Аля Даль
Запретная страсть. Сборник эротических рассказов
#всяотдаюсьучёбе
Сеттинг и персонажи: современность, преподаватель и студентка.
Аннотация: Студентка Влада больше не может терпеть и соблазняет скромного преподавателя.
Коридоры провинциального вуза после окончания занятий опустели. Свет горел только на первом этаже, где из кабинета под номером три слышалась приглушенная мужская речь. Вечерняя консультация проходила по запланированному сценарию: перед Артуром Даниловичем, преподавателем экономики, сидело несколько ответственных студентов, усердно учившихся и желавших хорошую оценку на экзамене, и Влада.
Если скучающие лица ребят мужчину никак не беспокоили – он сам недавний студент, еще не забывший учебные годы, когда хочется гулять, а не сидеть на скучных парах или консультациях – то Владу, расположившуюся, он терпел едва ли. Девушка не давала ему прохода буквально нигде: подстерегала после пар около вуза, беззастенчиво провожая до его личного бмв, говорила на отвлеченные темы, спрашивала, нравится ли она ему. Нравилась, очень нравилась, именно поэтому Артур до сих пор не собрал педсовет и не поднял этот вопрос, хотя мог бы избавить Владу от бремени обучения в вузе одним только словом, учитывая, что его отец – декан.
Вот и сейчас девушка сидела за первой партой, бесстыдно расстегнув две верхние пуговицы на полупрозрачной рубашке, из-под которой были видны очертания черного лифчика. Артур едва сдерживался в ее присутствии, испытывая естественное влечение, но каждый раз говорил себе, что любые отношения со студенткой, пусть она младше всего лет на пять, противоречат академической этике, а потому ему нельзя думать о ней, нужно игнорировать, и постепенно девушка потеряет интерес и отстанет.
Артур Данилович, доселе занятый журналом, поднял взгляд на аудиторию, чтобы отметить для себя всех, кто дожил до конца вечерней консультации. Когда его взгляд коснулся Влады, девушка навалилась на парту, выпятив внушительную грудь, и положила кончик ручки в рот, начала его обсасывать. Артур тяжело вздохнул и отвел взгляд, стараясь подавить возбуждение, продолжил перечисление студентов.
Влада убрала ручку и достала телефон. Закинув ногу на ногу, она развернулась спиной к парте и открыла фронтальную камеру. Устроившись на фоне конспектов, Влада игриво улыбнулась и сделала селфи. Артур Данилович косо смотрел, как девушка строчит что-то в телефоне. Наверняка опять полезла в инсту, где опубликует эту фотку с хештеками #всяотдаюсьучебе или #академическийоргазм.
С горем пополам закончив консультацию, мужчина с чистой душой отпустил бедных студентов. Аудитория очистилась практически мгновенно. Дверь захлопнулась за спиной последнего мученика, который с радостным ором побежал на выход, и Артур Данилович поднял усталый взгляд на Владу. Девушка спрятала телефон, но продолжала сидеть за партой, с огнем в глазах смотря на преподавателя и накручивая темную прядь пышных волос на палец.
– У вас остались вопросы, Лебедева? – бесцветным голосом поинтересовался Артур.
– Влада, – поправила девушка.
Мужчина тяжело вздохнул и потер покрасневшие от усталости глаза.
– Ну так что, Лебедева? – переспросил он. Хотелось бы сказать погрубее, но Артур не мог – сказывалось хорошее воспитание. Обидеть, а уж тем более, оскорбить женщину для него было не просто неприемлемо, а попросту невозможно.
– У меня осталось множество вопросов, Артур Данилович, – кокетливо сказала Влада. Встав с места, она обошла парту и позволила себе сесть на деревянную поверхность, демонстрируя шикарное тело в белоснежной блузке и обтягивающей кожаной юбке чуть выше колена, из под которой выглядывали полупрозрачные черные чулки.
