Алина Лисмун
Алазуат. Возрождение
Пока нежданные гости занимались разглядыванием жилища, Крис любезно предложил им попить и отдохнуть на лавках, сам же принялся за готовку. Действовал он быстро и умело, что Алан и Джонатан немного удивились такой сноровке в приготовлении пищи.
По мере приготовления, ароматный запах мяса и трав пробуждал в путниках зверский аппетит, животы начало сводить от голода, но все сидели молча и ждали, не решаясь побеспокоить такого любезного юношу, что встретился им как нельзя кстати.
– И как вам удалось выжить? – прорезал ожидание хозяин хижины.
Алан: «…»
Джонатан: «…»
Томас: «…»
– На самом деле это довольно сложно объяснить, – скомкано начал принц. – Это можно назвать чудом, не иначе. Мы с Джеем были вместе, когда это произошло и я просто накрыл его своим телом.
– И дальше мы просто увидели, что нас окружает прозрачный шар, а за его пределами творился кошмар, – продолжил Джон.
– Да, а когда всё закончилось, и мы поняли, что больше никто не смог бы выжить, мы откопали Томаса в одной из куч. Никто из нас так и не знает причину, по которой все мы, здесь присутствующие, смогли прожить дольше, чем остальные, – с нескрываемым горем в голосе ответил Алан.
Упомянутый мальчишка смущённо понурил голову и сохранял молчание, давая понять, что у него так же нет ответов. А вот Крис молчать не стал:
– Занятно, занятно. А вы знаете кому из вас принадлежала сила, спасшая вас?
– Если судить по ощущениям, то мне – ответил Алан. – По крайней мере, мне показалось, что в тот момент моя кожа стала ощущаться по-другому, по ней пошло непонятное тепло.
– С тобой случалось что-то подобное ранее?
– Нет, никогда.
– Интересно. Принц, сколько говоришь тебе лет?
– Девятнадцать, – ничего не понимая, ответил принц. – Ты что-то знаешь?
– Откуда мне знать больше вашего в свои восемнадцать с половиной. Просто удивительно, что из всех возможных людей выжил принц Империи Падран и сын генерала армии, а также никому неизвестный мальчишка, ну и я – отшельник, живущий в землянке.
– Я не говорил, что я – сын генерала.
– Дорогой мой, хоть я и отшельник, но не тупой. Все знают о принце и его лучшем друге, что с самого детства неразлучны, – бросил юноша, пока накладывал ароматную еду в тарелки. – Ну всё, хватит разговоров, пора всем хорошенько подкрепиться.
Наполнив свои желудки вкусной мясной похлёбкой, парни принялись обсуждать дела.
– Так значит вы самозабвенно решили отправиться к источнику уничтожения всей империи? – ёрничал Крис, поправляя свои взъерошенные каштановые волосы. – И чего вы хотите этим добиться?
– Мы хотим попытаться всё исправить. Быть может, есть шанс, – уверенно сказал Алан.
– А если нет? – резонно задал вопрос голубоглазый шатен.
– А если ничего не исправить, то хотя бы узнать причину случившегося.
– Звучит бредово, но вы это и без меня знаете, – высказался юноша. – Со своей стороны предлагаю вам сегодня заночевать у меня. Как говориться: в тесноте, да не в обиде, а завтра с утра отправитесь в путь.
Трое пар глаз переглянулись и молча кивнули друг другу, соглашаясь с предложением гостеприимного хозяина землянки. Остаток вечера провели каждый в своих мыслях и даже вечно о чем-то болтающий Крис был задумчивым, поэтому все дружно наслаждались тишиной и покоем, пока у них была эта чудесная возможность.
Утро было морозным, но всех грела мысль, что совсем скоро они достигнут своей цели и, быть может, получат ответы.
