bannerbannerbanner
полная версияПациент

Алексей Юрченко
Пациент

Глава 4

Лейман нервно вертел в руках книгу с ядовито-салатовой обложкой. Как он раньше её не замечал? Книга стояла на нижней полке у стены и выбивалась из общей палитры своим кислотным цветом. Доктор взглянул на название. «Мифы Древней Греции». Лейман открыл на первой попавшейся странице и пришёл в ужас. Ему попалась легенда про богинь мщения Эриний. Они ввергали людей в безумие за их проступки. Тело доктора пробила мелкая дрожь. Он скривился, будто от физической боли, и захлопнул сборник. Появились мысли даже выбросить его. Но трепет к литературе, который выработался с годами, не позволял этого сделать. Решив, что обязательно подарит её кому-нибудь из пациентов, доктор спрятал книгу на самом нижнем стеллаже прямо напротив стола. Надо было сильно изловчиться, чтобы убрать стул, наклониться и её достать.

Последние несколько дней прошли в бесконечном стрессе. Он даже не мог вспомнить, когда чувствовал себя так же встревоженно. Все началось с автоответчика. Придя на работу, он увидел сообщение. Ему звонили из страховой. Некто Джереми Траст из «Кастл иншуэренс» деловым и решительным тоном попросил встречи, добавив в конце, что «диалог едва ли будет приятен для вас, но он неизбежен». Лейман со злостью выдернул шнур в стационарном телефоне. Через день пришло второе сообщение. Другой сотрудник был менее любезен. В язвительной манере он намекал, что отказ в возбуждении уголовного дела ещё ничего не значит, что у него есть выходы на ФБР, к тому же, стали известны обстоятельства пятилетней давности, когда (о чудо!) Лейман также врезался в старый «Форд» своего брата, за что последний получил компенсацию. В конце, голос желчно добавил: «С наилучшими пожеланиями и надеждой на благоразумие. Ваш Эрик Флетчер». После второго сообщения Лейман не выдержал и тут же позвонил брату.

– Как жизнь, Билли? – голос брата звучал как всегда наигранно-задорно.

– Надо встретиться, Эдвард, – сухо выговорил доктор.

– Без проблем. Я валяюсь дома, поедаю пиццу и смотрю Супербоул прошлого года. Славная была игра, хочу тебе сказать.

– Я заеду?

– Конечно. Прихвати только ещё пива.

Лейман бросил трубку и выскочил из кабинета. Голова шла кругом от нависшей над ним проблемы. Что они могут всё-таки сделать? Даже если не отберут лицензию, а всё дело ограничится штрафом, то пойдут ли к нему новые клиенты? Слухи о его судимости разлетятся в один миг, в этом он был уверен. На стоянке он осознал, что его не слушаются руки. Пальцы тряслись словно у алкоголика за секунду до опохмела. Сперва ушла минута, чтобы выбрать нужный ключ. Связка упала под ноги, он наклонился, но сразу начала кружиться голова. Затем он попытался нажать на кнопку для разблокировки двери, но непослушные пальцы будто бы сплелись узлом и хаотично колотили по ключу, промахиваясь мимо цели. В конце концов Лейман оказался в машине. Чтобы успокоить тремор, он вцепился в руль так, что захрустели костяшки. Автомобиль тронулся. Паника, охватившая доктора, мешала ему следить за дорогой. У него стало сводить челюсть. На середине пути из носа вытекла тонкая струйка липкой крови.

