Алексей Лавров
Жека Стар. Экзамен
Глава 5
Кэт привела Жеку в довольно просторное помещение традиционных для данной локации закруглённых форм и бело-бежевых тонов. На одной переборке висел включённый головизор, в другой видно довольно широкое неожиданно прямоугольное отверстие. За пятью столиками уже сидел с десяток незнакомых ребят примерно одного с Жекой возраста. Одна девочка в местной пижаме помахала ему рукой, Жека узнал Ленку. Кэт подошла к окошку в переборке, обернулась, – ты с Леной сядешь? Тогда бери первый свой завтрак.
Он подошёл к окну, странно знакомый пожилой мужик поставил на край поднос с тарелкой манной на вид кашей, ложкой, блюдцем с двумя кусками хлеба с маслом, большим варёным яйцом, кружку с какао и две яркие бумажные с виду полоски. Жека взял поднос и направился к столику Лены. Поставил поднос на стол, оглянулся на Кэт, она с таким же подносом усаживалась за столик черноволосого паренька, что-то ему сказала, тот пробурчал неразборчиво.
– Привет, – услышал Ленин голос.
Жека поспешил к ней повернуться. – Привет. Ты как?
– В порядке, – ответила ровно. – Садись уже, ешь.
Жека уселся на лёгкий стульчик, сразу взял яркую полоску, прочитал. Жвачка! Припомнилась реклама на европейских каналах. Вообще, эта пакость, и европейские каналы, и жвачка появились на Сайори сравнительно недавно. На него она не действовала, точно, а вот с Тошкой у Тима был на эту тему серьёзный разговор. Малого больше с этой дрянью не видели.
Не снимая тарелки с подноса, всё равно потом относить, попробовал кашу. Пожал плечами, каша как каша. Взял бутерброд, он на вкус тоже ничем космическим не отличался.
Лена угрюмо проговорила, кивнув на стенку, – головизор посмотрим. Не подавись только.
Жека принялся чистить яйцо, поглядывая на экран, попытался вникнуть в смысл передачи. Сначала обратил внимание на логотип компании, в нижнем левом углу к пространству в глубине приклеили буквы «GNN», galaxy news net, что у них традиционно расшифровывалось «гнойно–навозное недоразумение». Новостной канал, вещающий на Союз Европейских Миров и Американскую демократию. Он бы вещал и на миры Русской тирании, да там после очередной передачи физически страдал персонал представительств, выходило из строя оборудование фирм, сдуру подписавших с ним договоры, а представляться журналистом GNN где-нибудь вне государственных учреждений попросту опасно для здоровья. Жека был в курсе положения потому, что с недавних пор GNN появился на Сайори, в программах канала это называлось варварским преследованием свободомыслия.
Шёл репортаж с Сайори, закадровый голос несколько раз упоминал название. Он узнал родной город, хотя съёмки в основном велись с высоты птичьего полёта… или вертолётного. Горящие здания, на дорогах свалки покорёженных киберов, дым пожаров сливается в пелену над городом. Вертолёты бьют по жилым кварталам, диктор говорит, что это армия так запугивает повстанцев. Вертолёты расстреливают машины на дороге, крупным планом школьный автобус, детские тела, фрагменты тел – армия парализовала движение, чтобы разделить повстанцев. Их школа, полицейские для спасения своих шкур взяли заложников, чтобы дождаться подавления мятежа, повстанцы спасают детей. Показали ту самую машину, на которой увезли их с Ленкой. Прёт, попирая огромными колёсами препятствия, стреляет скорострельная пушка на башне, стреляют из бойниц – диктор объясняет, что это армия входит в город, невиновных для военных нет, все по умолчанию мятежники…
– Говорила же, осторожней! – донёсся Ленкин голос.
Жека оглянулся, опустил взгляд на собственные руки с раздавленным варёным яйцом.
– Высыпь в кашу, – ровным тоном посоветовала Лена.
Жека сосредоточился на еде. Этого не может быть! Родители их защищали! Но откуда тогда вертолёты? А откуда шатл? Ну, шатл могли захватить. Зачем было загонять учеников под парты? Проще выгнать, чтоб прятались… ага, полицейские! Выгонят детей в горящий город под обстрел! И они точно видели то облачко в небе, там шёл воздушный бой! А о чём говорили солдаты? Что их щемят военные! Всё это ложь, фабрикация!