– Задавайте, – мужчина откашлялся и опустил взгляд в журнал. Девушка была красива. Чертовски красива и сексуальна. Артур хотел Владу, но гнал мысли о ней поганой метлой, потому что он преподаватель, а она его студентка, он не может поддаться искушению и нарушить этику. Не может. – Только побыстрее, пожалуйста.
– А если я люблю подольше?.. – сказав такую пошлость, Влада бросила на него жалобный взгляд. Артур закрыл рукой лицо, ощущая, что щеки начинают гореть, а член наливается кровью. Выгнать бы ее по-хорошему, но если он встанет, то опозорится перед ней. Его возбуждение через брюки не заметить было бы невозможно.
– Вла… – Артур чуть не назвал ее по имени, но вовремя прервал себя и добавил: – Лебедева. Что вы хотели узнать? Только прошу вас, вопросы исключительно по моему предмету и будущему экзамену.
Влада закусила губу и смерила преподавателя озорным взглядом.
– По предмету… – девушка коснулась указательным пальчиком пухлых губ, не боясь размазать красную помаду. – Ой, у меня столько проблем с вашим предметом, вы бы знали. Сажусь за конспекты, и вместо того, чтобы учить, думаю о вас. Хотите узнать, в каких поза… в смысле, как я о вас думаю?
Артур Данилович закрыл лицо двумя руками, потер его изо всех сил и нашел в себе смелость взглянуть этой бестии в глаза.
– Лебедева…
Девушка встала и подошла к преподавательскому столу. Опершись руками на журнал, Влада заставила преподавателя отодвинуться на стуле, чтобы его лицо случайно не соприкоснулось с ее пышной и очень манящей грудью, практически вывалившейся из блузки.
– Артур Данилович, скажите, а вы влюблялись в преподавательниц в бытность студентом? – прошептала девушка, глядя на его жалкие попытки отдалиться.
– Нет, – ответил Артур осипшим голосом, но спешно откашлялся.
– А как вы относитесь к романам между студентами и преподавателями? – продолжала напирать она, проскользив заинтересованным взором от его губ до бедер, где остановилась на выпирающем члене.
– С осуждением, – механически ответил мужчина, прикрывшись от взгляда. Шумно сглотнув, он уставился на бесстыдное декольте, как завороженный, теперь уже не способный отвести взор. Видя его реакцию, Влада осмелилась подойти к нему и, убрав руки с паха, усесться на колени. Несмотря на внутренний протест, мужчина не мог прогнать ее – сказывалось и воспитание, и потаенное желание, чтобы она не уходила, смазанное стыдом за собственное бессилие перед естественным влечением.
Влада придвинулась ближе, приобняла его за шею. Артур Данилович почувствовал запах женщины, смешанный с легкими нотками диор, и ощутил, как его член начал пульсировать, желая как можно скорее вырваться наружу. Мужчина вдруг понял, что до дома он не дойдет – придется избавляться от возбуждения в туалете после того, как Влада уйдет. “Она же не может… прямо здесь?.. – спросил Артур сам себя, смотря на озорную улыбку девушки. – Нет, дальше так продолжать нельзя”.
Артур Данилович попытался оттолкнуть девушку рукой, но Влада перехватила его ладонь и как бы случайно положила ее на грудь.
– У меня так сильно бьется сердце, чувствуете? – шептала она, приоткрыв пухлые губы. – Почему здесь так жарко? Можно я расстегну блузку?
Преподаватель сглотнул, неспособный ответить внятно. Из его головы вылетели все мысли, оставив только возбуждение и желание освободить груди, чтобы с жадностью впиться в твердый сосок. Влада будто бы прочла его мысли – ловким движением тонких пальчиков с длинным маникюром она расстегнула все пуговицы, показав черный кружевной лифчик. Артур Данилович коснулся твердой чашечки и, не увидев сопротивления, засунул холодные пальцы внутрь. Нащупал крупный ореол и вожделенно сжал его, заметив, как по тонкой загорелой коже студентки пробежала дрожь.
