Алексей Лавров
Жека Стар. Экзамен
«Такой же точно пистолет, как у тех», – думал Жека, падая со стула на пол. – «Надо же, тот самый, то есть самая Бароу! Ни за что не подумаешь»!
– Джош, Тони, сюда! – сказала Кэт кому-то командным тоном.
Через минуту велела, – пакуйте этого.
– А других? – послышался басок добродушного дядьки.
– После уколов, – Сказала Кэт. – Как пацана уложите, сразу их вызывайте. Хорош тут валандаться, пора браться за новый контракт.
Часть вторая
Глава 1
Жеке приснилась Кэт. Во сне он думал, что не виноват – она сама ему приснилась! Но он ведь совсем не протестовал против того, что она ему снилась, ему откровенно нравилось видеть её во сне даже полностью одетой, раздевать девушек даже во сне он ещё не решался. Тем более Кэт! Она же старше его, сама так сказала. И вообще она такая… такая… в любом случае ей не следовало ему сниться. Кэт с ним согласилась, улыбнулась ласково и рявкнула грубым мужским голосом:
– Подъём!
– «Сон кончился», – догадался Жека и открыл глаза. Поле зрения занимала мужская широкоплечая фигура в сером мундире, с чёрным пистолетом в волосатой ручище, бритую челюсть, видимо, носить можно только высоко задранной, чтоб туловище вперёд не кренило. Сразу над ней начинался серый берет, всё, что между ними, не просматривалось, да по существу и не заслуживало внимания. Жека огляделся в помещении, мысленно усмехнулся. – «Попытка номер два».
Комната того же стального, прямоугольного типа, что и коридор, где он очнулся в первый раз. Так же лежит в капсуле. О том, что приключения на станции ему не приснились, свидетельствовала лишь его бежево-белая пижама вместо школьной формы.
Снова схватился руками за край ячейки, ловко перебросил ноги, спрыгнул. Тренированное восприятие зафиксировало движение слева и справа. С одной стороны на него таращилась Ленка, с другого Джонни, оба в сильном удивлении. Конечно, их же Кэт не удостоила прощальными речами, ребята сразу после уколов. Интересно, хоть в плане болючести сделали для них скидку, или воткнули по полной в виде «прости-прощай» на долгую память?
Челюсть пришла в движение, что сопровождалось грубым голосом. – Задержанные! Стоять ровно! Ласты за спину!
«Статус поменялся», – сообразил Жека, выполнив команду. – «Хорошо хоть не на затылок. Или на затылок только лёжа? Да какая разница»!
Жека вопросительно посмотрел на говорящую челюсть, она продолжила издавать звуки. – Налево! По одному в коридор, встать рожами к переборке! Выполнять!
Жека потопал за Ленкой, машинально отметив, что девушка не хромает – хоть здесь слава богу. Лена, как только вышла в коридор, усложнять не стала, уткнулась в переборку, Жека взял левее, Джон соответственно правее.
– Налево! – Рявкнул конвоир. – Шагом марш!
Добавил спокойнее. – Только не бегите. Парализатор-то остановит, да таскать вас потом…
Жека повёл колонну прогулочным шагом. В конце коридора разглядел двери, подумал, что туда, наверное. И точно, при их приближении створки разошлись в стороны. За спиной послышался тот же голос, – дети, входите, пожалуйста.
Голос точно не мог принадлежать обладателю челюсти и пистолета, Жека аж обернулся. Испод берета лучилось добротой пухлощёкое лицо, а челюсть совсем потерялась за блеском радушной улыбки. Пистолет тоже исчез. Ленка легонько толкнула его в плечо.
– Дети, – ворковал конвоир, – присаживайтесь на лавочку, пожалуйста.
Ребята уселись на лавочку перед длинным столом, за ним виднелись спинки трёх кресел, далее переборка, задрапированная голубеньким полотнищем с кругом из белых звёзд. Жека узнал заставку GNN, сообразил, что изображение должно значить что-нибудь ещё. Ну, не на ток-шоу же их привели!
Через минуту из боковой дверцы вышли гуськом трое в мантиях со странными одинаковыми причёсками. Белые букли особенно забавно смотрелись на голове полной женщины с лицом явно негроидной расы. Другой отличался необычным разрезом глаз, третий тоже не относился к привычному типу людей – слишком смуглый, хоть и не чёрный, карие глаза навыкат. Что эти двое мужики, Жека решил по впалым грудкам под мантиями, особенно на контрасте с выдающимися формами чёрной.