Доктору надо было срочно с кем-нибудь посоветоваться. Однако к своим годам он так и не нашёл того, кого обычно называют «лучшим другом». Всё началось ещё с семьи, которой он стеснялся. Заурядные родители-работяги, два родных брата и сестра, туповатые одноклассники, примитивные однокурсники, самовлюблённые первые наставники – все ему казались ниже его достоинства. На каждом этапе жизни он считал, что нужно немного перетерпеть и перейти на следующую ступень, где его будут окружать те, с кем действительно можно поддержать беседу, вступить в спор и даже признать поражение. Так он порвал со своей семьёй, уехав учиться как можно дальше на восток страны. Лишь брат Эдди, что поплёлся вскоре за ним, оставался последней ниточкой, что связывала его с семьёй. К слову, именно он и стал источником его бед, что ещё раз подтверждало его правоту. В школе маленький Билли искренне дружил со всеми, но сразу понимал, что те, кто его окружают, не имеют право быть с ним всю его жизнь. Была надежда на колледж, но и там ждал провал. Алкоголь, секс и первая травка – вот, что действительно интересовало его сверстников. Так он остался совсем один. Без семьи, друзей, сокурсников или коллег. Один лицом к лицу со своими проблемами. Однако его профессия предполагала, что себя ему должно быть достаточно для их решения.

– Может, дать им денег, они же у меня есть, – рассуждал вслух доктор.

Захватив на заправке упаковку пива, Лейман приехал на окраину города. Дом у брата был роскошный. Он заработал на него какой-то удачной махинацией, про которую доктор не желал знать. Трёхэтажный особняк с пятью спальнями, белоснежной террасой с цветами, стеклянным столом и стульями из ротанга, зимним садом и даже небольшим полем для гольфа. Однако вскоре дела у брата стали идти средне, а уход за домом требовался постоянный. Краска на террасе потрескалась, поле для гольфа покрылось выбоинами, а зимний сад засеяли марихуаной.

– Билли, ты паршиво выглядишь, – произнёс изрядно подпитый Эдвард, перехватывая упаковку с пивом. Его выцветшая футболка «Доктор Пеппер» была вся покрыта жирными пятнами от пиццы.

– Мне опять звонили из страховой, – без раскачки начал Лейман.

– Вот увидишь, совсем скоро они выплатят мне всю сумму. Обещаю, тебе тоже перепадёт часть. Вижу, ты настрадался из-за них.

– Настрадался?! – взорвался доктор. – Твою мать, Эдди! Они дошли до ФБР! Они подняли архив и нашли нашу с тобой липовую аварию пятилетней давности!

– Это все блеф, Билли, – ухмыляясь, ответил Эдвард, открывая банку пива, – падай на диван. Посмотрим футбол.

– Боже мой, Эдди, – застонал доктор, усаживаясь рядом с братом, – я могу потерять всё.

– Ты всегда был неврастеником, – Эдвард схватил жирными руками пульт. На широком экране забегали футболисты.

Лейман склонил голову и уставился себе под ноги. Безумная паника сменилась апатичной растерянностью. Гул болельщиков с экрана заполонил голову и, казалось, вытеснил все мысли. Доктор вновь посмотрел на брата. Эдди увлечённо смотрел матч, будто не знал, кто в итоге победит.

– Давай я денег тебе дам, и ты им передашь. Сразу за две аварии. Или себе возьми и откажись от их компенсации, – обречённо предложил Лейман.

– Нет, Билли, – брат откупорил вторую банку так, что пена пролилась на ковёр, его глаза зловеще заблестели, – деньги от тебя я не возьму. У них на нас ничего нет. ФБР – чушь собачья. Не те масштабы, чтобы аж федералы нами заинтересовались. Скоро выйдут сроки, когда они должны мне выплатить страховку. Я уверен, деньги будут у меня на карте, – Эдвард хлопнул себя по широким армейским шортам.

– Как же мне сейчас быть? – доктору хотелось врезать кулаком прямо по жирной морде брата.

Эдвард убрал небольшую квадратную подушку, что лежала между ними.

– Возьми это. Можешь посветить им перед этими ублюдками.

На диване переливался на свету длинным стволом револьвер «Смит и Вессон». Лейман машинально отшатнулся, однако не мог оторвать от оружия взгляда.

