Аля Даль
Запретная страсть. Сборник эротических рассказов
Гроза
Сеттинг и персонажи: фэнтези, императорская чета.
Аннотация: Выйдя замуж не по любви, новоявленная императрица пожелала спать отдельно от мужа, но непогода решила иначе.
Раскат грома прервал ночную тишину. Крупные капли дождя барабанили по окну, будто желая разбить его вдребезги и впустить в темную комнату порывы леденящего ветра. Не спалось. Совсем не спалось… Новоявленная императрица Лилиан укуталась в плотное одеяло с головой, дрожа всем телом то ли от холода, то ли от страха. Стоило выглянуть из-под покрывала – тут же по стене пробегали леденящие душу тени, заставляя дрожать еще сильнее и оборачиваться одеялом, словно облачаться в доспехи, крепость которых не смог бы сломить ни один, даже самый острый меч.
Лилиан зажмурилась, пытаясь представить, что засыпает в тихом месте, далеко от непогоды и сопровождающих ее страшных звуков; что все эти «бегающие» тени – лишь плод разыгравшегося воображения, и, как не раз говаривала наставница, это всё от недоедания – нежелания принимать пищу так много, сколь положено, то бишь действовать в ущерб желанию, на благо потребностям. Губы мелко дрожали; руки предательски стягивали одеяло, подчиняясь праздному любопытству – посмотреть, не утихла ли непогода, не пропали ли тени. Она едва высунула нос, как перед ней, совсем рядом с ее маленькой уютной кроваткой пробежала огромная черная тень и… Глухой удар. Видимо, молния поразила землю совсем близко к окну. Глаза расширились, и испуганная девушка, резким движением сбросив с себя одеяло, спрыгнула с кровати и побежала к двери.
К счастью для нее, единственная дверь в этой комнате вела в такую же жилую комнату. К несчастью, комната принадлежала её мужу – Эдварду, которого она не посмела бы беспокоить без уважительной причины, которую теперь видела в страшных, пугающих тенях и… На глаза наворачивались слёзы от одной мысли, что ей придется пережить эту ночь в полном одиночестве, в страхе и совершенно без защиты.
Крепко вцепившись в дверную ручку, она бесшумно, как ей казалось, подтолкнула дверь, украдкой войдя в его спальню и едва ли не наступив на длинный подол ночной сорочки. Эдвард лежал в постели, укрытый одним тонким одеялом, будто не ощущая холода, пробиравшего с ног до головы его молоденькую жену. Лилиан сделала пару шагов к кровати и, ощутив босыми ногами жжение ледяного пола, уже несколько раз пожалела о попытке найти защиту и утешение у мужа.
Девушка подкрадывалась мелкими шажками, тяжело и глубоко вдыхая, будто бы намеревалась совершить что-то неправильное или, упаси Боже, аморальное. Казалось, ее глубокие вздохи, в которых слышался страх вперемешку с сильным волнением, заполняли всё помещение. Эдвард перевернулся лицом к ней, с неимоверной легкостью открыв глаза и безмолвно обратив на нее обыденно-высокомерный взгляд. Лилиан плохо видела в полутьме, но была уверена, что никак по-другому он не может смотреть в этот момент. Император, уставший, вечно загруженный и постоянно занятой, наконец-то нашел время для сна и тут его отдых прерывает… кто? Сама госпожа Никто.
– Зачем ты пришла? – вопрос резал по сердцу, как нож по маслу. Первая мысль – он разозлится, выгонит её, как только узнает про ту глупость, с которой она к нему пришла. На глазах девушка забывала всё, чему её научили за годы – она сжимала локти руками, пытаясь унять сильную дрожь и надеясь, что краснющие щеки в тени полумрака совершенно не видны.
– Я… Вы… – она едва нашла силы, чтобы продолжить: – Мне страшно. Мне страшно одной. Гроза, дождь, тени в моей комнате… как чудовища из детских сказок…
Эдвард привстал на кровати и, осмотрев её с ног до головы, задумался о чём-то своём.