– Встать, суд идёт. – Спокойно проговорил провожатый.
Ребята поднялись. Судьи расселись, полная негритянка в центре, мужички по бокам, узкоглазый произнёс, – прошу садиться.
Жека, конечно, слышал, и по головизору показывали, что в европейских мирах не все европейцы, однако таких он не видел даже среди европейских мигрантов, или они не выделялись на общем фоне. В школе точно не было! Думалась какая-то чушь – что их в космос притащили ради равноправия и справедливости, чтобы судить их, русских американцев, или наоборот, американских русских по европейским законам!
– «Ну, они нам сейчас насудят»! – весело думал Жека практически в полном спокойствии. Кэт он верил больше, чем любым ряженым, а она ясно сказала – направят в учебку какой-то ЧВК. Немного беспокоила непонятность терминов, однако и это узнается со временем. Он ободряюще улыбнулся Лене, та сразу насторожилась.
Тем временем судья бубнил что-то о правах, спрашивал, всё ли им понятно. Ребята не отвечали, судьи делали вид, что услышали «да» и продолжали по плану. Наконец, перешли к разговору по существу. Другой боковой арбитр заявил, что перед ним прошения о предоставлении убежища от несовершеннолетних неграждан Евгения Старкина, Джона Стоуна и Елен Ривз. Жека усмехнулся, Ленка замерла, Джонни вякнул противным голосом, – чиво-чиво?!
Судья буркнул, не поднимая головы от бумаг, – сержант.
Амбал в сером мундире положил лапу Джону на плечо, сжал, пацан тихонько ойкнул. Сержант остался стоять, руку с плеча не убрал. До пацана сразу дошло, что они здесь зрители, или их роли без слов.
Судья бубнил, – кто, за то, чтобы принять несовершеннолетних Евгения Старкина, Джона Стоуна и Елен Ривз под юрисдикцию Союза Европейских Миров?
Все трое придали верхним конечностям вертикальное положение, судья буркнул, – единогласно, – и закрыл папку.
Очередь подавать реплики перешла к узкоглазому. Он тем же монотонным бубнежом озвучил, что Евгений Старкин, Джон Стоун и Елен Ривз вооружённым путём препятствовали представителям неправительственных организаций СЕМа в осуществлении гуманитарной миссии, чему в деле имеются документальные свидетельства. Так же означенные несовершеннолетние подданные СЕМа не выказали ни малейшего раскаяния, напротив, совершенно отвергают принципы свободного общества и на этом уже основании представляют для общества опасность. В купе с совершением ими тяжких преступлений против свободы личности это даёт ему основания требовать для всех троих смертной казни.
Наконец, акустическую активность проявила центральная судья, обратилась к окружающему пространству перед собой:
– Есть ли у присутствующих граждан СЕМа, что они могли бы сказать в защиту обвиняемых?
– Да, ваша честь, у меня, – отозвался сержант.
– Назовитесь и говорите, – велела судья.
– Сержант Пьер Птижан, частная военная компания «Армус». Судя по материалам дела, у молодых людей в момент кризиса на Сайори не было времени разобраться в ситуации. Ребята действовали спонтанно, как им казалось правильным, ведь они подавлены агрессивным окружением и авторитарным воспитанием. После их спасения так же прошло мало времени, чтобы они могли дать правильные оценки произошедшему и своим поступкам. Наша компания готова участвовать в их перевоспитании и выступить поручителем.
Он подошёл к судейскому столу, подал какую-то бумагу, судья, не взглянув на неё, убрала в папку.
– Хорошо, ваше ходатайство приобщено к делу. – Она поднялась, за ней встали остальные. Заговорила строго:
– Евгений Старкин, Джон Стоун, Елен Ривз, встаньте!
Ребята поднялись, судья продолжила. – Вы приговариваетесь к смертной казни по достижению совершеннолетия. По ходатайству ЧВК «Армус» по достижению вами совершеннолетия дело будет рассмотрено ещё раз, тогда и примут окончательное решение. До совершеннолетия будете содержаться в тюрьме для не достигших возраста полной ответственности подданных СЕМа. Поручителю разрешается участвовать в перевоспитании без ограничений. Меры по ограничению свободы на усмотрение администрации учреждения.
Она смягчилась лицом, посмотрела на них долгим, добрым взглядом, сказала, – и да поможет вам бог!
Судьи развернулись, как по команде, и удалились гуськом.
– Садитесь пока, – сказал сержант спокойно.