Позавтракав остатками вчерашней похлёбки и выпив травяного чая, Алан, Джонатан и Томас собрались в путь. Крис показал им короткий путь до главной дороги и не обременяя более друг друга лишними прощаниями, разошлись своими дорогами. Но не успели новоявленные путники пройти и пары километров, как в спину им прилетел писклявый крик, похожий на девичий:
– Я подумал, что отправить вас без провизии и питьевой воды – ужасное упущение, которое я не могу себе позволить, поэтому вот он я, – счастливо провозгласил Крис, бегом сокращая оставшееся расстояние. Дыхание его и не думало сбиваться несмотря на то, что на спине он тащил объемный куль. Больше всех такое резкое появление насторожило брюнета, поэтому он задал вполне резонный вопрос:
– В чём истинная твоя причина?
– Ладно, ладно, признаюсь, ты раскрыл меня. На самом деле я испугался, что больше никогда не увижу твоего прекрасного личика, Джони.
Всё это юноша проговорил с такой искренностью, что Джонатан внутренне содрогнулся, но решил не показывать своего смущения, чтобы не давать лишнего повода поглумиться над собой. «Паршивец сведёт меня с ума своими подколами», подумал брюнет, усердно удерживая равнодушное выражение лица и со всей суровостью ответил:
– Не выдумывай.
– Как можно? Разве я не прав? Спроси хоть у своего друга, такую красоту нужно запечатлеть на картинах, чтобы непрерывно созерцать прекрасное.
Джонатан сердито перевёл взгляд с Криса на Алана и увидел, как его лучший друг тщетно пытается подавить улыбку.
«Сердце полнится радостью от того, что Алан начал улыбаться, хоть и от слов этого шута», думал Джон до того, как услышал, что этот наглый принц ещё и соглашается с этой недорослю. В этот момент его посетило желание хорошенько треснуть им обоим, но взяв себя в руки, он решил проигнорировать двух шутников и пошёл дальше. Вместе с ним серьёзным оставался и Томас. «Этот ребёнок ведёт себя очень тихо, будто и не живой», в очередной раз допустил такую мысль брюнет.
Но, в сложившейся ситуации это было даже хорошо, вряд ли кто-то из них смог бы справиться с утешением ребёнка. Они сами держались на честном слове.
***
За день вчетвером они преодолели удивительно большое расстояние. В большинстве своём это заслуга Криса, что так предусмотрительно взял с собой сухой перекус и воду, поэтому останавливались они ненадолго – дать ногам отдохнуть и утолить голод. Ночевали в лесу, а на следующий день лес закончился, и путь их пролегал через равнину, погода стояла тёплая, поэтому ничего не мешало преодолевать большие расстояния. К концу второго дня им удалось пройти чуть больше четверти пути.
Но вначале третьего дня их пути внезапно пошёл дождь. В купе с прохладным осенним ветром это было сравнимо с пытками. Крис, конечно же, прихватил тёплой одежды для всех участников путешествия, но она всё равно промокала и очень легко продувалась, поэтому было решено найти место для отдыха, чтобы переждать непогоду.
Они шли полдня под проливным дождём, в надежде найти укрытие по пути, но кругом была равнина и ничего кроме колючек найти не удавалось. И какового было их удивление, когда среди непроглядной стены дождя раздался счастливый крик Томаса:
– Я нашёл, нашёл! Здесь какая-то старая деревянная сарайка, выглядит ветхо, но крыша есть.
Все были очень счастливы, что небеса наконец-то сжалились над ними и привели их к спасению от ужасной непогоды. Но это было не всё… Внутри их ждала целая кирпичная печка и охапка сухих дров, Крис от счастья готов был разреветься и незамедлительно принялся разводить огонь в печи. Остальные же принялись избавляться от насквозь мокрых слоёв одежды и кутаться в пледы, которые обычно служили им спальным местом и одеялом одновременно.
– Крис, я готов признать тебя своим младшим братом, ты такой крутой! Если бы не ты, нам бы точно не дойти до города, – счастливо лепетал отогревшийся принц.
– Да, спасибо, – сухо сказал Джон, он был признателен за помощь, но с Крисом у них было натянутое общение, поэтому он был очень сдержан в своих выражениях.
