Алёна Александровна Комарова
Бег по раскаленному песку
Зато Соня уже сделала много дел. В ее отсутствие вызвала программиста Юру, который скопировал инфу на жесткий диск, почистил комп от информационной грязи и продул от пыли, при этом попросил не увольнять заместителя генерального директора по экологии офиса – уборщицу тетю Зину.
– Проходи, Николай Васильевич – махнула Лика, увидев начальника службы безопасности через открытую дверь, которая здесь только для красоты, а не для того, чтобы прикрывать.
Николай Васильевич, работал у нее с основания фирмы, начинал еще при прежнем начальстве, с Ликой общался в дружественной, неформальной обстановке. Она знала всю его семью, могла перечислить всех поименно до третьего колена, а именно от него самого до его внуков и внучек. Она так же знала, как зовут любимую дворовую кошку супруги Николая Васильевича и кличку хомячка третий внучки. Знала близко, потому что ходили друг к другу в гости, ездили на дачу жарить шашлык, на пикник в лес. Николая Васильевича Лика называла на ты.
– Привет, – он зашел в кабинет, сел на диван и коротко потребовал – говори.
– Только что от Веры Ивановны – начала она, щелкая мышкой. – Ты в курсе, что с ней случилось?
– Естественно. Подробностей не знаю, но если хочешь, позвоню ребятам в отдел.
Отделом Николай Васильевич называл прежнюю работу, полицейский участок, в котором прослужил двадцать семь лет и четыре месяца.
– Не надо пользоваться своими связями, тем более, сейчас. Сын, Виталий, говорит, что наркоманы напали.
– Естественно, никто ничего не видел.
– Естественно – грустно подтвердила Лика.
– Что тогда я могу сделать, если ты мне не разрешаешь звонить ребятам в отдел.
– Уточняю: я не советую пользоваться связями. Я тебя по другому вопросу вызвала. У Веры Ивановны в сумочке была связка ключей. Ее украли.
– От офиса?
– Да. Прямо с полуслова все понял.
– Издержки производства.
– Специалист.
– Нахвалила. Заканчивай с этим. Что еще?
– Мой кабинет.
– Ясно, – бодро поднялся с дивана и объявил – срочно меняем замки. Даже если это наркоман, который сумку в мусорку выкинет, только деньги на дозу возьмет, подстрахуемся. Все спокойней спать будем. Зачем нам с тобой еще из-за этого переживать. Ляжем спать со спокойной совестью и с чистыми мыслями, что ключами никто уже не сможет воспользоваться. Пойду дам распоряжение.
– Хорошо. – согласилась Лика и ошарашила – Сумку не взяли, даже телефон не украли.
На полпути к выходу он остановился и обернулся.
– Значит, на нее напали ради ключей – тоном, не предвещающим ничего хорошего, заявил Николай Васильевич.
– И кто, по твоему мнению, хочет ими воспользоваться?
– Царев.
От упоминания Царева, Лика скривилась, как при острой зубной боли. Вот о ком она не хотела думать больше всего на свете, так это о Цареве.
Царев Константин Константинович, гроза строительного бизнеса всего города, выходец из бандитского времени девяностых годов прошлого века, решил подмять под себя все строительные компании, строительные площадки и магазины, базы бетона и металлопроката, песчаные и каменные карьеры.
И если ему не удавалось это сделать мирным путем переговоров и подписанием контрактов, то он шел на крайние меры. Меры эти были криминальные, но не доказуемые. Про это ходили сплетни, передавались из уст в уши, причем шепотом. При любом раскладе дел, интересные фирмы становились бизнесом Царева. А несговорчивый хозяин фирмы либо вдавался в бега, прихватив с собой всю семью и домашнего попугайчика, либо попадал в аварию, либо исчезал без вести, либо находился на дне оврага. Но, так или иначе, доказательств причастности в больших преступлениях и мелких пакостях Царева не было. Либо они были хорошо и надежно спрятаны заинтересованными лицами. Заинтересованных лиц с каждым днем в его кругу прибавлялось, потому что круг его бизнеса расширялся.
