Алиона Игоревна Хильт Под турецким небом

Глава 11

Бродячие артисты

Время отпуска подошло к концу, и мы ждали вызова от команды, а наш шеф все никак не мог найти подходящий для работы отель. Скажите, что вы обычно вспоминаете после отдыха в клубном отеле? Готова поспорить, смешных и веселых ребят, которые вас развлекали весь отпуск! Но что интересно, анимационная команда, являясь своеобразной визитной карточкой отеля, практически никогда не относится к постоянному персоналу, фактически – это бродячие артисты, гастролирующие от сезона к сезону по разным отелям побережья. В команде могут быть только аниматоры, которые ставят вечерние шоу и развлекают людей круглый день или же отдельно шоу-группа и дневные массовики-затейники. Мы были вторым вариантом. Это была сплоченная команда танцоров, спортивных аниматоров и я, единственный работник мини-клуба, но шеф обещал мне взять на подмогу новеньких, как только он найдет нам место. Мне было лестно, что в их сложившийся за десять лет коллектив я вошла без особых проблем, меня приняли как свою.

В тот последний год мы работали вдали от дома, в поселке поблизости Алании. Так получилось, что по стечению обстоятельств вся наша команда перекочевала из элитного сектора Белек/Кунду в менее престижный для работы Инджекум. Конечно, это было не самой хорошей новостью, но отбиваться от коллектива не хотелось, поэтому мы последовали за всеми. В тот последний год нужно было заработать и накопить достаточно денег для «свободной» жизни. Один неоспоримый плюс в такой работе был: на еду, жилье и развлечения тратиться не нужно.

Работая аниматором, о семье можно забыть. Аниматоры обычно живут в общежитиях при отелях, рабочий день начинается с планерки в восемь утра и заканчивается часа в два, а то и в четыре утра. Гости не видели всего, что мы делали во время перерыва.

Как правило, нам давалось полчаса на обед, а затем следовала репетиция вечернего шоу или какие-то приготовления к послеобеденному блоку развлечений. Один выходной в неделю, который могут спокойно забрать из-за чьей-то ошибки, небольшая зарплата, постоянный стресс и необходимость изображать из себя самого счастливого человека. Да от этого и свихнуться можно!

Я продолжала работать в мини-клубе, только вот незадачка: две немки, которых шеф взял в команду, уехали через месяц после начала работы, и я осталась совсем одна. Вскоре мне в помощь выделили двух девочек-практиканток, которые учились на воспитательниц детского сада. Мне было почти девятнадцать, и я себя считала очень взрослой и опытной на фоне семнадцатилетних турчанок. Я научила их хореографии любимых песен мини-диско, мы придумали расписание игр и занятий с детьми. Все получалось, и я ловила огромное удовольствие от работы!

В наш командный выходной, воскресенье, мы с Алту отпрашивались немного раньше, садились в автобус и ехали из Алании домой, в Лару, в наше розовое гнездышко. В понедельник ни свет ни заря мы ловили автобус в обратном направлении, чтобы успеть на работу. Это было такое мини-приключение, хоть мы и считали каждую копейку, и 20 лир на автобус сильно били по карману. Дорога занимала примерно полтора, а то и два часа, я понимала, что снова не высплюсь, но эти поездки были какими-то особенными. Мы ехали К СЕБЕ ДОМОЙ. Однажды, сидя в ночном автобусе, он пристально посмотрел на меня, так долго-долго, а потом сказал: «Ты знаешь? Ты моя принцесса. Самая настоящая. Спасибо тебе, что мы вместе». Его зелено-карие глаза излучали в тот момент столько обожания.

Мы очень ценили этот день, проведенный в кругу семьи. Хотя вспоминаю сейчас свое недовольство по поводу того, что мы ничего не делаем. Мне тогда было почти 19, а ему 30, и как бы громко это ни звучало, но возраст берет свое. Сейчас я это понимаю, но тогда мне казалось, что наш единственный выходной шел коту под хвост, когда мы проводили вечера в обнимку под вечернее шоу. Он любил уткнуться своим орлиным носом мне в шею и захрапеть. Или сгрести меня в охапку мертвым хватом, чтобы я никуда не исчезла. Время от времени мы ездили к его родителям на другой конец Анталии, в Коньяалты (как же я люблю этот зеленый район!), просто чтобы поужинать вместе и поиграть на балконе в окей. Мы оба понимали весь абсурд такой жизни, и еще со времен помолвки вместе приняли решение довести сезон до конца и оставить аниматорские будни для других. Но правильным ли было это решение?