– Ох, что бы подумал тот, кто зайдет в аудиторию в такой момент… – жарко прошептала Влада. Мужчина ощутил прилив возбуждения: опасность разоблачения вызывала сильные животные чувства. Избавив девушку от лифчика, Артур припал к ее груди, начал целовать нежную кожу и облизывать желанные формы. Влада тихо простонала, а ее лицо осветилось довольной улыбкой.
– Знаете, а ведь я, кажется, забыла надеть трусики, – несмотря на очевидную победу, Влада не унималась, продолжая безжалостно распалять Артура всякой пошлой глупостью. Она действовала на него безотказно: мужчина положил вспотевшую ладонь на тонкую ткань чулок, пробираясь под плотную ткань кожаной юбки. Неожиданно Влада остановила требовательную мужскую ладонь и, хихикнув, встала, оставив разгоряченного Артура в недоумении. Развернувшись лицом, девушка села на колени, оказавшись слишком близко к члену. Влада закусила губу и принялась спешно доставать его достоинство из брюк, пока Артур часто дышал, не имея моральных сил противостоять ей. Член благодарно вывалился из ткани, и девушка тут же схватила его тонкой рукой, вожделенно сжала. Вытащив язык с пирсингом, Влада нежно облизнула головку члена, заставив Артура откинуть голову назад.
– Какой большой… – прошептала девушка и тут же вобрала член в рот. Мужчина напрягся, вцепившись в стул. Влада начала обсасывать до середины, помогая себе руками, постепенно подбираясь к основанию. Через несколько десятков движений головой она отстранилась и припала к мошонке, массируя руками и умело облизывая. Артур Данилович положил руку на ее голову, гладя по волосам, накручивая темную прядь на палец. Влада вернулась к члену и одним движением вобрала его до конца, заставив преподавателя закусить губу, чтобы не простонать. Она словно поняла, что он не слишком опытен по части женщин, и сбавила темп, но все равно работала ртом так умело, что мужчине было очень тяжело держаться. Когда пальцы Артура стали с неконтролируемой силой сжимать волосы, девушка внезапно отстранилась. Сквозь пелену похоти мужчина едва ли понял, зачем, почему она не дала ему кончить в рот.
Развернувшись бедрами к нему, Влада нагнулась над деревянной поверхностью и выпятила ягодицы.
– Посмотрите, точно забыла надеть трусики? – шептала она сбивчивым тоном, поглядывая на Артура через оголенное плечо. Мужчина вскочил на ноги и ухватился за манящие женские бедра. Расстегнул молнию юбки, которая тут же упала на пол ненужной тканью. Прерывистое дыхание Влады доносилось до его слуха, но Артур не обращал внимания – оно бы сосредоточено на прекрасных округлостях упругой задницы. Погладив бесстыдно выпяченные ягодицы, Артур уже забыл вопрос Влады, хотя он и не имел значения. Конечно, трусиков на ней не было. Коснувшись пальцами складок влагалища, Артур с вожделением заметил, что девушка очень сильно намокла, а внутри нее, наверное, так тепло и хорошо, что сносит крышу. Приставив член к заветной дырочке, мужчина заметил, как Влада напряглась, но с громким стоном впустила его сразу наполовину. Вторым движением Артур продвинулся до конца, ощутив прилив наслаждения от того, с каким усилием девушка сжимает его член изнутри. Начав двигаться, он твердо решил поиметь ее так, чтобы дрожала в экстазе, раз уж она сама соблазнила его.
– Да, еще… – шептала Влада, вцепившись ногтями в бумаги на столе. Она умело подмахивала бедрами, помогая Артуру продвигаться глубже, доставляя обоим животное удовольствие. Девушка перечила ему даже в желании доставить ей удовольствие – Влада делала это сама, запустив руку к клитору, усиленно его массируя, при этом умело работала бедрами. Навалившись на девушку, Артур, к ее удивлению, перехватил инициативу и начал жестко, в усиленном ритме вгонять член в нее.
