Алина Блинова
Моё живое сновидение
– Спасибо, – выдохнула я с облегчением, – Я понимаю, что вы не обязаны были, но всё же сказали.
– Да не за что, – парень улыбнулся во все тридцать три зуба, а после чуть тише уточнил, – Только вы не рассказывайте всем, что я вам сказал. Не уверен, что имел право. Но вы всё-таки его девушка, понимаю, что переживаете.
– Да, конечно, – с ответной улыбкой согласилась я, но затем до меня дошла последняя фраза, – Погодите, я ему не девушка. Мы друзья! Просто друзья, даже товарищи!
Санитар сначала опешил, но затем снова улыбнулся и подмигнул:
– Тогда вам стоит задуматься о своих чувствах к нему. Я ведь видел, КАК вы на него смотрели.
И пока я стояла, будто парализованная, парень-санитар махнул мне рукой и поспешил на новый вызов, обронив лишь:
– До свидания. Приходите завтра, посещение до восьми.
– До свидания. Приду, – эхом отозвалась я.
В голове почему-то исчезли все мысли. Осталась звенящая пустота. И с ней я и ехала домой.
Дома я поняла, что так и не дошла до библиотеки и придётся писать то, что есть. Благо некоторые книги у нас были. За учёбой мысли о Роме, его глазах и моих чувствах немного успокоились, и я даже смогла спокойно лечь спать, а на следующий день отучится в институте. Обо всём случившимся я рассказала Свете и её эмоции смогли сполна отобразить всё то, что случилось. Ей всё это показалось знаком судьбы и что теперь мне точно надо быть с ним. Подруга поддерживала меня весь этот месяц и знала все мои переживания, так что я верила её словам, как ни чьим другим. Но всё равно сомневалась. Особенно мне почему-то хотелось, чтобы Рома не запомнил, что я ему говорила перед тем, как приехала скорая. Не то чтобы это была ложь… но всё же это было слишком откровенно. Лично для меня уж точно. Потому, когда после занятий я вновь шла в больницу, то прокручивала в голове вероятность амнезии при лёгком сотрясении мозга. Получилось вполне хорошо себя убедить в большой вероятности.
И вот я уже иду по коридору больницы и вдыхаю, чтобы обратится к дежурному на посту, как вдруг… вижу сидящего в коридоре Романа. Без гипса, без бинтов, с бритой головой, в привычной рабочей форме. Абсолютно такой же, как и месяц назад, только на лице плохо контролируемая тревога и усталость. Он смотрел в противоположную от меня сторону коридора, потому не заметил. А я так и не смогла сказать хоть слово, пока из-за поворота не вышел врач и не обратился к моему то ли другу, то ли непонятному явлению.
– Роман Олегович, здравствуйте. Ваш брат сейчас отдыхает. Ему недавно сделали перевязку и обезболивающее, так что он пока слегка сонный. У него лишь переломы, парню очень повезло.
– Здравствуйте, – кивнул «вроде бы Рома», – Спасибо вам, доктор. Скажите, пожалуйста, а что же с ним случилось? Мне на работе сказали, что из звонка понятно лишь, что машина сбила. Но как? Слава всегда педантичен в этом плане, он бы не стал идти, если есть вероятность аварии.
– Не знаю, – старый доктор развёл руками, – Но из рассказа водителя, он переходил дорогу, внезапно отвлёкся на что-то сзади, затормозил, а водитель не рассчитал скорость для этого. Случилось столкновение. Благо быстро вызвали скорую, а девушка, что проходила мимо, оказала ему первую помощь и не давала шевелится. Иначе было бы смешение, – и тут мужчина увидел меня, – А вот кстати и эта девушка.
Рома обернулся и ошарашено посмотрел на меня. Я в ответ не менее ошарашено смотрела на него. Брат? Слава? Тот самый брат Слава из рассказов Ромы в детстве? Они что…
– Близнецы, – вслух закончила мысль я.
– Что? – непонимающе переспросил парень.
– Вы. Он. Близнецы. Вот почему он такой!