– Спасибо, мистер Роуз, – подключился парнишка к всеобщим благодарностям.
– Да ладно вам, мальчики, мне в радость заботиться о последних красавчиках империи, – его смеющийся голос наполнял этот, продуваемую всеми ветрами сарай, теплотой и счастьем. – К тому же это Томас нашёл наше пристанище. Спасибо, малыш, ты такой хороший мальчик, словно…
Тут Крис как-то резко затих и поспешил сменить тему на то, как мило смущался похвалы самый младший член их команды.
***
К счастью, следующий день выдался солнечным, как и два последующих, поэтому они смело останавливались на ночлег в лесу, среди деревьев и в чистом поле, созерцая красоты звёздного неба. И каждый находил в этой неземной красоте свои потаённые мечты, о которых известно только им.
Город, до которого они шли, был не близок, но заручившись терпением, отвагой и непоколебимым желанием достичь цели, все вчетвером они смогли преодолеть все препятствия и сложности, которые возникали у них на пути и в пути. И благодаря этому к вечеру шестого дня путешествия, они были практически на месте.
Остаток пути решено было преодолеть уже утром, завтра днём они достигнут Вэндингтона и лучше сохранить достаточно сил на возможные непредвиденные обстоятельства. А пока Крис и Джонатан отправились на охоту, благо на этот раз у них был лук и несколько ножей, которые им любезно прихватил с собой Крис Роуз. И благодаря этому на сей раз добычей им служила пара уток, которых удалось подстрелить и пользуясь разъяснениями умелого охотника в виде Криса – Джонатан успешно справился с ощипыванием и потрошением, а Алан с Томасом управились с костром и зажарили уток до аппетитной хрустящей корочки и в очередной раз возблагодарив небеса, что Крис пошёл с ними и взял с собой соль, они все вкусно поужинали и отправились отдыхать.
Первым дежурить вызвался Алан. На самом деле он сильно переживал и не смог бы заснуть, поэтому решил совместить полезное с приемлемым. Но Джонатан читал его, как открытую книгу, поэтому сел рядом с другом и несколько минут соблюдал царившую между ними и вокруг, тишину. Он сам о многом думал и полностью разделял переживания Алана, но можно строить сколько угодно различных вариантов развития событий, однако истину они узнают только тогда, когда доберутся, наконец, до источника их проблем, а по сему выходит, что бессмысленно сейчас попусту накручивать себя. Лучше потратить отведённое им время с пользой.
– Вне зависимости от того, что завтра случится и что мы узнаем, я хочу чтобы ты знал, что я всегда поддержу тебя и ты можешь на меня рассчитывать. Не мучай себя бессмысленными думами, всё станет известно завтра, постарайся отдохнуть.
– Спасибо, Джонатан, мне очень повезло, что мы с тобой стали друзьями, – как-то задушено сказал Алан, в его голосе слышалась странная хрипотца, но Джон не стал заострять на этот внимание.
– Мне больше, – грустно ответил Джон.
– Да вы там заткнётесь уже или нет? Хватит телячьи нежности разводить, у меня уши вянут. У Томаса, я уверен, тоже, – разразился Крис недовольной бранью.
– Сам заткнись и спи, – огрызнулся в ответ Джон.
Вопреки убеждениям Холста, этой ночью оба они не смогли выспаться. Им приснился сон-видение. При том, что предназначался он лишь Алану, а каким образом его смог увидеть Джонатан, осталось загадкой.