– И-извините, – вдруг пришло осознание, насколько же глупым был её поступок, насколько же стыдно будет завтра смотреть мужу в глаза. Она сделала маленький шажок назад и, устремив взгляд в никуда, вся поникла и сжалась. Равно в той же степени не хотелось возвращаться назад, чтобы пытаться уснуть в этом царстве блуждающих теней и грохочущих молний.
– Не извиняйся, – спешно бросил Эдвард. – Если тебе страшно, то ложись рядом. Со мной тебя никто не тронет.
И девушка искренне в это верила. Его Величество казался ей чем-то вроде оплота, нерушимой стены, защиты от всех ужасов, что может предоставить этот недружелюбный мир. Не существовало ничего сильнее и надежнее его.
– Если только это не причинит Вам неудобств…
– Не причинит, – усмехнулся Эдвард и, освободив ей место, добавил: – Ну же, иди сюда, жена.
Лилиан сжала губы и, слегка приподняв подол ночнушки, чтобы точно не споткнуться, неспешно залезла на кровать и приютилась на самом краешке, пока Эдвард не без странной улыбки на лице накрыл её одеялом, которое, будучи намного тоньше, казалось в несколько раз теплее. Девушка легла и едва переместила окоченевшие ноги чуть от края, как коснулась ими ног Эдварда, отчего тут же отдернулась, как от огня, и от страха едва не свалилась с кровати. Смущение и стыд переполняли её, она уткнулась лицом в подушку, чувствуя, как Эдвард повернулся на кровати. Его ладонь слегка коснулась тонкого девичьего предплечья.
– Ты же совсем замерзла.
Она молчала, боясь сказать что-нибудь не то, боясь всего на свете, даже того, что она не знала, что стоит ответить в такой ситуации.
– Подвинься ближе, – усмехнулся он. – Я не укушу, обещаю.
Лилиан кивнула и переместила голову ближе к центру подушки. Длинные светлые волосы растрепались в разные стороны, и девушка, смутившись, спешно собрала их, дабы не допустить даже мысли о том, что она может как-то мешать Императору. Зажмурившись, она сосредоточилась на сне. От подушки исходил приятный запах и, Лилиан, едва согревшись, не переставала дрожать. От страха, смешанного с чем-то невиданным… чувством, что навевал запах его волос и подушки, одеяла, наполненных ароматом его тела, от которого невольно слюна накапливалась во рту, но тут же нервно проглатывалась.
За спиной послышался глубокий вздох, и рука, потревожившая ее покой некоторое время назад, теперь легла на плечо, заставляя повернуться лицом к нему. Под напором Лилиан неуклюже перевернулась и боялась, страшно боялась открыть глаза, увидеть укоряющий взгляд Эдварда, от которого захотелось бы тут же провалиться под землю, исчезнуть и больше никогда-никогда не появляться. Император пододвинулся ближе и, одним движением притянув ее к себе, приобнял одной рукой, укрыв большей частью одеяла.
– Кроме нас с тобой здесь никого нет, – тихий шепот разбегался по телу мурашками.
По правде говоря, Лилиан и не заметила, как благодаря Эдварду совсем позабыла о страшных тенях и раскатах грома, о непогоде, на которую уже совершенно не обращала внимания, хотя дождь не прекращал громко стучать по крыше.
– Не бойся.
– Я уже не боюсь, – призналась девушка.
– Тогда почему ты дрожишь?
Лилиан промолчала, всё ещё боясь открыть глаза. Эдвард близко, слишком близко. Так близко, как она не могла себе представить даже во сне. Его ладонь, обжигая легкими касаниями через ночнушку, переместилась к голове, которая была легонько прижата к его груди. Девушка чувствовала, как он, плавно перебирая между пальцев, гладит её волосы. Она чувствовала монотонное дыхание, как вздымалась его грудная клетка и, прислушавшись, переняла мерное биение сердца, громким, невыносимым стуком разносящееся в её голове.
– Ты боишься меня?
Снова нет ответа. Но… но если она боялась Эдварда, то почему, спасаясь от «чудовищ», побежала искать защиты у него самого?
– Не боюсь, – выдохнула она.
– Тогда обними меня.
