Алена Иванская
Пятый Лепесток
– Э, ну Тончик!
– А как же Межмирье без своего истинного короля?!
– Ненадолго! На полчасика!
Пока мальчики упрашивали Антона остаться на игру, Майя размышляла, чем же так ему не угодила? Она чувствовала его скрытую неприязнь, ненавязчивую, но ощутимую. Это здорово мешало. Майя не могла открыто общаться с мальчишками, когда рядом был Антон, он постоянно молчал и был всегда чем-то недоволен. Девочка хотела бы задать ему вопрос напрямую, но пока не решалась.
– Я дописала битву за Белую Крепость, – сказала она негромко и взглянула на Антона, который был чуть выше неё, но ниже Артёма, – оставайся. Ты ведь Велариан.
Он задержал взгляд ярко-голубых глаз на её лице, Майя чуть улыбнулась.
– Я подумаю. – Уклончиво ответил он.
К обеду посветлело, во дворе было морозно и сухо, не считая огромной подтаявшей на солнце лужи прямо под детской горкой. Майя с мальчишками как обычно обосновались на дальней скамейке. У них было двадцать пять минут, чтобы разыграть Битву за Белую Крепость.
Костя нарисовал еще несколько карточек для новых персонажей истории. Он так же принес игровое поле.
– Я сделал его из нескольких шахматных досок, теперь мы можем разыгрывать количество ходов. Один ход – одна клетка.
– Усложним игру, – согласился Артём, – надо все продумать.
– Можно сделать фигурки, или фишки, чтобы не играть карточками, – предложила Майя, – карточки будут иллюстрировать персонажа, а ходить будем фишками.
– Так и поступим. – Стёпа сиял, как начищенная копеечка, его круглое, словно луна, лицо казалось еще больше из-за постоянной улыбки.
– Я подумаю, как сделать фигурки, – добавил Костя.
– Начинаем, – Майя положила перед собой текст игры и уже набрала в грудь воздуха, чтобы начать читать, как вдруг случайно бросила взгляд на детскую площадку.
Лесенки и качели, которые предназначались для младших, занял Горский со своими дружками. Он развалился на теплой, нагретой солнцем горке и меланхолично дремал. Одет он был в кожаную куртку, явно не по погоде. Малашин и Синявский раскачивались на качелях. Когда один из них залетал почти в «солнце», другой издавал странный восторженный звук, что-то среднее между ржанием и гоготанием, и брань становилась совсем уж нецензурной. Горский лениво приоткрывал левый глаз, чтобы увидеть происходящее. Малышня не решалась подойти, хотя им тоже хотелось кататься.
Но в ужас Майю повергло не это. Она увидела, как, неловко поскользнувшись, в подтаявшую лужу возле горки падает Руслан. Они с одноклассниками играли в салки возле детской площадки.
Он удержался на ногах, но затормозил крайне неудачно. Брызги разлетелись в разные стороны, а именно на отдыхающего Горского.
– Ох ты ж ёлки зеленые… – тихо ругнулся рядом Стёпа.
Горский с недоумением сел и огляделся. Грязные капли стекали по блестящей на солнце кожаной куртке. Руслан попятился с выражением ужаса на лице, но спиной ткнулся прямо в Синявского и Малашина, которые слезли с качелей, почуяв разборки. Во дворе установилась относительная тишина, те, кто видели происходящее, как Майя, ожидали, что будет.
Горский медленно, не меняя вальяжной позы, поднял взгляд вверх.
– Пацан, – голос его был тихим и спокойным, – ты запачкал мою куртку и ботинки. – Он говорил, тщательно выговаривая каждый звук.
Руслан стоял ни жив, ни мертв, боясь вздохнуть. Горский продолжал молчать и смотреть на него. Пауза затягивалась.
– И…извин…ните, пожалуйста, – заикаясь еле слышно выговорил мальчик, – я не специально.
Горский склонил голову к плечу, смерил его долгим взглядом и кивнул.
