Алексей Васильев
Рецепты Арабской весны: русская версия
Метрах в ста идет молодежный митинг, требования почти те же:
«Судить коррупционеров, начиная с Хосни Мубарака и до самого маленького ответственного чиновника.
Снять всех губернаторов и распустить местные советы.
Организовать гражданский президентский совет, который будет править Египтом до выборов.
Вернуть все награбленные деньги из-за границы в Египет.
Отправить в отставку руководителей университетов, которые были назначены прежним режимом.
Никакого примирения и диалога с теми, кто пролил кровь мучеников, никакого диалога с коррупционерами.
Не допустить участия Национально-демократической партии в национальном диалоге, запретить НДП.
Отправить в отставку руководителей СМИ, которые работали на прежний режим.
Освободить всех политических заключенных, которых посадили до революции. Прекратить пытки заключенных в тюрьмах».
Повсюду рифмованные крики: «Народ требует судить президента», «Наша революция – не игра в кошки-мышки», «Поднимите свой голос в защиту революции», «Кто борется, тот не умрет», «Почему у власти представители прежнего режима? Долой!». «Нельзя построить дом, если какие-то этажи уже разрушены, нужно разрушить весь дом до основания. Это надо сделать побыстрее».
Речи распаляют собравшихся. Ораторы стирают с лица крупные капли пота и говорят, говорят, говорят, выкрикивая лозунги. Толпы их подхватывают. Расхаживают продавцы бубликов и воды. Танцуют под барабаны. Дети вместе с родителями несут плакаты и размахивают национальными флагами. Продают сувениры с эмблемами «Революция 25 января». Фотографируются на фоне плакатов и посылают изображения по мобильным телефонам друзьям и знакомым. Делают видеосъемки. Под единственным деревом в центре площади расположилась семья: старик, муж и жена и четверо детей, пьют чай.
Подчеркиваю: это – день сравнительно небольшого скопления народа. В следующую пятницу, когда меня уже не было в Каире, на площадь собрались вдесятеро больше людей.
Улица не просто кричала и митинговала. Она добивалась своего. Военный совет отступал шаг за шагом. Была распущена НДП и конфискованы ее фонды и ее имущество. Мубарака, его жену и сыновей арестовали и отдали под суд. Еще несколько десятков высших коррупционеров оказались за решеткой. Толпа требовала крови. Пока своих робеспьеров, троцких или свердловых не появилось. Но кто знает… Были смещены все руководители государственных СМИ. Свободная печать воздействовала на политику и кадровые назначения. Мой друг, писатель Гамаль аль-Гитани, поместил колонку в газете «Аль-Ахбар» с критикой только что назначенного министра культуры, назвав его менеджером, а не деятелем культуры. Министра сняли. Сын Гамаля Абдель Насера дал интервью в одной из газет. Он осудил режим Мубарака со словами: «Революция 25 января – продолжение революции 23 июля (1952 года)».
Но, как и в любой революции, все было хаотично и противоречиво. Бастовали студенты, требуя повысить отметки, полученные ими на экзаменах. Бастовали ученики старших классов школ, требуя облегчить учебные программы. Произошел общеегипетский скандал: во время футбольного матча египтян с тунисцами выигрывали тунисцы. И тогда огромная толпа египетских болельщиков выбежала на поле и стала избивать тунисских игроков. Полиция не вмешалась. К чести египтян, надо сказать, что по этому поводу заседал даже Высший совет вооруженных сил, который направил извинения Тунису. К тунисскому посольству приходили десятки молодых людей, чтобы выразить свое сочувствие и извинения. В социальных сетях молодые активисты распространяли призывы к соотечественникам соблюдать правила дорожного движения и не свинячить на улицах (Вспомним: «Граждане! Будьте культурны! Не плюйте на пол, а плюйте в урны!»)
