Алексей Вишневецкий
Хроники Великого Карантина
Утро трудного дня в высоком чиновном кабинете
06.06.2020
Анна Урьевна еще раз полюбовалась свежим маникюром. День только начинался, а настроение, как ни странно, было все еще хорошим. Но раздался голос секретарши в селекторе:
– Опять Степаныч звонит. Соединить?
Анна Урьевна тяжело вздохнула.
– Да. Степаныч, ну что там у тебя опять?
– У меня опять маски не покупают. Уже и цену скинули на треть, а не берут. Ты не могла бы что-нибудь опять заявить?
– Нет, я уже назаявляла на три срока. И что мне с твоих масок?
– Тебе – ничего. Но если старший нас всех проверит, то я один на дно не пойду, я тебя с собой потяну.
– О, кстати. Насчет купания. Я уже ляпнула, что на пляже маски не нужны, а Веня настаивает. Надо будет заявить, что во время купания маска необходима.
– Слушай, я тебе не про купания. Мне маски в метро продавать надо. Хорошие люди просили помочь. Не можешь сама – позвони этому, Гебреселасиу.
– Гебресайсесу? Или как там его, никак не могу ни запомнить, ни произнести.
– Ну да. Этому – из воза. Ему-то точно терять уже нечего.
– Ладно, сделаю.
Анна Урьевна подошла к зеркалу и полюбовалась своей свежей укладкой. «Волшебница все-таки эта Людочка», – подумала она про своего личного стилиста.
– Клавдия, соедини меня с Гербенсасисом.
В трубке послышался хриплый голос эфиопа.
– Анна, ты хочешь меня поздравить с днем рождения моего славного земляка Пушкина?
– Нет, какой он тебе земляк? Мне нужно от тебя заявление про то, что маски необходимо носить везде и всегда.
– Анечка, мы уже вчера сделали такое заявление. Ты не следишь за новостями. Вот, пожалуйста: «воз рекомендует носить медицинские маски, когда наблюдается ускоренное «активное массовое распространение» коронавирусной инфекции и нет возможности соблюдать дистанцию. То есть теперь организация советует носить маски всем, но в определенных случаях».
– Так это ни о чем. Без конкретики.
– Мы не можем заявлять ничего конкретного, потому что сами не понимаем, о чем мы заявляем. И ничего не знаем. И знать не хотим. Надоели вы уже все со своими просьбами. Один раз взяли денег за объявление пандемии, а теперь типа мы всем должны, что ли?
– Не кипятись, не мы эту кашу заварили, не нам и расхлебывать. Ну, я тебя прошу, еще там тему поразминайте, все равно же найдутся идиоты, которые испугаются и поверят.
Не успела начальница полюбоваться своим идеальным свежим педикюром, как Клавдия из селектора сообщила, что в приемной толкутся какие-то авиаторы, рестораторы и туристы.
– Давай авиатора, – распорядилась Анна Урьевна.
Вошел Травельев.
– Ну, что тебе еще надо? Мы же разрешили сажать пассажиров на все три места, не оставляя свободного посередине.
– Еще бы вы в своем русогрёбпозоре не разрешили. У меня что – все европейским бизнес-классом бы летали? С пустым средним местом?
– Ладно, не кипятись. В чем проблема?
– Вот тут в ваших рекомендациях: маска должна быть на пассажире в течение всего полета, а еду подавать в герметичных контейнерах.
– Ну и? Что не нравится?
– А как пассажир жрать будет, если на нем маска?
– Пусть не жрет. У тебя в правилах что написано? Что вы должны предоставить питание на борту. Там же не сказано, что пассажир обязан его съесть?
– Не сказано.
– Вот пусть и не ест. И в туалет тогда ходить не будет.
– Ну, как вариант.
– Всё. Иди, не отвлекай.
День еще только начинался, а настроение уже испортилось. Сейчас опять повалят рестораторы, хозяева фитнес-центров, салонов-парикмахерских и прочие бессмысленные люди, мешающие работать.
А на столе у Анны Урьевны со вчерашнего вечера лежала пачка новых рекомендаций по поведению граждан на личных приусадебных участках и в частных гаражах. Их предстояло внимательно прочитать и внести необходимые правки, чтобы сделать эти документы еще более бессмысленными и невыполнимыми. Анна Урьевна трудилась, не смыкая глаз, как раб на галерах.