– Извиню. После того, как ты вытрешь мои ботинки. Там грязь. По твоей вине.
Руслан растерянно огляделся.
– А… чем? – спросил он, обмирая.
– Языком. – Последовал тихий ответ. Малашин и Синявский усмехнулись, – а что ты так удивился? Давай, я жду.
Руслан вытаращился на него, его лицо пошло яркими красными пятнами, он продолжал ошеломленно стоять. Послышалось несколько смешков. Горский наклонил голову к другому плечу.
– Ты глухой что ли, пацан? – негромко осведомился он, – лижи, не то… я расстроюсь.
Майя медленно поднялась на ноги. Она лихорадочно высматривала в толпе Сашу, но не нашла её взглядом. Ситуация привлекала все больше людей, и во дворе становилось все тише.
– Быстрее давай, придурок, – Малашин толкнул Руслана, и ему пришлось сделать два неловких шага вперед, чтобы не упасть.
Майя увидела, как он затравленно огляделся по сторонам, как медленно опустился на колени, и вдруг поняла, что её брат это сделает. Прямо сейчас.
А еще она поняла, что не станет на это смотреть.
– Вставай.
Глаза Горского были темно-зелеными, впалыми, будто вдавленными внутрь. Под нависшими густыми черными бровями они казались маленькими. Их окружали темные круги, какие бывают от постоянного недосыпа. Болезненным казалось все его лицо, бледное, с россыпью родинок на щеках, но с удивительно правильными чертами. Оно могло бы быть красивым, если бы не пустой волчий взгляд.
Виталий медленно поднял глаза на девочку, которая только что протянула руку своему брату.
Майя наклонилась, решительно потянула Руслана вверх. Ей попытался помешать Малашин, который намеревался что-то сказать, но Горский взмахом руки его остановил.
Он внимательно осмотрел её с ног до головы и вальяжно откинулся назад. На его лице вспыхнул вялый интерес. Все его движения были плавными, ленивыми, неспешными, преисполненными фальшивого достоинства.
Во дворе висела уже гробовая тишина.
– Я тебя не знаю. Как тебя зовут? – спросил Горский мягко.
Майя сощурилась.
– Он извинился, – сказал она ровно, – и почти тебя не испачкал. Нет необходимости так его наказывать.
Черная бровь слегка приподнялась. Малашин и Синявский топтались рядом. Они, похоже, не знали, что делать и как реагировать на подобный нонсенс.
– Ты не ответила, – напомнил Горский.
Майя вдруг поняла, что было самым неприятным и даже пугающим в его лице: он почти не моргал.
– Это новенькая. – Сказал Малашин, – сиротка Савичевых.
Слово «сиротка» заставило Майю обернуться и посмотреть ему в лицо, узкое, отталкивающее, обрамленное сальными патлами.
– Что ж, – проговорил лениво Горский, – я это запомню.
Майя, ничего не ответив, потянула Руслана за руку в сторону и завела его в школу. Толпа безмолвно расступилась, пропуская их. Брата била нервная дрожь. Он то и дело утирал рукавом лицо и шмыгал носом.
– Умойся и иди сразу в класс, – сказала Майя. – после школы без Саши или без меня никуда не ходи. С этого урода станется тебя подкараулить.
Руслан смог только кивнуть. Глаза его были огромными и полными слез. Она слегка его приобняла, чтобы ободрить.
– Не переживай, ты ни в чем не виноват.
Когда Руслан ушел умываться, в школьных дверях показались Артём, Костя, Стёпа и Антон. Все четверо с одинаково ошарашенными лицами.
– Ты просто сумасшедшая, – сказал Артём благоговейно, – вот скажи, как это у тебя получается? Ты отдаешь себе отчет в том, кому перешла дорогу!
– Я что, должна была смотреть, как мой брат будет облизывать чьи-то ботинки? – огрызнулась Майя, – ты в своем уме?