– Только не внутрь, – сквозь стоны и громкие шлепки попросила девушка. Артур откинул голову, чувствуя близкое окончание, несмотря на то, что возникло навязчивое желание засунуть член еще в задницу, чтобы поиметь Владу со всех сторон. Коснувшись губами ее плеча, мужчина заметил дрожь, пробежавшую по спине, и решил нежно прикусить кожу. Громкий стон стал его благодарностью. Влада стала дергать клитор сильнее, и вскоре замерла, упав на стол. Артур держал дрожащие ноги, чувствуя, что девушка сжала его член так сильно, что сам чуть не кончил внутрь – успел высунуть и излился прямо на анус, хотя желал оросить спермой округлые бедра.
Отстранившись, Артур Данилович не мог отдышаться. Без сил откинулся на стул и усталым, все еще мутным взором наблюдал за распластавшейся на столе Владой и думал, что к черту эту академическую этику, когда #академическийоргазм насколько прекрасен.
Благосклонность и её последствия
Сеттинг и персонажи: фэнтези, тайная полиция.
Аннотация: Ганна провалила задание и теперь вынуждена за это ответить… тем или иным способом.
Ганна, профессиональная воровка из соседней провинции Олдвин, уже не в первый раз работала с правительственными тайными службами, однако под командование одного из самых опасных людей в Империи её занесло впервые. «Занесло», потому что этого замечательного человека оказалось совершенно невозможно сразить наповал воровским обаянием, заметно облегчающем дела насущные, а иногда и приносящем дополнительный заработок, некоторого рода влияние… или, банально, благосклонность.
Прославленный Филин оказался холоднее камней, что она любила перебирать на берегу моря в детстве. И гораздо, гораздо тверже, когда дело касалось работы. Но что-то подсказывало ей… что-то профессиональное, можно сказать, чуйка, что выработалась с годами – не всё так просто с этим человеком. Его большие глаза на худощавом лице блестели холодным пламенем, которое он подавлял в себе с легкостью, присущей умелому лицемеру и манипулятору, поэтому девушка ни разу за несколько встреч так и не смогла распознать, что творится у него в душе на самом деле. Понятно только одно: и Филин, и власть, которой он обладал, вызывали у Ганны противоречивые чувства – необъяснимое влечение и страх, возникший бы у каждого, кто слышал про сотни, а может и тысячи смертей у него за душой.
И сейчас, когда Ганна подходила к двери помещения, где временно обосновался заказчик, об успешно проваленной операции она думала во вторую очередь. В первую – о том, каким образом можно снискать чуть меньше гнева, не угодить в тюрьму и получить хотя бы часть денег за проделанную работу. Прятаться от офицера тайной полиции было бы не самой лучшей затеей в её жизни.
Её пропустили без лишних вопросов. Как будто ждали… как будто были уверены, что воровка вернется, даже несмотря на собственную ошибку. Когда Ганна вошла к офицеру, дверь за ней закрылась, а сама она осталась около входа, взглядом ища Филина и попутно осматривая окружающую обстановку. Эту конспиративную квартирку она видела впервые; окружение не славилось превосходными интерьерами или типичной имперской отделкой помещения. По правде говоря – напоминало сарай, в который затащили письменный стол, за которым сидел Филин. Положив ноги на стол, он в глубоких раздумьях вертел нагайку в руке и отвлекся от занятия, когда перед ним предстала Ганна.
Не выпуская инструмент из рук, Филин молча поднялся и приблизился на расстояние, с которого ему хорошо были видны бесстыжие глаза неудачливой исполнительницы.
– А вот и она, – сходу начал Филин, проигнорировав все нормы приличия. – Как идут дела? Не перетрудилась, милая?
– Да вроде и нет… – поначалу не уловила иронии Ганна.
– Может, тебе чаю налить? Орехов в меду поднести? Бочонок винишка коллекционного открыть? – с каждым новым вопросом тон его голоса повышался, пока Филин не перешел на крик. – За такую-то, блядь, великолепную работу!
Она широко улыбнулась, нервно поглядывая на нагайку, что он покручивал с руке.
– Это была случайность.