Мы вышли по УДО за хорошее поведение
09.06.2020
Это было столь же неожиданно, как знаменитое «Я устал, я ухожу» 31 декабря 1999 года. Все инсайды СМИ и телеграм-каналов от «источников, близких к чему-то» оказались пшиком. Мэр Москвы снял все основные ограничения в один момент с 9 июня. Видимо, кто-то, помимо меня, обратил внимание на незаконность действий Сергейсеменыча, на психопатию Приложения №8 и на остервенелый увод денег из казны. И наконец-то дал ему по рукам. Самоизоляция, цифровые пропуска и графики прогулок остались в прошлом. Теперь – самосовершенствование и самолюбование.
Вперед, к прошлой жизни
Но, как при любом УДО, нас на всякий случай предупредили, что всё может вернуться. Мол, самосохранение – это, конечно, не самоизоляция, но надо держать себя в руках. Как говорится, вольное поселение – уже не тюрьма, конечно, но еще и не свобода.
Впрочем, зона-то в Москве была «черная». Вохра нас не трогала. Гуляли, когда хотели, а не по графику. Кому сильно надо было – чифирили понемногу, в смысле – тусовались в подпольных клубах и ресторанах. Частным порядком работали закрытые салоны красоты, парикмахеры принимали на дому или выезжали к желающим, антицеллюлитные массаж заказать – тоже не было проблемой.
Проблемой было то, что все это опять пошло мимо кассы. Черным налом, без налогов. Но это был выбор властей, а не сферы обслуживания. Оставить женщину на два месяца без маникюра – это верный способ толкнуть ее на любые противоправные действия.
Так что указ мэра от 8 июня просто привел в соответствие реальную жизнь с нормативными актами.
Пиар слабоватый
И уже во вторник ставшее привычным число инфицированных – около 9 тысяч – первый раз было снабжено в СМИ комментарием: мол, это рекордно низкий прирост за все время, всего 1,8 процента.
Я, конечно, понимаю, что в школе все мы учились давно, но не до такой же степени мы были двоечниками. Если каждый день ты увеличиваешь количество инфицированных и прибавляешь к нему примерно одно и то же число, то процент прироста каждый день будет все ниже и ниже.
Для тех, кто совсем не помнит математику, поясню. 9 тысяч к 100 тысячам – прирост 9 процентов. 9 тысяч к 200 тысячам – 4,5 процента, а 9 тысяч примерно к 480-ти – примерно те самые 1,8. Победили они эпидемию, которой не было.
А число инфицированных, кстати, по-прежнему оставляют без пояснений. Болтается в самых заметных местах новостных лент. И по-прежнему воздействует на психику. Вот сейчас, взгляните. Инфицированных – 485.253, скончалось – 6.142, выздоровело – 242.397. Так сколько, по их данным, сегодня инфицированных? Правильно – 236.714, а не 485 тысяч. Или пишите тогда с уточнением – инфицированных за все время.
А с таким пояснением уже число не впечатляет. Сколько было инфицированных другими ОРВИ, гриппами, корью, свинкой, прочими гадостями? Сотни миллионов, миллиарды? Вот именно. Коронавирусная цифирь не катит.
Но главное – мэр нам вчера по телевизору улыбнулся и похвалил нас. Пробки на дорогах тут же вернулись.
Чиновники победили «эпидемию», осталось теперь победить чиновников
10.06.2020
Жил себе у нас в стране тихий Роспотребнадзор. Жил себе и жил, никого не трогал. Ну, бывало, запретит экспорт боржоми или молдавских вин, или турецких помидор, исходя из политической ситуации. А так – нет, обычно не трогал никого.
Звездный час
И вдруг – свет софитов пал на чиновников в малиновых пиджаках. И даже начальство сказало: давайте будем их слушаться, вот прямо – как они скажут, так и будет. И советоваться с ними будем. Понятно, что начальство имело в виду совсем другое: мол, поиграйтесь, а решения-то мы будем принимать.