Ребята плюхнулись на скамейку. Даже для Жеки дело под таким соусом показалось пропащим.
Сержант встал перед ними, заговорил спокойным, человеческим тоном:
– Ну, что раскисли? На родине были герои, стреляли в солдат, а тут всего лишь приговорили и всё? Да чтоб вы знали – все солдаты приговорены! Вы теперь тоже солдаты, навсегда, до самой смерти!
– Теперь мы должны будем стрелять в своих?! – С вызовом спросила Ленка.
– Нет, – заверил её сержант, – в своих не даст выстрелить система опознания «свой-чужой». Но это вам пока сложно, разберётесь в учебном процессе. Сейчас вам галстуки принесут, и пойдём домой…
– Галстуки?! Скаутские что ли?! – Воскликнул Джонни.
В помещение вошёл похожий на сержанта мужик в серой форме с пакетом в руке. Спросил, кивнув на молодых людей, – этих что ли?
Назвавшийся Пьером сержант грустно вздохнул, – да, Дитрих, этих.
Мужик подошёл к ребятам со спины, проговорил, – не дёргайтесь, это не больно. Пока…
Жека почувствовал, как на его шее сомкнулся обруч.
– Отныне, вы под постоянным надзором. – Пояснил сержант. – Обо всём, что вы говорите, едите, пьёте, чем занимаетесь, станет известно в тот же момент. Если вы нарушите наши правила, или просто жизнь станет казаться скучной, эти штуки сделают так, – он щёлкнул пальцами, острая боль пронзила Жеку прямо в позвоночник.
– И не надо так на меня смотреть! – Улыбнулся сержант. – Жить даже с такими штуками намного лучше, чем вообще не жить. Тем более, что это временно.
Глава 2
Пьер показался Жеке свойским парнем. Разговаривал нормально, улыбался, иногда хмурился. Со скамьи подсудимых повёл домой. Просто провожал, ничего из себя не корчил. По пути объяснил, что звать тюрьму домом древняя традиция арестантов, да и зависит-то всё только от отношения. Ну, принято называть их отсеки огромной станции тюрьмой для малолеток, так это же глупость! Во-первых, какие они в чёрную дыру малолетки? Во-вторых, сектор отделён условно, если ребята с ошейниками попробуют выйти за его границы, их просто вырубит разряд боли. И это только до отмены финального приговора, потом смогут гулять, где вздумается.
– А как же посторонние в тюрьму не ходят? – Удивилась Лена.
– Автоматика не пускает, – сказал Пьер, нахмурился, – и что они не видели? Приговорённых за убийства малолетних психов? Вам же по идее нечего терять – до совершеннолетия не казнят, пережить его очень непросто…
– Каких психов?! – воскликнул Джонни.
– Это и вправду тюрьма, ребята, – нахмурился Пьер. – И детки тут очень разные. Привозят с окрестных миров Союза приговорённых. Ваш случай довольно редкий, хотя и не уникальный, конечно. Маньяков не возят, но, думаю, если б возили, никто б не почувствовал разницы.
Джонни поймал себя на мысли, что, если такие ошейники тут у всех, это в определённом смысле очень полезное изобретение. Пришли на довольно обширную площадку, заполненную космонавтами. Одеты все в основном в комбинезоны разных цветов и фасонов, ошейников ни у кого не было. Люди поглядывали на них, кто жалостливо, кто брезгливо. Пьер пояснил, что это станция местного транспорта. У Жеки мелькнула мысль, что здесь бы им и удрать… да только прав сержант – на огромной чужой станции у них единственное прибежище там, где все носят обручи, их дом на долгое время тюрьма.
Вошли за Пьером в вагон. Проехали пару остановок, пересели, вышли на третьей. Жека начал немного понимать, насколько огромна станция. Пошли бесконечными коридорами, проходили через автоматические двери, цвета стен, пола и потолка менялись, что должно, наверно, означать смену сектора или отсека.
После прохождения очередных автоматических дверей сержант сообщил, что почти пришли. Ребята оглядывали серо-белые стены новых коридоров.
– До столовки два шага, – улыбнулся Пьер, – вы же голодные.
Наконец, подошли к автоматическим дверям, Пьер сказал, – сюда.
Створки раскрылись, они вошли в зальчик, уставленный высокими столиками без стульев, слева уютно поблескивала сенсорами автоматика.
Пьер поздоровался с роботом, – привет, Жадина! Покорми новеньких.
