Алексей Васильев
Король Фейсал. Личность, эпоха, вера

Полная версия

Памяти Игоря Тимофеева, друга, единомышленника, востоковеда, писателя

ИНСТИТУТ АФРИКИ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

РОССИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ДРУЖБЫ НАРОДОВ

© Васильев А.М., 2023

© «Центрполиграф», 2023

Пролог

Кругом был свет, свет и свет. Раскаленное медное солнце выжигало землю, хотя настоящее, летнее пекло еще не наступило. Небо казалось не голубым или синим, а белесым, словно выцветшим от зноя, и будто отражало сероватую пустыню, а свет был пыткой для глаз. Но в одной из комнат в большом доме знатного эр-риядского улема Абдаллы ибн Абдель Латыфа, где его дочь мучилась в родовых схватках, стояла полутьма. Наконец появился младенец. Ко всеобщей радости, это был мальчик: в те времена никто заранее не мог знать пол ребенка. Ни врачей, ни акушерок даже в самых знатных и богатых семьях не было. Бабушка новорожденного не стала омывать его в моче верблюдицы, как это делали бедуинки, а выкупала в теплой чистой воде. Тогда в Эр-Рияде ни у кого не было ни электричества, ни холодильника, но чистой колодезной воды хватало.

Отец мальчика, эмир Неджда Абдель Азиз, известный у себя на родине, а также на Западе и в России под родовым именем Ибн Сауд, подарил гонцу, принесшему радостную весть, теплый плащ – абайю. Был апрель 1906 г. от Рождества Христова, а по мусульманскому календарю – месяц сафар 1324 г. хиджры. Точные даты рождения детей даже в знатных семьях недждийские летописцы, как правило, не называли, а связывали их с какими-нибудь выдающимися событиями. Именно в этом месяце эмир Неджда разгромил своего соперника – джебель-шаммарского правителя Ибн Митаба из рода Ибн Рашидов, погибшего в битве при Раудат Муханна. Эмир вернулся в столицу и через семь дней после рождения мальчика на церемонии в семье своего тестя нарек сына Фейсалом – в честь своего деда.

Спустя почти 70 лет Фейсал, которого назвали «самым могущественным за многие столетия арабским правителем», король страны, где разведали четверть запасов нефти планеты и где находится две главные исламские святыни – Мекка и Медина, принимал делегацию из Кувейта под наведенными телекамерами. Неожиданно к нему подошел его племянник, король наклонился, чтобы его поцеловать, но молодой человек выхватил пистолет и трижды выстрелил в упор. Жизнь Фейсала оборвалась.

Сколько событий прошло за эти десятилетия… Его отец Абдель Азиз мечом, отчаянной храбростью, силой духа, воли и веры создал государство, охватившее большую часть Аравийского полуострова. Прогрохотали и залили планету кровью две мировых войны. Ушли в прошлое Германская, Австро-Венгерская, Османская, Французская, Британская империи. Рухнула Российская империя, ставшая коммунистическим Советским Союзом, казавшимся при жизни Фейсала несокрушимым колоссом, равным по военной мощи США – самой могущественной экономической державе мира. Стали обыденным делом самолеты, радио, телевидение, появилось ядерное оружие, человек побывал в космосе и даже на Луне. Было бы наивной претензией даже перечислить важнейшие события, прямо или косвенно повлиявшие и на жизнь Фейсала, и на судьбу его страны.

Автор этих строк решил рассказать о жизни и деятельности Фейсала, о его победах и поражениях, успехах и неудачах, о его личности. Не слишком ли амбициозная задача? Ведь о Фейсале уже написаны сотни книг и десятки тысяч статей¹. Что ж, волей-неволей придется повторять некоторые известные факты. Но, может быть, свой взгляд русского автора, который посвятил изучению Саудовской Аравии и Ближнего Востока много лет жизни, как и обращение к первоисточникам позволят высветить неизвестные стороны личности короля Фейсала и его место в истории.