Но малиновые пиджаки не поняли и во главе со своей гранд-дамой начали всерьез руководить и рассылать циркуляры. А гранд-даму еще и в телевизоре все время показывают… И она внезапно возомнила себя Галкиным-Малаховым-Соловьевым, но с функцией определения наших судеб.
И заявила, например, вчера «Комсомольской правде»: «Во всех субъектах Российской Федерации, независимо от режима снятия ограничений, остается масочный режим. Очень важно не поторопиться, чтобы потом не пришлось возвращаться назад».
А урна возле моего подъезда забита грязными масками.
Буквально пара вопросов
Почему нас заставляют носить маски? Потому что, говорят нам, коронавирус очень заразный. И главное, не известно, кто инфицирован, а кто – нет. И вирус этот, убеждают нас, коварный – может сохраняться на поверхностях и предметах какое-то там количество часов.
И пусть уже вирусологи по всему миру, проводившие исследования, пришли к выводу, что ковид-19 на предметах не сохраняется, но давайте на пару минут примем версию наших чиновников.
По этой версии, абсолютно все маски могут являться источником заражения, – ведь не известно, кто носил эту маску, был ли этот человек так называемым «бессимптомным больным» (еще один чиновный оксюморон).
А это означает, что абсолютно все маски являются так называемыми «опасными» и «чрезвычайно опасными» медицинскими отходами. Я даже приведу здесь их сокращенное описание с официального сайта Роспотребнадзора:
«Класс Б. Опасные. Потенциально инфицированные медицинские отходы. Материалы и инструменты, загрязненные выделениями, в т.ч. кровью. Выделения пациентов». В нашем случае – подходит.
«Класс В. Чрезвычайно опасные. Материалы, контактирующие с больными особо опасными инфекциями». И это – подходит. Ковид-19 официально внесен в список особо опасных заболеваний.
А это означает, что по всему городу, по всей стране, во всех субъектах Федерации, через каждые сто метров должны стоять специальные баки желтого цвета для приемки медицинских отходов классов Б и В. Таким образом, если коронавирус столь опасен, то Роспотребнадзор, заставляя нас носить маски и не обеспечив эпидемиологическую безопасность, в полном составе, начиная с руководителя, должен быть привлечен к уголовной ответственности, например, по статье 236 УК РФ «Нарушение санитарно-эпидемиологических правил». В зависимости от «создания угрозы жизни» до смерти людей – от крупных штрафов до семи лет тюрьмы.
Второй вариант. Коронавирус не опаснее любой другой сезонной инфекции. Маски не просто бесполезны и бессмысленны, но еще и вредны для здоровья. И в этом случае у меня вопрос к деятелям от Роспотребнадзора: не пора ли прекратить этот вой про несуществующие опасности?
Уже надо определиться: либо замолчать наконец-то и не травмировать и без того наэлектризованных людей, либо – в тюрьму по 236-й УК.
Мой рейс в Брюссель на 5 июля перенесён. На 10 минут. Теперь – не в 14:50, а в 14:40
12.06.2020
Когда пришла СМС от Аэрофлота с начальными словами «Ваш рейс SU2628 Москва – Брюссель…», я, конечно же, подумал, что полет наконец-то официально отменили. Но нет – всего лишь поправка на 10 минут. При этом, как мы знаем, рейсы за границу должны хотя бы частично восстановиться только после 15 июля.
Как же так? Почему не отменяют? Чего-то ждут? Билеты на июль в Европу Аэрофлот не продает, на август – пожалуйста. Куда угодно. По информации моего доброго друга, работающего очень близко с Аэрофлотом, на 5 июля нечего и надеяться. Но – перенесли на 10 минут.
Понятно, что мы с Мариной покупали летние билеты в декабре, памятуя о пословице «Готовь сани летом, а телегу – зимой». Тогда еще не было никакого коронавируса, люди по всей стране массово слегали в больницы с тяжелой пневмонией, о чем даже сообщали федеральные телеканалы. Некоторые районные стационары были переполнены, пациенты лежали в коридорах (сюжет 1-го Канала от 19 ноября).
Тогда все спокойно болели и, увы, некоторые умирали без деятельной заботы властей, принесшей нам увеличение безработицы, снижение доходов, катастрофическое падение экономики, депрессии-стрессы и огромное превышение показателей смертности, никак не связанной с ковидом (о чем свидетельствует апрельская и майская статистика).