Сам Царев был вхож в любой кабинет городского управления, начиная от администрации города, заканчивая коморкой бабушки консьержки в подъезде. И к тем и к другим он входил, открывая дверь ногой с размаху.
Со стороны казалось, что Константин Константинович, всеми правдами и не правдами пытался доказать окружающему миру, что не зря получил фамилию Царев, и должен соответствовать ей, пользуясь всеми путями и дорогами, а также методами и способами, чтобы ни у кого не возникло сомнений в его всевластии.
Зимой Царев прислал в фирму Лики своего гонца, доверенного атташе, Самсонова Бориса. Молодой мужчина больше смахивающий на хорька, и внешне и поведением, предложил сделку. Анжелике Валерьевне нужно было всего лишь подписать нотариальный договор о передаче активов ее фирмы на имя Самсонова для дальнейшего слиянии с монополией Царева. Лика внимательно выслушала культурного Симонова и культурно отказалась. Перемена культурного Самсонова последовала сразу – он превратился в наглого, раздраженного грубияна. Уходя, сообщил, что она зря противится, все равно будет так, как решил Царев.
Через месяц визит повторился. Хорек в лице Самсонова Бориса вернулся с теми же условиями, но с другим лицом. Он перестал играть роль культурного человека, и сразу показал настоящий оскал хищника. Стал требовать и угрожать, предупреждать о последствиях и рисовать страшные картины будущего Анжелики Валерьевны. Конкретики никакой, зато намеки и многозначительный взгляд будущее Анжелики вырисовывали в черных красках с мазками кровавого цвета.
Лика внимательно выслушала и вызвала службу безопасности. Николай Васильевич был в курсе первого явления хорька Бориса, поэтому сразу сообщил ему, что камеры видео наблюдения в кабинете Анжелики Валерьевны работают исправно и записи сегодня же попадут в правоохранительные органы. «Правоохранительные органы! – хитро улыбаясь, повторил Борис и заявил – да эти органы хранят права Царева».
В тот день, после ухода хорька Бориса, было принято решение в полицию не обращаться, но запись размножить и сохранить. После того визита все стихло.
С того времени прошло почти четыре месяца. Для Царева это большой срок. Мог ли Царев так долго ждать подходящего случая, чтобы завладеть ключами? Да и зачем они ему? Да и угроза была Лике, а Вере Ивановне никто никогда не угрожал.
– Если бы на Веру Ивановну напали ради ключей, то этой же ночью влезли бы в офис. – веско заметила Лика – Но этого не произошло. Глупо выкрасть и не воспользоваться. Я тоже предполагаю, что на Веру Ивановну напал наркоман ради дозы.
– Это самый безобидный вариант событий. Главное, чтоб Царев не начал действовать.
– Зачем Цареву ключи? Объясни мне – требовательно попросила начальница.
– Пока не могу. Я подумаю.
– Не нагнетай – попросила Лика.
Николай Васильевич цыкнул, тяжело вздохнул и пошел к выходу. Версия с интересом Царева его тоже не радовала, а настораживала и тонизировала. Если это действительно Константин Константинович начал действовать (не сам, конечно, а его доверенные люди, которых в народе называют палачами, а в полиции – исполнителями), то жди огромной, страшной, непредсказуемой и непоправимой беды.
В дверях, которые для красоты, он обернулся и спросил:
– В банк во сколько едем?
– До трех надо успеть – не отрываясь от компьютера, сообщила она – подопечным Веры Ивановны дам ценные указания, а то она мне козьи рожки устроит.
– Это она может – согласился мужчина, потом спросил – говоришь, Виталька с плавания вернулся.
– Кто? – не сразу поняла она, потом вспомнила красивого мужчину со стеклянными глазами, отвлеклась от компьютера – да, вернулся. Не мешай мне, и не задавай резких вопросов.
– Издержки производства. Привычки следователя не пропьешь.
– Иди уже – попросила Лика, хватая папки со стола.
Она прихватила с собой Соню и сломя голову побежала в конференц-зал. Из головы не шел разговор с Николаем Васильевичем по поводу Царева, но она трусливо откидывала эту версию.