В годы своей молодости автор избрал историю Саудовской Аравии в качестве предмета научных исследований потому, что ни Маркс, ни Энгельс, ни Ленин ничего не писали об этой стране. О ней не принимались ни решения съездов КПСС, ни постановления Политбюро ЦК КПСС. Поэтому казалось, что и в советское время можно было свободно высказывать свое мнение, не будучи скованным официальными догмами. Не будем лукавить: все же труды автора были созданы под влиянием марксистского подхода к обществу и истории. Пусть игнорируя некоторые догмы, если они сталкивались с фактами.

Главное, чего не хватало прежним исследованиям, – пристального внимания к роли личности, которая могла сломать исторический детерминизм силой характера, воли, умом, удачливостью, пламенем религиозной веры. Вот почему жизнь Фейсала представляет собой вызов для исследователя.

Человек оставляет следы своей жизни в документах, воспоминаниях очевидцев, в материальных памятниках. Политические деятели калибра короля Фейсала оставили такой объем свидетельств и документов, что одно изложение их даже в краткой форме заняло бы тома и тома. Отбор фактов отражал позицию автора, его силу и слабость, знания или невежество, его убеждения или, если угодно, предрассудки. Поэтому читатели могут или разделить его взгляды, или отвергнуть их.

Книга «Король Фейсал. Личность. Эпоха. Вера» – о месте и роли личности, человека и лидера в историческом процессе. Поэтому, с одной стороны, порой нарушаешь хронологические рамки его биографии. С другой – обращаешься к фактам и событиям, как будто бы лежащим вне истории самой Саудовской Аравии, но без которых не понять мотивы и логику его поведения.

За жизнеописание Фейсала взялся мой друг Игорь Владимирович Тимофеев, блестящий арабист, русский писатель-востоковед, оставивший книги, посвященные Ибн Баттуте и аль-Бируни. Его последняя работа «Камаль Джумблат: человек и легенда», переведенная на арабский и французский, стала сенсацией и бестселлером в Ливане. Она принесла ему – увы, посмертно – славу и высший орден Ливанской Республики. Тимофеев скончался в возрасте 58 лет в творческом полете. Он планировал написать серию биографий выдающихся деятелей Ближнего Востока.

И сама тема – жизнь короля Фейсала – и долг памяти подвигнули меня на продолжение его труда. Тимофеев собрал множество книг и документов, любезно переданных мне его вдовой Ольгой Тимофеевой. Пропустив через себя этот материал, Игорь Владимирович, по ее словам, уже был готов к тому, чтобы сесть и написать свой труд. К сожалению, даже черновых набросков не осталось, хотя в моем распоряжении оказались его заметки на полях русских, арабских, английских книг и полтора десятка его интервью на аудиокассетах, которые существенно обогащают книгу. Дополнительные интервью, которые мне удалось взять, архивные материалы, собранные в Саудовской Аравии, США и Англии, кое-какие новые книги сравнительно немного добавили к собранной Тимофеевым базовой информации о личности и деятельности Фейсала.

Уходят из жизни современники Фейсала. Стареют те, кто еще жив, слабеет их память, и в беседах с нами они нередко ошибались в больших и малых деталях. Но их свидетельства бесценны, потому что передают личное восприятие атмосферы, аромата того времени. Интервью с ними, цитирование намеренно нередактированных арабских документов позволяют погрузиться в другой мир, с другой системой ценностей, другим менталитетом. Если читатель жизнеописания Фейсала сможет пусть не понять и принять, а хотя бы соприкоснуться с этим отличным от нашего обществом, почувствовать, что невозможно переносить западные, да и российские стереотипы на чужую, пустынную почву Аравии, признать безусловным право ее жителей быть самими собой – тогда можно считать выполненной и сверхзадачу книги.

Мы с Тимофеевым были единомышленниками. Но творческий процесс и подход к теме у каждого из нас были свои. Я помню, что одним из лейтмотивов жизнеописания Фейсала он намечал сделать бедуинскую поэзию – ведь сам король был и поэтом, и ценителем поэзии. Но мой уровень арабского языка, достаточный для чтения газет и исторических книг, не дотягивал до его владения Игорем Владимировичем, который мог упиваться бедуинскими стихами. Он был филолог, художник и политолог, а я – историк и политолог.