Дрожащими руками Лилиан неловко касалась его тела и отдергивалась, как от огня, пока, наконец, её ладони не легли на его плечи. Она почувствовала, как по её телу, с головы до кончиков пальцев, прошла едва ощутимая волна тепла, успокоившая дрожь насовсем и позволившая ей наконец-то открыть глаза. Эдвард стал дышать глубже и будто бы на что-то решался, размышлял о чем-то своём, недосягаемом для девушки, но связанным именно с ней и ни с кем иным. Он коснулся губами её лба и прижал сильнее, будто бы не собирался отпускать больше никогда. Лилиан инстинктивно прижалась к нему сильнее, обхватив ладонью за плечо, словно боясь, что он прекратит или того хуже – прогонит. Она замерла, собираясь уснуть в этом блаженстве, но сон как рукой сняло, едва ли что-то твёрдое коснулось её ноги под одеялом, заставив негромко всхлипнуть.
– Что случилось?
– Что-то… коснулось моей ноги.
Эдвард усмехнулся.
– Если хочешь, я проверю, что это было.
– Вы… – едва успела она вымолвить, как Эдвард выпустил её из объятий и скрылся под одеялом. Лилиан легла смирно, ожидая сама не зная чего, как вдруг ощутила, как мужские руки нежно дотронулись до едва согревшихся пальцев на ногах, и неторопливо, но до щекотки приятно, поднимались выше, будто бы выискивая что-то. К рукам присоединились и губы, которыми он принялся целовать тонкие девичьи ножки. Эдвард поднимал ночнушку выше, пока не коснулся губами ягодиц, и припал к обнаженному лону, от чего девушка с новой силой задрожала, но не имела даже малейшего желания противиться его действиям. Едва коснувшись её, Эдвард отпрянул и, будто играясь, вернулся от лона до внутренней части бёдер. Лилиан звонко пискнула.
– Меня… меня что-то укусило за… за… это Вы?
– Нет, конечно. Это всё чудовище, – ответил Эдвард из-под одеяла.
– Ч-чудовище?
– Именно, – иронизировал мужчина и, коснувшись пальцем клитора, ощутил, как девушка от непонимания происходящего попыталась отодвинуться, потому крепко сжал её ноги, не обращая внимания на нервные вздохи и вздрагивания. – Такое большое и страшное…
От напыщенно-пугающего тона Лилиан, сама не понимая почему, едва ли не рассмеялась в голос, в итоге отозвавшись на действия Эдварда лишь коротким хихиканьем. Она не понимала, чего он добивался, но расслабить её этой маленькой непринужденностью было на редкость удачной идеей; она перестала напрягаться и стало намного проще ласкать остро реагирующее на любое прикосновение тело. Эдвард вновь прильнул губами к лону, на этот раз напористо и не собираясь останавливаться, пока она не будет готова принять его как можно более безболезненно. Маленькая, хрупкая… младше его на целую жизнь… её бедра казались слишком узкими для деторождения, что было не так, учитывая возраст, но изумительно прекрасными на вкус и запах. Ему неистово захотелось продолжать и не поднимать головы, пока по её телу не пробежит волна дрожи. Тихое посапывание, плавно переливающееся в стоны, подсказывало ему, что он всё делает правильно. Лилиан чувствовала жар внизу, природу которого по-настоящему не понимала, потому потянулась рукой к животу, между делом всё выше и выше поднимая треклятую ночнушку, которая теперь уже мешала даже ей.
– Сними, – скомандовал он, и девушка беспрекословно подчинилась, на мгновение отстранившись лишь для того, чтобы избавиться от ненужного куска ткани. Едва ли она улеглась головой на подушку, как вновь почувствовала язык, которым Эдвард не переставал ласкать её лоно, но теперь уже не помогая себе руками. Всё еще придерживая бедра, он протянул руку к маленькой груди, которую тут же, под тяжкий вздох, охотно сжал. Инстинктивно Лилиан вцепилась ногтями в его руку и после нескольких неглубоких царапин перестала корябать, принявшись помогать ему сжимать грудь сильнее, как ей хотелось бы. Спустя мгновение она ощутила, будто проваливается куда-то, в голове всё окончательно перемешалось, глаза накрыла плотная пелена стыда, смешанного с диким, неистовым удовольствием. Лилиан со всей силы сжимала его руку, выгибаясь ему навстречу изо всех сил и, казалось, понимала, что делает всё правильно, всё так, как он желает. Внизу всё пылало – она думала, что еще немного и сойдет с ума, ощутит нечто невиданное доселе, но… Будто бы предвкушая это, Эдвард отстранился под тихий недовольный стон, который взбудоражил его самого, почти также сильно, как и болезненная чувствительность его жены.