– Ну, вот и встретились, полицейский ублюдок! – раздался резкий ломкий голос.
Жека поднял глаза на рыженького паренька, что подошёл к их столику. Вгляделся в конопатую востроносую личность…
– Не помнишь меня, Старый? – ехидно спросил пацан. – Из-за тебя меня выгнали из скаутов! И мне пришлось перейти в другую школу!
– А! Джонни! – Делано обрадовался Жека. – Как в другой школе? Поумнел или всё ещё подглядываешь за девчонками и обижаешь маленьких?
– Ну-ну, – усмехнулся парень, – поговори! Недолго тебе здесь кудахтать, полицейский сыночек!
Он харкнул Жеке в тарелку, – приятного аппетита!
За другими столиками разразились гоготом. Джонни смотрел с вызовом, Жека в душе окаменел от бешенства. Плавно текли странные мысли, – «за это следует убивать… не здесь… не сейчас… пусть думает, что его боятся…»
Жека спокойно отодвинул тарелку, взялся за кружку, ответил, – спасибо, я уже сыт.
Пацан торжествующе усмехнулся, бросил небрежно, – здесь тебя никто не защитит! Понял?!
Жека молча смотрел мимо. Джонни, наконец, с видом победителя удалился к своим за аплодисментами. В столовой громко смеялись, обсуждая сцену. Вдруг шум утих, словно кто-то повернул ручку громкости. Встала Кэт, внимательно разглядывая притихших деток. Подошла к Жеке, положила руку на плечо, очень отчётливо в наступившей тишине проговорила. – Молодец, умеешь держать себя в руках. Пока ты здесь, никто не посмеет тебя пальцем тронуть. А потом…
Она взяла короткую паузу и, взглянув на Джонни, насмешливо проговорила, – а потом, когда я за вас не буду уже отвечать, пожалуйста, грохни этого засранца!
Жека сдержанно кивнул и продолжил пить какао. Кэт улыбнулась ему, – я к тебе зайду за коммуникатором, лады? Через четверть часика?
– Лады, – нейтрально улыбнулся он и вернулся к напитку.
Через две минуты Лена не выдержала, – вот ты даёшь! Убьёшь его?
Жека пожал плечами, – не знаю, никого ещё не убивал.
Допил какао, поднялся, взяв поднос с грязной посудой, – я к себе Лен. Потом позвоню тебе, Кэт обещала наладить связь.
– Хорошо, до связи, – проговорила Лена.
К себе Жека вернулся в сметённых чувствах, сразу полез за коммуникатором. Никакой похабщины на школьном устройстве и быть не могло, Жека вспомнил последние слова мамы. Поднёс прибор к жетону, над экранчиком появилась маленькая голограмма: «Документ содержит тайну личности, предназначен для однократного прочтения, после прочтения данные обнулятся. Желаете продолжить?»
Жека ткнул в точку пространства со словом «да». Голограмма сменилась:
«Евгений Старикин. Вы являетесь посмертным ребёнком Джон и Роберта Кинсли, граждан Союза Европейских Миров, погибших при испытаниях вакцин. По договору у испытателей отбирается генетический материал, в случае их гибели проводится процедура ЭКО, ребёнок передаётся на воспитание в любой свободный мир, чьё законодательство соответствует Хартии Свободных Миров, все расходы несёт правительство СЕМа. Назовите имена ваших родителей в любом государственном учреждении СЕМа, и вы получите автоматически вид на жительство в любом из миров Союза, а в дальнейшем сможете претендовать на гражданство».
Жека выключил прибор и просто завис. Вот на это мама тратила последние мгновения своей жизни?! Чтобы он смог устроиться в СЕМе? Откуда бы ей знать, что он там вообще окажется? Да и просто заботой о ребёнке это не объяснить! Антошка у них ребёнок, мама должна была сказать. – «Спаси брата»!
И пусть она этого не говорила, для него только это может иметь какой-то смысл!
В дверь постучали. Жека подошёл к двери, приложил руку к прямоугольнику, створка отъехала.