Поступали сообщения о том, что салафиты (крайние исламисты) разрушали надгробья и склепы над могилами святых, почитаемых суфиями, мусульманскими мистиками. Шли столкновения на кладбищах. Из Афганистана, Пакистана, Ирана, из стран Западной Европы возвращаются сотни членов «Аль-Джихад аль-Ислами» и других террористических мусульманских организаций. Они, мол, были борцами с прежним деспотичным режимом Мубарака. Из тюрьмы освободили соучастников убийства президента Садата в 1981 г. (основные участники этой акции были тогда казнены). Появилось заявление «Братьев-мусульман»: «Мы осуждаем салафитов и террористов».
Все тревожнее были сообщения о ситуации в экономике. Люди ожидали немедленного улучшения своего положения, а оно ухудшалось. Доходы от туризма резко упали. Удар пришелся по служащим гостиниц, гидам, торговцам, шоферам такси. Золотовалютные резервы страны сократились на несколько миллиардов долларов. Из страны «убежали» многие миллиарды долларов частных вложений. Один из бизнесменов жаловался мне на встрече в клубе «Сувейрис», где собирается журналистская и писательская элита: «Мы собирались строить новый металлургический завод. И вдруг нам говорят: «Вы получили лицензию с помощью Ахмеда Изза (металлургический олигарх, друг сына Мубарака Гамаля). Ваши лицензии недействительны. Или давайте 100 миллионов фунтов (!) «на лапу» или уходите». Мы вынуждены закрыть бизнес. На работу молодые люди ходят со своими компьютерами и переписываются по «Фейсбуку». Попробуй запретить. Нам отвечают: «У нас теперь демократия, мы скоро будем выбирать и руководство фирм».
Я запомнил воодушевленную, возбужденную журналистку из влиятельного журнала. Она кипела горячим энтузиазмом и верой в будущее. «Сейчас, – говорила она, – журналисты получают 500–600 фунтов в месяц, а нужно установить минимум 1200 фунтов. Откуда взять деньги? Да ведь очень просто. Нам же вернут те десятки миллиардов, которые Мубарак и прочие коррупционеры перевели за границу, вот и хватит на всех денег». Я с ней не стал спорить, но представил себе наивность и надежды простых египтян, если журналистка из солидного издания верит в сказку о завтрашнем дне.
Наслушался упреков в адрес России, от всех – правых, левых, бизнесменов и шоферов такси, университетских профессоров и разнорабочих: «Где вы, русские? Почему вас не видно и не слышно? Почему вы хотя бы не примите на лечение раненых в ходе нашей революции, как это сделали немцы? Почему вы не установите с нами контакты на уровне неправительственных организаций? Вы опаздываете. Кто последний пришел, тот на последнем месте по своему авторитету и окажется». Я пытался оправдываться:
«Мы отменили запрет на поездку туристов в Египет, а это очень существенная экономическая составляющая».
А что еще было добавить? Хорошо, что в Египте побывал наш министр иностранных С.В. Лавров. А где наши профсоюзы, правозащитники, организации дружбы и солидарности, организации женщин, молодежи, спортсмены, писатели, научные делегации?
Знаю ответ: нет денег. На контакты и поездки в США или Францию, Германию или даже Китай деньги есть. На арабов – нет. В советские времена деньги были. (Повторю: Египет расплатился с Россией за ВСЕ (!) свои долги – и за высотную Асуанскую плотину, и за оружие, и за заводы.)
А контакты человека с человеком? Миллионов с миллионами? Пусть эти контакты подождут… Подождем своего Билла Гейтса, который сам заработал десятки миллиардов (долларов, не рублей) и половину отдал на благотворительность. Но у наших олигархов другие заботы.
Вот так мы и живем. Арабские революции и будущее арабских стран – само по себе, а мы с нашими проблемами, претензиями – сами по себе.
Никто как будто не виноват. У нас, действительно, свои большие заботы. Понятно, почему от нас уходят и забывают о нас друзья. А деньги? Ну что ж, можно с уверенностью сказать, что если в арабских странах установятся режимы, устраивающие Запад, деньги у Запада найдутся. Да и куда деваться без экономических связей? Ведь Россия не выпьет арабскую нефть, не выкупит арабский газ, а послереволюционные правительства могут найти общий язык с Западом. Но без нас. Нам достанутся в лучшем случае крохи.
