Алексей Тестон
Приключения бравого наёмника Гарика
Часть 3. Террорист
Подготовка к восстанию
Время бежало, дни текли, из городишки грузовиками вывозили трупы, светило солнышко, дождь капал и накапал какие-то странные новости:
– Нам предстоит боевая задача, – объявил команде Бронзовый мальчик. – Я хочу знать, готовы вы её выполнить или нет.
Все как один по очереди сказали, что готовы. Гарик сказал:
– Не знаю.
– Как это, не знаешь? – мальчик не любил неопределённости.
– Как я могу знать готов я или нет, если я не знаю задачи?
– Задача она и есть задача. Или готов или нет, – мальчик начал злиться.
– Задачи бывают разные, – возразил Гарик. – Если прыгать вниз головой с девятиэтажки, то я не готов.
– Дебил! – начал свирепеть мальчик. – Тебе никто такую задачу не ставит! Задача боевая! Готов ты или нет?
– Боевые задачи тоже разные. Например, расстреливать детей я не готов, – Гарик говорил, как обычно с мальчиком, ровным равнодушным тоном. – Какая задача?
– Дебил, ты дебил! Я спрашиваю, чтобы понять ваш настрой. Ваш дух!
– Тогда я в принципе готов.
– Меня твоё в принципе, задолбало! – Бронзовый мальчик, резко повернулся и ушёл в палатку.
Когда все разошлись Крыса хихикая подошёл к Гарику.
– Не мог что ли, как все ответить? Зачем Зину злил?
– Но я же не знаю, какая задача.
– Он тоже не знает, – не сдерживая смех, сообщил Крыса. – Просто хотел толкнуть речь. Будешь думать про смысл, ничего не получиться.
– Не ищи логику, там, где её нет?
– Молодец, растёшь.
Дня через три командарм снова объявил общий сбор. В принципе, именно так, все уже знали, что им предстоит, но официально это озвучено не было.
– И так, – торжественно начал Бронзовый, – мы завтра выдвигаемся на столицу!
Гарик шуршал в коробке в поисках сахара.
– Наша задача взять столицу. Помочь Президенту перевешать всех генералов, которые ставят нам палки в колёса.
Гарик продолжал шуршать. Сахар никак не находился.
– Это просьба Президента! Вы представляете?
Гарик наконец-то нашёл сахар в пакетике и начал искать в коробочке кофе. Крыса прятал улыбку, старательно отворачиваясь.
– Да прекрати ты уже! Ты слышишь, что я говорю? – почти крикнул мальчик.
– Да, – кивнул Гарик, извлекая из коробочки кофе. – Ты говоришь, что мы собираемся совершить государственный переворот. Это не новость, я об этом в учебном лагере пацанам рассказывал. Если у начальства всё продумано и решено, то может получиться. Если нет, нас всех перебьют.
– Дебил! Ты слышал, что я сказал? Президент в курсе!
– Это он кому доложился, что в курсе? Тебе? А если это развод?
– Короче, кто не хочет тот, не идёт! Но это личная просьба Президента!
– Тогда я иду.
– Я бы тебя не взял, но людей не хватает, – резко ответил командарм.
– Понимаю, я бы сам себя не взял.
К вечеру Бронзовый мальчик привёз пулемёт и ящик ВОГов (подствольные гранаты). Как выяснилось не только стрелять из пулемёта, на даже заряжать его никто не умел. Точнее умели Крыса и Гарик, но ни тот, ни другой об этом благополучно не сообщили – кому охота таскаться с этой бандурой, отвечать за неё и чистить? Поэтому один из техников дошёл до поста, где стояли штурма.
Обучение прошло гладко, минуты за две. Техник с пулемётом наперевес гордо вернулся в палатку.
«Теперь мы в безопасности», – усмехнулся Гарик.
Крыса снова старательно прятал улыбку.
– Парни, у нас есть одна проблема, – сообщил мальчик. – Мы ни разу не были в бою.