Пару дней назад официальные лица сообщили нам о том, что, согласно данным тестов на антитела к ковиду, иммунитет к новому вирусу имеют в среднем 14 процентов россиян, а в Москве этот показатель – 17,5 процента.
Не трудно посчитать, что больше 20 миллионов наших сограждан, видимо, уже переболели ковидом или переносили его в себе без симптомов.
Простая логическая цепочка подтверждает сей факт. Вирус, как нам говорят, – новый. Стало быть, врожденного иммунитета к нему быть не может. Значит, его приходится вырабатывать каждому организму. Либо за счет уже имеющихся внутри механизмов, либо за счет процесса болезни в той или иной форме.
А сколько у нас сегодня официально инфицированных? Чуть больше полумиллиона. А минимум 20 миллионов переболели. И ничего катастрофического не произошло. Улицы не были завалены трупами, усталые медсестры не выкладывали свои фото в социальных сетях, страшного псевдо-термина «матовое стекло» мы не слышали, да и слово «коронавирус» ворвалось в наш язык селевым потоком.
То есть, жили мы тогда спокойно, спокойно работали, копили деньги на летний отпуск. Сезонное ОРВИ отправляло целые офисы и семьи на постельный режим в теплых квартирах, температура, кашель и насморк всегда присутствовали в нашем зимнем быту.
Но тут власти как-то подозрительно активно и внезапно озаботились нашим здоровьем. И пошло-поехало. Самоизоляция, социальный мониторинг, пропуска, графики прогулок, государственная спекуляция масками, отказы в проведении плановых операций и обследований, – как будто умерли все болезни, кроме ковида. Сотни миллиардов туда-сюда и в разные стороны. Только успевай подбирать – тот, кто ближе.
Не буду здесь пересказывать все свои полсотни заметок на эту тему. Вернусь к билетам в Брюссель. Один коллега спросил меня, неужели я поехал бы сейчас в Европу. Отвечаю: поехал бы, но при двух условиях.
Первое. Нужно, чтобы самолет туда полетел. И второе. Бессмысленно ехать, если там тебя посадят на карантин. А в остальном – не вижу никаких препятствий для того, чтобы проехаться по германским и французским замкам, погулять по летним Альпам, подышать свежим воздухом. И отдохнуть от новостей.
Один мой давний друг, живущий в Женеве, сказал мне еще в середине марта: «Больше всего я боюсь не коронавируса, а идиотизма властей». Разумеется, говорил он о швейцарских властях…
Аэрофлот по-прежнему летает в Пекин и Сеул по странному расписанию
13.06.2020
К вопросу о прерванном международном авиасообщении. Вчера проводили родственников жены в Сеул. Аэрофлот один раз в неделю возит пассажиров туда и обратно. Билеты на сайте купить нельзя, нужно звонить на горячую линию. Это не вывозные рейсы, а регулярно-чартерные.
С разницей в час, в 17:35 и в 18:45, из Терминала F в Сеул и в Пекин вылетали самолеты, далее на табло были обозначены рейсы в Ош, Денпасар и – внимание! – в Лондон.
Образовалась большая очередь, поскольку всех предупреждают, что в аэропорт нужно приезжать за 4-5 часов. При том, что регистрация все равно начинается за 3 часа до вылета. Не понятно, кому куда стоять, поэтому все стояли ко входу с надписью «Красный коридор». Но ниже была другая: зеленый коридор. Другой зеленый коридор находился правее. И там никого не было.
В процессе выяснилось, что в этой очереди надо стоять только тем, кто вылетает в Пекин, а те, кто вылетает в Сеул, могут свободно проходить на регистрацию и сдачу багажа как раз-таки в этот пустой вход. Марина спасла нескольких корейцев, стоявших в китайской очереди, и направила их в нужные ворота. Поработала сотрудником Аэрофлота и Шереметьево одновременно.
Проводив внутрь свою маму и племянника, Марина осталась на всякий случай дождаться, пока они пройдут досмотр и окажутся в зоне посадки. Разумеется, у них долго проверяли документы: паспорта, справки и т.п.