Говорят участники событий
Беседую с теми, кто через Интернет, «Фейсбук», «Твиттер», «Ю-Тьюб» стал организатором египетской революции. Не важны их имена, они их не скрывают, пожалуйста, цитируйте, но их не знает наша публика. Брендом этой группы стал их приятель У. Гонем. Он был занят в день встречи. У молодых людей нет ни чувства ревности, ни зависти. Раскованные, образованные ребята. Совершенно искренние. Патриоты. Революционеры. Один из них на площади Ат-Тахрир потерял глаз… Умные и… пусть простят они меня… наивные, увлеченные западными лозунгами и ценностями.
Постарался расположить их к себе. Раскрыл свою книгу «Египет и египтяне» и прочитал посвящение и заключение. Им понравилось. Сказал, что приехал учиться, а не учить, изучать обстановку, и потекла откровенная беседа с жаркими спорами.
– Когда вы решили, что настал час «Х» для революции?
– Мы не планировали революции. Мы не собирались устраивать революцию, хотя знали об успехе наших тунисских братьев. Мы призвали людей на демонстрацию против ненавистной полиции. Хотели испортить праздник полиции 25 января. Рассчитывали, что на демонстрации выйдут тысяч 40, а вышло больше 200 тысяч. Были жертвы. А дальше стало ясно: народ не хочет Мубарака. 28 января после пятничной молитвы на улицу вышел миллион протестующих и еще несколько миллионов по всей стране. Ненависть вырвалась наружу. А дальше – дело известное. Полиция после нескольких попыток расправиться с демонстрантами разбежалась, а армия была вместе с народом.
– Каковы ваши задачи?
– Демократия. Возвращение человеческого достоинства. Возвращение величия Египта. Свобода. Свободные выборы.
– А почему вы выступили против поправок к конституции, затем против временной конституции, предложенной военными?
– Нужно было время для обсуждения проекта конституции. Мы не хотели, чтобы в ней сохранилась статья «Ислам – государственная религия, а шариат – основной источник законодательства». Мы были против введения формальной квоты в парламенте – 50 % для рабочих и крестьян, – сохраненной со времен Гамаля Абдель Насера.
– Вы сами надеетесь на успех на выборах?
– Вряд ли мы получим много голосов. Но у нас формируется два блока «Союз 6 апреля» – он существует уже пару лет – и «Блок революционной молодежи». Стоит задача дискредитировать прежнюю партию власти – Национально-демократическую, конфисковать ее имущество, показать народу, насколько коррумпированы ее члены. О текущей задаче: отправить под суд всех коррумпированных высших чиновников прежнего режима.
– А как вы относитесь к Ливии?
– Мы – союзники ливийских революционеров, мы – против диктатора Каддафи.
– Вы согласны с натовскими бомбардировками страны?
Некоторые колебания моих собеседников, а затем решительно:
– Если для успеха революции нужен союз с НАТО, пусть будут бомбежки НАТО.
– А если вы столкнетесь с сопротивлением здесь, в Египте, вы пригласите бомбить Египет натовские самолеты?
Я намеренно задал провокационный вопрос. Мои собеседники горячо заспорили между собой, до крика, потом пришли к консенсусу:
– Египет – великая страна, она сама справится со своими проблемами. Бомбить Египет не посмеют. У нас самая сильная армия и самое сильное ПВО на Ближнем Востоке. (Про Израиль мои собеседники, конечно, забыли, а о качестве египетской ПВО в сопоставлении с современными требованиями они, видимо, не знали.)
– Знаете ли вы, что все революции всегда приводили к экономическому упадку? Люди надеялись на немедленное улучшение ситуации, на немедленное улучшение своего личного положения. Но этого не будет.
Один из них сказал:
– Но ведь коррупционеры перевели за границу десятки миллиардов долларов. Мы их вернем.
– Простите, – возразил я, – из Африки за 50 лет независимости был незаконно вывезен почти один триллион долларов. Вы знаете, сколько удалось вернуть за многие годы усилий? Один миллиард – одну тысячную часть награбленного.
Ребята погрустнели. Но потом один из них сказал:
– Но мы же нужны демократическому Западу. Запад нам поможет.
