Алёна Евгеньевна Виноградская
Год за 4,5 часа
Однако со временем ощущение перерастало в штрихи, являлось уже свойством, пока в конце концов не превратилось в особенность. Это открытие он тщательно прятал в своем уме и ни с кем не решался поделиться, ведь это бы значило, что особенность есть. А это не так. Не может быть так.
Реально лишь то, что удобно многим. Отличие, замеченное им, лишь изыск ума. Празднуют же Великий День Равноправия, люди женятся, живут именно так, как он, и значит, это он заблуждался, подозревая жену в отличии. Все же…все же..инаковость есть. Он признавался себе в этом.
Двое других из отдела временно перевелись в Отдел сортировки. Эта было хорошей возможностью увеличить свой Показатель.
Двери в соседних комнатах яростно хлопали. Беготня заполнила коридоры. Отсчет начался.
Вит забеспокоился. Им овладела смутная тревога, будто отчет начался, но время идет не вперед, а вспять.
Раздался звонок. Вит схватил трубку. Влас, глава министерства, срочно требовал к себе. «Приближается», – мелькнуло у Вита в голове, но мысль запуталась и исчезла в полной сумятице.
Вит шел обратно, не помня себя. На этот раз чутье не обмануло. Таких, как его жена, Ия, в Единии было немного.
В государстве после Великого Дня Равноправия, около ста лет назад, ввели процедуру Распределения. Все единцы в возрасте семи лет (средний возраст начала работ) подвергались исследованию головного мозга.
Изучали сложность нейронной сети. В норме у всех рожденных после Великого Дня показатели были одинаковыми: подавлена активность правого полушария и слишком активно левое. Но у нескольких процентов единцев обнаруживались обратные случаи. Слишком активным было правое полушарие.
Ученые объясняли это генетической ошибкой. Несколько десятилетий было потрачено на их изучение. В конце концов, пришли к выводу, что подобная аномалия неопасна. Более того, к ним стали относится с неким подобием пренебрежительного сочувствия, когда обнаружилось, что они не могут трудиться, как все, увеличивая Общий Прибыток и принося пользу всем и каждому. Они лишь тратили время на пустяки. Таких единцев ставили на учет на всякий случай и тут же забывали.
В дверях Вит остановился, прокручивая в голове беседу с главой министерства.
Он знал об исчезновении сотрудницы министерства здоровья. Об этом официально не сообщали. По отделу ходили мрачные слухи, но правда оказалась еще мрачнее. В Единии зафиксирован первый случай неизвестной ранее болезни. И эта женщина стала первой жертвой. Активность ее мозга менялась – это подтверждало сканирование, но ни с чем подобным ранее министерство не сталкивалось. Женщина не могла более работать привычные часы, после половины срока ее одолевали безучастие и странность поведения, которые характерны для единцев с аномалией мозга.
Поэтому Влас и вызвал Вита. Лаборатория хочет подробнее исследовать его жену. Предполагают вирус. Возможно, подобные ей все же являются источником заражения.
Влас направился к дому. Жену необходимо как можно быстрее привести сюда. Он почти бежал. На улице палило солнце. Власа знобило. Он задыхался.
Ия медленно ступала по коридорам министерства здоровья. Пустые помещения сияли холодным светом. Она послушно села на указанный стул. Окружающие предметы расплывались. Огоньки на датчике ярко вспыхнули и погасли. Женщина потеряла сознание.
В палате пахло озоном, гудело оборудование, потрескивали приборы. Едва различимо тикали часы, но время, казалось, застыло.
Ия открыла глаза. На столике лежал свежий выпуск передовицы. Крупными буквами значилось: «Вирус бесполезных дел». Ия пробежала глазами текст. В листовке объявляли о росте числа заразившихся. Корреспондент утверждал, что видел на улице танец двух прохожих. Подобное он наблюдал только у своего поставленного на учет родственника. Одежда на одном из прохожих, вероятно, была изготовлена самостоятельно. Ия отвернулась. Судя по дате передовицы, минуло трое суток. Ия легонько пошевелила пальцами. По телу разлилась тяжесть.
Изменилось что-то. Едва уловимое, зыбкое. Внутри будто отцвело, одряхлело, осунулось. Тело по-прежнему молодо и свежо. Только свет потух. Внутренний свет.
Ия глубоко вздохнула и закрыла глаза.
В своем кабинете Влас только что закончил разбирать цифры приходящих отсчетов. Экономический кризис усугублялся. Показатели Притока по всей стране стремительно падали. Количество зараженных сравнялось с числом единцев с аномалией мозга.
Созданное лекарство не помогало. Оставалось одно – ждать результатов эксперимента с Ией. Министерство сделало первую попытку исправить аномалию мозга. Если эксперимент удастся, всех поставленных на учет подвергнут процедуре, и они заменят на рабочих местах заразившихся. Замысел выглядел обнадеживающе: качество нейронной сети у подопытной ухудшалось. Возможно, скоро ее удастся приучить к работе.
Вит сидел у постели жены. Он принес для нее живой цветок, сорванный тайком с уничтоженного министерством благоустройства сада.
Но Ию неприятно поразил вид живого. Искусственное теперь казалось ей полезным. Надо упрекнуть мужа в занятиях пустяками. Ия открыла было рот, но внезапно ее глаза застыли, тело напряглось. Тиканье датчика прекратилось. Цветок выпал из ее руки.
Вит, не ощущая движений, возвращался обратно по блестящему коридору министерства здоровья.
Он вспомнил вдруг, как отец подарил ему на семилетие игрушку. Он сделал ее для сына сам. Вит плохо помнил отца. Это было очень давно.
Казалось, это было в другом столетии. И что-то едва различимое, очень смутное, похожее на ответ, зашевелилось внутри.
Может быть, свобода так и рождается – как воспоминание о потере. Отцовский подарок, цветок в руке у жены. Вит остановился. На дороге, схватившись за руки, танцевала молодая пара. Живое больше не выглядело для Вита странным и неловким.
Оно было просто живым. И было немножко, но все-таки свободным. Вокруг пары сжимался круг охраны. Охраны здоровья.