***
Лика вышла из банка и взглянула на часы – четырнадцать сорок пять. Успела. Даже пятнадцать минут осталось до закрытия кассы выдачи наличных, даже можно было Николая Васильевича дождаться, чтоб поехать вместе.
После совещания с бухгалтерами, Соня стала звонить и разыскивать Николая Васильевича, в кабинете его не было, телефон в не зоны действия сети. Решив, что он занимается сменой замков, она поехала в банк сама. Тем более время не резиновое и тянуть его было уже опасно. Опасность крылась, естественно, в виде разъяренной Веры Ивановны, которая предупредила, что срок возврата долга не может перенести и сдвинуть даже землетрясение.
Только опасность крылась совсем в другом: более страшном, жестоком и беспощадном.
Опасения ее по поводу опоздания, улетучились, как только она припарковала машину. К сожалению, на стоянке банка не получилось припарковать – у какого-то бедолаги сломался жигуленок, перекрыв въезд на стоянку. Бедолага пытался его отремонтировать, залез под капот, измазался с ног до головы, при этом успевал переругиваться с охраной банка. В силу торопливой ситуации в ответственном деле, Лика не стала дожидаться, пока хозяин зеленого жигуленка отгонит свою поломашку, поэтому поехала дальше, ища место для парковки. Но разве это может испортить ей настроение? с учетом того, что она не опоздала.
Больше она ни за что не переживала. Ни за то, что ей сегодня пришлось везти очень крупную сумму денег. Ни за то, что везет она ее без охраны. Ни за то, ни за это она не переживала. Раньше же тоже приходилось так делать. Она с Верой Ивановной так уже возила.
Поэтому она без опасения и левых мыслей прошла на стоянку, подошла к своей машине, открыла заднюю дверь и закинула сумку с деньгами на сидение.
Она успела только захлопнуть дверь и боковым зрением увидела тень. Тень опасности – страшной, жестокой и беспощадной.
Тень больно кольнула ее в плечо. Лика почувствовала резкую боль, следом сухость во рту, головокружение, руки обвисли, ноги обмякли. Она стала заваливаться на спину. Тень подхватила ее и не дала упасть девушке на землю. Лика хотела оглянуться и даже попыталась это сделать, но не смогла – ни одна мышца не шевельнулась, не слушалась. Лика медленно закрыла глаза.
Больше она ничего не видела, не слышала и не чувствовала.
***
Официантка Лена подошла к барной стойке и попросила:
– Сеня, повтори на седьмой столик.
Сеня машинально взглянул на седьмой столик и достал с холодильника бутылку водки.
– Разошлись ребята – констатировала она.
– Не – со знанием дела протянул Сеня. – Больше заказывать не будут.
– Откуда ты знаешь?
– Так они каждый год здесь тусят. Нормальные пацаны.
Сеня всех называл пацанами, до шестидесятилетнего возраста, а тех, кто старше, называл мужичками.
Девушка взглянула на странную компанию четырех мужчин и подумала, что ничего в них странного, выпивают, закусывают, общаются старые друзья. Странными они ей показались, из-за своей схожести. Все, как на подбор, богатыри, высокие, с закаленными мужественными лицами. Правда, один богатырь уже спекся, сполз на диванные подушки, прикрыл пьяно-косые глазоньки, заснул, хоть в баре шумно, весело и музыкально. Трое остальных богатырей, так она про себя их назвала, продолжали выпивать, закусывать и общаться. Нормальные пацаны, как их назвал Сеня, одеты прилично, аккуратно, но в тоже время чуть небрежно. Один вообще в армейских сапогах.
А еще из-за чего «нормальные пацаны» показались ей странными: они не заказали кальян. Эту модную штуку хозяин бара приволок, чтобы посетителей привлечь и не прогадал. Пошли посетители – любители подымить, любители новых штук, любители хвастовства и моды. Хозяин отправил бармена Олега на курсы обучения по раскуриванию и заполнению всякими дрянями модный аппарат. Олег отучился и выученную теорию стал приводить в практику: наполнял, раскуривал, продавал, тем самым принося прибыль хозяину бара. На каждом столе стоял кальян, из которого дымили и пыхтели паровозы, ой, то есть посетители. Бар превратился в каминную трубу, причем камин растоплен круглый год.