– Вы не ожидаете контрреволюции?
– Да, такая опасность есть. Но есть и опасность новой революции, «революции голодных», если экономика не наладится.
Точно такие же слова о возможной «революции голодных» я услышал от одного из руководителей «Братьев-мусульман» Саада Хусейни.
Офис «братьев» в одном из отдаленных районов Каира. Скромное, непритязательное жилище. Охраны почти нет или она невидима. Снуют посетители. Руководители в отутюженных европейских костюмах, с галстуками, бороды аккуратно подстрижены. Речь спокойная и взвешенная. Мы говорили по-арабски, но тут же сидел готовый помочь дипломант Менделеевского института, кандидат химических наук, женатый на русской. Мой собеседник – бывший член парламента созыва 2006–2010 гг. – был официальным представителем фракции «Братьев-мусульман» в том парламенте. В следующий парламент подручные Мубарака не пропустили «братьев», грубо сфальсифицировав выборы.
Беседа была дружеской и откровенной. «Братья» по глупейшему решению нашего суда 90-х годов числятся «преступной террористической организацией». Поэтому у нас с ними – никаких официальных контактов. Президент России Д.А. Медведев только что освободил меня от должности его представителя по связям с лидерами африканских государств. Поэтому я как свободный ученый мог встречаться с кем угодно.
Я полагал, что в какой-то мере был готов к встрече и дискуссии. Я сам писал, что есть ислам и ислам. Ислам разнообразен, многолик и противоречив. Его знаменем могут прикрываться общественно-политические течения самого разного свойства. Есть полуофициальный ислам аль-Азхара – влиятельнейшего богословского университета в Египте; народный ислам мистиков-суфиев; ислам экстремистов-террористов. И ислам самой массовой общественно-политической организации «Братьев-мусульман». Они отвергали идеалы «западников»-либералов и революционеров-националистов, искали ответы на вызовы современности в Коране и сунне (житие пророка Мухаммеда). Борьба за сохранение ислама – вот главная задача мусульман, считали они. Поэтому нужно сопротивляться империализму, Западу, который хочет разграбить ресурсы мусульманского мира и разрушить ислам.
Когда-то «братья» отвергали политические партии как неприемлемую форму социально-политической жизни мусульманского Египта. Но потом прагматично использовали выборы в парламенте или как независимые, или в союзе с другими партиями. Но, по их мнению, политические партии и демократия в Египте провалились. Парламент формировали из угнетателей народа. Управлять справедливо государством можно лишь на основе шариата, имеющего божественное происхождение, а не на основе законов, созданных человеком. Но демократия может функционировать в рамках исламского законодательства, поэтому обвинять «братьев» в недемократичности – «большая ложь». Ряд экономических мер должен обеспечить благосостояние народа и независимость от иностранного экономического господства. Нужно освободиться от империализма в его различных обличьях. Когда-то врагами «братьев» были и коммунисты с их атеистической идеологией, но сейчас о коммунистах просто забыли.
Это краткое резюме отнюдь не охватывает широчайшего спектра взглядов «братьев-мусульман» на все стороны социальной, семейной, политической и экономической жизни. Но как полезно услышать мнение прагматика-«брата», одного из лидеров организации!
– Наконец-то вы пришли к нам, в нашу штаб-квартиру. Мы, «братья», всегда хотели встречаться с русскими и вести открытый диалог, – говорил Саад Хусейни. – Это в интересах России, Египта и всего человечества. Мы помним, как вы помогали Египту и Палестине, мы помним, как вы помогали создавать наши вооруженные силы, строить высотную Асуанскую плотину, возводить заводы, готовить кадры. Мы этого не забудем.
После распада СССР в мире образовалась пустота. Раньше был баланс сил в интересах человечества, а значит – и в интересах арабских стран. Сейчас баланс нарушен. Россия – великая держава, и она должна играть большую роль в мире, в том числе в нашем регионе.
– А какова ваша позиция в отношении конкретных событий?
– Напомню, что когда Грузия вела войну в Осетии, а министром обороны Грузии тогда был гражданин Израиля, мы поддерживали Российскую Федерацию, мы поддерживали Россию в войне против Грузии.