Глава 12

Шопинг по-турецки

По-моему, всех турок, и мужчин, и женщин, объединяет невероятная любовь к шопингу. Пить чай и ходить на «алыш-вериш» – это неотъемлемая часть выходных. На шопинг едут всей семьей, самые распространенные места – это большой ТЦ «Мигрос», аутлет «Дипо» и улица Гюллюк. Нужно тебе что-то покупать или нет, в выходной ты отправляешься гулять в эти места, чтобы пройти десятки магазинов с очень приемлемыми ценами, заскочить в кафешку на мороженое или молочный коктейль, устать до чертиков и выплыть с ворохом пакетов, хотя тебе вообще ничего было не нужно.

В «Мигросе» я очень любила заглядывать в музыкальный магазин, где помимо дисков можно было купить книги и русские журналы. Стоили они раз в 10 дороже, поэтому я приходила просто почитать и покупала в итоге турецкий «Космополитан». В тот год на пике популярности была Демет Акалын, и мне казалось, что ее «Affedersin» крутили в этом магазине круглосуточно. «Между нами все кончено, разве не ты сказал мне – давай расстанемся? Пока я плакала, бессовестно повернувшись ко мне спиной, не ты ли уходил? Лица твоего теперь видеть не хочу, будет хорошо, если ты не появишься на моем пути. Ой, мои слова показались тебе жестокими? Сердце твое разбила? Ну извини!» Типичная турецкая попса, но текст… текст я почему-то никак не могла выбить из головы, напевая его повсюду…

В «Дипо» мы ездили реже, он был слишком далеко от дома. Это магазин постоянных распродаж: старые коллекции, акции, скидки – именно там я познакомилась с любимым магазином «Котон», где на 50 лир можно было одеться с головы до ног. Турчанки вообще любят эту марку, и когда мы приезжали в «Дипо» с Дидем, она умудрялась составить такие луки, что любая участница «Королевы шопинга» бы позавидовала! Я не знаю, врожденное ли это, приобретенное или влияние моды, но одеваются молодые девушки в Анталии довольно специфически. Довольно простые, но яркие цвета, практически полное отсутствие принтов и сложных фасонов. Главное – чтобы было удобно, но не слишком спортивно, женственно, но не слишком вычурно. Я не видела еще ни одной национальности, в которой бы девушки так тщательно подбирали сочетание цветов и аксессуаров! Если красные балетки, то непременно красная повязка на голову и красные серьги. Не алые, бордовые и еще какие-нибудь оттенки красного, а все строго одного цвета. Обувь – обязательно на плоской подошве, хотя местные девушки не отличаются высоким ростом. Чаще – брюки, чем юбки, и кросс-боди, чем сумка на плечо или рюкзак. У Дидем было более двадцати очков разных форм и цветов – к каждому наряду предназначались свои. Ремни, бижутерия, часы и ремешки к ним – я никогда в своей жизни не видела такого разнообразия!

Ну и, конечно, главная улица для шопинга с кучей магазинчиков, где представлены вещи неизвестных марок, улица Güllük. Это место я обожала даже не столько из-за возможности купить интересные шмотки, а из-за того, что в выходные там можно было встретить всех своих знакомых! А еще там за углом был потрясающий турецкий ресторанчик, где готовили самые вкусные пиде, сырный лахмаджун и настоящий айран с густой толстой пузырящейся пеной из алюминиевых кружек. Знаете, такой, который пьешь, а у тебя усы на все щеки. Тот напиток, что продают в супермаркетах и наливают на шведском столе в отелях, и рядом не стоял со взбитым свежим айраном на улице Гюллюк, поверьте мне! Именно такой, сытный, кисловатый айран я помнила из детства, когда впервые побывала в Стамбуле. Кстати, вы знали, что турки любят выжимать туда четвертинку лимона? Обязательно попробуйте!