– Ты в порядке? – С тревогой спросила Кэт.
– Нормально, – сказал Жека, протягивая ей коммуникатор, – на вот.
– Ага, – девушка убрала прибор в карман. – Ты пока спать не падай, скоро на уколы, и вообще… приходи в столовку смотреть головизор.
– Хорошо, – кивнул Жека. – Дождусь тебя с коммуникатором.
Когда Кэт ушла, он достал из тумбочки игровой девайс, выдвинул койку и завалился на неё думать. Чтоб думалось веселее, запустил прохождение стандартных тренировочных миссий. Когда-то они были для него серьёзным испытанием, воспринимались как вызов, теперь же пальцы на экранчике жили своей жизнью, нажимали и свампили сами, его виртуальный аппарат на зачётной скорости летел в голографическом лабиринте, выполняя положенные фигуры, поражал цели, а мысли Жеки крутились вокруг новых известий.
Во-первых, он в космосе, и, не смотря на всё гадство ситуации, это его мечта с детства. То есть он бы вернулся на Сайори, вопрос – зачем. Родители погибли, Антоша… под вопросом. Но чем он может помочь братику? Вылечить? Если нападение отбили, его и так вылечат, а судя по новостям, армия всё-таки вошла в город. Защищать? Та же армия справится лучше. Просто быть рядом? Ну… если с Ленкой, тогда может быть… но, чёрт побери! Снова мечтать о космосе и, в конце концов, всё-таки улететь?!
Главное, что он успел понять – защитить братика, да всех братиков и сестричек родного мира он лучше всего сможет из космоса, став пилотом боевых платформ. Ведь что бы ни показывали по головизору, они с Ленкой хорошо знают, что это была атака, спланированное нападение, и стало оно возможным после ухода с орбиты сил Русской тирании. Пусть неясно, зачем кому-то было на них нападать, теперь-то даже к теоретической возможности нападения он навсегда стал относиться практически и серьёзно. Могут напасть – нападут, к этому нужно просто готовиться и не слушать всяких разных.
Теперь как стать пилотом? У него есть возможность получить гражданство СЕМа, попробовать там? Нужна информация…
В дверь постучали. Жека резво подскочил, уже зная, кто это. У дверей стояла Кэт.
– Принесла тебе коммуникатор.
Заглянула в комнату, – валяешься днём? Тогда двигай за мной на уколы.
Жека вышел из комнаты, двери закрылись. Спросил, – а что, после уколов лежать нельзя?
Кэт на ходу пожала плечами. – Можно. На животе. Дорогу запомнил?
Она нажала на белый прямоугольник у двери с надписью «процедурная». Жека усмехнулся, кивнул, Кэт пояснила, – тогда в другой раз сам сюда будешь приходить. Давай смелее.
Он вошёл внутрь, увидел того же дядьку, что стоял на раздаче в столовой. Теперь он нарядился в медицинский халат поверх комбинезона, вот по нему-то Жека и вспомнил мужика, что тащил его волоком и укладывал в ячейку перед стартом. На лице Жеки отразилось удивление, дядька улыбнулся, – узнал что ли?
– Ага, извините, не знаю, как вас зовут. – Проговорил Жека, теряясь, как себя с ним вести.
Благо, что мужик сам всё упростил. – А и незачем знать, кто я тебе? Да и вы для меня – что рожа, что задница. Кстати, спускай штаны.
– Зачем? – Удивился Жека.
– Ну, ты ж на уколы пришёл? – Весело спросил и взял со стола инъектор.
Жека подчинился. Сразу почти ничего, кроме прикосновений, не почувствовал, понял, что всё, когда мужик сказал. – Застёгивайся. Ещё пару раз сюда придёшь, только, пожалуйста, сам приходи, не заставляй тебя тащить. Хорошо?
– Хорошо, – улыбнулся Жека и пошёл на выход.
В коридоре шёл, уже слегка прихрамывая. В каюте попробовал вернуться к игре, но лёжа на животе, было неудобно, и не думалось совершенно, просто болело. Решив, что так дело не пойдёт, заставил себя встать и принудил тело к приседанию. Совершая над собой форменное насилие, выполнял упражнения для разгона крови в организме. Запретил себя жалеть, злился – на них явно экономили. Скорей всего, существуют менее болезненные вакцины, какие-нибудь процедуры, таблетки, в конце концов!