Особенность данной работы – минимальное количество сносок на интервью, цитаты, малоизвестные книги и документы. Этого будет достаточно для широкой публики, а специалисты и знатоки или поверят автору на слово, или обратятся к источникам и литературе на основе библиографии, приведенной в книге. Всю ответственность за точность фактов и цитат, за высказанные оценки несет автор этих строк.

Вряд ли книга была бы завершена, по крайней мере в достаточно сжатые сроки, если бы не помощь Серафима Андреевича Чуканова. Он начинал как референт Тимофеева, а затем согласился сотрудничать со мной. Значительная часть переводов с арабского и английского на русский, некоторые ценные факты и новая литература, найденные им в океане Интернета, подготовка сносок, составление индекса имен, участие в переписке, большой объем всяческой технической работы – все это было его неоценимым вкладом в создание книги. Великолепный перевод на арабский был сделан Хайри ад-Дамином. Слова теплой благодарности хочу адресовать на редкость ответственному редактору Евгению Максимовичу Русакову. Помимо редакторской работы он специально изучил послевоенную историю американо-арабских отношений и помог автору уточнить некоторые факты и правильно расставить акценты, описывая дипломатическую деятельность короля Фейсала.

И конечно, книга просто не могла бы состояться, если бы не помощь принца Турки аль-Фейсала и доктора Даляль бинт Мухаммеду аль-Харби из Университета для девушек в Эр-Рияде, которые взяли на себя труд просмотреть арабскую версию книги и дополнили ее ценными сведениями, за что автор глубоко им благодарен.

Как не выразить глубокую признательность бывшему генеральному секретарю Центра исламских исследований имени короля Фейсала доктору Яхье Махмуду ибн Джунейду и его сотрудникам в подборе документов и фотографий, в организации интервью и встреч в Саудовской Аравии.

Алексей Васильев

Глава 1
Болезненный мальчик на горячей лошади

Фейсал стал третьим сыном эмира Неджда Абдель Азиза ибн Абдуррахмана. Его мать Тарфа была дочерью главного улема Эр-Рияда Абдаллы ибн Абдель Латыфа – прямого потомка вероучителя Мухаммеда ибн Абдель Ваххаба. В XVIII в. свою проповедь единобожия и идеи исламского реформатора он соединил с мечом предка Абдель Азиза, основателя династии – Мухаммеда ибн Сауда. Он и его потомки создали государство, которое охватило почти весь Аравийский полуостров, бросило вызов Османской империи, но рухнуло под ударами армии египетского паши Мухаммеда Али в 1818 г. Оно возродилось на части его бывшей территории под началом имама Турки ибн Абдаллы, а завершил его дело в 40—50-х гг. XIX в. имам Фейсал, дед Абдель Азиза. Однако оно распалось из-за распрей среди его сыновей, чем воспользовался эмират Ибн Рашидов, заняв место Ааль Саудов. Захватив Эр-Рияд в 1902 г., Абдель Азиз начал возрождение государства и славы своих предков. Но об этом будет особый разговор.

Весть о рождении третьего сына эмира Эр-Рияда пронеслась по Вади Ханифа, рядом с которым на плато и стояла столица эмирата. Среди окружающей пустыни, под дном высохшей древней реки (по-арабски – вади) на сравнительно небольшой глубине была вода, а долина Эль-Арид на многие десятки километров представляла собой цепь оазисов. Важную весть можно было быстро передать из конца в конец вади, громко выкрикивая ее соседям. Наверное, феллахи и бедуины кричали друг другу так:

– У эмира Абдель Азиза родился третий сын!

– А кто его мать?

– Тарфа бинт Ааль аш-Шейх!

– А как назвали?

– Фейсалом!

Рождение сына означало радостную весть. И ее сообщил отцу новорожденного эмиру Абдель Азизу один из слуг в доме деда шейха Абдаллы.