За седьмым столиком сидели четыре богатыря, которые не дымили и не облизывали трубки кальяна.
Но это хорошо для Олега. Лена уже подозревала, что от раскуривания кальяна у него скоро глаза вылезут, мозг высохнет и легкие выскочат.
Она взяла бутылку у Сени и отнесла за седьмой столик, уточнила, что будут ли еще что-то заказывать, получила кучу благодарностей от каждого, кроме заснувшего богатыря, и отошла.
– А ты когда женишься? – спросил Котов, переключаясь на друга.
– Наша песня хороша, начинай сначала – ответил на вопрос Владимир. – Я знал, что рано или поздно, но этот вопрос ты обязательно поднимешь. Нам же больше не о чем поговорить? Только о моей женитьбе.
Саня Кот по-дружески, а официально Котов Александр Михайлович никогда не оставлял тему и повод для обсуждения и дальнейшего оформления личной жизни лучшего друга Владимира. Его сослуживцы постепенно уходили из армии и, как не странно, сразу женились, и все у них было хорошо, спокойно на гражданке и в быту, и в семье, и на работе. И Владимир так же поступил – ушел, обосновался в деревне, женился, вернее сначала женился, потом обосновался (не важно), важно, что в семейной жизни его произошла война. Сам Кот не торопился жениться, не торопился уйти из армии, не торопился к мирной жизни. Считал, что любимых женщин мало не должно быть, а войну лучше устраивать на поле боя, а дома нужно устраивать любовь. Поэтому он продолжал служить на благо Родины, любить ее и женщин.
– Тема о женитьбе актуальная и наболевшая – поддержал Котова Евгений – при чем, для вас обоих.
– Я женат, – развел руками Владимир – и гарем устраивать не собираюсь.
Евгений чуть отшатнулся, навел резкость на друга и удивленно стал прояснять:
– Какой гарем? Ты чего? Женат? Еще не развелся?
– Обязательно отметим мой развод – пообещал Владимир, надеясь, что сейчас от него отстанут.
– Реально? – не поверил Котов.
– Нет. Дана сказала, что сама на развод подаст, я и не заморачиваюсь.
– Ждешь, когда подаст, или когда вернется к тебе? – решил прояснить ситуацию Евгений.
Владимир ситуацию не прояснил, мрачно махнул рукой и попытался перевести тему разговора:
– А нам не о чем больше поговорить? Только о моей личной жизни?
– Разводись и женись – предложил Евгений.
– Согласен. В нашей компании все хотят меня женить. Кроме меня. Еще и не понятно на ком.
– Да какая разница. – заявил Котов – было бы твое желание, а повод, то есть невеста, найдется.
– Кто бы говорил? – возмутился Владимир – Кот, ты-то сам не женат.
– Так я заядлый холостяк – начал свою шуточную историю Кот – Я не могу осчастливить браком одну единственную!?
– А остальных обойти своим вниманием – подхватил Евгений. – Естественно, так нельзя.
– Конечно нельзя. Вы же меня знаете. – Весело оправдывался Котов – я очень люблю женщин. Много женщин. Я не смогу посвятить себя одной.
– Причем любишь всех – подтвердил Женя – и без разбора.
– Ходок – весело обвинил Володя.
– Я-то, да. А вот тебе Вова, все же жениться надо – не сошел с намеченной темы Котов и вернулся к наболевшему.
Как только они узнали, что Богдана ушла от Владимира, громко хлопнув дверью, друзья стали строить планы по его новому счастливому семейному положению. При этом забыв спросить его мнение. А оно было категорично против новых отношений. Старые отношения оставили неприятный осадок в его душе, схожий с метровым илом в спокойной заводи реки. Такой же вязкий, скользкий, грязный и противный. Чуть вспомнишь Дану с ее последним скандалом, река начинает мутиться и ил поднимается со дна, пачкая прозрачную воду. И долго потом приходится успокаивать реку, опускать осадок на самое дно, очищать до прозрачности спокойную воду.