Я-то себя поняла, а вот мой друг и пожилой доктор смотрели, будто сотрясение было у меня. Внутри наполнила такая гамма чувств, что всего не описать. Облегчение, что Рома в порядке. Стыд, что из-за меня пострадал его брат. Злость, что не сказал раньше, что у него есть брат-близнец. Обида на саму себя, что не спросила. Грусть, что мы поссорились и так мало общались. И ещё много чего. Но вслух я лишь молчала и хлопала глазами. За это время доктор попрощался и пошёл дальше к пациентам. А мой суженый друг стоял и смотрел на меня.
– Спасибо, – вдруг заговорил он и это подействовало на меня, будто пощёчина.
– За что?
– За то, что помогла моему брату. За то, что пришла сюда проведать его, – парень слабо улыбнулся.
– Я думала это ты, – неожиданно для самой себя призналась я.
Рома на время опешил, но затем очень широко улыбнулся.
– Это многое объясняет.
– Чего ты улыбаешься? – сорвалась вдруг я, – Это из-за меня его сбили! Я думала это ты, окликнула тебя по имени, он обернулся, его сбили. Из-за! Меня! А ты улыбаешься!
– Потому и улыбаюсь. Раз ты окликнула, то хотела меня увидеть и поговорить. Это уже много стоит. А ещё открою тебе тайну: обернулся он, чтобы сказать тебе, что думает обо мне и о тех, кто нас путает. Мы с детства ненавидим нашу внешнюю схожесть. Это одна из тех причин, почему я не говорил тебе, что мы близнецы. Не хотел этого признавать, потому как характером мы слишком разные. Наверно по его виду это было заметно.
Я кивнула и мысленно согласилась, что выглядел он действительно не как Рома. Слишком аккуратный и прилизанный. Спокойный голос друга и логика успокоили меня, и я спросила уже без крика:
– Ты с ним уже говорил?
– Пока нет. Я только пришёл. Вчера у Славы выяснили моё имя и где я работаю, но моя смена кончилась и мне передал новость дежурный на посту. Прийти пришлось только после смены, раньше никак. Я пришёл за минут десять до тебя.
– Хорошо, – рассеяно кивнула я, а в голове всё крутилось: «Помнит о признании или нет?», – Ладно, мне надо идти. Передавай брату привет. Если он будет помнить что-то… кхм… странное, то помни, что он сильно ударился и у него сотрясение. У него могли бы галлюцинации.
– Ты это о…
– Пока, Ром, – не дала ему закончить я и убежала.
Опять. Опять убегаю. Но в этот раз мы вроде как даже помирились. Ну или распрощались без криков и оскорблений. Уже хорошо. А мне в библиотеку надо. Учёба не ждёт.
Следующие дни я вся ушла в учёбу. До экзаменов оставались жалкие месяцы, так что нужно было налегать на учёбу. А там и мысли о братьях отходили на второй план. Хотя, когда в учебниках попадался термин «близнецы» в любом контексте – воспоминания сами приводили к ним, но я быстро отмахивалась. Так и прошли недели две или три. Рома больше не появлялся, но зато однажды во дворе моего института появился некто другой.
Был необычно ясный день. Небо светилось от голубизны, даже снег в сугробах сиял так, что не казался таким холодным, а ветер просто решил отдохнуть где-нибудь на верхушке сосны. Мы со Светой вышли из дверей здания и направились на остановку, но вдруг подруга ахнула.
– Марин, смотри кто там!
На скамейке действительно сидел кто-то знакомый. Но в отличии от Светы, я знала, что это никто иной, как Слава. На костылях, с подвязанной рукой, но всё же это был он. С той же аккуратной прической и в костюме, он смотрел на меня спокойно-ледяным взглядом глазами цвета спелой травы и сдержанно улыбался. Как я могла перепутать его с Ромой? Совершенно другой.
Он встал, чтобы встретить нас, а после с той же улыбкой кивнул.
– Добрый день, девушки. Я правильно понимаю, что Марина это ты? – он посмотрел на меня.
– Доброго дня. Верно, – напрягаясь внутри, ответила я.
– Разреши с тобой поговорить наедине. Твоя подруга может подождать нас здесь.
– Да нет, я пойду, пожалуй, – что-то явно понимая, отмахнулась от предложения Света, а после обняла меня, шепнув: «Расскажешь потом», и пошла дальше.
Слава же показал рукой на скамейку, и мы вместе присели.