На седьмой день в честь рождения внука шейх Абдалла устроил прием, пригласив, конечно, и своего зятя, и именно там отец нарек сына Фейсалом.

«Умудренные старцы Неджда, жившие во времена имама, рассказывали юному Абдель Азизу, бывшему в изгнании в Кувейте вместе со своим отцом, о его деде Фейсале, его отчаянных делах, о его методах политики в отношении людей и государств, и он им сильно восхищался, – пишет саудовский автор Мунир аль-Аджляни. – Он хотел походить на него, гордился, что он – его внук… В счастливый весенний день, когда он сиял надеждой и радостью, Абдель Азиз сказал, глядя на новорожденного: „Я назвал его, с Божьего благословения, по имени его деда: Фейсал“»¹.

Чтобы накормить гостей, а заодно и раздать мясо бедным, закололи несколько барашков (известный в исламе обычай «аки-ка»). Шейх Абдалла прочитал суру «Аль-Фатиха» в ушко младенца, а потом в другое ушко тихонько азан – призыв на молитву. После этого все помолились, а слуга обнес ребенка, показывая его знатным гостям².

Семьи Ааль Саудов и Ааль аш-Шейхов издавна были связаны родственными узами. А брат Абдель Азиза Саад был женат на другой дочери шейха Абдаллы – сестре Тарфы. У них были дети. Другой его брат, Мухаммед, также женился на одной из дочерей шейха Абдаллы.

У Абдуррахмана, деда Фейсала, от разных жен было 11 сыновей, которые не умерли в детстве. Два из них – Абдель Азиз и его брат Мухаммед, как утверждает английский автор де Гори, – родились в тот же самый час, в тот же самый день от различных матерей. Впрочем, официальные саудовские источники оспаривают эту версию, утверждая, что Мухаммед был немного младше своего сводного брата. У мальчика Фейсала будет 33 младших брата из тех, кто выжил. К моменту его рождения у него было два старших брата – Турки и Сауд – от другой матери.

Тарфа была слабого здоровья, но ее первый ребенок – девочка – умерла уже взрослой.

Через пять-шесть месяцев после рождения Фейсала его мать скончалась. Младенцу нашли кормилицу, а заботу о нем взяла на себя его бабушка.

Говорит Турки аль-Фейсал, сын короля Фейсала: «Маленького Фейсала после смерти матери воспитывала Хайя аль-Микбиль, его бабушка по матери. Ее звали Микбилийя, так как она была из рода Ааль Микбиль. Это была известная и уважаемая семья из селения недалеко от Эр-Рияда…»³

Существует легенда, что после смерти дочери она вышла в Вади Ханифа и обратилась ко Всевышнему со страстной мольбой дать сироте достойное будущее. Любопытно, что позже на этом самом месте будут встречать с почестями юношу Фейсала, когда он возвратится победителем из военной экспедиции в Асир.

Мальчик рос у деда по матери. У шейха Абдаллы был просторный большой дом, который назывался Духна. Этот дом был расположен в квартале с тем же названием. Сейчас в нем сохранилась лишь мечеть, в которой он проповедовал. Бабушка Микбилийя заменила Фейсалу мать, и он навсегда сохранит к ней любовь. После смерти деда он возьмет ее с собой в Хиджаз, где станет вице-королем, и будет заботиться о ней до самой смерти.

Главное, что почерпнул Фейсал в доме деда, – глубокая религиозность, молитвы, посты, дисциплина поведения и сдержанность в выражениях чувств. Все это было частью повседневной жизни Абдаллы ибн Абдель Латыфа и входило в душу мальчика с малых лет.

Его обучением и приобщением к основам религии занялись всерьез с шести лет, отдав на учебу в школу-куттаб. Она находилась в южной части мечети, где проповедовал его дед. С двух сторон помещение выходило на веранды. По-арабски их называли «мисбах» (множественное – «масабих»), а уменьшительное – «мусайбих» – фонарик. Через них проникали воздух и свет. Учителем был шейх Мухаммед ибн Мархум, которого прозвали Мусайбих по месту расположения школы. И его школу называли «Куттаб Мусайбих».