Мальчишки переглянулись. Девочка досадливо махнула на них рукой, отобрала у Степы свой рюкзак, листы с игровыми текстами и направилась в класс.
После школы Майя так и не дождалась Руслана. Его учитель сказал, что они ушли со старшей сестрой домой.
Играть не было никакого желания. Девочку тревожило странное, неприятное чувство, а мальчишки отказались вести игру без неё. Они молча оделись и вышли во двор. Ни Горского, ни его друзей видно не было.
– Идемте скорее, – нервничая, сказал Стёпа, – не уютно на открытом пространстве.
Майя удивилась, когда Антон, Стёпа и Костя не повернули на свою улицу, как обычно, а последовали за ними в лес.
– Вам же по другой дороге…
Мальчики обменялись мрачными взглядами.
– Топай давай, не останавливайся, – буркнул Антон.
Глава пятая. Черная Впадина
Еще два дня мальчики вчетвером провожали Майю до дома. Видимо, между ними существовала договоренность, о которой они ей ничего не говорили. Девочка стала замечать, что они старались не оставлять её одну совсем, ни в школе, ни во дворе. Не считая уроков, Артём постоянно находился рядом. Это было трогательно. Мальчишки делали вид, что ничего не произошло, Майя делала вид, что не замечает, как они её стерегут.
Когда в течение двух дней Горский и его банда не выказали никаких враждебных действий, тревога ребят слегка поутихла.
– Знать бы, что у него на уме, – задумчиво сказал Артём, наблюдая, как Виталий лежит на подоконнике в школьном коридоре, пачкая его громадными кедами, и балуется зажигалкой.
– Почему он постоянно везде валяется? – с омерзением спросил Стёпа.
– Думает, что так выглядит круче.
– Или слабый позвоночник, – иронично добавила Майя. Она сидела на подоконнике и дописывала очередную сцену для игры. Ей приснился тревожный сон про черную пропасть, над которой она висела вниз головой, и это навело её на мысль для игрового сюжета, – интересно, на уроках он тоже лежит где-нибудь под партой, как бревно?
Мальчишки усмехнулись.
– Знаете, тот факт, что мы подшучиваем втихаря над Виталием Горским, будит во мне странные чувства, – признался Стёпа, – одновременно страх и безрассудное веселье.
Майя отвлеклась на секунду от строчек.
– Ммм, – протянула она задумчиво, – это интересно. Надо запомнить эту эмоцию.
– Неужели тебе совсем не страшно? – спросил Артём.
– А чего мне бояться? Что я сделала? Защитила своего брата.
– Ты ему возразила.
– И что?
– Этого раньше никто не делал!
– Здесь было принято облизывать его ботинки? Это был ежедневный ритуал? – с иронией спросила Майя.
– Нет, но…
Майя отложила листки в сторону и вздохнула. Мысль ушла окончательно.
– Послушайте, нет никакого смысла в том, чтобы бояться неизвестно чего. Что он мне сделает?
На лицах мальчиков ясно выразилось сомнение и все то, что Горский мог бы сотворить с Майей.
– Это глупо, – отрезал Антон, – лезть на рожон.
– Я не лезу. – Терпеливо сказала девочка, – мы можем уже перестать это обсуждать?
Некоторое время они сидели молча, но потом Артём опять не выдержал:
– И все-таки, почему ты совсем не беспокоишься?
Майя с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. Она со вздохом оглядела друзей.
– Я не беспокоюсь, потому что я не одна. – Она многозначительно взглянула другу в глаза, – и мне уже не так страшно.
Намек на давний разговор заставил Артёма покраснеть, то ли от смущения, то ли от удовольствия. Слова Майи были завуалированной благодарностью, и, конечно, мальчики это уловили.
Мимо по коридору прошла Саша, она крепко держала за руку Руслана, который был не слишком доволен тем, что его водят, как маленького. Встретившись глазами с Майей, она отвернулась и быстро втащила брата в класс. Майя проводила их взглядом, потом вернулась к своим записям.