– Разреши официально представиться. Меня зовут Вячеслав Чернобуров. И да, я брат Романа. Мой брат рассказал историю о том, что ты перепутала нас и теперь винишь себя, что окликнула меня не совсем вовремя. Признаюсь, это было неожиданно, однако не стоит себя винить. Просто в следующий раз помни о правилах дорожной безопасности и не отвлекай пешеходов.
С каждым его словом раздражение во мне росло, но я хотела узнать зачем он пришёл, потому сжала зубы и слушала.
– Так вот я хотел поблагодарить тебя за оказание первой медицинской помощи. Хоть ты и думала, что оказываешь её не мне, а моему брату, однако судя по словам врача, это помогло. А ещё, я бы хотел обсудить с тобой то, что услышал, когда очнулся.
Моё лицо тут же начало заливать краской от волнения, давление резко поднялось, пульс участился, но я сдерживалась от вопросов и молчала.
– Может мне и показалось, но судя по твоей скрываемой реакции – я не ошибся. Ты призналась мне, точнее моему брату в любви. И вполне серьёзно призналась, почти без сомнений. От брата я узнал, что вы до сих пор в ссоре. Он не сказал мне этого прямо, но он не умеет скрывать эмоции, так что наводящими вопросами и внимательностью во время его всплесков эмоций, я выяснил, что ссора имеет место быть. Потому я хочу тебе кое-что прояснить.
Вячеслав остановился и прочистил горло. За весь монолог его лица не дрогнуло, голос оставался ровным, речь чёткой, будто у диктора. А вот когда он вновь начал, в голосе послушалось лёгкой беспокойство, хотя не знаю, насколько искреннее.
– Роман искал тебя все эти годы. С момента, когда ты перестала ему снится. Я чётко заметил этот момент, ведь он вдруг стал раньше ложится спать, всю ночь просыпался, ругался, вновь засыпал и спал до последнего, на утро бормоча про разницу в часовых поясах. А через неделю мучений он перестал спать совсем. Он выдержал три ночи, пока не выключился прямо в школе на уроке. Уснул и не просыпался, как бы его не будили. Учительница тогда сильно испугалась. Ещё два дня он спал дома и вот тогда решил: он найдёт тебя в реальной жизни. Долго пытался сам, но спустя месяц провалов всё же победил свою гордыню и обратился ко мне за советом. Мы стали вспоминать ваши встречи во снах и, несмотря на его упёртость и сопротивление, ведь он считал это очень личным, – Слава цыкнул, – Но всё же, мы вспомнили, как вы бывали возле необычного театра. Я сходил в библиотеку, нашёл там книгу о театрах Советского Союза и нашёл этот самый театр. Он оказался в Свердловск, и когда об этом узнал Роман, он тут же стал готовится к поездке туда. Я твердил ему, что ты могла уже переехать, но он был непреклонен. Поступив в местный техникум на автомеханика, он отправился жить сюда, – парень обвёл рукой всё вокруг, видимо имея ввиду весь город, – После он написал мне в письме, что не ошибся, потому как нашёл те самые леса, театры и даже детский сад и школу, которую ты показала ему. Но тебя он так и не встретил. Он знакомился с девушками на улицах, выясняя их имена и возраст, а после наличие знакомых Марианн. Но никто не знал. Девушки ещё и обижались, что было не удивительно, я считаю. Я посоветовал ему искать тебя в справочной, но это не дало результата. Ведь он искал Марианну, а таких в городе почти не было, да и ты не была записана под таким именем. Он стал искать девушек твоего возраста, даже обошёл все адреса, но их было слишком много, а тебе видимо не было дома, когда он приходил. Наконец Роман успокоился и решил учиться дальше, а после остался здесь работать. Всё это писал мне в письмах. Я тоже успокоился за состояние брата, но вдруг, несколько месяцев назад, мне приходит письмо, что он встретил тебя случайно и в трамвае, а после обошёл все медицинские учебные заведения и нашёл окончательно. Потому я написал, что хочу познакомиться с тобой и что он официально представил тебя мне и нашему дяде Вадиму, как свою невесту. Ведь его чувства и так были очевидны. Но он не отвечал на моё письмо и тогда я приехал без приглашения. Приехал и застал его в подавленном состоянии, узнав, что ты не ответила взаимностью на его чувства. Я остался ещё на время, чтобы убедиться в адекватности его состояния. И тут, когда я шёл по своим делам, меня окликнули и я попал под машину. Как оказалось, по вине своего брата и его избранницы.