Мы приветствуем диалог с русскими в любом формате, или на официальном уровне, или в рамках НПО в интересах двух стран. Но препятствия – с вашей стороны. Мы очень сожалеем, что в России все еще числимся в «черном списке» террористов и преступников. Этого нет нигде в мире, только у вас. Наша организация имеет миллионы членов. Имена, телефоны, наши офисы известны. Мы – террористы? С нашими братьями из ХАМАСа в секторе Газа вы официально встречаетесь, а мы – преступники? Если определять наши позиции, то мы – центристы, мы за то, чтобы принимать «других».
Наши постулаты следующие: упадок нравов в мусульманском мире предполагает неприятие и осуждение «других», вызывает волну экстремизма и терроризма. Мы понимаем, почему рождается насилие. Но мы против насилия, против терроризма, хотя мы за право сопротивляться агрессии и оккупации. Мы осудили теракты 11 сентября в США. Именно мы сдерживаем терроризм в мусульманском мире, поэтому некоторые террористы называют нас «неверными».
Сейчас организации «братьев» существуют в 90 странах в разной форме, иногда участвуют в правительствах. У нас очень много молодежи. Наша задача признавать «других» и выступать за демократизацию, отвергая насилие. Мы – школа будущего.
Резюмирую свои слова: мы хотим больше связи с Россией, мы ждем снятия с нас обвинений в терроризме. Вы уже опаздываете, а кто опаздывает, тот теряет позиции. (К концу беседы мой собеседник поглядывал на часы. В приемной уже сидел новый гость – советник-посланник посольства Германии.)
– Играли ли «братья» роль в революции?
– Наша молодежь участвовала в переписке по «Фейсбуку», и мы разрешили молодым «братьям» участвовать в демонстрациях 25 января, причем не только в Каире, но и по всей стране, особенно в индустриальном центре Махалле-эль-Кубре.
А 28 января мы решили, что все «братья» должны участвовать в революции как часть народа, но не выдвигать особые требования. «Свобода! Справедливость! Демократия!», «Мубарака – в отставку!» – это были лозунги всех и в том числе наши лозунги. Вместе с тем, мы выступали против насилия, даже против насилия в отношении полиции. Если бы не наше участие, не обошлось бы без еще больших жертв. Среди демонстрантов были агенты полиции, именно они пытались провоцировать столкновения. Мы считаем, что наша позиция предопределила успех революции, ведь она прошла по всей стране, а не только на площади Ат-Тахрир. Это была революция всей страны, поэтому мы отвергли поддержку, выраженную нам Хасаном Насраллой (лидер ливанской партии «Хезболла». – А.В.) и Ахмади-нежадом (президент Ирана. – А.В.), которые утверждали, будто в Египте произошла исламская революция. Мы сказали им «нет». Это – революция всех египтян.
– Каковы ваши планы на ближайшее время и среднесрочные перспективы?
– Мы должны свалить Национально-демократическую партию. Она погрязла в коррупции, связана с аппаратом, с репрессиями. Партия должна быть распущена, ее собственность конфискована. Мы предполагаем, что они могут изменить название, но мы составим черный список коррупционеров из НДП, чтобы помешать их успеху на выборах под другим названием. Но на местах у них есть крепкие позиции, поэтому многие могут пройти в парламент.
– Каковы ваши планы по созданию собственной партии?
– Некоторое время назад была создана партия «Васат» из числа молодых «братьев». Теперь мы создаем массовую Партию свободы и справедливости, чтобы ее зарегистрировать. Может быть, мы создадим свой телевизионный канал и газету. Мы не против закона, запрещающего образование партий по религиозному принципу. У нас будет светская партия. Мы не против участия в ней даже христиан-коптов. Мы не стремимся к созданию теократического религиозного государства. Мы – за гражданское государство, за гражданское правительство. Наша тактика следующая: во-первых, мы не будем выставлять свою кандидатуру на пост президента, но, естественно, будем поддерживать того, программа которого будет близка нашей; во-вторых, мы не будем участвовать в переходном правительстве, хотя участие в будущем правительстве не исключено; в-третьих, мы не стремимся завоевать большинство в парламенте, чтобы никого не пугать. Ведь Мубарак нами пугал Запад, чтобы обеспечить себе западную поддержку. Мы хотим усилить активность политической жизни Египта, не претендуя на монополию власти. 20–30 % мест в парламенте для нас достаточно.