– Что тебе сказали дома по поводу вчерашнего? – Стёпа влез на подоконник и сел рядом, – смотрю, твоя сестра не очень-то любезна.
Майя пожала плечами.
– Мы с ней не ладим. Почти не разговариваем. И вчерашнее никак не обсуждали.
После ужина Руслан приходил в её комнату, мямлил какие-то слова благодарности, но не слишком внятно. Девочка подозревала, что Саша велела ему забыть о школьном инциденте и больше к этому не возвращаться.
Прозвенел звонок. Ребята разошлись по классам. Сегодня писали сочинение по литературе, и Майя чувствовала себя, как рыба в воде. Она справилась за тридцать минут, а оставшееся время решила посвятить творчеству.
В увлечении игрой, она совсем забросила свою тетрадь. Открывала её лишь для того, чтобы что-то срочно записать, какую-то мысль, или интересную эмоцию. Майя взяла ручку, вспомнив про «страх и безудержное веселье» Стёпы и раскрыла тетрадь.
Замелькали страницы, украшенные высушенными растениями и кусочками тканей, заметками, рисунками на полях. И вдруг среди них, этих теплых, милых страниц, мелькнул текст, про который Майя успела забыть.
Она перечитала слова и нахмурилась. Потом резко дернула страницу вниз. Бумага громко затрещала, повернулись несколько одноклассников и смерили девочку неодобрительными взглядами. Страница с треском была вырвана и безжалостно смята. Когда Майя выходила из кабинета со звонком, она бросила бесформенный комок в урну, чтобы никогда больше не видеть эти строки, написанные её рукой.
Она не заметила, что листок подобрал тот, кто ни в коем случае не должен был прочитать этот текст.
***
– Силармонт поднял свой посох и…
Кости с тихим стуком упали на шахматную доску.
– Одиннадцать! – завопил Артём вне себя от счастья.
– …и ударил изо всех сил! Магия полилась сплошным потоком белоснежного света, сметая всех на своём пути! – ликующе закричала Майя, Антон, Стёпа и Костя вскочили на ноги, – «Силармонт! – кричали эльфийские и человеческие войска, – Силармонт! – слышалось отовсюду, – с нами Силармонт!» Великий маг, высоко держа посох над головой, скакал на своём коне вперед, и белый свет разил врагов, расшвыривая их в разные стороны, обжигая уродливые морды орков и гоблинов, воспевая честь и славу Битвы за Белую Крепость! Сражение было выиграно! Оно войдет в историю всего Межмирья, менестрели сложат о нем величальные песни и эпические поэмы!
Мальчишки, ликующе вопя, кинулись обнимать Артёма и повалили его со скамейки. Помятый, еще более лохматый, чем обычно, Артём вылез из общей кучи, красный и улыбающийся. К его щеке прилип снег, но он не замечал.
– Видали, как я их! – захлебываясь, орал он, – я кинул кости и – бамс! – одиннадцать! Это было предрешено, чтобы Силармонт всех спас!
Взъерошенные, счастливые мальчишки сидели возле скамейки и смотрели на Майю снизу вверх. Она ухмылялась.
– Понравилась игра?
– Еще бы!
– Ты шутишь? Это было невероятно!
– Развлекаетесь, лохи?
Всё еще улыбаясь, они увидели, что через двор к ним приближаются Зубкова, с подругами, Лысенко и еще пара ребят. Мальчишки тут же поднялись на ноги.
– Че надо? – грубо осведомился Костя.
Рита, сияющая и еще более мерзкая на вид, чем обычно, остановилась рядом. Её прыщавое, густо намазанное тональным кремом лицо блестело на солнце. Она была чем-то чрезвычайно довольна, будто свершились все её мечты.
– Вам в психушку пора с вашими играми, – лениво проговорила она. За её спиной угодливо заржали, – впрочем, какое мне дело?
– Вот и прекрасно, – огрызнулась Майя, – вали давай.