В этом видении их взору предстал высокий силуэт в чёрном плаще с большим капюшоном, скрывающим лицо и делая видение ещё более таинственным. Ни Джонатан, ни Алан не осознавали себя в этом видении, они просто видели и слышали то, что им хотели показать. А показывали следующее:
«Принц Алан, я знаю чего желает твоё юное сердце. Ты потерял всех и всё. Все граждане твоего королевства погибли ужасной смертью, и твой отец король, что души в тебе не чаял —погиб, ты не спас его. Ты оказался неспособным ни на что, слабый, наивный маленький мальчик. Я знаю, что ты ищешь способ вернуть всё назад, как будто ничего и не произошло. И у меня, мой мальчик, есть такой способ. Вопрос лишь в том, сможешь ли ты пойти на такие жертвы. Я расскажу тебе что нужно сделать, чтобы всё вернуть назад. Слушай и запоминай: когда вы достигните нужного места, которое исторгает из себя фиолетовое свечение, то увидите большой белый камень, на этом камне будут начертаны различные узоры и письмена и светиться они будут синим пламенем, уходящим в небо, тебе всего лишь нужно встать возле этого самого камня и окропить его своей кровью при всём при этом от всей души пожелать вернуть всё назад. Камень заберёт твою душу, но взамен исполнит твоё желание и вернёт всё и всех. Всё зависит только от тебя. Судьба мира в твоих руках».
Когда видение закончилось, оба парня вздрогнули и распахнули глаза от груза ответственности и безысходности предстоящего решения. Алан был шокирован. Он не боялся смерти, но и добровольно лишаться жизни, потому что кто-то сказал сделать это – не хотел. Но он знал, что у него нет выбора, он сам не выберет иной вариант, кроме того, в котором все люди империи и его отец вернутся к своим беззаботным жизням, не зная ужасов, поджидающих их в будущем, да и у Джонатана будет будущее. И, кажется, решение само пришло ему, при том во сне, но на принятие такого радикального метода нужно было время, и он решил не тратить последние драгоценные минуты жизни на сон. Он погрузился в тяжёлые думы, что, по сути, были бессмысленны.
Джонатана же всего трясло: «Не позволю, нет, только не он. Я не позволю, Алан, он должен жить, мой Алан, мой друг, мой смыл, нет, никогда, ты не заберёшь его, не отнимешь его жизнь, я не позволю», одни и те же мысли лихорадочно бились друг о друга, лишая разум спокойствия. Он ни за что на свете не позволит единственному человеку, достойному жить эту жизнь, лишиться её добровольно, не важно на благо кого. Главное, что он не позволит и это решение было окончательным, он не собирался его менять ни при каких обстоятельствах.
Ночь была безлунной и прохладной, что позволяло двум молодым юношам на несколько секунд отвлечься от своих печальных раздумий. Они посмотрели друг на друга в темноте, каждый надеялся на то, что его друг безмятежно спит и не знает о ужасах, что поджидают их днём в Вэндингтоне. Но всё было предрешено так же, как и их отчаянные мимолетные взгляды, оставшиеся незамеченными не из-за того, что кто-то из них спал, а из-за того, что темнота окутала всё и всех и единственным оплотом света оставался Крис, что нёс ночное дежурство возле костра. Вот его не терзали мучительные думы не на жизнь, а на смерть, он расслабленно привалился к стволу дерева и находил прекрасное даже в такую пору, самозабвенно любуясь звёздным небом. Оба юноши последовали его примеру и устремили свой взор в бескрайнее небо.
Как и предполагалось, к обеду они достигли города, а точнее сплошную свалку из человеческих жилишь и прочей утвари. От взгляда на эти останки некогда прекрасного и пестрившего яркими, жизнерадостными красками, города, становилось не по себе. Особенно двум друзьям, что не понаслышке знали о красоте города и миролюбивости здешних граждан. И никто из них не соврёт, если скажет, что находиться в Вэндингтоне гораздо приятнее, нежели в Дарклине, где проживал сам император. Многие говорили, что это заслуга Себастьяна Лонграсса – родного брата императора, то есть родного дяди Алана, которого он никогда в жизни не видел. Себастьян был нелюдим и не покидал своего дворца уже многие годы. Все смирились с этой его особенностью, но никто не мог понять, как же ему удаётся поддерживать порядок удалённо. Но и это было не важно, главное народ был счастлив и всё работало как положено.