– У нас две проблемы, – сообщил Крыса. – Подствольников для ВОГов нет. Поэтому мы можем ими кидаться или орехи колоть. Удобная вещь.
– Как нет? – удивился Бронзовый мальчик, даже не обратив внимание на сарказм.
– Нету, – уныло заметил техник. – У меня был, но я его на прицел обменял.
Марш на север!
Сон короткий. Подъём ранний. Вперёд, навстречу судьбе!
С утра началась погрузка. Команде Гарика предстояло ехать на грузовой буханке крытой брезентом. Его с одним пареньком, помощником техника, как самых ненужных командарму определили в кузов. Гарик был этому несказанно рад. Ехать впереди означало не только не прилечь, но и не вытянуть ноги. Всё было заставлено шмурдяком и оборудованием. Плюс на коленях держали пулемёт. Та ещё радость гонять в обнимку с этой железякой двое суток.
Бронзовый мальчик, ревностно исполняя обязанности командарма, притащил ящик с лимонками (граната Ф1) и ящик патронов для пулемёта. Всё это надо было запихать под ноги в кузов, где места и так было не очень.
Шмурдяк сложили, надо было быстро метнуться до техников. Пока подсобирывались, убирали мусор, машина вернулась. Выяснилось, что шмурдяк забыли закрепить, он развалился по всему кузову, заняв всё место. Водила громко матерился, но выяснилось, что шмурдяк не примотали, т.к. Бронзовый мальчик ещё не принёс свой. Бронзовый мальчик принёс свой шмурдяк. Всё опять переложили, подмотали.
Бронзовый мальчик дал команду трогаться. Проехали метров пятьсот, Гарик начал обустраиваться поудобнее. Вспомнили, что забыли ящик с патронами для пулемёта. Вернулись. Загрузили ящик. Командор здорово матерился, называя всех дебилами, дал команду трогаться. Выехали на перекрёсток. Остановились, ожидая движения колонны. Прошёл час. Потом ещё час. Колонна двинулась. Буханка заняла своё место в колонне. Вперёд, на встречу судьбе!
Ехали медленно. Пылища поднималась и временами окутывала кузов. Гарик с соседом обустраивали свои сидячие и, на будущее, лежачие места, пожирая заранее припасённые Гариком конфеты и паштеты. На перекрёстах им махали такие же боевые бомжи, желая удачи с развешиванием генералов на столбах. Выехали на асфальт, тут дорога пошла веселее, пыли не стало, скорость прибавилась. Гарик пытался заснуть, паренёк, пытался поговорить.
– Как думаешь, будем штурмовать столицу?
– С ума ты сошёл что ли? Это же гос.переворот. Здесь всё немного не так. Внутри столицы сейчас должны решить все проблемы. Всех арестовать и объявить о свержении власти. Наша задача будет занять подходы, чтобы никто не дёрнулся. В противном случае, всё это плохо спланированная хрень.
– Почему ты так думаешь?
– Это историческая логика. Так всегда было, во все времена. Переворот готовиться в столице, ближе к власти. Если внутри столицы вопрос не решён, то чем кончится, бабка на двое сказала. Там своих войск валом. За просьбу Президента я тоже сомневаюсь. Если наш лорд свернёт шею всем генералам, что ему помешает свернуть шею большому начальнику? Повесят его на столбе, рядом с его министром, вторым номером. Если он не идиот, то это понимает. Если идиот, то обязательно повесят.
Народ на обочинах приветственно махал колонне, гражданские водители давили на сигналки.
– Смотри, Гарик, как нас поддерживают. Народ с нами!
– Он не с нами, он против них. Это раз. Машины попроще сигналят, а побогаче нет. Это два. На обочинах стоит не весь народ, а маленькая часть. Это три. Махать и реально поддерживать, действовать – не одно и тоже. Это четыре. Сейчас бабахнут разок, и вся группа поддержки по домам разбежится. Давай поспим?