Зубкова медленно расплылась в неприятной улыбке, и девочка вдруг почувствовала острую опасность. Интуиция подсказывала, что случилось нечто плохое, но пока не было понятно, что именно.
Рита подняла вверх руку, в которой между двумя пальцами – указательным и средним – был зажат мятый кусок бумаги.
– Твоё?
Майя сразу поняла, что это, и вздрогнула. Она ошеломленно переводила взгляд со страницы на лицо своего злейшего врага и чувствовала, как земля уходит из-под ног. Рита в полной мере насладилась произведенным эффектом и только потом заговорила сладким голосом.
– Знаете, что это, придурки? – она обратилась прямо к мальчишкам.
– Нет, и нам не интересно, – отрезал Костя.
– Это – страница из личного дневника Свинки, – игнорируя ответ, продолжала Зубкова, – того самого, с которым она так носится везде. – Она изящно покрутила листок в пальцах, поддразнивая, – что же ты так неосторожно оставила её на обозрении?
– Я её выбросила, – резко сказала Майя, сделав шаг вперед, – отдай.
Она попыталась вырвать страницу, но Рита оказалась ловчее, быстро спрятав листок за спину и осклабившись.
– Что, боишься признаться своим дружкам, что ты на самом деле о них думаешь?
– О чем это она, Майя? – в голосе Артёма слышалась легкое изумление. Мальчишки переглянулись.
Майя смотрела только на Риту.
– Что тебе надо? – спросила она, – отдай мне страницу.
Зубкова сделала вид, что размышляет над предложением и, наконец, произнесла:
– Хорошо, но при одном условии.
– Каком? – голос Майи дрогнул.
В груди девочки поднималась такая волна гнева пополам со страхом, что ей было тяжело говорить. Зубкова расхохоталась визгливо и противно, словно гиена. Её поддержало еще несколько человек, и Майя подумала, что еще чуть-чуть, и она вцепится однокласснице в жиденькие волосёнки.
– Смотрите, она сейчас расплачется! Условие: крикни на весь двор, что ты – Свинка!
– Пошла ты к черту, дура! – у Артёма лопнуло терпение. Он подошел к Майе, тронул её за плечо. – Не обращай внимания, пойдем, скоро начнется урок.
– Здесь и ты есть, ушлепок, – усмехнулась Зубкова, – прямо-таки, главный герой романа. Тебе прочитать?
Артём обернулся. Она театральным жестом разгладила страницу и откашлялась.
– Вчера я разговаривала с нашим соседом…
– Замолчи! – выкрикнула Майя так громко, что вокруг все притихли.
– Условие, Свинка. – Повторила Рита. – Кричи.
Майя набрала воздуха в грудь.
– Майя, не надо! – воскликнул Стёпа, но она ни в коем случае не могла допустить, чтобы текст стал достоянием общественности.
– Я – Свинка! – заорала она изо всех сил.
Секунду во дворе висела тишина, а потом все покатились со смеху. Смех звучал отовсюду, как огромная ошеломляющая волна, накатывающая, сметающая все на своём пути. Майя зажмурилась, чувствуя, как густая краска заливает её лицо.
– Три раза! – завизжала Зубкова, в полном восторге.
– Я – СВИНКА! СВИНКА! СВИНКА!!!
Вокруг творилось нечто невообразимое. Хохотали даже младшеклассники, ей казалось, даже учителя, вышедшие из школы, чтобы навести порядок. Майя стояла посреди этого хаоса и чувствовала бессильные злые слезы на щеках. Мельком она заметила в толпе Сашу и Руслана. Они не смеялись. Брат с испуганным выражением лица сделал такое движение, будто хотел пробраться вперед к ней, но Саша его удержала.
Заметила она и Горского, который тоже не смеялся, хотя Малашин и Синявский ржали в голос. Виталий наблюдал происходящее, словно забавный фильм.
Майя шагнула к Зубковой, Митрошкиной и Смирновой, которые схватились друг за друга в припадке безудержного смеха, и дрожащим голосом проговорила:
– Я выполнила условие. Отдай.