Чем ближе к бывшему дворцу Себастьяна они подходили, тем сильнее было свечение. Оно не было постоянным, а совершало, на первый взгляд, хаотичные движения пучками света, но если присмотреться по внимательнее, то можно было заметить, что эти полосы фиолетового света двигались в заданных направлениях и периодически появлялись в одной и той же точке. Это настораживало, но понять что-то большее не представлялось возможным, поэтому группа из четырёх человек двинулась дальше, на встречу своей судьбе.
– Ал, слушай, я никогда не говорил этого вслух, но сейчас, когда мы не знаем что нас ждёт, я хочу, чтобы ты знал, что я благодарен тебе за то, что ты появился в моей жизни. Ты предал ей смысл и сделал моё существование терпимее. Спасибо.
– Эй Джей, ты в последнее время слишком сентиментальный и ты уже благодарил меня. Я, так-то тоже рад, что у меня появился самый лучший друг. На тебя я могу положиться, как ни на кого другого. И лишь благодаря тебе я столько времени пробыл принцем, но больше… Я хочу, чтобы твоя жизнь была полна счастья. Да…
– Вы как две барышни. Ещё ничего не понятно, а они уже прощаться вздумали, – взбешённо проворчал Крис.
Оба парня еда заметно вздрогнули от прямой и язвительной речи Роуза. Оба они желали сказать что-то большее, потому что на данный момент для них двоих не было никого ближе, а эти последние моменты хотелось провести с кем-то близким и способным понять всю глубину слов и потаённый смысл, заложенный умышленно. Джонатан хотел озвучить гораздо больше, чем сказал, хотел объяснить почему для него так важно было дать Алану понять кем именно он является ему и не имея другого способа и такого мужества, Джонатан начал мысленно рассказывать другу свою небольшую историю:
– «Пятнадцать лет назад я был ещё ребёнком, пять лет от роду. Я ещё учился осознавать себя, но уже давно понял, что расстраивать отца, Роберта Холста – себе дороже. Отец уже был генералом, не смотря на свой возраст ему пришлось возглавить императорское войско вместо своего отца. Эта должность требовала суровости характера и неизмеримой силы духа, иначе было не выжить даже рядовому солдату, что уж говорить о генерале армии. На его плечи легла тяжёлая ноша. Он занимался тренировкой рекрутов, отвечал за стратегию и ход боя, убивал и видел, как убивали его подчиненных и друзей. Пусть он изначально и не был столь суровым и требовательным человеком, но занимаемый пост не оставил ему выбора и в двадцать четыре года он был уважаемым и устрашающим мужчиной со стальной закалкой. Однако такой страх он наводил не только на солдат в армии, но и на своих домочадцев, в особенности на своего единственного сына – меня. Судьба распорядилась так, что собственная мать не желала знать меня, а всё из-за того, что брак между Грейс и Робертом был по договоренности. Её выдали замуж в шестнадцать лет, и она явно была против, но её мнения никто не спросил. Покинув родной дом ещё девочкой, в семнадцать лет она уже родила наследника – Джонатана Холста, но полюбить ребёнка от мужчины, что по слухам в первую брачную ночь был груб с ней, была не способна. И лишь покинув чрево своей матери, я лишился материнского тепла, а любви так и не познал, меня вырастила кормилица и служанки, которые и рассказали мне эту неблаговидную историю моих родителей. Отец не интересовался мной до пяти лет, но как только я немного подрос и был способен держать в руках деревянный меч, отец занялся моими тренировками, что немногим отличались от армейских. В первое время я был несказанно рад тому, что хоть один из родителей обратил на меня внимание, но уже скоро поняв, что раньше было лучше, стал всячески избегать Роберта, что получалось практически никогда, ведь за мной были приставлены служанки и охрана. Так и начались суровые будни, я тренировался до изнеможения и кровавых мозолей, а за невыполнение поставленных задач был бит палками или плетью. Мои детские слёзы и мольбы никогда не давали положительного эффекта, только отрицательный. И как-то раз отец провёл со мной беседу, которую я помню слово в слово:
– Джонатан, своими слезами ты показываешь свою слабость. Мужчина должен быть сильным и обладать волей, подобной горам. Ты сын генерала, ты не имеешь права срамить моё имя, и я выбью из тебя твои сопли собственными кулаками. Никто тебе не поможет, ты можешь рассчитывать только на себя. Сейчас ты меня не понимаешь, но потом будешь благодарен мне за то, кем ты станешь, когда поймёшь, что твоя жертва сейчас – в будущем спасёт жизнь тебе и твоим близким. Я не проявлю и капли жалости, особенно к собственному сыну и наследнику. Только под гнётом невзгод получаются сильные люди и моя родительская ответственность вырастить из тебя сильного и смелого мужа, а не бесхребетного размазню, что думает лишь об удовлетворении собственных потребностей. Так учили меня, так я учу тебя. А сейчас поднимайся с колен и беги ещё три километра.