Но друзья ничего не знают о спокойной реке и ее осадке и уже давно говорят о его женитьбе. А он уже давно не слушает их. Они уже давно строят планы по его женитьбе, и, естественно, о том, как они погуляют на его свадьбе, вот только сам виновник торжества не поддается. Конечно же, они искренне хотят осуществить его семейное счастье через повешение, ой, то есть через женитьбу.
Каждый год в эту дату, ни днем раньше, ни днем позже, они встречаются именно в этом баре. Так сложилось, что именно здесь они встретились в первый год после прохождения службы в Армии. Тогда у них был отличный и радостный повод отметить окончание службы, тогда они поклялись, что всегда будут здесь встречаться. Многое изменилось с той первой встречи. Парни вернулись на военную службу, мужчины становились старше, многое им пришлось пройти вместе, время и место забирало близких друзей, время и место награждало новыми звездами на погонах, время и место давало победу. Много поводов было для встречи, и они были разные, и веселые и радостные, и грустные, и трагичные. И друзья ежегодно стали встречаться, чтобы вспомнить все подвиги, все потери, всех друзей, друг друга, а главное себя. Да, да именно себя. Ведь как бы ни был ты влюблен в военное дело, как бы отважно ни сражался, как бы грамотно не организовывал операции, все же теряется мирное Я и приходится вспомнить, найти и обрести себя.
Котов был командир спецгруппы. Вчетвером они – Котов, Владимир, Евгений и Сергей -побывали в сложнейших операциях. Что только им не приходилось делать. Они спасали и вытаскивали агентов из горячих точек, они вычисляли и предотвращали атаки террористов, они помогали службе безопасности страны и уничтожали боевиков и спасали мирное население, они работали под прикрытием и без него, они служили родине и отечеству и ненавидели оккупантов. Их забрасывали в опасные зоны и горячие точки, они учили солдат и воспитывали героев и патриотов. Они выполняли приказы и получали ранения, они лечились в госпитале и отправлялись обратно выполнять приказы.
Первыми из Армии ушли Сергей и Женя. Оба вернулись в родной город, обзавелись семьями. Владимир ушел в прошлом году, когда умер дед. Семьей он обзавелся двумя годами раньше, будучи еще военным. А Котов был категоричен и отказывался даже представить себя в городе, где нет военных заданий, а мирное население не знает, как обращаться с оружием.
– Парни, вам повод нужен, чтобы погулять? – спокойно поинтересовался Владимир.
– Повод? Не нужен – сонно и пьяно ответил Сергей.
Все удивленно взглянули на него. Он уже полчаса не подавал трезвых признаков жизни. Его признаки жизни уже полчаса были пьяны. Он полчаса назад откинулся на мягкую спинку кресла, чуть сполз с нее, обвис и мирно засопел, заснул.
Друзья на него посмотрели, посмеялись, но будить не стали. Жестоко с их стороны будить отца четырех детей. С природой не поспоришь. Младшему сыну полгода, это он Сереге спать не дает, а днем папаше некогда прилечь. И сегодня, после того как многодетный папаша выпил стопочку – другую, его быстро разморило и он мирно заснул, хотя в баре было шумно. Но разве этот шум мог сравниться с шумом и суетой в доме Сергея. Шум бара для него – музыка для медитации йога. Вот он под него и релаксирует.
Поэтому никто не ожидал от него признаков жизни и тем более поддержания разговора.
– У меня на кухне… – начал он.
Но ему не дали продолжить.
– … У тебя на кухне? – засмеялся Кот. – Вот, друзья мои женатые, поэтому я не хочу жениться. Она невзначай сделает так, что я буду считать кухню своей. Не гараж, не военкомат, не полигон, не рабочее место. Не автомобиль, наконец. А кухню!
Сергей махнул на него рукой и продолжил:
– У меня на кухне висит отрывной календарь. Так там каждый день повод для гулянья. Вот сегодня день дояра.
– За дояра, – предложил Владимир, надеясь, что от него отстанут, и обратился к Котову – разливай.