Я молчала. Мысленно отвечала, но вслух всё равно молчала. Для меня все рассказанное Вячеславом было не настолько удивительно, столько…приятно. Рома искал меня. Он все эти годы по-своему, своими способами, но искал. Не просто так оказался в этом городе, это не совпадение, а путь к цели. И её достижение любыми способами. Всё это поднимало внутри комок радости, нужности кому-то и счастья. И самое весёлое, за что цеплялся мозг и логика: я это знала. Всегда знала. Просто не признавала. Как и знала о своих к нему чувствах. Только странно он решил в этих чувствах признаться. Последнюю фразу я повторила вслух, на что Вячеслав лишь хмыкнул:
– Роман очень импульсивен, зато искренен. Он не знал, как сказать словами, потому скорее всего сделал это делом, – и посмотрел на меня парень так, будто знал как именно.
– А где он сейчас? – спросила я, уже формируя в голове план.
– На заводе, вероятно. У него смена до пяти вечера. Ты можешь туда добраться на трамвае. Если, конечно, поспешишь.
– Тогда вынуждена попрощаться с…. тобой, Вячеслав, – я едва сдержалась, чтобы не обратиться к нему на «вы», – Спасибо, что прояснил.
– До свидания, Марианна. Надеюсь, ты станешь разумом моего брата.
А я на это не слишком надеялась, потому как иногда не могла стать разумом даже для себя.
Сегодня, на мою удачу, время у меня было и довольно много, потому я сразу же отправилась на завод, где работал Рома. Его название я помнила ещё из наших мирных разговоров о прошедших годах. Которых сейчас уже не было… Но я старалась об этом не думать.
Я спешила как могла, ведь оставалось полчаса. И либо мне вновь повезло в тот день, либо Рома просто задержался, но когда я вся красная от бега подбежала к заводу, то увидела его, выходящего из дверей. Сцена повторилась ровно наоборот: как он встречал меня когда-то неожиданно и безумной улыбкой, так и я сейчас стояла и глупо улыбалась, глядя на его удивлённый взгляд. Когда он подошёл ко мне и задал немой вопрос, я быстро выпалила:
– Я всё знаю.
В глазах моего «вроде бы друга» появилась смешинка в смешении с удивлением, но он всё же заговорил.
– Тогда как назывался первый в Советском Союзе автомобиль?
– Что?
– Что? – эхом повторил парень, а после широко улыбнулся, – Ты сказала, что всё знаешь.
У меня тоже появилась нервная улыбка, а ещё желание начать с ним спорить, но я пыталась не потерять основную мысль.
– Я прочитаю и отвечу на этот вопрос позже. А пока, – я глубоко вдохнула, – я знаю, что ты искал меня все эти годы. И знаю зачем поцеловал тогда. Это было безрассудно и надо было спросить, но всё же ты пытался. Пытался сказать о своих чувствах. А я не поняла. Потому… Прости меня, пожалуйста. Прости за ту пощёчину. Я просто…запаниковала. Но это был не повод тебя бить. Хоть ты и выше меня. И сильнее. И старше. Но ты тоже человек. И давай, – я сглотнула вязкую слюну, переводя дыхание, – Давай договоримся, что ты будешь спрашивать, прежде чем целовать, а я не буду тебя больше бить. Хорошо?
Со страхом в глазах я смотрела на него, а он на меня растерянно. Так мы и стояли. Я ждала ответа, а он видимо отдумывал всё. Наконец, видимо до него дошло и он радостно улыбнулся, а глаза весело заблестели.
– Договорились, – ответил парень и его голос будто источал облегчение едва ли не сильнее, чем у меня, а потом он протянул руку, – Мир-дружба-жвачка?
– Мир и дружба, – счастливо я улыбнулась в ответ, а затем, на фоне общего облегчения, вдруг добавила, – А если всё же захочешь не только мира и дружбы, то приходи ко мне с жвачкой. Только с настоящей.
Рома от такого снова опешил, но в этот раз очнулся быстрее, и его улыбка стала лёгкой, как воздушный шарик.
– Я запомню. А теперь пошли, я покажу тебе дорогу до твоего дома. Надеюсь, это не последний наш совместный вечер.