– Хочешь ещё? – прошептал он, вылезя из-под одеяла и припав к её уху. Лилиан сдержалась, чтобы не закричать о том, что не просто хочет ещё, а неистово желает и вряд ли успокоится, если не получит своё. – Скажи об этом вслух.
Он сжал намокший клитор меж пальцев, отчего девушка еще раз выгнулась дугой и закусила губу.
– Х-хочу…
Эдвард рыкнул, тут же отстранившись от неё, словно прозвучал сигнал для немедленного действия. Приняв сидячее положение, он скинул одеяло с голого девичьего тела и притянул её бедрами к себе, как безвольную молчаливую куклу. От удивления Лилиан широко раскрыла глаза и без прежнего страха, но с неким любопытным ожиданием смотрела на то, как шустро император избавляется от нижнего белья, но тут же стыдливо отвернулась, едва коснувшись взглядом мужского достоинства. Эдвард заметил смятение и, отбросив внезапное желание в укор ей сделать всё прямо сейчас, навалился на неё всем телом и губами накрыл искривившийся от стыдливого удовольствия рот.
Губы на вкус были немного солоноваты, необычно и странно, но девушка не отпрянула и даже ответила на поцелуй, хоть немного неловко и с некой долей неуверенности в своих действиях. Внизу живота все также ныло, а ощущение трущегося о влагалище пульсирующего члена сводило с ума. Раскрыв губы шире, Лилиан позволила проникнуть глубже в рот, сама едва ли не повинуясь желанию прижаться к нему сильнее и умолять, кричать, стенать, чтобы он не останавливался, пока не сделает того, чего хочет. Его руки перестали бесцельно бродить по её телу и, не отрываясь от губ, Эдвард надежно зафиксировал одной рукой её бедра, другой – направлял член, тяжело дыша от сильного перевозбуждения. Что-то твердое коснулось входа в лоно, и девушка инстинктивно попыталась отдёрнуться. Одно резкое движение, и волна разрывающей боли прокатилась по её телу, заставляя глухо простонать в его губы.
– Бо… больно, – шептала она, жмурясь и отстраняясь. На уголках глаз проступили слёзы, но Эдвард держал её тело всё так же крепко, не давая дернуться. Войдя едва ли на треть, он замер и принялся с прежним трепетом ласкать её тело свободной рукой, покрывая поцелуями тонкую шею и сильно выпирающие ключицы. Лилиан тяжело дышала и пыталась подавить дрожь от боли, которая, даже несмотря на обильную смазку, казалась поначалу невыносимой. Двумя холодными пальцами он сжал сосок, отчего по телу пробежали мурашки, которые отвлекли девушку от неприятных ощущений. Поднеся руку ко рту, она закусила палец и, выставив шею сильнее, предоставила ему больший простор для ласк. За поцелуями Лилиан и не обратила внимания на то, что он собрался продолжить. Прижав бедра сильнее, Эдвард вошел целиком, услышав длинный протяжный стон, и ощутил, что девушка вцепилась в его спину ногтями, как будто неосознанно мстя за то, что он вновь причиняет ей боль.