Так тренировки продолжались изо дня в день и Роберт держал своё слово, он ни единого раза не проявил жалости и сострадания, даже когда я был серьёзно ранен и когда жар сжигал меня изнутри, когда мне было настолько одиноко, что хотелось бросить всё и сбежать, особенно после встреч со своей матерью, что никогда не разговаривала со мной, даже из вежливости, а лишь осуждающе смотрела на меня и искренне считала меня виновным во всех несчастьях и несправедливостях, что случились с ней со дня замужества. “Возможно, мамочка со временем поймёт, что я её очень люблю и приласкает меня, скажет пару добрых слов, даст мне сил преодолеть те испытания, коим подвергает меня отец, хоть раз даст почувствовать, что я тоже любим, что я нужен, хоть кому-то”, наивно думал я тогда, но чуда не случилось и вот мне уже десять и отец строгим голосом втолковывает мне, что я отправляюсь жить, учиться и тренироваться с сыном самого императора и что я должен защищать его ценой собственной жизни, должен поддерживать его и быть усердным во всех науках и тренировках и если случится так, что принц невзлюбит меня и будет строить мне козни, то я должен сносить всё со смирением и ни в коем случае не жаловаться, а попытаться заслужить расположения юного принца.
В душе я уже представил тебя сущим дьяволом, что будет всячески глумиться надо мной и подвергать меня испытаниям похлеще отца. На подсознательном уровне я начал недолюбливать тебя и с тревогой в сердце ожидал нашего первого знакомства. В тот знаменательный день отец отправился вместе со мной во дворец императора и спустя час поездки в карете, мы достигли дворца. Юный я ещё никогда не видел императорского дворца вблизи, его величие, и красота поражали моё детское воображение, а размеры повергали в трепет. Перед нами раскрылись массивные ворота и стража дворца пропустила карету с гербом дома Холст внутрь. Проехав немного по вымощенным плиткой дорогам, ведущим к главному дворцу, мы достигли ступеней, на которых стояли приближённые императора, в ожидании отдать честь прибывшему генералу и его сыну, а на самом верху стоял сам император, молодой мужчина в красной мантии, а рядом с ним стоял светловолосый мальчик в изящном наряде и взгляд его серых глаз искрился нетерпением и любопытством. “Он прекрасен”, подумал я в тот момент, “За ним я готов следовать хоть на край света, готов сражаться за него до последней капли крови и отдать жизнь во славу Его Высочества”.
– Ваше Величество, Ваше Высочество, рад приветствовать. Ваш покорный слуга прибыл со своим сыном, – приветствовал Роберт, одновременно поклоняясь вместе со мной.
– Будет тебе, Роберт, тут все свои, остановил нас император. – Так это юный Джонатан? А ты копия своего отца. Достойный наследник. Познакомься с моим сыном, принцем Аланом Лонграссом. Он твой ровесник, я надеюсь, что вы подружитесь и станете настоящими товарищами. Алан, будь добр с гостем, – сказал тогда император.
Я весь трепетал от его величия.
– Слушаюсь, отец император. Мы подружимся, правда, Джонатан? – хитро ухмыльнувшись, спросил ты меня.