Жека добился того, что боль перестала закрывать всё на свете, отступила настолько, что, лежа на животе, хотя бы миссии снова начали выполняться, пусть для мыслей места в голове уже не оставалось.
Запиликал коммуникатор, Жека полез в карман, глянул на экранчик, нажал «посмотреть». Миниатюрная голограмма отразила текстовое приглашение на обед. Есть не хотелось, однако в плену по идее надо есть, что дают и когда дают. Нужно идти, а то подумают ещё, что он боится этих придурков! Вот ещё! Надо просто быть внимательнее и не позволять больше плевать себе в тарелку. Жека решительно встал и обычным шагом направился в коридор.
Глава 6
Из кают выходили унылые ребята. Парни и девушки повлеклись в сторону столовки, большинство прихрамывали. Ленка его подождала у своей двери.
– «Седьмая», – отметил Жека про себя так… на всякий случай.
– А ты бодрячком, – одобрила Лена. – Был на уколах?
– А! – Жека небрежно махнул рукой, – ерунда! Ничего особенного.
На него оглянулись, он демонстративно «не заметил».
Ленка смущённо улыбнулась, – да? Тогда я на тебя обопрусь, можно?
– Валяй, – разрешил Жека, Лена вцепилась в его плечо, прошептала. – Только не беги!
В столовой Лена сразу заняла столик, подносы носил Жека под восхищёнными или злыми взглядами. Так же непринуждённо двигался только рыжий Джон, вёл себя, будто ничего не случилось, Жеку совершенно не замечал.
Когда все расселись и приступили к трапезе, в столовую пришла Кэт. С порога сделала короткое объявление – попросила после обеда сразу не расходиться. Ребята обратили внимание на папку у неё под мышкой, покивали и принялись за еду с удвоенной старательностью. В результате все ждали, пока пообедает Кэт. Собрание внимательно следило, как она невозмутимо допила компот, отнесла поднос с грязной посудой, наконец, перешла к делу. Обернулась от окошка раздачи, заговорила нейтральным официальным тоном:
– Ребята. Внимание! Предупреждаю, что сейчас вас снимают с пяти камер одновременно. Кто знает, зачем так много?
Незнакомая девочка, подняв руку, уверенно сказала. – Это называется протоколированием. Пять синхронизированных треков фактически невозможно подделать.
– Да, – кивнула Кэт. – Я надеюсь на вашу искренность, но, пожалуйста, думайте, что говорите. Все ваши слова в дальнейшем могут быть использованы против вас в возможных судах.
Она виновато улыбнулась, разведя руками, – вы уже взрослые.
От этих её слов все непроизвольно подобрались, Лена многозначительно взглянула на Жеку.
Кэт, покончив с формальностями, перешла к существу тем же безэмоциональным тоном:
– Как вы могли видеть собственными глазами и по головизору, на вашей родине произошло восстание, мятеж, революция – называйте, как нравится. Все со мной согласны?
Она пристально уставилась на Жеку, тот безразлично пожал плечами. Кэт перевела взгляд на Лену, та сказала невинным тоном, – не исключаю, что произошли беспорядки.
Кэт посмотрела на Джона, он буркнул, – да какое восстание?
Кэт обратила внимание на следующего. Пацан проворчал, – ну, был мятеж, и что?
Добрая красивая девушка дождалась ответа от каждого и перешла к следующему пункту:
– Вы могли видеть своими глазами и по головизору, как силы самообороны карали повстанцев. Вертолёты и бронетехника били по гражданским объектам. Да или нет?
Снова пристальный взгляд на Жеку, он пожал плечами, – может быть.
Ленка отшатнулась от него, как от привидения! Джон, наконец, заметил его, воскликнул. – Я всегда знал, что ты такое же дерьмо, как твой мелкий!
Кэт повысила голос. – Ребята! Пожалуйста, отвечайте только на заданные вопросы! Джонни, что ты хотел сказать?
Лицо Джона неравномерно покраснело, он заговорил сдавленным тоном. – Военные пилоты расстреливали, да? Я школу проспал, ждал на станции автобус, когда в наш дом ударили ракеты! Прямо в нашу квартиру! И убили моих родителей!