Разрывало изнутри, щеки горели, губы порывисто искали его рот и впивались со странной, несвойственной для девушки страстью. Лилиан буквально растворялась в нём и совсем потеряла счёт времени. Постепенно боль утихала, а смущающие звуки соприкосновения их тел более не дразнили слух, сделались привычными и начали казаться чем-то очень естественным. Она опять перестала чувствовать, что находится в кровати – по ощущениям её будто бы вознесли на небо, где заставили чувствовать нечто блаженное и великолепное до тихого трепета. В какой-то момент Эдвард, видимо ощущая нечто столь же странное, совсем позабыл о ласке тонких и нежных губ и шеи, и тогда девушка сама прильнула к нему и, окутанная возбуждением, принялась кусать его шею, щеки, а затем и уши. От этой неожиданной вольности Эдвард глухо простонал и откинул голову. Внизу живота сжался тугой узел, как вдруг мужчина замер внутри неё и, спустя десяток секунд, облегченно вышел. Лилиан тут же сжала ноги, будто не желая расставаться с этим странным теплом хотя бы еще немного, но чувствовала, словно для неё соитие не дошло до конца, хотя и не могла понять природу этого ощущения.
Эдвард тут же укрыл её, глубоко вдыхающую и мокрую от волнения и перевозбуждения. Притянув к себе, мужчина заботливо поцеловал в лоб и принялся гладить её волосы также нежно, как делал это раньше, несмотря на сильную усталость и неистовое желание тотчас же уснуть. Лилиан обняла его в ответ и ощутила жуткую потребность сказать что-либо после всего произошедшего.
– Я… это… – она неловко пыталась подобрать слова, дыханием обжигая его тяжело вздымающуюся грудь. – Я люблю… Вас.
– Тебя.
– Вас… – наперекор ему прошептала девушка.
Эдвард недовольно засопел. Лилиан подняла голову и впервые без страха взглянула в его лицо. Сквозь полумрак темной комнаты она увидела, что Эдвард закрыл глаза, явно намереваясь наконец уснуть. Опустив взгляд, девушка устроилась поудобнее на его груди и, согреваемая теплом его тела и ощущением полной защищенности, мгновенно погрузилась в царство снов.
Непрофессионально
Сеттинг и персонажи: современность, женщина-психолог и клиент.
Аннотация: Молодой парень посещает психолога ради избавления от стеснительности. Женщина помогает ему нетрадиционным способом.
Теплым весенним утром Лида пришла на работу. Как обычно, с опозданием, но девочки на ресепшн открыли двери самостоятельно, позволив ей не рыться еще полчаса в сумочке в поисках карточки и не засветить очередную оплошность перед начальством.
Кофе из автомата как всегда был невкусным и пах жжеными отходами. Но всё лучше, чем «вкушать» аромат собачьих неожиданностей, оттаявших по весне, которыми, как ей казалось, пропах уже весь город.
Будни пролетали со стремительной скоростью, но не отличались друг от друга. Один большой и нудный «день сурка». Лида по заученному алгоритму оставила черное пальто в гардеробной, почистила сапожки, для вида покрутилась перед зеркалом и в состоянии полусна поплелась к своему кабинету, как всегда забыв про кофе.
Напротив коричневой двери с табличкой «психолог» на скамейке сидел человек. Это было по-настоящему странное событие, несколько выбившее Лиду из круговорота повседневной рутины. Сонным взглядом она уставилась на молодого парня, который, громко зевая, тревожил блаженную тишину длинных светлых коридоров.
– Вы ко мне? – спросила Лида и вставила ключ в замок, исподлобья поглядывая на странный экземпляр. Светловолосый парень в тонком коричневом свитере покраснел, будто его спросили о чем-то чересчур непристойном.
– Д-да… – промямлил он и отвел взгляд. Синие, как два сапфира, глаза запомнились ей лучше всего.
Ключ никак не хотел поворачиваться. Всему виной дурацкий замок, который она уже триста раз просила заменить. Но какие к чёрту замки, когда у нашей любимой Аллочки Даниловны норковая шубка на весну не куплена? Лида буркнула и оставила попытки разделаться с дверью.
– Похоже, придётся проводить приём прямо здесь, – попыталась она разрядить атмосферу.
– Здесь?.. – судя по виду, парень только сильнее растерялся.