– Как будет угодно Вашему Высочеству, – безэмоционально проговорил тогда я, хотя в груди моей разливалось восхищение.
И именно с этого момента началась моя настоящая жизнь. Ты оказался замечательным сорванцом, но ты был чрезвычайно добр ко мне, мы вместе преодолевали все тяготы обучения, помогая друг другу и постепенно стали нерушимой опорой друг для друга. Я помню, что ты не единожды пытался узнать у меня, почему я такой закрытый и безэмоциональный, но я так никогда и не сказал тебе о том, что внутри меня всё мертво и только твоя доброта заставляла меня чувствовать себя живым и предавала смысла моей суровой жизни и уж тем более я не рассказывал, что хотел бы жить по другому и не возвращаться в отцовское поместье каждое лето и не перенимать на себя все обязанности отца, пусть и в далёком будущем. Я даже самому себе боялся признаться в этих мятежных мыслях, если бы отец узнал о таких трусливых помыслах, то забил бы до полусмерти. Но теперь мне больше нечего бояться и пусть моей смелости до сих пор не хватает для того, чтобы сказать тебе это в слух, но быть может, так будет лучше, мой самый лучший и единственный друг».
***
Джонатан старался держаться поблизости с Аланом, так как считал, что вся эта затея не безопасна и на любом шагу их могла поджидать неведомая опасность, а дефицит военного оружия только сильнее обострял все чувства, выкручивая их до максимума, чтобы невзначай не пропустить скрытого нападения или ловушки, тем более после того самого ведения, которое явно призывало одного из них отдать жизнь во славу будущего империи. Алан же в свою очередь, практически ни на что не обращал внимания, он был мрачен и подавлен, ему так много хотелось сказать, но он не мог произнести и слова по причине того, что боялся выдать себя. Да и он просто не знал, что можно сказать. Он безумно переживал за Джонатана, пусть ему была не известна та печальная история, которую его друг недавно мысленно поведал ему, но он точно знал, что тому будет нелегко принять его выбор и смириться со смертью друга и поэтому, сам того не ведая, он решил точно так же исповедовать свою душу в мысленном обращении к другу:
– «Дорогой мой Джей, как бы мне не хотелось покидать тебя и моего отца, но это мой долг, я хочу подарить тебе и всем остальным возможность на счастливое будущее или хотя бы на какое-то будущее, сейчас же мы так или иначе обречены на верную погибель. Я знаю, что мы значим друг для друга гораздо больше, чем слово «друг» может выразить, мы друг для друга дом, в котором можно укрыться от любых непогод внешнего мира и людей. Ещё с детства мы подарили друг другу эту надёжную пристань и мне очень больно в одиночку принимать это решение и лишать нас обоих этого единства душ, но надеюсь ты сможешь меня понять и простить и очень надеюсь, что ты сможешь найти в себе силы и найти дом в ком-то ещё, надеюсь, что ты встретишь человека, с которым сможешь построить надёжную и любящую семью, с которым вы сможете нарожать кучу детишек. Надеюсь, что ты займешься тем, что тебе по душе и найдёшь покой в душе для нас обоих, – выждав небольшую паузу, Алан мысленно продолжил. – Отец, я безумно по тебе скучаю, но надеюсь, что ты быстро смиришься со сложившимися обстоятельствами и одна из твоих драгоценных наложниц подарит тебе ещё одного наследного принца. А для себя я пожелаю переродиться с более счастливой судьбой».
Оказалось, что чтобы достигнуть нужной точки потребовалось не так уж много времени, тем более, если идти по прямой, хоть и по камням. И вот уже можно невооружённым взглядом заметить огромный белый камень, лежащий посерёд загадочного круга, начерченного на белом мраморном полу. Фиолетовыми узоры вперемешку с голубыми письменами, светятся изнутри, но самое странное было не в камне, а в сгустке фиолетового и голубого света, что вздымался над поверхностью камня, который в свою очередь находился в углублении, в своеобразной воронке, что уходила в землю. Так вот от белого камня вверх уходил столб света и на высоте пятисот метров в этом свете парил человек. Его длинные белые волосы развивались, как на ветру, сам же он парил спиной вниз, в белом балахоне, поэтому разглядеть что-то большее не представлялось возможным. Это явление было достаточно неожиданным, но не отменяло уже построенных планов.