Кэт заговорила сочувствующе. – Джонни, это очень грустно, но пойми…
Джон продолжил злым, странно спокойным голосом. – В ближайшем к городу полку двенадцать боевых машин, летают на тренировки всего три.
– Но, Джонни! Мало ли, что тебе говорили военные раньше! – Мягко возразила Кэт.
Джон скривился, едва не заплакал, но смог сказать. – Мой отец пилот вертолёта сил самообороны. У него был выходной. Тревога не объявлялась…
Кэт поспешила о нём забыть, обратила взор на другого парнишку. Тот неуверенно посмотрел на Джонни, – извини, бро, я ничего такого не знаю. Ну, я тоже в школу опоздал, пошёл в Детский мир, думал, всё ж равно прогуливаю уже, вот. В кино сидели, когда началось. Кино закончилось сразу, вышел на сцену мужик и сказал, что эвакуация. Дети и подростки первые. Отвезли на космодром, посадили в шатл…
Жека, сохраняя на лице невозмутимость, холодно любовался простецким малым. Как с такими легко! Сидели в кино, сказали, отвезли, посадили…
Кэт обернулась к Лене. Она начала тоном автомата. – Это была спланированная атака. Сначала отказали электронные приборы, потом вертолёты нападающих расстреляли дороги. Они расстреливали автобусы! Мы вот с этим, – она небрежно кивнула на Жеку, – видели воздушный бой – армия воевала сама с собой? Вы говорите, полицейские взяли нас в заложники? Его родители служили в полиции, они были в нашей школе – родители взяли в заложники собственного ребёнка? Его мать дала мне пистолет-пулемёт для защиты! Заложнице?! Её убили из пушек вертолёта, армия стреляла в полицию?! Да он сам! Сам! – Лена наставила на Жеку палец. – Взял винтовку матери и стрелял в этих освободителей!
– Жека! – Кэт строго смотрела на него. – Твои родители служили в полиции?
– Да, мэм.
– Они были в вашей школе?
– Нет, мэм. – Жека спокойно смотрел Кэт в глаза.
– Ты стрелял в тех, кто освобождал детей?
– Нет, мэм.
Кэт перевела взгляд на следующего, Жека опустил глаза. Он физически ощущал омерзение Ленки от его присутствия.
Получив внятные ответы у последнего, Кэт сменила тон на обычный, доброжелательный. – Вот и всё. Теперь, кто хочет остаться в Союзе Европейских Миров, прошу получить анкеты.
– А кто не хочет? – Пробурчал Джонни.
– Остальных не задерживаю, – улыбнулась Кэт. – Вас вернут на вашу погрязшую в гражданской войне родину, как только появится возможность.
Кэт прошла к своему столику, открыла папку, – итак, кто хочет быть европейцем?
Жека, не глядя на Лену, встал. Подумал, что спрашивать её, не помочь ли дойти до каюты, явно не стоит. Сидела же как-то за обедом на э… стульчике, значит, и дальше сама справится. В числе ещё девяти подростков подошёл к Кэт. Простецкий паренёк умудрился и тут найти сложности, спросил, – а чем писать?
– Чем хочешь, – рассеянно ответила Кэт, раздавая анкеты.
– Так ведь нет ничего, чем писать! – возмутился паренёк.
– А! – Догадалась Кэт, что его смущает. – Берёшь анкету и проводишь пальцем, видишь? Тут ответы только «да», «нет» или подчеркнуть правильный. Это умная бумага.
Ребята захихикали, прозвучали пара версий, чем парень может воспользоваться, он покраснел, взял анкету и, сильно хромая, поковылял на выход. Жека хотел дождаться, когда ребята разойдутся, спросить Кэт… но, когда дождался, понял, что спрашивать-то не о чем.
Кэт протянула ему лист с вопросами, спросила строго, – что-то ещё?
Ему стало предельно ясно, что всё уже сказано. Им самим.
– Нет, мэм, – проговорил Жека и повернулся уходить.
– Ты сделал правильный выбор.
Он обернулся, Кэт, как ничего не говорила, со всем вниманием уткнулась в какую-то бумагу. Жека зашагал решительней.