– Случайность? – выкрикнул Филин. – Случайность – то, что мы с тобой разговариваем в уютной обстановке конспиративной квартирки, а не в тюремной камере.
Ганна почувствовала себя ребенком, которого отчитывали за плохое поведение. По правде говоря, даже во взрослом возрасте она и выглядела, как ребенок. Маленькая, что пролезет в любую дыру и щель, перелезет через любую ограду и не побоится сорваться с веревки из-за веса, если вдруг понадобиться взобраться на высокую крышу. Маленькая и до жути миловидная. Картину портили только глаза, сверкающие ярче полной луны на чистом небе, стоило ей только увидеть перед собой привлекательного мужчину.
– Это не случайность, это ты проебалась, – закончил он свою мысль.
– Вполне очевидно, – нехотя согласилась Ганна, переминаясь с ноги на ногу.
– И что же мы будем с этим делать?
О, учитывая многолетний опыт работы под всякими интересными мужчинами, Ганна знала, что они будут делать. Знала, и не без предвкушения грациозно выпятила грудь, как бы невзначай поправив слабые завязки на рубахе, бесстыже демонстрируя все возможные достоинства благодаря глубокому декольте.
– «Мы»? – с наигранным удивлением переспросила Ганна. – Нагайка-то у вас… вам и решать.
Недвусмысленность намёка Филин понял сразу, но от поступившего предложения как бы удивленно вскинул бровь.
– Неужели? А если я сдеру с тебя портки и прикажу отсчитать тридцать ударов?
– Только если драть меня будете лично вы, – нахально улыбнулась Ганна, как бы невзначай поведя плечом, с которого тотчас же самым что ни на есть манящим образом сполз рукав. – Вам я готова доверить всю себя.
Филин переменился – заместо наигранного удивления на лице его появилась лукавая ухмылка. Поправив ворот камзола, он обошел Ганну и, достав ключ из потайного кармана, закрыл комнату изнутри. Нагайку не отложил.
Возбужденная не столько шансом провести ночь в компании Филина, сколько шансом на удачное разрешение своего феерического провала, Ганна засияла улыбкой, едва сдержав порыв набросится на него сходу, сорвать одежду и трахнуть до изнеможения, чтобы ничего, кроме порки лично от него самого ей не грозило.
– И как же господин офицер желает?..
– Господин офицер желает, – прервал Филин, – что бы твой рот был занят не пустыми разговорами, а кое-чем другим.
Ганна уязвлено хихикнула, но ослушаться человека с нагайкой в руках показалось ей не совсем рациональным. Заманчиво повиляв бедрами, она подошла к Филину. Расстегнула пару пуговиц, запустила умелые ручонки под камзол, ощущая, как мужчина напрягся и кивнул в сторону рабочего стола, около которого стояло удобное и мягкое кресло.
Безмолвно согласившись, она потащила его в указанное место, стаскивая одежду по пути. Сама оставалась в одежде, надеясь, что её раздеванием пожелает насладиться господин офицер. Напрасно. С омерзительной сухостью Филин освободил её грудь от рубахи и более раздевать не стал. Уселся в кресло, с упоением впился губами в сосок, а вторую грудь нещадно терзал сухими пальцами.
Тихо простонав без наслаждения, Ганна откинула голову. Она дожидалась момента, когда Филин отринет и можно будет спускаться на колени, дабы делать непристойные вещи со щенячьей преданностью во взгляде, которой она надеялась расположить его к себе. Не всякая женщина способна хорошо удовлетворить мужчину. Не всякая знает, как некоторые падки на ядреную смесь святой невинности, на которую Ганна походила внешне, с отвратительной, грязной пошлостью.
Наигравшись с грудью, Филин откинулся на спинку кресла. Его лицо приняло надменное выражение, и он едва ли откликался на ласки Ганны. Она, умудренная опытом в вопросе удовлетворения мужчин, начала неторопливо, оттягивая момент прикосновения к члену. С наигранной влюбленностью лобзая его тело, Ганна плавно прошлась языком от шеи до пупка, ощущая, как понемногу офицера бросает в дрожь. Сам он молчал, лишь пристально следил за процессом своими большими не моргающими глазищами.