Оценив обстановку, Алан собрался с духом и вынул из-за пояса нож, который ему одолжил Крис. Не дожидаясь, пока кто-то заметит его намерение, резко ринулся вперёд, но тут же получил резкий удар под дых и потерял равновесие. Джонатан же медлить не стал и тут же сам прыгнул вниз. Лететь было всего пару метров, поэтому он не пострадал и это позволило ему быстро подняться на ноги и направиться к центру круга, в котором, словно живой, стоял большой белый камень и исторгал из себя пульсации в виде вспышек фиолетового и голубого цвета.
– Ты такой дурак, Ал. Надеюсь, ты поймёшь, на что хотел обречь мою жизнь, спасённую твоей жертвой. Если сохранишь память обо мне в своей душе, я буду счастлив и умру без сожалений, мелок.
Алана всего встряхнуло от осознания происходящего, он кинулся к Джонатану, но невидимая стена преградила ему путь и заставила его беспомощно биться об неё и истошно кричать, в попытке образумить своего неразумного друга:
– Стой, Джон, придурок! Я… это должен быть я! Моя кровь нужна ему, не делай этого!
– Вот дела, парню скоро двадцать лет, а он всё ещё верит плохим дядькам. Ты и на секунду не задумался, что это ловушка? Конечно нет, как только тебе дали желанную возможность спасти весь грёбаный мир, так ты тут как тут.
– Как ты узнал? Ты видел сон… – не вопрос, а утверждение. – Тогда ты должен понимать, что это моя кровь должна пролиться.
– На мече я вертел мнение кретинов, что хотят навредить моему другу. Не попробуем, не узнаем, загадай желание вместе со мной и не плачь.
– Ребята, что, мать вашу, происходит вообще? – истерично крикнул Роуз. – Давайте вы перестанете вытворять не пойми что, мы всё обсудим, придумаем план…М-м?
– Решение уже принято…
Не тратя более времени на пустые разговоры, как обычно, Джонатан решительно рассёк свою руку и одновременно с этим произнес:
– Искренне, от всей души прошу, предотврати катастрофу, что уничтожила нашу империю и всех живущих в ней людей. Дай нам сил всё исправить.
Кровь ручьём потекла по крепкому запястью, по загорелой коже кисти и пальцам, окропила девственно чистый белый камень. Символы и узоры на мгновенье вспыхнули ярким зелёным свечение и тут же поменяли свой цвет на уже привычный фиолетовый с голубым, тело Джонатана поглотил свет, лишая возможности оставшихся разглядеть происходящее. Алан кричал просьбы вернуться и прекратить, но его никто не слышал, потому что никого и ничего уже не было, время остановилось, пространство и время исчезло. Воздух тоже престал существовать или блондин просто не мог заставить себя сделать вдох, не мог понять, что происходит вокруг. Яркий белый свет слепил глаза, а тишина оглушала и всё вместе готово было свести с ума, но внезапно ослепляющий свет сменился вспышками разных цветов и форм, они закручивались и исчезали друг в друге, появляясь вновь, но уже в других местах, формах и цветах, закручиваясь в невидимую спираль, утягивающую за собой в неведомый мир, лишающий способности осознать себя и происходящее. Лишь отдалённая, затуманенная часть восприятия улавливала этот замысловатый узор ничего и всего одновременно, вызывая лёгкое чувство паники и потерянности, приносящее за собой спутанность и вялость собственных мыслей. Хотелось вынырнуть из этого круговорота ничего и сделать спасительный вздох и увидеть кого-то важного, кого-то, кто назойливой мухой бесконечно маячил в и так спутанных мыслях и болью отдавался где-то внутри в районе сердца.