Аппарат раздачи прогудел, – сначала оформить опять не судьба? У меня же программа!
Пьер принялся умолять оборудование. – Ну, Жадина! Будь человеком! Дай ребятам поесть!
– Дам бутербродов по твоему офицерскому довольствию. – Сжалилась аппаратура. – А то нахватаете детей, а как кормить, пусть Жадина думает? Всё, достал, до оформления котлет не будет.
Из глубин агрегата в окошко раздачи приехал поднос с тарелками, на которых заботливыми манипуляторами со вкусом разложили сэндвичи. Жека покрутил головой – да какие ещё котлеты?! Запивать эти сложные сооружения из овощей, разной колбасы и сыра предлагалось некими витаминными напитками фруктовых вкусов, что наливались в стаканы просто из торчащих в стене пяти кранов с табличками. Жека выбрал вишнёвый, заодно понял, что означало таинственное древнее изречение «открыть кран» – ничего особенного. Впрочем, как и все эти таинственные древности.
Расположились вчетвером за одним столиком стоя. Сержант особо подчеркнул, что идея прислонить к чему-либо пятую точку от подъёма до отбоя без особого разрешения автоматически влечёт за собой болевой импульс, так что лучше даже случайно не падать. Джон потрогал ошейник и спросил, как шею мыть?
– Никак, сама моется, пока вы таскаете обручи. Вот только… – он задумчиво поскрёб собственную молочно-белую шею, что особо диссонировала с загорелым лицом, – только после долгого ношения этих штук загар к коже не пристаёт. Совершенно.
– Так ты тоже?! – удивилась Лена.
– А что в этом удивительного? – Улыбнулся сержант. – Говорю ж вам, что не все здесь погибают.
Джонни пробурчал недовольно, – если ты тоже, чего сразу начал орать?
– Ну, извини, – Пьер смущённо улыбнулся. – Я ж тогда вас конвоировал, и надо было задать вам настрой, чтоб не шалили. Я ведь действительно сержант и орать буду ещё и похуже. Будешь хамить, могу и в рожу подать, должна быть дисциплина!
Подобрался, построжел, сказал другим тоном. – И не в этом дело, вообще!
– А в чём? – Жека перешёл к конкретике. – Мне говорили, что это учебка. Чему здесь учат?
– Говорили?! – Воскликнули хором Джон и Лена.
Сержант удивлённо взглянул на Жеку. – Кто говорил? Впрочем, неважно. Да, учебка. Учат космонавтов. Настоящих. Кто-нибудь слышал о малых платформах?
Ребята воззрились на него со всей серьёзностью, Жека отметил острый интерес рыжего Джона.
– То есть все слышали? – Переспросил очень довольный Пьер, осторожно уточнил, – а о боевых малых платформах имеете представление?
Ребята синхронно уверенно кивнули.
– Замечательно, это сэкономит нам много слов, – Пьер стал очень серьёзным. – В ближайшее время вы пройдёте начальный курс. Вскоре после вашего совершеннолетия состоится экзамен, заключается он в выполнении настоящей боевой миссии. Против настоящих боевых кораблей. Кто вернётся, будет помилован, обручи снимут, предложат контракты.
Он смотрел на них грустными, серьёзными глазами, его голос дрогнул. – В моём потоке сдали экзамены семеро. Из восьмидесяти.
– Мы тоже сдадим, Пьер, – заверил его Жека и со вкусом занялся сэндвичем. Ребята без эмоций сосредоточились на еде. Пьер грустно смотрел на эти юные лица. Он сделает всё возможное, чтоб они сдали… и заставит их сделать то, что они считают сейчас для себя невозможным. Даже если придётся убить в процессе – в конце концов, ему самому вести их на экзамен, буквально. На данном этапе это просто его работа.
Ленка решила пока сменить тему, её заинтересовал необычно смышленый автомат с проблесками чувства юмора. Пьер объяснил, оказывается, автомат самый обычный, кухонный, немного доработанный местными умельцами. Вот управляется он из единого вычислительного центра ЧВК, кстати, не будет большой ошибкой называть его единственным, но это может не понравиться руководству. Вообще, хороший центр, для их задач мощный, да ребята сами скоро убедятся, а «Жадина» это приложение, одно из многих, тоже умники компании поработали.