Лида отложила возню у двери и посмотрела на молодого человека сверху вниз с искренним любопытством. Он заметил это и покраснел так сильно, будто увидел её без одежды, при этом никогда ранее не видя обнаженной женщины. Она пока не понимала, с какой проблемой он пришел, но первая уже была налицо: парень казался слишком стеснительным, зажатым, но нервного тика или каких-либо других патологических отклонений пока не наблюдалось.
– Молодой человек, расслабьтесь, вы же не к проктологу пришли.
Блуждающий по полу взгляд остановился в одной точке; парень, осмыслив услышанное, хмыкнул и опустил голову, будто стыдясь проявлять сильные чувства. Тепло улыбнувшись в ответ, Лида положила ладонь на дверную ручку и надавила. С тихим скрипом дверь приоткрылась. Уборщица опять забыла запереть кабинет.
Глубоко вдохнув, Лида надеялась, что сегодня больше никаких фокусов не произойдет. Она их не любила, хотя, благодаря профессии, уже смирилась и приняла неопределенность своей жизни, в какой-то степени даже наслаждаясь ею. В конце концов, не каждый же день к ней приходят красивые мальчики и просят… ох, как же она надеялась, что хотя бы в его случае психолога не перепутали с психотерапевтом.
– Пару минут подождите, – бросила Лида, закрывая за собой дверь кабинета. Необходимо было допить кофе… оставленный в приёмной, так что уже не важно. Потом – переодеться в белый приталенный халатик, который она любила, будто домашний. Затем – включить компьютер и порыться в бумагах, принесенных медсестрой вчера. Возможно, среди вороха бумаг или в списке платных посетителей найдётся и его запись.
– А, вот… – надев халат, Лида уселась в кресло и нашла в расписании на сегодня платный приём на 9:00. Ух, это же получается, что пациент прождал целый час и не высказал недовольства по этому поводу? Действительно, с его чрезмерной «мягкостью» надо было что-то делать.
Закончив приготовления, Лида пригласила мальчика в кабинет. Тихой поступью он зашел и также бесшумно закрыл за собой дверь. Чуткая Лида не уловила аромата одеколона. От одежды едва ощутимо веяло запахом свежестиранной, но неглаженной ткани. Дорогие джинсы неплохо сидели и подчеркивали достоинства фигуры, но ботинки… несмотря на очевидную любовь к разглядыванию пола, молодой человек не замечал собственных ног. Вернее, обуви, которую уже давно следовало бы хорошенько почистить. Лида заглянула в список и всё-таки решила проверить.
– Ваша фамилия… Логиненко?
– Логвиненко, – поправил он.
– Хорошо, – улыбнулась она и поставила галочку напротив его фамилии. – А имя?
– Роман.
– Приятно познакомиться, Роман. Меня зовут Лидия Викторовна, но можете обращаться ко мне просто по имени. Как вам будет удобнее начать разговор? Можете остаться здесь или прилечь вон на ту кушетку.
Парень опустил глаза и начал заламывать кисти рук. По виду – типичный невротик, коих пруд пруди. Молча он встал со стула и переместился на кушетку. Тем лучше. Ему будет намного легче высказаться, видя перед собой высокий потолок, а не пару глаз незнакомой женщины, годящейся ему в мамы. Сняв ботинки, Роман аккуратно отставил их в сторону и прилёг. Кисти рук скрестил на животе и тут же уставился перед собой в многозначительном молчании, будто к монологу его тоже надо подталкивать.
– Вам удобно? – Лида взяла карандаш и блокнот со стола, после чего села в кожаное кресло рядом с кушеткой. – Быть может, прохладно?.. Или дует? Окошко прикрыть? Я могу достать плед или принести чаю, если хотите.
Тонкие пальцы парня посинели от холода и мелко дрожали.
– Нет, всё хорошо… Спасибо.
– Тогда предлагаю начать, – Лида добавила в интонацию нотку заботы: – Что вас беспокоит?
Она заметила нервное шевеление его пальцев.
– Я… слишком стеснительный, – выдал он как на духу и замолчал.
– Почему вы так решили?