Я кивнула, и мы заговорили о моей учёбе и о его забавных случаях на заводе. Так мы и проговорили до самого моего дома, что я и не заметила, как мы подошли к подъезду. Попрощавшись, я зашла к себе и сегодня меня не так сильно и волновало, что окна нашей квартиры выходят прямо ко входу подъезда. Я просто была счастлива, что мы с Ромой снова друзья.
Мы гуляли так ещё пару недель, а затем, однажды вечером Рома снова был молчалив и теперь это меня уже ввело в напряжение. Но он лишь отмахнулся, что устал и много дел скопилось. На следующий день была суббота и я оставалась дома за семейный поход в театр. Рома знал про это, но всё же почему-то сказал: «До завтра». Я не обратила на это внимания. А зря.
Суббота началась и продолжалась скучно. Мы сходили в театр на оперу, которую я не слишком любила. А после, около десяти вечера, в доме царила блаженная тишина. Я сидела за конспектами, бабушка готовила, дедушка читал книгу в гостиной. Но вдруг в нашей квартире затрезвонил дверной звонок. Выглянув в коридор, я встретила не менее удивлённый взгляд дедушки, который даже нахмурился от неожиданных гостей. А когда дед открыл дверь, то на пороге стоял статный парень с букетом крокусов. Сначала я решила, что это Вячеслав из-за костюма, но голова была такой же бритой, что и вчера, а глаза горели, хоть и коктейлем из решимости и тревоги. Парень коротко кивнул, а после спросил:
– Здравствуйте. Денис Иванович?
– Так точно, – ответил дед по привычке.
– Разрешите войти? – твёрдым голосом спросил Рома.
– С какой целью?
– С целью сделать предложение руки и сердца вашей внучке Марине.
Не знаю почему, я издала тихий писк, будто кто-то наступил мне на ногу, но ни Рома, ни дедушка не обратили на это внимание.
– Интерееесно, – медленно протянул дед, – Ну, заходите, молодой человек.
Я даже зауважала своего друга-товарища-жениха, зато как он смело зашёл и стойко выдержал на себе взгляд бывалого морского волка. Потому как сама я сжалась в комок от волнения.
Пока парень разувался и раздевался, из кухни пришла бабушка.
– Вы кто? – недоуменно спросила она, протирая руки и рассматривая гостя.
– Жених, – с весёлой усмешкой ответил дед и я немного обрадовалась, что у него настроение хорошее, – Лариса, поставь чайник, пожалуйста. Важный разговор предстоит.
– Здравствуйте, Лариса Владимировна. Я Роман, – чинно представился наш гость, – Фамилия моя Чернобуров. И я действительно пришёл делать предложение вашей внучке. Это вам, Лариса Владимировна, – и он протянул хозяйке дома цветы, а затем достал из кармана пиджака яркую упаковку жвачки и протянул её мне, – А это тебе обещанное.
Я даже не смогла съязвить, всё ещё находясь в некотором трансе от происходящего. Просто взяла упаковку и кивнула.
– Оу, – удивлённо отозвалась бабушка, придирчиво рассматривая букет, а после на её лице появилась доброжелательная улыбка, – Что ж, проходите в зал, Роман, а я пока чайник поставлю.
Парень сделал кивок и как-то странно развернулся, что даже каблуки щёлкнули. Это заметил и дедушка, а потому с довольной улыбкой спросил:
– Вы воспитывались в семье военных, Роман?
– Так точно, Денис Иванович, – немного растеряно ответил Роман, а затем вновь собрался, – Мой отец Олег Александрович Чернобуров, офицер пехоты, 749 стрелковый полк. Мой дед Александр Александрович Чернобуров, кавалерист, 1 бригада 4-й кавалеристкой дивизии.
– Значит, династия. Похвально, – дед улыбнулся широко и довольно, как сытый кот, и пошёл в зал.
Мы с Ромой за ним, а следом бабушка с подносом, где стояли чайник и чашки. То, что Рома был из семьи военных меня, конечно, удивило, но не так сильно, как самое его явление в мой дом. Он смотрелся здесь, как галлюцинация от переутомления после усердной учёбы.
Пройдя внутрь, каждый как-то сам нашёл себе место. Хозяева дома сели на диван, я присела возле окна, а мой суженый встал возле книжного шкафа, так, чтобы его было видно всем.