За разъяснениями ребята прикончили по последнему сэндвичу. Видимо, традиционную для европейского космоса жевательную резинку так же традиционно проигнорировали. Отнесли с тарелками и стаканами в приёмник грязной посуды, сказали роботу «спасибо», услышали «на здоровье», и Пьер повёл их обустраиваться. Зашли в операционную вычислительного центра, что, по его словам, нужно было сделать в первую очередь. Узкое и длинное помещение фактически являлось тупиковым ответвлением коридора, только вдоль одной его стены во всю длину устроили полку или стол, над ним повесили ряд голоэкранов, а на самом выступе разложили кнопочные устройства ввода. Экраны стояли потухшие, помещение пустовало.
Жека не сразу вспомнил название древних устройств, – это клавиатуры что ли?
– Да, – Пьер нажал кнопку на ближайшей, экран ожил. – Как вы догадываетесь, в берлогу программистов компании вот так запросто не войдёшь, это терминалы общего пользования. Скоро у нас будет людно, представьте, если все здесь разом начнут орать команды.
– И зачем это может нам понадобиться? – Скривилась Лена.
Пьер что-то набирал на клавиатуре вслепую, не отвлекаясь от экрана, пояснил. – Уроки будете делать. Ещё можно написать знакомым.
– На Сайори? – Прошептала Лена.
Пьер пожал могучими плечами, – конечно. Вы в карантине головизор смотрели? Ваш мир подал заявку на ассоциацию в Союз Европейских Миров. Пока на рассмотрении, но какие-то функции уже включили, почту точно.
– И прям отсюда можно написать домой?! – Воскликнула Лена.
Жека угрюмо рассматривал свою обувь, Джон отвернулся к другой стене. Пьер, глядя в экран, проговорил. – Можно. Только ответа скоро не жди, на межзвёздные расстояния связи нет, сообщения передаются с попутными звездолётами.
– А кому ты сейчас пишешь? – Спросил Жека.
– Да вас оформляю. На котловое довольствие, вещевое, ну и на себя, само собой, – рассеянно проговорил Пьер.
– Как это на тебя?! – Почему-то разозлился Джон.
– Ну, порядок такой, – обернулся к нему сержант, улыбнулся и вернулся к голоэкрану. Помолчал и между делом стал рассказывать. – Я в компании четвёртый цикл уже. Год, по-вашему. Это если самый первый не считать… вот…
Оглянулся на Ленку, оценивающе прищурился, – вроде бы второй…
– Третий! – Она возразила с вызовом.
Пьер пожал плечами, что-то набрал на клаве, – пусть третий, тебе с этим жить.
– Так вот, – продолжил он, – дали мне сержантские лычки, я по итогам компании… ну, не нашей компании, а, скажем так, за отчётный период…
На экране сменялись какие-то формы, заполнялись поля, ребята тоскливо следили за его манипуляциями, синхронно вздохнули.
– Вот по итогам компании, по числу походов, боевых выходов, результатам и, вообще, что живой ещё…
Он торжественно нажал большую кнопку, кивнул с удовлетворением и резко обернулся к курсантам. – Сержанты по правилам компании сами выбирают рекрутов, готовят и ведут в бой.
Пьер взял паузу для значительности. – Здесь пока нет никого потому, что недавно прошли экзамены. Вы первые в новом потоке, можете гордиться – вас выбрал лучший… э…
– Э? – Насторожился Жека.
Пьер смутился, – лучший из новых сержантов компании. Вы будете моим первым отделением.
Жека угрюмо посмотрел на Джона, встретил его лишённый приязни взгляд, проговорил, – а передумать никак? Давай нас с Ленкой выберет кто-нибудь другой?
– А что это ты за меня решаешь?! – Возмутилась Лена.
– Да меня самого от вас тошнит! – Признался Джон.
– Да вы что! – Растерялся Пьер. – Отказаться от таких… таких… да вы себе не представляете!
Парни покраснели, Лена пропела вкрадчиво, – каких-каких?
Пьер нахмурился, проворчал, – никаких уже!
Повисла угрюмая пауза. Пьер смягчился, заговорил просто. – Вы не предали родной мир, не отказались. Защищали с оружием в руках, стреляли по врагам, Джонни вон вообще вертолёт сбил…
Жека с Леной синхронно повернулись к Джону. Он поспешил перевести тему. – Подумаешь! А ты сам за что здесь оказался?
– За убийства и грабежи. На дорогах. Был в банде байкеров. – Криво усмехнулся сержант. – Слышали о таком?
Ребята, оторопело на него глядя, кивнули.
– Так что или вы до экзаменов всё между собой решите, или я вас поубиваю. Можете мне поверить.