Штаны всё ещё были на нём, потому Ганне пришлось повозиться с ремнём. «Уж лучше б повалил да и отхлестал, как следует, птиц патлатый!» – думала она про себя, разочарованная нежеланием Филин проявлять хоть какую-то инициативу. Флегматично поглаживая женскую грудь, он сидел смирно и не без удовольствия наблюдал за потугами расстегнуть несколько застежек ремня.
– И тебя хвалили за ловкие пальчики? – продолжал подначивать он.
Ганна недовольно фыркнула и напряглась. План быстрого удовлетворения Филина ради собственной выгоды шел по пизде благодаря ремню! Чёртовому ремню! Косо поглядывая на мужчину, она замечала, как он тихо посмеивается, но держит себя в руках и желает фееричного продолжения банкета.
«Что ж… оно есть у меня!» – подумала Ганна, и последняя застежка на ремне победоносно щелкнула.
Стянуть штаны оказалось не такой большой проблемой, и уже через мгновение её взору предстал его член. Не такой большой, в сравнении с неимоверно раздутым самомнением, но таки внушительный.
– Ого! – с наигранным восхищением воскликнула Ганна и осторожно потрогала мужское достоинство. – Я и подумать не могла, что каменное у вас не только спокойствие.
Филин закрыл глаза, стараясь не рассмеяться в голос от столь серьёзного утверждения. Неужели замечания такого рода возбуждали кого-то из тех, кому воровка отдавалась? Рукой, что гладила волосы, он уткнул её лицом в пах, что девушка сразу же восприняла, как требование. Начав с основания, Ганна умело прошлась языком до головки несколько раз. Затем, когда член был более-менее увлажнен, она принялась помогать себе руками. Вобрав его в себя, она двигала головой больше по наитию, ибо не особо любила этот вид совокупления. Не получала от него никакого удовольствия. Только неприятное першение в горле и стертые коленки. И редкие удары кнутом, сыпавшиеся на спину, как созревшие яблоки на землю.
Филин требовательно надавливал на макушку, заставляя девушку двигать головой активнее, а сам закрыл глаза и откинул голову. Трудно сказать, представлял ли он кого-то на месте Ганны или наслаждался моментом – его мысли и ощущения оставались вне досягаемости. В любом случае, в какой-то момент он пожелал оторвать воровку от своего члена и перейти к более интересным вещам.
Офицер поднял её и, перевернув к себе спиной, подтолкнул к столу, с которого тотчас же были сброшены все вещи и бумаги. Ганна перевесилась через стол, но продолжала искоса наблюдать за Филином, искренне радуясь, что их совокупление переходит к стадии, после которой наверняка всё закончится и она наконец сможет уйти.
Резким движением руки её брюки спустились до колен, стесняя движения и не давая раздвинуть ноги. Единственной преградой между её лоном и его пальцами были маленькие полупрозрачные трусики, что она надела специально для встречи с заказчиком. Ганна отвернулась и закусила губу, ощутив, как неприятно сухие пальцы терзают половые губы, намереваясь… О, чёрт!
– Не… туда, – порывисто попросила Ганна. – В задницу.
Он услышал просьбу, когда его палец наполовину вошел в лоно и ощутил нечто странное. Преграда. Что, конечно, поначалу его удивило.
– Как пожелаешь, – безэмоционально кинул он, вынув и переместив палец выше.
Ганна облегченно вздохнула и расслабилась. Физическую девственность она хранила на случай, если вдруг доведется встретить любимого и перестать якшаться по всяким заданиям всяких сомнительных личностей. Она желала, она отчаянно желала когда-нибудь вылезти из нищеты, долговой ямы, разбогатеть и стать примерной женой и матерью. Наивная мечтательность была свойственна многим девушкам ее поколения: едва закончилась долгая и кровопролитная война, за ней пришли голод, холод и разруха, жить в которой могли только сильные духом люди, а послабее – убегали в мир собственных фантазий.