– Какого дояра? – возмутился Кот, но разливать по рюмкам все же стал – мы же тебе говорим, что никакого повода не надо. Ты лучше женись.
– Вы давно на свадьбе не гуляли?
– На твоей – давно. – Не унимался Женя.
– Да что ж вы ко мне цепляетесь? – не зло возмутился Владимир.
– Так сколько же можно холостяком ходить? – спросил Сергей.
– Так не встретил я ту единственную, на которой женюсь.
Владимиру совершенно не хотелось обсуждать свою личную жизнь с друзьями, но приходилось, они все равно не отстанут. Собираясь сегодня на встречу с друзьями, он даже понадеялся, что они не станут затрагивать эту актуальную и наболевшую (как они говорят) тему. Но понадеялся напрасно и безосновательно. Друзья в любой теме могут перевести разговор на обсуждение его холостяцкой жизни.
– А где ты ее собираешься встретить? – поинтересовался Кот. – В лесу? В чистом поле?
– А как же Дана? Она не собирается вернуться? – спросил Женя.
– Дана? Она резко перестала в меня верить. А еще ей не понравился мой стиль жизни и род деятельности.
– Да. – Поддержал Котов – она свободу и деньги любит сильнее Володьки.
– Спасибо, мой всезнающий друг, – с горечью в голосе поблагодарил он за разъяснения. – А у меня свободы мало, спартанские условия, город далеко, развлекаловок нет. Ей не понравилось.
– Ну мне бы тоже не понравился – согласился Котов – Представляю ее недоумение. Вывез ее из города, в лес, поселил ее в… А где ты ее, кстати, поселил? В вагончике?
– Да, – подтвердил Владимир – Где сам живу, там и ее поселил.
Все знали, в каких условиях живет Владимир, а еще знали балованную Богдану, привыкшую к дорогим и шикарным квартирам, дорогим и красивым костюмам, дорогим и сильным тренерам по фитнесу. Поэтому засмеялись, представив ее недоумение от вагончика, в котором живет Владимир. Котов от смеха аж прослезился.
– Не удивительно, что она от тебя сбежала – смеялся Котов.
– Спасибо, мои сочувствующие друзья – без нотки благодарности, сказал Владимир, не усмотрев сочувствия друзей.
– Ну и хорошо, что сбежала сейчас, и не успела сделать его многодетным папашей, как я – защитил друга Сергей.
– Ты хоть ее на огороде не заставлял работать? С ее-то маникюром.
– Не заставлял. Но предложил. Она же знала за кого замуж выходит.
– Тут ты не прав, замуж она выходила за военного, а не за колхозника.
Все опять засмеялись.
– Представляю Дану, обрабатывающую огород. Хотя, это ведь огородом назвать нельзя – спохватился Женя и протянул – это поле.
– Плантация – точно поправил Котов. – Вот ты скажи, Вова, кто на тебя клюнет?
– А я не на рыбалке, чтоб на меня клевали.
– Не, ну я серьезно. Посмотри на свой видон.
– Кому не нравится как я выгляжу? – поинтересовался он.
– Армейские боты.
Все заглянули под стол, а чтоб всем было удобно смотреть, Владимир выставил ногу из-под стола.
– Отличные боты. Мне в них удобно.
– Тебе удобно. А девушкам неудобно с тобой знакомиться. А этот плащ? – Котов продолжал в пух и прах разносить внешний вид друга – сколько ему лет и зим?
– Не знаю. Очень много. Он еще дедовский.
– Может пора его похоронить в сундуке на чердаке?
– Не могу.
– Он тоже удобный?
– Очень. И не промокает. И зимой на тулуп налезает и не продувает.
– Ты в этом плаще на лешего смахиваешь. Вот скажи, – попросил Котов – девушкам не страшно к лешему подойти?
– Если страшно, пусть не подходят.
– Вот они к тебе, Вовка, и не подходят – сделал заключение Кот – поэтому свадьбы не будет.
– А так хочется погулять на свадьбе – напомнил Владимир.
– Да нормальный у него вид – защитил друга Женя – как ему удобно, так пусть и ходит.