Саудовские дети, которые в наши дни начинают обучаться на компьютерах лет с шести, даже не представляют себе, как проходили занятия у самых привилегированных из их предков.

Вначале ученикам не давали ни тетрадей, ни досок. Учитель рисовал пальцем на песке буквы арабского алфавита на основе багдадской школы правописания, принятой еще в первые века распространения ислама. Дети повторяли урок. Сами рисовали на песке пальцем буквы. Напомню читателям, незнакомым с арабским алфавитом, что многие буквы пишутся по-разному в начале, конце, середине слова или отдельно. Это, естественно, осложняло обучение. Кроме того, арабский текст предполагает написание, как правило, одних согласных, и чтение слова уточняется значками-огласовками.

Детей учили складывать буквы в слова, ставить огласовки.

Потом появлялись дощечки из дерева смоковницы, на которых учитель чернилами из древесного клея и сажи писал тростниковым пером, затачивая его острым лезвием.

Основой учения было запоминание Корана. Сначала дети учили «Аль-Фатиху», первую суру, затем – другие суры из кратких частей Корана. Преподавали основы религии. Кто такой Аллах? Кто пророк? Что такое религия? Как молиться? Сколько молитв в день? Что такое закят? Что такое хадж?

Фейсал учился охотно. У него была хорошая память. Он стал декламировать суры Корана наизусть еще до того, как научился читать.

Когда Фейсал завершил изучение Корана, был устроен праздник, в котором участвовал весь город.

Накануне праздника учитель прочитал «Аль-Хатму» – «Завершение Великого Корана», и все дети произнесли «Аминь!».

На следующий день школа «Куттаб Мусайбих» была закрыта. К участию в празднике пригласили соседние школы.

Дети Абдель Азиза и мальчики из других знатных семей учились в разных школах-куттабах. Тогда не было специальной школы для молодых эмиров, их не привозили на автомобилях, и выбор места учебы зависел от близости к дому.

Фейсала, «завершившего чтение Корана», посадили на коня. Его сопровождали другие дети королевской семьи и простые горожане, многие – с саблями. Все были одеты по-праздничному и пели торжественные песни. Процессия тронулась. Распахивались двери домов, и мальчика приветствовали жители. Процессия объехала рынки и прибыла ко дворцу эмира. Отец поцеловал счастливого виновника торжества, дал ему немного денег и сказал: «Сын мой, помолись за меня». Он полагал, что молитва «завершившего чтение Корана» обязательно доходит до Бога. Малыш воздел руки к небу и попросил Аллаха о долголетии, здоровье и успешной жизни для отца, а деньги потом передал своему учителю. С Фейсалом завершили учение еще два-три ученика, они тоже получили подарки.

После этого процессия с Фейсалом во главе направилась к сестре эмира Абдель Азиза Нуре (которая была женой Сауда, правнука правителя второго саудовского государства Фейсала ибн Турки). Он был одним из старейшин семьи, и его звали Сауд аль-Кабир. Детей там угостили сладостями и покормили.

Но еще за несколько лет до того, как Фейсал «завершил чтение Корана», он прошел через не менее важный обряд в жизни мусульманского мальчика – обрезание. В те годы обрезание в Эр-Рияде делали мальчикам в возрасте от трех до семи лет, но предпочтительно именно лет в шесть-семь. В наши дни предпочитают делать эту операцию во младенчестве, когда ребенка еще кормят грудью.

Говорит Турки аль-Фейсал: «Обрезание ему сделали примерно в семь лет. Тогда собрали много детей, чтобы вместе отпраздновать это событие»⁴.

Обрезание совершил цирюльник, известный под именем Махмуд из Мосула. Он когда-то служил в турецкой армии, но приехал в Эр-Рияд и тут осел. Махмуд занимался народной медициной, обрезанием, кровопусканием, вырывал зубы, естественно без наркоза, и брил мужчинам головы.