Девушка игриво выставила ягодицы, едва почувствовала прикосновение головки к бедрам. Палец целиком свободно прошел внутрь, и Филин даже не стал проверять размеры входа вторым, убедившись в совершенной развращенности своей теперешней любовницы.
Надавив на поясницу, он заставил девушку прогнуться еще сильнее, дабы ему было удобнее. Еще никогда вход в задницу без мыла не казался мужчине столь легким и приятным. Наращивая темп, Филин отчаянно сжимал тощие бедра, едва не ощущая себя волной, бьющейся о скалы. По крайней мере, именно такое странное сравнение пришло ему в голову. Ганна пыталась подстроиться под его темп и усиленно помогала ему бедрами, руками растягивая ягодицы шире.
Слащавые, наигранные женские стоны развеяли тишину помещения. Под левой грудью лежало «Руководство по уходу за лошадьми», которое нещадно царапало тонкую кожу. Ганна усмехнулась про себя, вдруг подумав, что так он маскирует свою любовь к нагайкам и плеткам иного рода. Извращенец.
Схватив её за бедра, он подтянул ближе, так, что в раскрытые страницы теперь упирался взгляд.
«Глава 35. Народные приметы и поверья, связанные с лошадью».
Схватившись за нагайку, Филин легонько, чтобы не превращать половой акт в пытки, приложился по спине Ганны, услышав в ответ громкий недовольный «Ой!». Ну вот. Неприятный шрам теперь останется надолго и непременно заинтересует следующего, кто будет лицезреть её голую спину.
«Огромное множество различных примет связано с лошадями. Вот некоторые из них: «Если, выходя из дома, встретишь белую лошадь, которая плюет на землю, надо плюнуть в ответ, чтоб отвести беду».
Последовал очередной, не очень болезненный удар по спине, и Ганна громко вскрикнула. Грязно выругавшись, она и не заметила, как изо рта вместе с ругательствами потекли и слюни. «Извращенец, чертов извращенец! Мало ему в задницу трахать, надо еще безбожно стягать гребаной нагайкой!» Ганна нахмурилась и сжала зубы.
По правде говоря, это был самый странный секс в её жизни. Её трахали на столе, в неплохом ритме и неплохими размерами, но всё не то. Отчего-то казалось, что происходило всё по обоюдному согласию, но как-то сухо, без души. И это несмотря на наличие приспособлений для постельных забав и энтузиазма у… ну, у Ганны, по крайней мере, во время прелюдии он был.
«Лошади фыркают в дороге – к радостной встрече».
Едва не зевнув от скуки, Ганна закрыла глаза и перестала читать. Внезапно подумала о том, насколько было бы прекрасно, если бы она, как и большинство, не умела этого делать. Не забывая постанывать, она с интересом рассматривала стены и потолок, намереваясь высчитать количество дыр в противоположной стене. Вдруг ощутила, как движения сзади прекратились и любовник отпрянул.
Еще никогда совокупление в задницу не доставляло ей столько удовольствия. И уж тем более не просвещало по части лошадей. Поднявшись, Ганна одним глазком глянула на развалившегося в кресле вполне довольного Филина, даже не смотрящего в её сторону. Она поправила трусики и натянула штаны, не беспокоясь, что сперма может натечь и некрасиво заляпать их сзади.
– Господин офицер, – усевшись на стол, Ганна склонила голову на бок. – Теперь я могу рассчитывать на вашу благосклонность?
– Можешь, – отрезал он. – Рассчитывать можешь.
Счастливая Ганна спешно попрощалась, раскидываясь комплиментами по поводу его мастерства в постельных утехах и недвусмысленно намекая на желание повторить. Счастливая Ганна, погуляв еще несколько вечеров по городу после совокупления с офицером тайной полиции, провела месячный досуг в уютной тюремной камере за одну лишь маленькую провальную операцию. И ведь не соврал же, чертяка. Рассчитывать-то она могла, вот только надеяться не значит избежать наказания.