– Да то и понятно, одного нашего желания мало, чтобы его переодеть и привести в порядок. И если не хочешь свадьбу играть – не играй. Мы же тебе про другое говорим – жениться тебе надо.
– Ну хорошо. Уговорили. Будет сделано. Только разведусь сначала.
– Штамп в паспорте не играет большой роли – всезнающе заявил командир.
– Зато у вас два повода будет – развод и свадьба. Устраивает?
– Вот ты все шутки шутишь – встал на сторону Кота Сергей – а я тебе как специалист со стажем, хочу сказать: у меня трое дочек и сынок, а ты, как рак отшельник, ушел из цивилизации. А где ты собираешься себе такую найти, чтоб за тобой пошла?
– Не уходил я из цивилизации – противился Владимир, сделав вид, что не обратил на последний вопрос внимание.
– Да все с ним понятно – бросил Женя защитную сторону и махнул рукой на друга. – работа у него такая.
– Но о семье думать надо. Вот посмотри Юлечка у меня какая – хвастался Сергей – как кошечка, ласковая, королева моя, как львица, за детьми как курочка ходит.
Все прекрасно знали Юлю, очень ее любили, уважали и восхищались, но не пошутить не смогли:
– Тебя послушать, Серега, так у тебя жена не человек, а целый зоопарк – пошутил Котов.
– Юлечка твоя, Серега, супер женщина.
– Знаю – гордо сообщил Серега.
Володя с облегчением вздохнул, наконец-то все переключились с него на жену Сергея. Но хорошо, что она это не слышит.
После того как от него сбежала Дана, наговорив много гадости в его адрес по поводу его образа жизни, его стиля, его работы, Владимир решил больше не обольщаться по поводу девушек и не заводить романов. А без романов, как известно, в дальнейшем не будет свадьбы и семьи. Он и сам себе прекрасно понимал, что такого, как он, выдержит не каждая женщина. А ему не нужна каждая. Ему хотелось особенной, а таких в природе не существует, все обыкновенные. Совсем недавно он считал Богдану своей особенной, необыкновенной, ласковой, любимой и любящей. И что из этого вышло?
А теперь он остался один, со штампом в паспорте и метровым илом в душе. И не хочет заводить романы ни с обыкновенными девушками, ни с особенными, ни с простыми, ни с красотками.
Что касается Богданы, то ее совершенно ничто не останавливает в отношениях с мужчинами – и тем более штамп. Уходя, она заявила, что он никогда никого не полюбит, а без нее пропадет, не сможет жить. И кажется, напророчила.
Ох, опять в спокойной заводи реки поднимается ил. Вот вспомнили Дану на ночь грядущую.
А то, как он одевается, Кот не прав, что засмеивает его и упрекает. Ведь не всегда он обувает эти солдатские боты и напяливает дедовский плащ. Сегодня он в этой экипировке, потому что будет дождь, а в связи с тем, что на сегодняшней встрече с друзьями планировалось выпить алкоголь, то машину свою оставил дома.
А еще он очень любит гулять под дождем. Он любит дождь. Он обожает дождь. Ведь дождь его кормит. В переносном смысле этого слова. Но это так.
Было бы желание поспорить с Котом, он бы сказал, что при случае, одевает костюм и начищенные туфли. Но это только при случае. Вот только, в последнее время очень даже при редком случае. Поэтому спорить с Котов не имеет смысла по двум причинам, первая – нет желания, вторая – он все равно убедит всех, что случаи у Володьки редкие. Да и повод для спора отпал сам собой – все переключились на расхваливание распрекраснейшей супруги Сергея.
– Юлечка твоя умничка, красавица – нахваливал Котов – если бы я встретил такую женщину, то женился бы.
– Не надо завидовать. Она такая в одном экземпляре на земле.
– Так, давайте за Юленьку! – Котов поднял рюмку, – и за то, чтоб у нас всех такие женщины были, как Юлечка. Чтоб Женькина Ира изменилась в лучшею сторону, чтоб Володька наконец встретил себе хорошую женщину. Ну а я, чтоб таких почаще и больше встречал.