В день празднования обрезания нередко устраивалась арда – танец с саблями. Стучали барабаны, стреляли в воздух из ружей, сверкали сабли. В этом танце участвовал и сам эмир. Это был воинственный танец. Обрезание означало инициацию, то есть приобщение мальчика к великой половине человеческого рода – мужчинам.

Отсечение крайней плоти не было очень болезненной операцией, но ребенка отвлекали: «Смотри, кто пришел!» Танец с саблями также отвлекал ребенка от боли. Ранку посыпали пеплом, который останавливал кровотечение. Через 7–8 дней все заживало. Никаких антисептиков в те времена не знали. Операция, бывало, кончалась воспалением, иногда даже приводила к летальному исходу. Но в этом случае все обошлось благополучно.

Обрезание делали утром, когда еще было прохладно. Обычно для этого события предпочитали весну. Эмиры иногда собирали нескольких детей приблизительно равного возраста, в том числе и детей слуг, и всем делали обрезание в один день.

…Изучением Корана завершалось обучение Фейсала в школе. Но в доме деда он нередко сиживал со взрослыми, слушал богословские диспуты, воспринимал основы религии и нормы шариата в формулировках, к которым прибегал в свое время вероучитель Мухаммед ибн Абдель Ваххаб. Он твердо запомнил, что единобожие – это убеждение в том, что Аллах – единственный творец этого мира. Он его Господин, Он диктует ему законы. Из сотворенного Им нет ничего и никого равного Ему, способного к творению. Лишь Аллах обладает способностью приносить людям добро и отвращать от них зло. В природе нет никого, кроме Аллаха, кто был бы достоин возвеличения или поклонения.

Однако многие в мусульманском мире отошли от этих ясных принципов единобожия. Люди стали наделять способностями и атрибутами Аллаха Его творения. Например, они совершали паломничество к мусульманским святым, давали им обеты, приносили им жертвы, просили о помощи, убежденные, что святые могут сделать добро или отвести зло. К мавзолеям святых также приходили люди, моля об исполнении своих желаний. Люди переносили атрибуты Аллаха даже на растения и камни, что никак не совмещалось с истинным единобожием.

Но раз нельзя «придавать Богу сотоварища» или наделять божественными атрибутами Его творения, то и жертвы можно приносить только Аллаху. Было позволительно взывать о помощи только к Аллаху. Нельзя просить заступничества ни у кого, кроме Аллаха. Ангелы, пророки (посланники Аллаха), праведники, святые не могут быть заступниками перед Богом за грехи мусульман. Можно давать обет только Аллаху. Нельзя чрезмерно почитать праведников, сподвижников Пророка, строить мавзолеи над их могилами, даже чрезмерно ухаживать за могилами, превращая их в места поклонения. Признавая великую миссию пророка Мухаммеда, тем не менее считали, что он был обыкновенным человеком, которого Аллах избрал для того, чтобы нести людям Его слово. Мухаммеду нельзя поклоняться, и у него нельзя ничего просить. У него нельзя просить никакого заступничества. Могилу его можно посещать, но без всяких просьб у него и для него, хотя можно молиться за него Богу и просить его заступничества.

А как править страной, твердо следуя религии? Как правит его отец? И Фейсал находил ответ в словах своего деда. Простой народ должен повиноваться знати, говорил дед. А за мятеж, бунт против эмиров полагаются муки адовы. Но эмиры должны справедливо относиться к своим подданным, заботиться о рабах, слугах, наемных работниках, нельзя забывать, что бедному легче попасть в рай.

Все это сливалось в формулу: «Каждый из вас пастух, и каждый отвечает за свое стадо (подданных). Имам заботится о подданных, мужчины заботятся о своем семействе и стаде, женщины заботятся о доме своего мужа, его детях, его скоте. Мальчик должен заботиться об имуществе своего отца и его скоте, слуга – об имуществе своего господина и его скоте»⁵. Шейх Абдалла учил Фейсала быть добрым и осмотрительным, твердо выполнять данные обещания, быть терпеливым, не лгать, не сплетничать, не быть болтливым, не быть скупым и завистливым.