Глава 7
У себя Жека завалился в ячейку и приступил к изучению анкеты. Документ назывался «Прошением о предоставлении убежища». В самом конце имелось поле, куда следует приложить палец после заполнения всех пунктов и грозное предупреждение о том, что после прикладывания внести изменения будет уже нельзя. Жека для эксперимента, не вникая, отметил пальцем один из ответов на первый вопрос, рядом с вопросом появилось поле «отмена».
Сосредоточился на смысле вопросов. Непонятное начиналось уже с понятных вроде бы вопросов «пол» и «возраст». Вдобавок к традиционным «м» и «ж» имелись «мм», «мж», «жж» и «жм». Далее дата рождения, Жека не сразу сообразил, как написать пальцем нужные цифры в крохотных полях. Заметил над и под клеточками стрелки, приложил палец, в поле умной бумаги побежали циферки, сменяясь в сторону возрастания. Когда проставил таким образом дату, появилось поле «утвердить». Тем же макаром отметил «уровень образования», состоит ли в браке, если состоит, с гражданином какого мира или союза миров, есть ли дети, и где они. Непонятное и просто необычное сменилось загадочным. СЕМ интересовали его «сексуальные предпочтения» с ещё более забавными вариантами ответов. Наконец составителей заинтересовало, почему Жеке не живётся на милой родине. Среди довольно логичных вариантов его позабавили ответы:
«Преследования из-за сексуальных предпочтений.
Возможность подвергнуться сексуальному насилию.
Невозможность реализовать сексуальные предпочтения.
Отсутствие возможности для ненасильственного воспитания детей в духе терпимости…»
Жека представил, что получится, если отметить все эти пункты, захихикал. Впрочем, были и несмешные версии, вроде расовой или религиозной ненависти, высокого уровня преступности, нехватки еды, активных боевых действий. Жека по диагонали просмотрел остальное и нашёл всё-таки главное, где спрашивали о его планах на будущее. Работа в космосе упоминалась, но лишь один раз. Ещё его озадачило, что о желании получить образование тоже спрашивали слишком вообще, в смысле желания повышать его уровень, и без видимой связи с космосом.
Он напомнил себе, что формально ему предоставляется убежище, а не гражданство, наверное, образование доступно только гражданам. Спросить об этом Кэт? Ему отчего-то казалось, что для неё он уже сделал выбор, она ждёт заполненную анкету, без этого разговаривать не станет. Тогда что получается по факту? Он должен предать родителей, родину, соврать, чтобы получить шанс воплотить некую ему одному известную мечту стать пилотом?
Посоветоваться бы с кем-нибудь! Кэт говорила, что подключила коммуникатор к местной сети – Жека вынул прибор. Отметка о сети светилась! Нажал на список абонентов, доступно полтора десятка. Опознал троих: Куратор Кэт, Джон Стоун, Елен Ривз. Выбрал Ленку, долго слушал длинные гудки.
Ясно, о чём говорить с предателем? Она не подошла за анкетой, значит, хочет вернуться на Сайори. Проклятье! Они даже не попрощаются?! Застать бы её в коридоре, только зачем ей выходить? В столовку, на уколы, помыться… стоп!
Если эта чистюля купалась здесь первый раз так же, как он, точно должна записаться на ближайшее время. Кстати, а который час? Коммуникатор показывал корабельное время, три после полудня. Допустим, утро здесь начинается в семь, прибавляем десять часов. Да что думать-то, надо попробовать записаться. Жека быстро нашёл нужное приложение с расписанием, и о чудо! Жилец каюты номер семь зарезервировал услуги на семнадцать!
Чёрт, чем бы убить четыре часа? Так ведь Кэт звала посмотреть головизор, а чем ещё может заниматься будущий законопослушный гражданин СЕМа? Только проникаться культурой и толерантностью. Впрочем, в последнем пункте Жека не был уверен, это слово на Сайори считалось неприличным.