В это время в зале появились белые человечки, уже знакомые мне по мартовскому прилету из Парижа. Они организовали столики, обозначили стойками проходы. Подошел китайский представитель и дотошно все сфотографировал, – видимо, для отчетности.
Затем вылетавших в Пекин начали пропускать через белых человечков. Вылетавших в Сеул эта процедура не касалась. Власти каждой страны сходят с ума по-своему.
Родственники жены уже долетели до места назначения. Им сделали тесты, и сейчас они ждут результатов. От 6 до 24 часов. Если у них все в порядке, то 14 дней они смогут провести в квартире, арендованной братом моей жены. Если нет – то, увы, их ждет обсерватор, за нахождение в котором придется платить примерно по 70 долларов в сутки.
А нам говорят, что никто никуда не летает. Было бы желание. Но смысла пока нет.
Интересно, кто-нибудь когда-нибудь остановит Роспотребнадзор с его «рекомендациями»?
16.06.2020
Чем больше людей выходит на улицу и чем меньше обращают они внимание на безумные правила, тем меньше количество инфицированных. Это показывает официальная статистика. Самые высокие цифры зараженных были в начале мая, именно в тот момент, когда все жестко сидели по домам, соблюдая самоизоляцию.
И, казалось бы, жизнь налаживается, но Роспотребнадзор начинает выдумывать все новые и новые «рекомендации». Не, ну а чего? Они чего там, просто начнут жить дальше? Ну уж дудки. Давайте, например, обяжем гостиницы сообщать, куда следует, о заселении в один номер мужчин и (о, ужас!) женщин с незарегистрированным браком. «Если в итоге в одном номере окажутся не зарегистрированные в браке пары, гостинице придется давать объяснения», – это из разъяснений РПН «Российской газете».
А голубым, значит, можно? Если в номер заселяются двое мужчин с незарегистрированным браком? Или это просто два друга поехали вместе на отдых и из соображений экономии сняли один номер на двоих?
А вот об этих аморальных личностях – мужско-женских парах – куда сообщать-то следует? В Роспотребнадзор? Руководству региона? В партком, профком и местком?
Обо всех наших перемещениях в пространстве мы уже обязаны были отчитываться. Маловато будет! Теперь к нам в постель решили залезть.
Я, конечно, понимаю, что многие чиновники РПН, если приглядеться к ним внимательно, вряд ли занимаются сексом. Или увлекаются только лишь взаимной мастурбацией на безопасном расстоянии в полтора метра. Наиболее отчаянные, возможно, решаются на легкий близкий флирт в противогазах и костюмах химзащиты. Ну, а можно уже гражданам самим решать, как и с кем им проводить свое время, как и с кем заниматься любовью, как и с кем дружить и выпивать?
Самое страшное место в городе – это лавочки в парках. На них можно будет садиться только с 23 июня. Уже позволено всем городом толкаться в часы пик в метро, но в ресторан зайти нельзя. Зато можно стоять на выдачу еды перед окошком в огромной очереди и вместо того, чтобы спокойно сидеть за столиками, дышать друг в другу в затылок.
Офисы-то все заработали, людям в обед есть хочется. Я понимаю, конечно, что чиновникам Роспотребнадзора эти проблемы не ведомы, у них-то служебная столовая и не закрывалась вовсе, что было специально оговорено в указе мэра Москвы: «ограничение /по работе ресторанов, кафе и проч./ не распространяется на столовые, буфеты, кафе и иные предприятия питания, осуществляющие организацию питания для работников организаций».
А в школах, вообще говоря, надо перемены сдвинуть, чтобы все классы не выбегали вместе. Чиновники, которые это придумали, не понимают, что еще до сдвинутых перемен сдвинутся мозгом завучи, которые будут составлять расписание. А еще чиновники, наверное, не в курсе, что огромное количество школ по стране переполнено и учится в две смены. А во многих сельских школах работает и вовсе по одной учительнице, она и в первом классе преподает, и в одиннадцатом, и все это происходит в одной комнате. Может, чиновникам Роспотребнадзора следовало бы выехать за Садовое кольцо, а Анне Юрьевне оторваться от личного стилиста с ежедневными укладками для вещания в телевизоре?