Носили ли вы в детстве школьную форму? В нашей гимназии были жуткие клетчатые сарафаны, из-за которых на всех экскурсиях нас принимали за детдомовцев. А вот у анталийских школьниц классная форма. Помните первый клип Бритни Спирс? Клетчатая юбка в складку, приталенная рубашка, галстук и гольфы. В зависимости от школы цвета юбок и галстуков отличались. Кто из девчонок не мечтал о таком наряде? Мне кажется, нет таких. Однажды я поехала погулять на улицу Güllük, там, в общем-то, одни магазины, и туда все ездят гулять. Вся Анталия: выходной ли, будни, народу на Гюллюке тьма, а владельцы магазинов радостно обслуживают посетителей. Я помню, для меня было диковинкой, что на бирках указаны две цены: одна – если платишь наличкой, а вторая – в рассрочку. И несмотря на то, что второй вариант был зачастую дороже, турки охотнее выбирали его. Еще бы! Денег хватает только на штаны, а в рассрочку можно позволить себе купить целый костюм. Нигде больше я такого не встречала, чтобы за какую-то шмотку расплачивались полгода по 5 долларов в месяц. Но турки такие шопоголики, что мне это не кажется удивительным. В то время все готовились к новому учебному году, и неподалеку от магазинчиков находился школьный базар. Форма висела везде, призывно приглашая себя примерить. «Эх, а почему бы и нет?» – подумала я, стоит она сущие копейки! С базара я вышла, гордо одетой в форму школы Gazipasa: юбка в зелено-красную клетку, рубашка, которая на мне сидела не очень, галстук и гольфы, – все, как положено. Какая-то дурацкая выходка, но мне казалось, что это так прикольно! А может, мне хотелось снова стать шестнадцатилетней, без забот и проблем. Приятной неожиданностью оказалось то, что школьникам, садящимся в долмуш в форме, полагается скидка 50 %. Я помню, как передала плату за проезд, а капитан («водитель» по-турецки) вернул мне сдачу. Кстати, вы знаете, как будет по-турецки «Водитель! Остановка!» – «Капитан! Дурак!» Забавно для русских ушей, но уверяю вас, так в Анталии никто не говорит. Люди скорее вежливо поинтересуются, могут ли они здесь выйти.

Глава 13

День рождения

Как-то раз в апреле, за несколько дней до моего дня рождения, вместо воскресенья нам дали выходной в понедельник. Мы приехали в Анталию ночью, и наутро Алту повел меня по магазинам. Мне нужны были новые шлепки и еще какая-то мелочь.

Проходя мимо «Адилишик», мой жених буквально заставил меня туда зайти. В «Адилишике» продавалась очень нарядная молодежная одежда, цены были разные, от пяти до пятидесяти лир за майку. Надо сказать, я всю жизнь очень экономила на шмотках, а уж речи о том, чтобы мне их кто-то купил или подарил, вообще не могло быть. Неохотно пройдя по магазину, я сказала, что там нет ничего мне нужного, на что Алту, как истинный восточный мужчина, отправил меня в примерочную со словами: «Разденься, я сам все выберу». Я не могла не послушаться, хотя такой тон показался мне странным.

Вернулся он с расшитой серебряным бисером черной юбкой длины миди и топом с выраженным декольте. Одежда села идеально по фигуре и по размеру. Он с невозмутимым видом попросил меня переодеться обратно, забрал новый наряд и пошел оплачивать на кассу. Потом он полдня искал идеальные туфли, которые подходят к вышивке на юбке. Полдня мужчина водил меня за руку по магазинам, а я отнекивалась, что мне ни-че-го не надо, представляете?

К родителям мы приехали уставшие, но он – с чувством выполненного долга, а я – с мешком подарков. Мама Гюльнур купила для меня шоколадный торт, и они все вместе меня долго и шумно поздравляли с днем рождения, хотя он еще не наступил. Нет, они не перепутали, просто это был единственный день в апреле, который мы могли провести все вместе. Меня ждал еще один невероятный подарок. Угадайте, какой?

В Турции возраст считают несколько иначе. Мне исполнялось 19, но Алту упорно называл цифру 20. Ему было 30, но почему-то он считал, что 31. «Ты что, считать не умеешь? – говорила я ему. – отними от 2006 год моего рождения – 1987. Получится 19!» Но он упорно был со мной не согласен.