– Зачем он тебе? – спросил доктор.

– На охоту ходил раньше. Бери, – ответил Эдди, пережёвывая последний кусок пиццы, – тебе нужнее. Только мой тебе совет. Перед тем как запугать их, убедись, что вас никто не видит. Иначе ещё больше бед на твою голову упадёт.

У Леймана от волнения похолодели ладони, а во рту возник кислый привкус. Ему было страшно, но одновременно он чувствовал силу револьвера, которая могла его защитить.

Нет! Я не буду стрелять!

Словно заворожённый, он всматривался в округлый барабан, внутри которого теплились пять патронов, в длинный, словно гусиная шея, ствол, прорезиненную рукоятку. Пистолет, с помощью которого можно защититься от гризли! От двух жалких страховщиков он и подавно спасёт! Ему хотелось взять его, но почему-то было стыдно. Будто тем самым он уронит свой авторитет в глазах брата.

– Учти, у него сумасшедшая отдача, – произнёс Эдди, наблюдая за зачарованным братом.

– Я не собираюсь стрелять, – твёрдо произнёс доктор, схватил револьвер и сразу почувствовал приятное тепло, растёкшееся по грудной клетке.

Глава 5

– У вас большая библиотека, – взор Эвриджа держался поверх головы доктора. Пит вальяжно раскинулся в кресле. Его локоть упёрся в ручку стула, а голова, наклонившись, лежала на кулаке. На смуглом лице поблёскивала лёгкая улыбка.

– Да, книги – моя слабость, – закивал он.

– Не нахожу почему-то поэзии, – глаза пациента прыгали от полки к полке.

– Должен быть Уолт Уитмен. Его сборник «Листья травы».

– А что-нибудь современное?

– Нет, – отрезал доктор, – тут я согласен с Теодором Адорно, который говорил, что поэзии после Освенцима быть не может.

– Возможно, – протяжно произнёс пациент, не отрываясь от стеллажей.

Доктор пристально смотрел на Эвриджа. Он пытался понять, зачем тот сюда приходит? Что им движет? Банальное хвастовство? Весь его удовлетворённый вид показывал, что он не хочет никакой помощи, что ему комфортно с его «подвигами». Если это так, то стандартная схема от Леймана по примирению пациента с собой на нём не работает. Ему просто не с кем поделиться своим безумными идеями. И тут он нашёл человека, который внимательно выслушает и никому об этом не скажет. Пит был прекрасно осведомлён о репутации доктора, готового принять самые чудовищные истории от своих клиентов. Надо ли вообще ему что-то советовать или достаточно выслушать историю про очередное зверство с целью якобы изменить общество?

– Вы верите в Высшие силы, – обрушил молчание Лейман.

– Я верю, что весь наш мир – случайность, – ответил Пит.

– Тогда зачем что-то здесь менять?

– Случайность не значит бессмысленность. Мы получили эту жизнь, и вправе творить и созидать в отведённый мне и всему человечеству век.

– Считаете то, что вы делаете, искусством?

 

– Изменения, которые я воплощаю в жизнь – тоже созидание, доктор.

– Но вы разрушаете тем самым себя.

– Не уверен.

– Возможно, это не так заметно, но все идёт постепенно. И скоро стена рухнет.

– Пусть даже так. Я уже сделал многое для будущих поколений. Причём, это было сделано так ювелирно, что никто этого не поймёт.

– Вам не хотелось бы славы?

– Я не сумасшедший. Я прекрасно понимаю, что никто не признается, что солидарен со мной или даже благодарен. Если всё раскроется, то меня поднимут на вилы. И всем будет казаться, что я это сделал лишь для Геростратовой славы.

– Он лишь поджёг храм, – выговорил Лейман, замолчал на мгновение и добавил: – Тем более, вы сами говорите, что втайне вам будут симпатизировать. Это ведь главнее, не так ли?