– Как вы оцениваете экономическую ситуацию в стране?
– Мы знаем, что Египет ждут очень трудные времена, поэтому, в частности, мы не хотим принимать на свои плечи всю ответственность. Экономическое положение ухудшается. Возможна так называемая «революция голодных». Нужно этому помешать путем активной борьбы с коррупцией. У многих есть наивные надежды – вернуть деньги, украденные коррупционерами, переведенные в западные банки, а потом раздать эти деньги. Все это нереально. Нужно создавать условия для гармоничного экономического развития. Мы надеемся, что выборы будут честными, и в парламенте мы сможем отстаивать свои принципы.
– Если обратиться к международным делам, каковы ваши внешнеполитические установки?
– Мы считаем Иран мусульманским государством. У нас общие интересы. Правда, мы против их методов экспансии. Мы против некоторых положений шиизма. Но мы хотим строить мосты сотрудничества с Ираном, мы готовы к этому сотрудничеству. Отношения с Саудовской Аравией мы считаем очень важными. Египет и Саудовская Аравия – это два столпа арабского мира. Есть сотни причин для сотрудничества с мощной саудовской экономикой. «Братья-мусульмане» во времена Насера бежали в Саудовскую Аравию и работали там, преподавали. Мы любим эту страну, там находятся две главные святыни ислама.
– Вы можете изложить вашу позицию по вопросу о возможном производстве ядерной бомбы в Иране?
– Об этом много говорят, но сейчас почему-то не говорят о том, что у Израиля больше 200 ядерных боеголовок. Если они откажутся от них, то и мы также откажемся. Но мы против израильской монополии в регионе на ядерное оружие. Мы хотим развивать мирный атом. А обвиняют в чем-то Иран. Израиль уже наносил удары в Ираке и Сирии по атомным объектам. Говорят о возможности таких же действий в отношении Ирана.
– Как вы относитесь к будущим отношениям с Израилем?
Мой собеседник попеременно употребляет термины – то «сионистское образование», то «Израиль».
– Мы уважаем мирные договоры, заключенные Египтом. Но с «сионистским образованием» – дело особое. Есть три варианта. Первый – полностью отменить мирный договор. Второй вариант – оставить его в неизменном виде. Третий вариант, за который мы выступаем, – предложить народу обсудить содержание договора после выборов. Пусть говорят все. После этого провести референдум или голосование в парламенте. Мы будем выполнять волю большинства народа. Если народ решит изменить договор, будем вести переговоры.
Мы оба понимали, что мой собеседник озвучивал тезисы, предназначенные для передачи российскому руководству. Возможно, что в других обстоятельствах некоторые акценты были бы расставлены по-другому.
…Прошло полгода, и мы снова встретились. Я прилетел тогда из Саудовской Аравии сразу после трагических событий у здания телевидения. В Эр-Рияде все казалось спокойным, а Каир кипел. Копты протестовали против разрушения церкви в районе Асуана. Произошли столкновения с военными. Было убито два с половиной десятка демонстрантов и примерно десять военнослужащих. Египет содрогнулся. Из груди большинства вырвался крик на экраны телевизоров, на страницы газет: «Не допустим раскола страны! Не допустим межконфессиональной розни!» В одной из газет рисунок: плачущая мать-родина, а у ее колен умирают в крови два ее сына – мусульманин и христианин.
Никто толком не объяснил, что произошло, кому это выгодно. На своей пресс-конференции представитель Высшего совета вооруженных сил валил все на какую-то «третью силу», на необозначенных «провокаторов». Копты обвиняли военных. Мой собеседник Саад Хусейни неопределенно говорил о «происках Израиля». Я предположил, что у всех просто сдали нервы: военные были не готовы исполнять функции полицейских, а копты не могли сдержать гнева.