– Мне двадцать два года, а я до сих пор веду себя так, будто… – он сжал губы, словно пришедшее в голову сравнение его раздражало, – будто маленький мальчик. Мне до сих пор тяжело смотреть людям в глаза, хотя я бы не сказал, что страшно… скорее, неуютно… И у меня совсем нет… друзей.
Лида нахмурила брови, подозревая: скорее всего он сожалел не об отсутствии друзей, а об отсутствии каких-либо отношений с девушками, что весьма типично для стеснительных юношей. Пока она не могла с уверенностью сказать, имеет ли её подозрение хоть какое-нибудь отношение к реальности, но решила на всякий случай проверить.
– Вас беспокоит только отсутствие друзей в вашей жизни?
– Не только, – он снова замолчал.
– Испытываете ли вы страх перед публичными выступлениями? Быть может, в вузе… вы же учитесь в вузе?.. вам тяжело выходить к доске?
Роман повел губами. Лидия ощутила, что его совсем не устраивает подобное ведение диалога с психологом. Быть может, ей стоит задавать меньше вопросов, и он сам все постепенно расскажет. Другое дело, что ждать ей совершенно не хотелось. Впереди другие пациенты, да и… Лида уже знала, что в конце сеанса выпишет доморощенному невротику какое-нибудь успокоительное и порекомендует еще как минимум несколько посещений её кабинета. Работа с пациентом, конечно, беспокоила её, но деньги тоже надо зарабатывать.
– Уже не так сильно, как раньше. В школе, когда я выходил к доске, коленки тряслись жутко, даже если знал материал на «пять». В вузе как-то полегче стало. Коллектив другой… взрослые люди. Никто не смеется над… застенчивостью, – он прожевал и выплюнул последнее слово. – Но все равно у меня большие проблемы с… налаживанием контакта с людьми. С общением. Стоит только красивой девушке посмотреть на меня, как я… заливаюсь краской.
Лида черкнула в блокноте и лукаво улыбнулась. О, как мило он покраснел в коридоре, когда она на него глянула… Любой, особенно немолодой женщине, приятно, когда намекают на её привлекательность. Именно намекают – сальные, тошнотворные комплименты, от которых хочется разве что подарить «комплиминетчику» мозги, сюда не входят.
– Разве последнее – плохо?
– А разве хорошо? – Роман вскинул бровь.
– Ну… – протянула Лида, – по-моему девчонки должны просто липнуть к такому очаровашке.
Очень непрофессиональное замечание, но оно было нацелено на определенную вещь. Больше денег Лида любила только красивых молодых мальчиков, в чисто которых входил Роман, и если он ответит на комплимент, то… считай, наживка заброшена в правильный водоем.
Роман густо покраснел и громко сглотнул. Очевидно, он не знал, что ответить и как дальше продолжить монолог. Необходимо было спасать ситуацию, а потом попытаться еще раз.
– Вы можете вспомнить что-нибудь, связанное со стеснительностью, из детства? Например, посещение родственников… какой-нибудь праздник, застолье…
– Могу в общих чертах вспомнить юбилей бабушки, мне тогда было лет семь… – он поднял голову и осторожно покосился на психолога. Женщина коротко кивнула. Роман стал рассказывать слезливую историю из детства, детали которой она записывала, а про себя думала совсем о другом. Ее возбуждала эта скромность. Не в профессиональном плане, а чисто женском. Тёмная сторона души кричала, что хочет растоптать его невинность раз и навсегда, сделать из него мужчину, но… это жуть как непрофессионально.
Когда парень закончил говорить, Лида откинулась на спинку кресла и сощурилась, обсасывая и грызя конец карандаша.
– Могу я задать личный вопрос? – спросила она. Роман кивнул.
– Вам нравятся… женщины постарше? – сказала Лида и тут же пояснила: – Не сочтите любопытство за грубость. Мне нужно для… понимания общей картины вашей проблемы.
Роман взял паузу, чтобы обдумать ответ, и сказал:
– Нравятся.
От того, как шумно он сглотнул после ответа, по телу Лиды побежали мурашки. Значит, стоит попробовать воплотить в жизнь самые развратные фантазии.