– Ошибаетесь! Общественное показное порицание вытеснит из солидарных мне единомышленников всё то, что я пытаюсь в них заложить. А сейчас, проделывая подобные, – Пит прищурился, подбирая нужное слово, – вылазки, я сею разумное во всех без разбора.

– Кто же был вашей следующей жертвой? – спросил доктор, и Эвридж вмиг засиял.

– Веганы. Жалкие спекулянты на экологической тематике.

– Не верите в правильность их позиции?

– Я считаю её вредной и опасной. Выдумывая свою теорию, которая держится на подростковом сострадании, они забывают про человеческую силу и мощь. Мы такая же звёздная пыль, но отличаемся от животных тем, что можем взглянуть на небо и понять себя в этой Вселенной. Если и надо что-то поменять, то во-первых, – Пит загнул указательный палец, – понизить в этой индустрии вредные выбросы, во-вторых, не заставлять мучиться животных при забое, в-третьих, самим жрать разумно.

– Но считать себя выше их?

– Безусловно. Мы рождены, чтобы господствовать на этой планете. Хотя глупо спорить, что и наш вид когда-нибудь вымрет. Но сейчас – мы хозяева. И эти три пункта сделают нас ещё выше, чем мы есть.

– И при этом питаться животными?

– Да. Львы едят антилоп, морские свинки – траву, акулы – мелкую рыбу, а мы – всех вместе взятых. Мы, несмотря на собственную физическую неразвитость, приподняли себя над этой пищевой цепочкой, – Эвридж, прикрывшись платком, стал тяжело кашлять, через минуту он продолжил: – и, думаю, вы со мной согласитесь, что истеричные выходки веганов в виде пикетов, шествий и всяких акций вызывают гнев миллионов.

– Я только посмеиваюсь над этим.

– Вы – сильный человек, док. Меня трясёт, если по ящику вижу, как очередной желторотый сопляк приковывает себя наручниками к дверям зоопарка или бургерной.

– Кто же был следующей жертвой?

– Сакральной жертвой. Это важно, – поправил Пит, – Глен Холден – эко-активист, зоозащитник и прочая хрень. В его двадцать два года о нём успела написать «Таймс». Щуплый мальчишка с зелёными волосами, затуманенным взглядом и писклявым голоском, которым он выкрикивал свои имбецильные лозунги.

Внезапно Эвридж замолчал, словно его ввели в гипноз. Он стал погружаться в тот день. Доктор боялся шевельнуться. Пит прикрыл веки, закусил губу. Лоб сжался, выпячивая глубокие морщины. Его дыхание стало прерывистым и неглубоким.

– По отработанной схеме я выловил его и под покровом ночи отправился в парк. Для ритуального убийства мне понадобилось несколько дней. Я заранее построил специальный зеркальный саркофаг полтора метра от земли в высоту. Крышки на нём не было. Первостепенным было, чтобы люди в парке не различили, что в поле что-то прячется. Конструкцию установил в центре широкой поляны, и надо было сильно постараться, чтобы дойти до неё. Саркофаг надёжно отражал окружающую его зелень. Внутри стояли подпорки. Нечто вроде козла для распила дров, но со специальными вырезами. Туда лицом к небесам я положил Глена Холдена. Понимая, что он рано или поздно проснётся, в рот ему запихнул увесистый кляп. Под ним я посадил побеги молодого бамбука.

– Господи, – не выдержал Лейман, прекрасно зная этот древний вид казни в Китае.

– Ростки бамбука я аккуратно заточил, – невозмутимо продолжал пациент, – оставалось только ждать, – он победоносно развёл руками, – на вторые сутки бамбук коснулся плоти Глена, который к этому времени уже проснулся. Он сильно страдал. Палящее солнце выжигало сетчатку глаз, рот немел от одинакового положения, по росткам потекли первые струйки крови.

Другие книги автора

Все книги автора
Рейтинг@Mail.ru