Аравийский историк Абдель Хамид аль-Хатыб так пишет в своей книге «Справедливый имам»: «Его высочество воспитывался в доме своего деда по линии матери и получил от него различные знания. Начиная с самого юного возраста он рос в атмосфере благочестия и богобоязненности. Он также воспринял от него скромность и чуткость, не терпел напыщенного величия, гордыни, не переносил унижения и слабости»⁶.

«Я спросил однажды его высочество о книгах, которые он любил читать в ранней юности, – пишет аль-Аджляни. – И он ответил: „После Корана и Хадисов это книги по истории и литературе “»⁷.

Автор не приукрашивает и не чернит обстановку, в которой рос маленький Фейсал. И религия, и поведение, и моральные нормы, существовавшие в Неджде, – все это соответствовало обществу, которое жило в другом историческом времени, отличном не только от Европы или Америки, но и от арабских соседей Аравии, скажем, Египта или Сирии. Часы показывали разное историческое время в Эр-Рияде, Каире, Лондоне или Москве. Мы не раз вернемся к этой мысли, повествуя о жизни и деятельности Фейсала.

Однажды Абдель Азиз позвал Фейсала и указал ему на темнокожего мальчугана с широким приплюснутым носом и смышлеными глазами. Его звали Марзук ибн Рейхан. «Это будет твой „братишка“», – сказал он. Так называли темнокожих рабов, которые росли вместе с хозяином, играли с ним вместе и становились его телохранителями. В те годы немало африканцев, отправляясь в паломничество, брали с собой детей, которых продавали в рабство, чтобы достать деньги на обратный путь. Во многих богатых семьях Хиджаза и Неджда были черные рабы или рабыни. Но Фейсал даровал Марзуку свободу и обходился с ним как с братом. Так с детства навечно оказались связанными Фейсал и Марзук ибн Рейхан. Именно на него с огромным удивлением будут глядеть в нью-йоркском элитном отеле «Уолдорф Астория», видя, как Фейсал обедает за одним столом со своим черным слугой.

Дети в те годы пользовались большой свободой. До шести-семи лет им разрешали бегать без ограничений босиком, играть с непокрытой головой. Мальчики носили только рубашку. Девочки до известного возраста ходили с открытыми лицами. У мальчиков были длинные волосы, которые заплетали в косички. Когда мальчики становились постарше, они начинали стрелять из рогаток, охотиться на птиц, подражать соколиной охоте взрослых, используя ястребов-перепелятников. Они смело лазали по деревьям, поднимаясь по стволу пальмы с помощью пояса, ловко цепляясь босыми ногами за сучки от обрубленных веток.

Фейсал был слабее своих сверстников физически, но отличался удалью. Мальчишки умели плавать и купались в глубоких колодцах. Фейсал, зажав нос, бывало, прыгал с высоты нескольких метров в глубокий колодец и барахтался там, пока ему не кидали веревку и не вытаскивали наверх.

Самыми близкими друзьями Фейсала по играм были его брат Фахд, который умер во время эпидемии «испанки» после Первой мировой войны, и дядя примерно его возраста Абдалла ибн Абдуррахман, который останется его другом и сподвижником на всю жизнь. Фейсал общался и с другими младшими братьями, которые жили с матерями в отдельных домах, а не во дворце отца. Лишь второй сын Абдель Азиза – Сауд, родившийся в 1902 г., долго жил с матерью во дворце, так как его мать находилась там постоянно. Но Сауда рано женили, и он уже завел собственный дом со слугами.

С малолетства Фейсал много времени проводил с дедом по отцу – имамом Абдуррахманом, к которому был очень привязан. Он сохранил эту привязанность на долгие годы до самой смерти деда. Он видел, с каким уважением и почтением Абдель Азиз, окруженный сам всеобщим уважением и даже боязнью, относился к своему отцу, всегда стоял в его присутствии, садился ниже отца, слушал его советы. Имам Абдуррахман очень любил внука. Во-первых, он был сиротой, во-вторых, рос худеньким, большеголовым и не отличался крепким здоровьем.