Мы встретились с Садом Хусейни в городе-спутнике 6 Октября, в полдвенадцатого ночи. Мой собеседник выглядел усталым, занятый почти круглые сутки на митингах и собраниях, еще более уверенным, чем на прошлой встрече.
– Мы создали объединение «Демократический альянс» во главе с нашей Партией свободы и справедливости. В него входит почти сорок других партий и организаций. Победа на выборах обеспечена.
– А уступят ли военные власть?
– Дело военных защищать родину и не вмешиваться в политику. Они должны вернуться в казармы. Мы не допустим, чтобы военные отменили или отложили выборы в парламент.
Мой собеседник спросил меня, когда же в России отменят решение суда, объявлявшее «братьев» «террористами и преступниками». Не мог же я сказать, что высшему руководству России, занятому своими выборами, было не до Египта. Но все-таки пытался оправдаться:
– Мы же установили официальные контакты с вашим политическим крылом – Партией свободы и справедливости. Интервью с ее лидерами корреспондента нашего журнала «Азия и Африка сегодня» будет опубликовано в ближайшем номере.
Сомневаюсь, чтобы Саад Хусейни был удовлетворен моим ответом.
Другая встреча с аналитиком и журналистом из другого лагеря Имадом Гаадом произошла в Центре стратегических исследований газеты «Аль-Ахрам». Со времен Мухаммеда Хасанейна Хейкаля – друга президента Насера – «Аль-Ахрам» была крепостью египетских интеллектуалов, имеющих западное образование. Сам Гаад, копт, демократ, либерал, был как бы неофициальным представителем «Блока Египет», который объединил либералов, светские партии, левых. К ним примыкали представители туристского бизнеса, опасавшиеся за свое будущее, умеренные исламисты. Мистика ислама – суфии, противники салафитов, а также значительная часть «Интернет-молодежи».
Наш собеседник был настроен решительно против «братьев», надеялся на успех «Блока Египет» на выборах. Но на прощанье он с горечью сказал:
– Нужно еще лет пятьдесят, чтобы в Египте установилась настоящая демократия.
«Да, прав он, – подумал я. – Но решать это самим египтянам. Они должны попробовать власть исламистов».
И была еще одна встреча – с лидером левой партии Ат-Тагаммуа Рифатом Саидом. Бывший коммунист, проведший в насеровских тюрьмах и концлагерях, где его били и пытали, полтора десятка лет, когда-то рассчитывающий на поворот Египта влево в сотрудничестве с СССР, он остался блестящим аналитиком, но мрачноватым скептиком:
– Сейчас резко растет влияние салафитов, особенно среди неграмотного населения. Их щедро субсидируют Саудовская Аравия и другие монархии Залива. Идеологически они – родные братья. Чтобы не потерять электорат в их пользу, «братья-мусульмане» вынуждены дрейфовать вправо. Ожидать успеха просвещенных интеллектуалов за пределами Каира и Александрии просто невозможно. Да и здесь они в меньшинстве. В Египте нет или почти нет демократических и светских традиций. Египет – не Турция. У нас даже армия пронизана происламистскими настроениями.
– Но армия обеспечивает безопасность.
– Да, безопасность нужна для нормального функционирования государства. А сейчас в условиях разрушения государственных структур такой безопасности нет, особенно за пределами Каира. Скажем, в Верхнем Египте люди вооружаются для самозащиты. Военные не годятся для выполнения полицейских функций.
– Уйдет ли армия в казармы?
– Сомневаюсь. Кто же добровольно отдаст власть? Может быть, обстоятельства заставят.
* * *
К ситуации в Египте – центральной арабской стране – будем возвращаться вновь и вновь. Мы писали о событиях по свежим следам. Но прошел год с их начала. Что-то прояснилось, что-то запуталось еще больше, что-то меняется, что-то идет по кругу. И не забудем: семь месяцев арабский мир жил под грохот натовских бомбежек Ливии. Попробуем же взглянуть на регион в целом, на действующих лиц революций, на их внутренние и внешние факторы, на позиции США и Израиля, на специфику от страны к стране.