Просто турки зачастую плюсуют к возрасту те 9 месяцев, которые мы живем в животе у мамы. А еще у них нет никаких предрассудков по поводу празднования дня рождения строго после того, как ты родился. Я воспитывалась несколько иначе, и в нашей семье этот праздник не отмечался заранее. К сожалению, когда пара разной национальности, рано или поздно неминуемо произойдет столкновение менталитетов: с некоторыми отличиями мы способны мириться, а другие будут для нас критичны. Надо сказать, турки очень похожи по менталитету на русских, причем похожи именно положительными сторонами: гостеприимством, широкой душой, умением сопереживать и помогать. Они, как и мы, любят праздники, не оставят друзей в беде и общаются большими семьями. Мы любим людей тогда, когда находим в них наши положительные качества, и не переносим, когда они зеркалят наши слабые стороны, потому что узнаем в них то, что сами пытаемся скрыть.

А в подарочной коробке оказался мобильный телефон. Розовая «Моторола», которую рекламировала Мария Шарапова. Этот ультрамодный телефон-«раскладушку» мне подарили мама Гюльнур и папа Эмин, стоил он тогда баснословных денег, на нем была хорошая для телефонов того времени камера, Дидем подарила к нему розовый чехол из кожзама. Я была на седьмом небе от счастья, мне никто никогда не делал таких царских подарков!

Глава 14

Папа Эмин, лимонный одеколон и арбузы со снегом

В каждом турецком доме, в каждой квартире есть лимонный одеколон, его называют «колонья» и считают чуть ли не панацеей и средством первой необходимости при любом недуге. Заболела голова – протри виски́ колоньей, порезался – обработай колоньей, потеют руки – снова колонья приходит на помощь. Им лечатся, освежаются, протирают зеркала. Лимонный одеколон стоит во всех уборных кафе и ресторанов, отелей и даже музеев. Когда ты сталкиваешься со специфическим кисло-свежим запахом каждый день, через некоторое время перестаешь его ощущать, но когда ты долго не был в Турции и неожиданно услышал его, ты точно знаешь, что пахнет «как-то по-турецки». Удивительно, сколько воспоминаний и ассоциаций может родить запах какого-то дешевого обыденного лимонного одеколона…

Вот мы пошли в любимый ресторанчик Алту поблизости от стадиона, чтобы полакомиться шашлыком из бараньих субпродуктов. Мясо подавалось без столовых приборов, нужно было его положить на квадратный лист лаваша, прихватить с двух сторон пальцами и есть. Салат всегда ставили на стол, и все ели прямо из общей тарелки своими вилками. Поскольку мясо мы ели руками, а в Анталии было жарко, обычного мытья рук перед едой было недостаточно, нужно было обязательно хорошенько помыть их одеколоном. С тех пор этот запах прочно ассоциируется у меня с нежнейшим шашлыком из баранины, и хоть мясо я не ем уже много лет, от него бы я не отказалась.

Вот у меня разболелась голова. Я работала несколько дней по две смены подряд. Жара на улице, кондиционер на работе, мое низкое давление – и головой я не могла ни качнуть, ни повернуть, каждое слово отзывалось адской болью в висках. «Дочка, не ешь таблетки, – говорил папа Эмин, – возьми колонью, потри виски́». И мои мучения через несколько минут прекращались.

А еще я как-то поехала ночевать к коллеге по работе. Ферда была меня младше и проходила практику в отеле. Она жила с мамой, бабушкой и сестрой в типично турецкой квартире, папу ее я почему-то не помню. У них были длинный коридор, большая комната (салон) и несколько спален. На белых стенах везде висел бонджук (синий стилизованный глаз «от сглаза»). Туалета было два: европейский и традиционный, когда дырка в полу и нет туалетной бумаги, но есть ковшичек, чтобы подмыться. Говорят, кстати, что такой туалет физиологичнее, чем привычный нам. Во многих квартирах есть и тот, и другой. И там, и там стояли баночки с лимонным одеколоном, одну я случайно вылила себе на майку, и даже после стирки я долгое время пахла «по-турецки».

А вот я решила прибраться у свекров дома. Уборкой у них занимался папа, он говорил, что это его успокаивает. До сих пор помню его в светло-розовой футболке, со шваброй и с улыбкой до ушей. Дома всегда была идеальная чистота. Я очень хотела помочь, поэтому намывала зеркала в ванной и прихожей. С лимонным одеколоном и смятой газеткой они блестели, как на выставке! И с тех пор, слыша этот запах, я представляю улыбающегося папу Эмина, одобрительно наклоняющего голову. Как много воспоминаний, а всего-то стоило услышать знакомый лимонный запах на улице. Да, запахло моим домом и моей жизнью. По-турецки.

