Алина Афанасьева
Дари
– И судя по ее странному взгляду и паре оброненных фраз, у нее есть какая-то история об этом доме!
– Позовем ее на новоселье к тебе?
– А что, хорошая идея!
– Я уже начинаю привыкать к таким историям!
Часть
третья
– Мая.
– Настя, очень приятно познакомится! Уже наслышана о твоих руках!!!
– Лиза.
Девочки засмеялись.
– Мая, у тебя шикарные локоны! Всегда мечтала о таких!
– Глупости Настя, посмотри на твои гладкие волосы, знаешь, как сложно с этим? – и Мая провела рукой по длинным ярко-рыжим кудряшкам.
– У тебя имя, о котором я мечтала в детстве!
– Да? А мне оно всегда казалось банальным.
– Анастасия?? Как ты можешь?
– Да ведь меня никто так и не называет.
– Девочки! Давайте уже несите все на стол.
– Лиз, как удобно, что можно просто сидеть на полу, прямо как-то по-мароккански.
– То есть отсутствие нормального обеденного стола и маленькую площадь, можно вот так шикарно описать? Мая, да ты же кладезь!
– Кстати твое имя – оно как не из жизни, какое-то книжное, как только для вымышленных людей, хотя оно тебе очень идёт, и ты определенно настоящая…
– Настя? – Лиза притронулась ко лбу подруги.
– Я не обидела тебя? Просто нахлынули вдруг давно забытые воспоминания, и меня что-то понесло.
– Мая, расскажи про дом, в котором ты раньше снимала квартиру?
– Давайте ещё немного выпьем, а то посчитаете меня сумасшедшей и ты, Лизка, будешь меня сторониться!
– Да нет, Мая, мне тоже интересно, ты ещё не знаешь этой жуткой истории от Лизы, может это ты ее станешь избегать.
– Ты меня заинтриговала, Настя! Девочки, – Мая вдруг проявила такую решительность, что глядя на ее слишком романтичный и солнечный образ, это не вязалось воедино.
– Кто будет первым?
– Думаю я на правах хозяйки дома приму решение. Первой будет твоя история, Май.
– Хорошо! Тогда сначала, тост! За то, чтобы сны, становились явью!
– Ого как закрутила, но я с тобой! – Настя была сегодня взъерошенной и не похожей на себя. Как будто что-то рвалось наружу, а она это тщательно пыталась не показать. – Подвиньте закуски поближе к себе .Итак, с чего все началось? Дайте вспомнить. Наверное, все же задолго до шороха за стеной. – Что? – спросила Лиза.– Не перебивай! Так вот, я часто считала, что со мной что-то не так. Потому что мало какие прикосновения были мне приятными. Я даже рылась в медицинских справочниках, даже нашла какие-то отклонения в работе рецепторов. Потом я изучила что и как мне приятно, вы же понимаете – что в постели это был полный ужас… Да… Давно это было. А потом через пару дней, после того, как я закончила вывозить строительный мусор и убирать белую пыль в той квартире, среди ночи сквозь сон я начала слышать странные звуки. И однажды утром я обнаружила в своей свежевыкрашенной стене дверь, которой там не было до этого…
Пока Мая рассказывала о том, что с ней происходило, глаза Насти словно застыли, ее взгляд ушел куда-то глубоко. Она все слышала, но не присутствовала. Ее мысли унеслись во времена ее учебы в музыкальном училище. Когда за пару месяцев перед выпуском и поступлением в консерваторию, она решила переквалифицироваться. Она сменила фортепиано на контрабас. И это было странно и даже дико по двум причинам: первая – годы учебы на пианино, последний семестр, на носу прослушивания и экзамены; и вторая – девушка редко выбирает контрабас. В ее голове заиграл джаз. В последний год учебы в музыкальном училище студенты выбирают дополнительный предмет: аккомпанемент или импровизация. Ее инструмент изначально даже в группе с другими или с вокалом всегда играет очень заметную и чувствительную роль. Не бывает у рояля слабой партии, она всегда значима. Настя любила свой инструмент, считала его самым прекрасным. Но ей никогда не удавалось сотворить свою мелодию, что-то сочинить. Даже небольшой этюд. Ее техника была безупречна, преподаватели считали, что экзамены в консерваторию пройдут легко. Она любила Бетховена и Баха. Любила полифонию. Импровизацию же Настя не понимала. Но однажды ее напарник по аккомпанементу и учитель – заболели. Ее никто не предупредил, и на урок пришел командировочный преподаватель. Так он ей объяснил. Она никогда до этого не обращала внимания, что в классе стоит огромный футляр. А он к нему подошёл и раскрыл. Там оказался изумительной красоты контрабас. Раньше ни один инструмент кроме рояля не вызывал у нее такой восторг. Она обожала его открытые струны, изящность и мощность, сложность создания звука, ширину клавиатуры, блеск полированного дерева… Контрабас был красного дерева. А смычок настолько изящным, что ей захотелось вдруг провести по нему пальцами. Настя на мгновение даже испугалась "шальным" мыслям в голове.
– Что сейчас твое любимое?
– Бах, Этюд #11.
– Начинай.
Где-то в месте, где основная тема вновь вступила в свою главную роль, она услышала справа за спиной глубокие звуки, он щипал струны. Ее Бах превратился в дуэт, дополненный каким-то странным джазовым ритмом. Она остановилась, и спросила о своих подозрениях. Так и есть, он был импровизатором. Настя испугалась, ладони мгновенно вспотели, сердце билось слишком громко и часто.
– Тебе не понравилось?
Тембр его голоса был каким-то слишком сродненым со звуками его контрабаса. Он успокоил ее в одно мгновение.
– Очень. Это и удивляет. Я никогда такого не слышала.
– Хочешь попробовать?
– Я не умею сочинять.
– Ты просто ещё себя не знаешь. И я не это имел в виду.
– Ты… – Настя запнулась, – ты имеешь в виду контрабас?
– Он провел смычком по струнам в ответ.
– Я думала это мужская каста, быть "контрабандистами".
– Я не люблю эту шутку.
– Извини. – Обычно дерзкая Настя почувствовала, что ей не нужно с ним играть в постоянный вызов.
– Это миф. Ты можешь играть на всем, чем угодно, если музыка – это твое.
– А если нет?
– Ты сомневаешься в себе?
– Постоянно. Я постоянно думаю, правильное ли решения я приняла, уйдя в училище из школы.
– Давай мы сыграем мою любимую, и встретимся ещё завтра. И завтра ты ответишь себе.
Через три дня Настя впервые притронулась к струнам контрабаса. Не в смысле “просто потрогать”. Но чтобы сыграть. Она попросила научить ее. Через неделю, она начала думать о том, что не выбор музыки был неправильным. А выбор инструмента. А через месяц она поняла, что важно не играть основную тему. Гораздо значимей своей партией давать жить всему произведению. Достаточно пару нот, исчезающих как в темноте, но они превратят всю композицию в то, что тронет сердца слушателей. Она брала уроки два месяца. Прямо перед экзаменами сообщила о смене специализации своему куратору. Настя хотела остаться ещё на год, чтобы дорасти до уровня камерного оркестра. А в дерзких мечтах, возможно, все же поступить в консерваторию по классу контрабаса. Но куратор, расспрашивая о причинах, никак не мог понять, у кого она смогла так быстро схватить азы игры на струнном инструменте.