Сергей, чокаясь с друзьями рюмкой, заявил свой тост:
– А я выпью за то, чтоб ты, Кот, встретил одну единственную, которая тебя вот так в кулак возьмет и не разожмет.
– Не люблю я, когда меня в жесткие рамки запереть хотят – в шутку возмутился Котов.
Они опустошили рюмки, на некоторое время замолчали, закусывая незамысловатыми мясными нарезками и бутербродами.
– Сегодня уйдем раньше ровно на одну рюмку, – скомандовал Кот – Не будем доводить время до греха, а то мне завтра в штабе надо быть.
– Пойду такси вызову, а то меня Юленька заждалась. – вспомнил Сергей – здесь работает услуга «если вас развезло в нашем баре, то наше такси развезет вас».
Сергей пошел к барной стойке, сообщить бармену, что их уже развезло и их пора развозить.
– У Сереги как Илюшка родился, так он всегда домой торопится – с белой завистью сказал Женя.
– Серега с Юлей – молодцы, показательная семья для нас троих – задумчиво сказал Котов – на них ровняться надо.
Он хоть и ходок и юбочник, но в глубине души надеялся и мечтал о своей крепкой и любимой семье.
Сергей вернулся, плюхнулся в кресло и сказал:
– Через пятнадцать минут такси прибудет. Давайте по последней?
– Ты, конечно, классный, Серега – похвалил Женя – мы-то пили, а ты весь вечер проспал.
– Ой, да ладно. Что я там проспал. Всего лишь глаза закрыл и открыл.
– Всего лишь моргнул – махнул головой Женя.
Котов разлил последнюю выпивку по рюмкам и заявил:
– На правах старшего по возрасту и званию крайний тост скажу я.
Все прочувствовали серьезность момента, он продолжил:
– Мужики, вот уже пятнадцать лет мы встречаемся в этот день, в этом баре по этому поводу. Вспомнить всех ребят, которые прошли весь этот ад с нами. Помянуть добрым словом ребят, которые уже никогда не увидят белый свет. Сказать друг другу спасибо, что помогали там, не бросали, поддерживали, защищали Россию, меня, себя. За то, что вы здесь сейчас живы, здоровы и веселы. Спасибо вам за все.
Они выпили, думая каждый о своем и вспоминая общее.
По домам фирменное барное такси развезло всех по очереди. Сначала Женьку, он ближе всех живет, потом Серегу, потом командира Котова. Выходя из машины, он спросил:
– Володь, а ты в вагончик?
– Конечно. Погода хорошая, хоть и дождь обещали. На днях работы начинаю. Рабочие придут. Я в вагончике ночевать буду.
– Ты таксисту объясни, как к тебе на плантацию заехать. А то если дождь его в дороге застанет, то ночевать он будет в грязи на брюхе.
– Э нет, – забеспокоился таксист – не хочу я на брюхе в грязи ночевать.
– Я на трассе сойду, – успокоил его Владимир – а там прямиком через лес.
Таксист не стал скрывать радости, на трассе он не посадит машину на брюхо, значит и ночь проведет в постели.
***
Миша невидящим взглядом уставился в монитор компьютера и откинулся на спинку кресла, но сразу вернулся в рабочую позу, схватил мышку и перевел курсор на начало диалога и еще раз перечитал переписку, пытаясь найти там волшебную фразу, волшебное слово, а еще лучше спасительную фразу и спасительное слово. Но ни того ни другого не было – волшебство закончилось в детском возрасте вместе со сказками, а спасение еще не наступило. Зато наступила реальность в виде переписки в социальных сетях.
Парень в двадцать первый, а может и сто двадцать первый раз прочитал сообщение. Информация в голове не укладывалась. Она вошла в голову острым лезвием немыслимой действительности, разрезала мозг и отключила способность соображать. Она испугала, она ввела в ступор. Ступор деятельности всего тела, сердца, мышц и мыслей.
Миша не знал, что делать. Он не знал, что говорить. Он не знал с кем говорить.
Зато он знал, что нельзя говорить. Его же конкретно предупредили, что на эту тему ни с кем разговаривать нельзя. Ему приказали молчать.