Одним из экзотических развлечений был «завтрак в деревне». Мы утрамбовывались все вместе в нашу маленькую машинку и ехали «в горы», это было прямо в Анталии, чуть дальше района Коньяалты. Там действительно был лес и что-то типа хутора, дом был всего один с большой крытой верандой. Люди, которые жили в доме, предлагали завтрак по воскресеньям: помидоры, огурцы, брынза, маслины, белые лепешки и… арбуз. Апогеем этого действия было поедание снега, который они спускали с гор. Это было действительно вкусно, есть арбуз и закусывать его снегом. Когда мы сходили с ума от жары по всей Анталии, в деревне было весьма прохладно, я всегда надевала кофту с рукавом и джинсы. Мама Гюльнур и папа Эмин очень любили эти редкие трапезы. «Дочка, роди нам внуков, мы будем сюда с ними приезжать. Они будут тут носиться, тут так свежо! Давай, ne olur?» – говорил мне будущий свекр, показывая рукой, где будут бегать наши дети. Папа Эмин был очень добродушным и эмоциональным, он постоянно жестикулировал, и всю гамму чувств можно было прочитать по его гримасам. Думаю, общение с глухой дочерью наложило отпечаток и на его манеру говорить: громко, четко отделяя каждое слово. Я любила с ним болтать, потому что если я чего-то не понимала по-турецки, он мог объяснять до тех пор, пока до меня не дойдет.

Он рассказывал мне про то, как воевали его родственники, про Анкару, отельный бизнес и турецкие обычаи. Каждый раз мне казалось, что я не просто вижу, но и осязаю то, о чем он рассказывает. Я любила его слушать, даже когда видела, что Алту раздражают длинные речи отца. Папа Эмин не был самым умным и образованным человеком на свете, но у него было самое большое и теплое сердце…

Есть в турецкой кухне особенное блюдо, которое готовят на завтрак, – мелемен. Это такой большой-большой омлет с сочными спелыми помидорками, зелеными перчиками пепперони, солью и перцем.

Готовят его в глубокой сковороде, затем ставят в центр стола и едят прямо из этой сковороды, отламывая кусок свежего белого турецкого хлеба и макая в омлет, без ложек и вилок. Папа моего жениха не готовил, это делала мама, но пару раз в месяц он вставал в воскресенье раньше всех, чтобы приготовить свой мелемен.

О, боже, как же это было вкусно! Эмин-амджа («amca» – это приставка, которая означает «дядюшка») даже подшучивал, что мечта его жизни – открыть собственный ресторан с одним-единственным блюдом. Надо сказать, в Турции это распространенная практика: существуют кафе, где подается только суп, или только пахлава, или только завтраки.

Он мечтал, что это будет такой маленький семейный ресторанчик, где все ему будут помогать, и слава его как великого кулинара распространится на всю Турцию. Он улыбался и кивал сам себе головой, а его глаза светились от счастья. «Дочка, когда, ну, когда у нас будут внучики? Я так люблю играть с детьми, вы сможете делать все, что захотите, утром приведете мне детей и пойдете по делам. Ну, когда же?» – говорил он мне.

И действительно, как он любил детей! Годы спустя, когда я была беременна Арджуной от своего настоящего мужа, он сказал мне: «Твоя дочка нам будет внучкой, отправляй ее к нам погостить на лето, мы будем только рады!»

Каждый раз, вспоминая его, я желаю бесконечного здоровья этому прекрасному человеку, мои девочки были бы счастливы иметь такого второго дедушку.

Глава 15

Наши будни

Все аниматоры, работая в пятизвездочном отеле, обычно живут в общежитии неподалеку. Условия там, скажем так, не очень пятизвездочные. В тот последний сезон нас поселили в многоэтажное здание через дорогу от отеля, которое остро требовало ремонта. В Турции очень часто несколько домов объединено в комплекс, который по-турецки называется «ситэ», там обычно есть кафешка для завтраков, где можно поиграть в нарды, небольшой магазинчик, где можно купить газеты, свежие фрукты, напитки, прочую мелочь. В нашем ситэ был и бассейн сине-зеленого цвета. Без воды, обросший водорослями и плесенью.