В столовке за просмотром головизора он застал ещё пятерых ребят и девчат. Сидели в свободных, развязных позах, демонстративно жевали жвачку, что-то обсуждали нарочито взрослыми голосами. Жека уселся за пустой столик, разговаривать ни с кем из присутствующих не хотелось. Пультом завладел простецкий любитель кино, выискивал музыкальные каналы. Клипы вызывали интерес и кое-что ещё – на Сайори ничего такого бы никогда не показали. Или показали бы один раз. В жизни. И демонстрацию любого из этих клипов номинировали бы на премию за самое глупое самоубийство. В общем, не приходится удивляться, что из СЕМа едут столько мигрантов, в смысле, откуда их там столько. С другой стороны неясно, как они там завелись, даже Жека понял, что больше половины из видеоряда никак не связано с самой возможностью деторождения.
Сначала он с трудом подавлял возникшее сразу желание уйти. Решил считать это тренировкой своей легендарной среди одноклассников невозмутимости. Стал доноситься смысл реплик других ребят, они тоже не совсем понимали, как к этому относиться. Под их комментарии, порой весьма остроумные, восприятие прогрессивной культуры пошло легче, Жеке даже пришлось временами поглядывать на коммуникатор, чтобы не пропустить время.
Несмотря на всю легендарную невозмутимость, в нужное время Жека вышел в коридор в необычном душевном состоянии. Оставалось три минуты. Навалился плечом на переборку у входа в санблок и принялся лихорадочно соображать, что он хочет сказать Лене на прощанье. Или сделать…
Она, наконец, вышла в коридор с полотенцем и бутылочкой жидкого мыла. Заметила его, отвела взгляд, пошла, ровно глядя перед собой.
– Лена, – сказал просительно Жека.
– Нам не о чем разговаривать, – холодно ответила Лена, – и мне некогда. Я помыться.
Она приложила ладонь к прямоугольнику, двери начали открываться.
– Я тоже, – сказал Жека, схватил девушку за плечи, втолкнул её и сам вошёл следом.
Прижал к стене, неуклюже поцеловал в губы, ладонями сжал грудь. Лена попыталась освободиться, но лишь смогла отвернуться, – сволочь!
– Надо же нам попрощаться, – просипел Жека, запуская руку ей под пижаму.
– Дай хоть на вызов ответить, – попросила она.
На её груди мелодично пищал коммуникатор! Жека отступил на шаг.
Лена вынула прибор, нажала «ответить». У Жеки разом пропал весь настрой делать гадости – из прибора возникла голографическая проекция его мамы и папы. Родители помахали ладошками Ленке, она же держала прибор, мама спросила, – Жека, если это ты держишь сейчас коммуникатор, скажи, как звали твоего любимого игрушечного слонёнка.
– Это тебя! – Лена протянула ему прибор.
Жека принял устройство и отчётливо проговорил. – Люм.
Папино изображение принялось двигать губами, из устройства донёсся его голос. – «Извини, сын. Если ты смотришь эту запись, мы уже не можем тебе помочь. Всё это тебе должны рассказать после поступления в университет и переходе в кадетский корпус Академии при Объединённом Комитете Штабов Космических Сил Американской демократии».
Мама взглянула на папу и заговорила другим тоном. – «У них, видишь ли, сословное общество. Это не афишируется, ведь считается, что там демократия, и за наследниками влиятельных семей ведётся настоящая охота. В общем, ты один из них, мы тебя усыновили совсем крохой. Твоя настоящая фамилия Трувер, запомни и никому её не говори!»
Слово взял папа. – «Найди информацию о Труверах, узнай, кто правит кланом. Мы не можем сказать, что на тот момент у твоих биологических родителей будет власть, и что они будут в тебе заинтересованы. Жека, пожалуйста, будь очень осторожен! Найди способ встретиться с их главой, сообщи о себе только ему. И да поможет тебе Бог»!
Мама заговорила неожиданно с просительными интонациями. – «Жека, пожалуйста, как бы ни сложилась твоя судьба, не забудь братьев! Ведь мы всегда считали тебя своим сыном, а Тим и Антоша братом! Благослови вас Господь»!
Голограмма потухла. Жека ошалело уставился на Лену. – Что это было?!
– Достань жетон, – сказала она, – приложи к коммуникатору.
Жека послушно всё исполнил, прибор молчал.
– Информация на жетоне стёрта. – Заключила Лена.