А какой радостью для мальчиков были редкие пикники с отцом в садах и пальмовых рощах в окрестностях Эр-Рияда! Рано утром кавалькада направлялась в прекрасный сад Аль-Бадиа, который принадлежал имаму Абдуррахману, или в собственные сады и пальмовые рощи, или в поместья родственников и друзей эмира. Летом в разное время созревали персики и виноград, инжир и гранаты, и можно было неспешно вкушать плоды и предаваться развлечениям и беседам. Журчал ручеек. Все дышало покоем. Мужчины располагались на коврах под навесом из пальмовых листьев или в тени ююбы, завтракали фруктами, пили кофе, беседовали, молились. Дети с криками носились по саду, играли в свои игры, иногда отец подзывал их и из своих больших ладоней обрызгивал водой из ручья, а они с визгом бросались врассыпную.

В пальмовых рощах охотились с ружьями или расставляли сети на птиц. Там водились голуби, перепела и другая дичь. Устраивали различные ловушки, которые могли делать и мальчишки, и радостно демонстрировали свою добычу взрослым.

Иногда семья отца выезжала в пустыню на охоту. Ставили палатки около зарослей тамариска. Взрослые охотились на газелей, а с охотничьими соколами – на дроф. Дети ловили зайцев и охотились на более мелких птиц.

В саду Абдель Азиз позволял себе дневную сиесту. После обильного обеда кавалькада возвращалась в Эр-Рияд, где жители собирались у ворот, чтобы поглазеть на своего эмира и его свиту.

Маленький Фейсал сопровождал отца сначала на лошади, сидя впереди раба, ехавшего верхом, а потом самостоятельно. Он любовался отцом, мощным великаном, который скакал на великолепной кобыле, что принадлежала раньше одному шаммарскому военачальнику. Его пленил недждийский воин и подарил лошадь своему эмиру.

Мальчик с раннего возраста осваивал верховую езду и становился прирожденным наездником.

«Мы воспитываем в себе выносливость, мы должны вынести и преодолеть все тяготы, – говорил Абдель Азиз американскому путешественнику и писателю арабского происхождения Амину ар-Рейхани. – Это наша земля. Это наш образ жизни, наша судьба… Мы должны быть всегда готовы и всегда в хорошей форме. Я приучаю своих детей ходить босиком, просыпаться за два часа до рассвета, мало есть, ездить на лошади без седла. Может быть, нам некогда будет оседлать лошадь. Нужно вскочить на нее и поскакать. Таков Неджд, таков дух Неджда, таковы недждийские условия жизни, особенно Южного Неджда. Мы подобны нашим бедуинам в своем деле. Жители Эль-Касима – торговцы, и они не такие жесткие и храбрые, как люди Эль-Арида или бедуины Эль-Харджа. На юге живут самые жесткие, самые свирепые из бедуинов – бану мура и давасир»⁸.

Фейсал, как и другие дети эмира, бегал босиком, вставал за два часа до восхода солнца, ел простую пищу и ездил на лошади без седла.

Может быть, самая лучшая кобыла была у Турки, первенца Абдель Азиза, старшего сводного брата Фейсала – предмета его восхищения и обожания. Он был замечательным наездником.

Турки родился в 1900 г. Юношей он выделялся ростом, силой, красотой, отчаянной храбростью. Он уже участвовал в военных походах. Когда Турки позволял брату сесть на свою лошадь – без седла и стремян, Фейсал с замиранием сердца пускал ее в галоп, чтобы на виду у всех промчаться вокруг Эр-Рияда.

Говорит Бандар аль-Фейсал: «Король Фейсал повторял: „Никто из нас не сравнится с Турки“. Лично я не знал Турки, но вот о ком король Фейсал говорил с особенным жаром и болью, так это о короле Абдель Азизе и Турки»⁹.