До следующего посетителя оставалось ещё полчаса, и Лида предложила пациенту пройти письменные тесты, пока она сама отлучилась из кабинета, через некоторое время вернувшись с вазой, в которой причудливым узором разложила песочное печенье. Предполагая отказ из вежливости, заварила две чашки чая и поставила их на стол, за которым работал молодой человек. У него, по всей видимости, пересохло в горле от долгого рассказа, потому что он покорно притянул к себе одну чашку и стал пить. И даже попросил сахар.
Лида не отвлекала молодого человека пустыми разговорами. Когда с тестами было покончено, парень как раз допил чай и со звоном поставил чашку на блюдечко. Женщина заметила это и, отвлекшись от заполнения ежедневной документации, забрала бумажки и сразу же сложила их в папочку.
– Я проанализирую результаты, и… если все так, как я предполагаю сейчас, то ваше "лечение" мы начнем совсем скоро, – Лида взяла ручку и бумажку, вместо рекомендаций или названия недорогого успокоительного накалякала номер своего телефона, протянула пациенту. – А пока всё. До встречи.
Парень попрощался также робко, как и поздоровался. Даже не взглянув на бумажку, выбежал из кабинета, словно ужаленный.
Лида откинулась на спинку кресла и устало потёрла глаза. «Боже, как это непрофессионально», – укоряла она сама себя, но ничего не могла поделать с желанием «вылечить» молодого парня на личном приеме у себя дома.
***
Весенний вечер выдался холодным. Ветер разыгрался не на шутку, потому, добравшись домой на машине, Лида чуть ли не спринтерским бегом преодолела дистанцию от стоянки до собственного подъезда.
Хотелось побыстрее снять с себя одежду, облачиться в теплый, мягкий халат и улечься под одеялко с ноутбуком. И ничто не могло помешать этому замечательному плану. Сын и дочь уже выросли и несколько лет как жили отдельно.
Дома было тепло и сухо. Лида любила такую атмосферу и предпочитала не разбавлять её свежим воздухом с улицы. Разве что… странные мысли о сегодняшнем первом пациенте не покидали, даже когда она запретила себе думать об этом. Теплый воздух наполнился невыносимой духотой, потому пришлось высунуть голову на улицу в надежде, что попутный ветер унесёт все неправильные мысли. Ведь за столько лет она поняла, чего стоят окружающие мужчины и почему отношений с ними надо бы избегать. Но тут не мужчина… тут мальчик, симпатичный мальчик… Для неё, почти сорокалетней женщины, он слишком молод, хотя уже несколько лет как переступил возраст совершеннолетия. И все же как сладок запретный плод… Лида вернулась в помещение, понимая всю бесполезность подобных метаний.
Проведя в борьбе с мыслями как минимум полчаса, женщина оставила попытки преодолеть их обычным способом, решила отвлечься домашними делами, как вдруг зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер.
«Неужели он?» – с воодушевлением подумала Лида и взяла телефон. В трубке прозвучал знакомый голос:
– Алло?
Лида почувствовала нотки волнения, но была так рада слышать Романа, что решила поддержать разговор во что бы то ни стало.
– Роман? Как хорошо, что вы позвонили, – ответила женщина.
– Д-да? – голос все еще звучал растерянно.
– Конечно. Что вас беспокоит? – Лида, кружа по комнате, словно бабочка, присела на диван.
– Рекомендации, которые вы мне дали после приёма… на бумажке был только номер телефона, – растерянно говорил Роман, словно боялся, что ему не поверят.
– Все верно, – подтвердила Лида.
– То есть это не ошибка? – удивление слышалось через трубку.
– Нет, конечно, – хихикнула женщина. – Если вам нужно… лечение конкретно вашей проблемы… то при личной встрече могу передать вам рецепт.
Наступила многозначительная пауза. Молодой человек словно решался на что-то, но Лида так до конца и не понимала, разделяет он ее желание встретиться в неформальной обстановке или нет.
– Когда? – прозвучал короткий вопрос, внушавший Лиде надежду.
– Ну, а вы далеко живете от меня? – спросила женщина и назвала точный адрес.
– Вообще в двух остановках, – ответил Роман.