Наша с Алту казенная «квартирка» располагалась, если я не ошибаюсь, на четвертом этаже, в ней была просторная кухня-гостиная, большой балкон и две комнаты. Мы делили это пространство с диджеем Серханом и его подругой Зульхан. И хоть квартира, как и весь дом, были в очень плачевном состоянии, мы хоть как-то пытались создать там домашний уют. На какой-то помойке нашли старый стол, по интернету купили еле работающий холодильник, из двух матрасов соорудили подобие дивана, а диджей где-то нашел старый и почти работающий телевизор. Конечно, это была скорее иллюзия дома, ведь аниматор, уходя на работу к восьми утра, попадал домой в лучшем случае часа в два ночи. Но все равно было приятнее чувствовать себя не в общаге, где все временно, а в жилой квартире. На какие-то последние куруши я покупала коврики и шторки в ванну и так гордилась своими способностями сделать из этой лачуги конфетку. Те недолгие поездки в нашу анталийскую квартирку каким-то чудесным образом продлевались с помощью этой уловки. Все-таки удивительные способности восприятия у человека! Живя с Алту под одной крышей и работая рука об руку по 18 часов в сутки, мне хотелось вить это гнездышко даже в ужасных условиях. С милым рай и в шалаше, как говорится. Но я считала дни до окончания сезона, чтобы поскорее начать настоящую, взрослую жизнь.

Вспомнила забавную историю! Когда наш сосед Серхан нашел по интернету старый, но работающий холодильник, я была на седьмом небе от счастья! Ведь накануне туристы из Минска оставили мне целый шмоток сала. В Турции мне безумно хотелось черного хлеба, ржаного или бородинского, и сала с чесноком. И одной из отдыхающих я обмолвилась, что уже черт знает сколько мечтаю об этой райской еде (кхм-кхм…), она запомнила и заказала вкуснейшее сало с рынка и хлеб из пекарни своим друзьям, которые летели к нам в отель. Вы даже представить не можете всех красок моего восторга, я обнимала гостей со слезами на глазах! Достать свинину в мусульманской стране невозможно, и не то чтобы я ее любила, особенно жирное сало, но когда продукт в дефиците, он невольно становится предметом твоих мечтаний! Сейчас я вообще не ем мясо, но тогда… Тогда у меня слюнки текли от предвкушения, как я отрежу горбушку хлеба, сверху положу тоненький кусочек сала и буду смаковать… В пакете было грамм 200, это было офигеть как много, а ела я, как птичка, поэтому хватило бы мне их очень надолго.

Замотав драгоценный кусок сала в еще один пакет, чтобы, не дай бог, свинина не соседствовала с другими продуктами, которые хранили Зульхан и Серхан, я заботливо положила его на верхнюю полку, предвкушая, что завтра полакомлюсь.

Каково же было мое удивление, когда наутро я обнаружила в пакете малюсенький кусочек. Подобно медведю из русской сказки, я стояла с широко раскрытыми глазами у холодильника и думала про себя, кто ел из моего пакета.

Оказалось, наш сосед, возвращаясь ночью после дискотеки, дико захотел есть, нашел в холодильнике «единственную нормальную еду», имея в виду что-то мясное, и приговорил ее. То, что это свинина, он не почувствовал: «Было очень вкусно! А что это за мясо?» Честно, мне хотелось и плакать, и смеяться одновременно – мусульманин слопал мое сало! «Серхан, это свинина…» – сказала я осторожно, готовясь к самому страшному. Повисла неловкая пауза… «А вчера ночью темно было, а наш Аллах старенький, он наверняка не увидел», – подумав немного, выдал сосед. Мы с Алту прыснули от смеха. Зульхан нашего веселья не разделила…

Каждый раз, направляясь с работы на обеденный перерыв, я заходила в магазинчик у нашего ситэ, чтобы купить пакет свежего инжира. Это был мой обед. В тот год в Алании в июле был 41 градус жары, поэтому есть совсем не хотелось. Я стояла под ледяным душем минут по десять, а затем ложилась под вентилятор, открывала свой ноутбук и писала курсовую работу, смакуя сочные фрукты.