Рита вытерла мокрое от слез лицо рукавом, увернулась от её руки и быстро вспрыгнула на скамейку.
– Эй, – крикнула она, – хотите узнать, что Свинка написала про своих друзей в дневнике?
У Майи потемнело в глазах. Она бешено рванулась вперед, намереваясь стащить Зубкову со скамьи и хорошенько ударить головой об асфальт.
– Ты что? – её под руки схватили Костя и Артём, – здесь учителя!
– Вчера я разговаривала с нашим соседом. – Громко прочитала Рита на весь двор, – его зовут Артём и, судя по всему, у него не все дома! Помимо дурацкой улыбки, которая не сходит с его странного лица, он еще и туп до безобразия. Он не понимает элементарных вещей, например, когда ему говорят отстать, липнет еще сильнее, словно репей. Он худой, как скелет, неприятный, неопрятный голодранец в идиотской шапке. Кто-нибудь, объясните ему, что такое расческа!
Майя буквально ощутила волну горькой, внезапной обиды, толкнувшую её в спину. Она обнаружила, что её больше никто не держит. Мальчишки отпустили её так, словно она оказалась неожиданно опасным насекомым, маскирующимся под бабочку – резко и брезгливо. Девочка не рискнула смотреть на них, чувствовала, как пылает лицо от унижения и злости. Так и стояла к ним спиной, застывшая от чувства непомерной вины.
– И друзья у него не лучше, – продолжала Рита, – такие же ненормальные чудилы!
– Так, ну хватит! Зубкова!
Кто-то из учителей сдернул все-таки её со скамьи. Она швырнула страницу Майе в лицо. Листок спланировал на землю, девочка быстро его подняла.
– Все в школу, – строго командовали учителя, – скоро звонок! Быстрее, пожалуйста!
Толпа отхлынула. Некоторое время Майя еще стояла без движения, потом вдохнула, словно собиралась погружаться в ледяную воду, и повернулась.
Они стояли, нахмурившись, и молчали. Костя и Стёпа не поднимали на неё глаз, а вот Антон не был таким уж расстроенным и даже не слишком удивленным. Майя заставила себя взглянуть на Артёма.
Нелепый, долговязый, сгорбленный и несчастный он стоял среди своих друзей. Лицо его было бледным, казалось, даже брови посветлели.
– Артём, – тихо позвала Майя, не представляя, что она может сказать. Он поднял на неё черные глаза, и она впервые заметила, насколько длинными были его ресницы, как у девчонки! – Артём…
Голос застрял в горле терпким комком: будто она проглотила кусок стекловаты. Майя сделала шаг вперед, она готова была упасть перед ним на колени, оправдываться, кричать, призывать на свою голову проклятья, но ничего не стерло бы из его памяти обидные слова. Он уже их услышал. Воробьи вылетели.
Артём просто стоял перед ней, опустив плечи, смотрел на неё и молчал, а потом развернулся, поднял с земли свой рюкзак и пошел к школе. Не проронив ни слова.
– Артём, стой, – молила Майя, – погоди, пожалуйста, не уходи!
Она догнала его, схватила за рукав. Он аккуратно высвободил руку и скрылся за дверьми. Майя повернулась к мальчикам. Они наблюдали эту сцену тоже молча.
– П…простите, – заикаясь, выговорила она. Глаза её были сухими, но рыдания душили, – мне т… так жаль! Я пра… правда, не хотела! – Она разозлилась, что не может говорить нормально, что ничего не может сделать, чтобы все исправить.
– Хотела, еще как. – Негромко ответил Антон после небольшой паузы.
Они тоже стали собирать раскиданные вокруг скамейки вещи: карточки, игровое поле, листы со сценариями. Костя бережно сложил их все один на другой и отдал Майе. Из школы донесся звонок, мальчики ушли. Она осталась одна посреди холодного школьного двора.