Одна надежда только на то, что все эти «рекомендации» останутся на бумаге. Потому что наши люди в массе своей – не сумасшедшие, а вполне нормальные и просто посмеются над ними. На лавочках уже сидят, – вот ужас-то!
Пресс-служба Депздрава Москвы ответила на мои вопросы после моего же обращения в прокуратуру
17.06.2020
Не буду утверждать, что это произошло в результате. Но после – это точно. Напомню, свои вопросы в пресс-службу Депздрава Москвы я адресовал 13 мая. Они касались оказания экстренной и плановой медицинской помощи онкологическим больным после того, как ряд клиник был перепрофилирован под коронавирус, – на примере ГКБ №24. Через 7 дней, как того требует Закон о СМИ, ответов не последовало, хотя одна из сотрудниц убеждала меня, что они обязательно будут.
Я пошел по правовому пути. 4 июня через портал Госуслуг направил свое обращение в Прокуратуру Москвы с просьбой провести проверку пресс-службы Депздрава Москвы на предмет игнорирования журналистских запросов, а также по поводу размещения, возможно, недостоверной информации на сайте Депздрава.
8 июня обращению был присвоен соответствующий номер и оно, как я полагаю, пошло в работу. Вечером 16 июня я получил на свою электронную почту ответы на вопросы. Ответы, правда, не совсем соответствуют вопросам, но это уже хотя бы что-то. Я приведу ответы полностью, без сокращений. Наберитесь терпения и прочитайте их, пожалуйста. Это важно.
Вот первый блок моих вопросов. Сколько плановых операций по профилю больницы (рак толстой кишки, прямой кишки, ободочной кишки и проч.) отменено, перенесено, отложено на неопределенный (или определенный) срок? Где-либо проводятся экстренные операции по специализации данной клиники? В достаточном ли количестве? Как следует действовать тем больным, чьи операции перенесены/отложены?
Вот ответ пресс-службы:
«В период пандемии ряд московских больниц, в том числе ГКБ № 24, были перепрофилированы для оказания помощи пациентам с коронавирусной инфекцией или подозрением на нее. По мере стабилизации эпидемиологической ситуации в городе городская клиническая больница № 24 обязательно возобновит прием пациентов в прежнем режиме.
Перепрофилирование ГКБ № 24 никак не повлияло на оказание помощи пациентам с онкологическими заболеваниями. Оказание медицинской помощи по профилю не прекращалось ни на один день.
Более того, ввиду перепрофилирования федеральных центров городом дополнительно предоставлены 100 коек на базе НИКИО им. Свержевского для ГОКБ №1. Все пациенты перепрофилированных или закрытых на карантин федеральных клиник были переведены для продолжения лечения в московские стационары.
Кроме того, пациентам с опухолями предстательной и молочной желез организовано проведение гормонотерапии на дому. К пациентам выезжают врач с медицинской сестрой и при отсутствии противопоказаний вводят необходимый препарат. Ряд больных с начала апреля начали получать такое лечение, не выходя из дома.
Как сообщал Департамент здравоохранения ранее, на базе крупнейших московских больниц (МГОБ № 62, ГКОБ № 1, ГКБ № 57 имени Д.Д. Плетнева, ГКБ имени С.П. Боткина, ГКБ № 40 и Московский клинический научно-практический центр имени А.С. Логинова) организованы 6 многопрофильных онкологических центров. Все эти центры продолжают оказывать помощь в обычном режиме.
При выявлении онкологических заболеваний или их прогрессировании все диагностические мероприятия проводятся в назначенные сроки. Также проводится лучевая терапия, плановые хирургические вмешательства и плановая химиотерапия.
В связи со сложившейся эпидемиологической ситуацией действительно было рекомендовано отложить плановые посещения врачей для минимизации риска заражения и распространения инфекции, в тех случаях, когда это не угрожает жизни пациентов. Данная рекомендация не относится к пациентам, которые имеют онкологические заболевания».
Вот второй блок моих вопросов. Сколько больниц было сокращено/закрыто в Москве в период с 2014 по 2020 год? Каков их коечный фонд? Сколько среди этого количества инфекционных больниц/отделений? Каков их коечный фонд?