– Но там же всё было по-другому! – Воскликнул Жека. – Я уже подносил жетон к коммуникатору, и мне сказали, что я могу стать гражданином СЕМа! И всё, информация после прочтения обнулится!
– Ну да, зарядили твой прибор лажей, но жетон не получил ответа на контрольный вопрос и не активировался. Они не могли предположить, что я ношу свой коммуникатор на шее, и ты полезешь ко мне зажиматься. – Лена усмехнулась. – Ведь из-за этого ты врал и полез ко мне?!
– Ну… – Жека смущённо опустил голову, лицо пылало, – ещё ты мне нравишься… очень!
– Тогда пойди к Кэт и пошли её в жопу! – Приказала Лена. – Пошёл вон!
– Лучше я тут подожду, а то, если выйду, этот автомат решит, что ты уже помылась. – Заговорил он в смущении. – Я отвернусь и закрою глаза.
– Только не подглядывай! – Попросила Ленка. – Я быстро!
Через три минуты честного стояния у дверей с закрытыми глазами Жека почувствовал на плечах прикосновение девичьих пальчиков, а на щеке лёгкий поцелуй. Ухо обожгло её дыхание, Лена прошептала. – Ты мне тоже всегда нравился. Только, пожалуйста, пошли в жопу Кэт. Пошлёшь?
– Прям сейчас схожу. – Радостно заверил её Жека.
При Лене вызвал по коммуникатору Кэт, попросил встретиться. Та велела идти к ней в каюту с заполненной анкетой. Деловым шагом прошёл к себе, взял умную бумагу и проследовал к «кабинету куратора», как обозначили каюту Кэт. Постучал, она открыла, – проходи.
Он подал ей чистые листы. Кэт посмотрела на анкету, грустно усмехнулась, посторонилась, – всё равно проходи.
Жека сделал пару шагов. От его каюты помещение отличалось столиком у дальней переборки и парой стульев.
– Присаживайся, рассказывай, что стряслось, – Кэт легонько подтолкнула его в плечо.
Жека уселся, дождался, когда сядет Кэт, спросил угрюмо, – зачем было закачивать в мой коммуникатор враньё? Нет же у меня в СЕМе никаких родственников, что я там забыл?!
Кэт смотрела на него грустно и очень по-взрослому. Добрая красивая девушка вздохнула печально. – Да, глупость, конечно. Старею, становлюсь сентиментальной…
Жеку уже слегка утомил этот день удивительных открытий, поэтому он сумел лишь вопросительно задрать брови.
– Мне уже много лет, малыш, не суди по внешности о возрасте космонавток. – Объяснила она спокойно. – Моему сынишке столько же лет, как тебе. Живёт где-то в свободных мирах, счастливый, наверное, называет кого-то мамой. Думаешь, откуда я знаю о таких жетонах?
Жека потерянно проговорил. – Но как же ты не понимаешь, что на его мир так же могут напасть, как на Сайори?! На нас ведь напали, понимаешь?!
– Конечно же, понимаю, – пожала она плечами. – Я ведь участвовала в нападении.
– Но зачем?! – воскликнул Жека.
– Работа такая, – усмехнулась добрая девушка. – Ты пока не представляешь, сколько вы такие умные, здоровые, честные стоите. Сколько в каждого из вас вложено труда и любви. В кредитках сумма получается тоже внушительная, у СЕМа острая нехватка управленческих и технических кадров на космических объектах, они хорошо платят. У них ты мог остаться живым.
– Но ты же сказала, что вернут на Сайори! – пролепетал Жека.
– Кого? Свидетелей нашего преступления? – Раздражилась Кэт. – Вот уж ни за что! Тебя, Лену и Джонни заберёт учебка одной ЧВК. Когда закроете контракты, что очень вряд ли, все забудут про Сайори.
– Кэт! Зачем ты мне это говоришь? Я же могу тебя убить! – Жека смотрел на красавицу во все глаза.
– Не можешь, Жека, – улыбнулась она. – Ты ведь рыцарь.
Девушка положила на стол руку с большим чёрным пистолетом. – И я вооружена, мальчик. Может, когда-нибудь встретимся в другой обстановке, спрашивай на станциях при случае Кэт Бароу.
Жека перестал чувствовать себя, тело сложилось тряпичной куклой.