Вот ответ пресс-службы:
«Что касается закрытия больниц, то хотели бы отметить: столичные больницы, закрытые несколько лет назад, как правило не соответствовали современным нормам и не позволяли оказывать в них качественную медицинскую помощь (ввиду изношенности, плохого функционирования систем, планировочных ограничений и других причин). От пациентов поступали жалобы на некомфортные условия лечения. Вместо того, чтобы растрачивать ресурсы на восстановление зданий, изначально не имеющих инфраструктуры, необходимой для медицинского учреждения, было принято решение построить на территории Москвы современные медицинские центры, отвечающие всем санитарно-техническим требованиям и оснащенные передовыми системами диагностики. При этом уникальные отделения закрытых больниц продолжили функционирование на базе других учреждений.
Так, с 2010 года были открыты более 10 новых корпусов стационаров, в том числе новая Морозовская детская больница, инфекционный роддом при ИКБ №2, многопрофильный центр в Коммунарке, онкохирургический корпус ОКБ №1 на Загородном шоссе, Центр женского здоровья (Женская консультация) на Соколиной горе, ГКБ Плетнева, Подстанция скорой помощи в Некрасовке, Офтальмологический центр Боткинской; многопрофильная современная больница в Коммунарке.
В ближайшие пять лет в Москве будут построены еще более 50 новых объектов здравоохранения общей площадью более одного миллиона квадратных метров, среди них – уникальный лечебно-диагностический центр в МКНЦ им. Логинова (Общая площадь строительства составит более 60 тысяч квадратных метров) с суперсовременной патоморфологической лабораторией, которая позволит повысить точность диагностики и назначений методов лечения. В состав комплекса будут входить блок лучевой диагностики и эндоскопии, 20 операционных с возможностью проведения высокотехнологичных операций, включая роботассистированные, а также палатный блок на более чем 400 мест.
Современный неонатальный корпус при филиале ГКБ им. Виноградова, площадью 12 тыс. квадратных метров. Он рассчитан на 76 мест. Кроме того, в корпусе расположится консультативно-диагностический центр на 150 посещений в смену. В корпусе разместятся отделения лучевой диагностики, реанимации и интенсивной терапии новорожденных, патологии новорожденных и недоношенных детей (второй этап выхаживания) с блоком интенсивной терапии, клинико-диагностическая лаборатория и приемное неонатальное отделение.
Строительство новых корпусов идет и в инфекционной больнице № 1, и в детской городской клинической больнице Святого Владимира, общей площадью около 140 тыс. квадратных метров. В новом корпусе ИКБ №1 запланировано строительство мельцеровских боксов, в том числе для особо опасных инфекций и для беременных женщин. В новом инфекционном корпусе детской городской клинической больницы Святого Владимира помимо мельцеровских боксов, разместится также диагностическая хирургическая реабилитационная служба.
На конец 2019 года, до возникновения коронавирусной инфекции, в Москве открыты 3 инфекционных больницы и инфекционные отделения в 5 многопрофильных стационарах вместимостью около 2500 коек.
В 2019 году загруженность столичных инфекционных стационаров была неполной, то есть действующих больниц хватает, чтобы обеспечить потребность в обычное время».
Я прошу читателей самих оценить, ответила пресс-служба Депздрава Москвы на мои вопросы или нет. Во всяком случае, после моего обращения в прокуратуру все же проявила уважение к журналистскому запросу.
Открытым пока что остается вопрос с размещенной 21 мая на сайте Депздрава следующей информацией: «Ни один городской стационар, оказывающий помощь онкологическим пациентам, не был закрыт или перепрофилирован в период пандемии».
А в этом же ответе на мой запрос, как мы с вами только что видели, сказано, еще раз: «В период пандемии ряд московских больниц, в том числе ГКБ № 24, были перепрофилированы для оказания помощи пациентам с коронавирусной инфекцией или подозрением на нее… Перепрофилирование ГКБ № 24 никак не повлияло на оказание помощи пациентам с онкологическими заболеваниями».
Я вижу, что информация, размещенная на сайте Депздрава, прямо противоречит тому, что пишет мне сама же пресс-служба. Осталось дождаться оценки со стороны Прокуратуры Москвы.