На границы колона остановилась. Но ненадолго. Таможня отдала честь, в обоих смыслах. И молча пропустила. Покатили по гражданским автострадам. Первые сутки ничего особо интересного не произошло. Двигались. Останавливались. Снова двигались. Каждый час, зачем это делать Гарик так и не понял, помощник должен был сообщать по рации командарму, что они на месте.
– Командир, помощнику.
– На связи.
– Мы на месте. Всё в порядке.
– Конец связи.
Через час всё повторялось.
– Командир, помощнику.
– На связи.
– Мы на месте. Всё в порядке.
– Конец связи.
Три часа ночи.
– Помощник командиру!
– На связи!
– Почему не докладываешь, спишь?
– Нет, нет. Мы на месте.
– Запарили вы! Скажи ему, что я выпал, сбежал, в сортир ушёл, догоняю! Пусть колонну останавливает! Идиоты, блин, – ругался Гарик.
Помощник закатывался от смеха. Пытался уговорить Гарика самому докладывать, но Гарик показал ему большой и толстый, со словами мол тебе рацию доверили, ты и не спи.
Утром раздалась команда:
– Воздух! Покинуть машины!
Тормознули. Народ повалил в лес у обочины. Гарик в бронежилете, каску одевать не стал, автомата хватает, кряхтя, сковырнулся с кузова прямо на больную ногу.
«Ещё пару раз так спрыгну и до столицы инвалидом доеду».
Вертушка заходила сбоку. Народ прижимался к кустам и деревьям. Выстрел. Вертушка уходит в противоракетный манёвр, барражирует на приличном расстоянии и исчезает.
– По машинам!
Гарик, кряхтя забирается в кузов.
«Да, воин из меня ещё тот».
– Движение!
Пару часов проходит в спокойном режиме. Солнце к обеду распалилось. Пот лил градом. Гарик, снял бронежилет и устроился поспать.
– Воздух!
Все снова прыгают из машин, бегут в ближайшие кусты на обочину и сидят там до команды:
– По машинам!
Начинается движение. Только тронулись.
– Воздух!
«В рот компотом!» – Гарик снял бронежилет. Получил выговор от Бронзового мальчика за то, что без бронежилета. Залез обратно. Одел бронежилет.
– По машинам!
Гарик ещё не успел слезть. Снял бронежилет. Проехали минут двадцать.
– Воздух!
Все снова прыгают в разные стороны, в этот раз у какой-то деревушки. Местные сначала повылазили со всех сторон. Любопытно. Кто-то приветствие кричит. Только один дед сразу загнал корову и начал собирать гусей.
В это время на колонну зашёл вертолёт.
– Огонь на поражение! По готовности!
ЗРКашник берёт вертушку в прицел, ведёт. Всё, что может стрелять смотрит стволами в небо. Вертолёт даёт залп, ракеты уходят в никуда. Выстрел! Вертушка задымила, завалилась на бок и рухнула.
Местные разбегаются кто-куда. На лицах бравых наёмников ни следа от радости.
– А нас особо не ждут.
– Чего-то не сложилось.
Вертушка дымила где-то за деревней. Дед загнал гусей и подошёл к парням. Протянул банку маринованных грибов.
– Перекусите, мужики.
– Спасибо, дед. Мы сытые, – глаза привычно и быстро ощупывают всё вокруг.
– Возьмите, сынки. Пригодится, – дед снова протянул банку. – Вы там, в столице, порядок наведите. Устал я уже на этот бардак смотреть. Только не прогадайте, а то шило на мыло поменяете. А народу советская власть нужна. Народная, а не буржуйская.
Кто-то взял у деда банку, не обижать же старика. Поблагодарили, пообещали не пролететь.
– По машинам!
На следующую команду воздух Гарик решил никуда не прыгать. Остался лежать в кузове. Его обозвали дебилом, но уже не так рьяно. Сказывалась всеобщая растерянность. Через пару часов пришла новость, что все они объявлены террористами, что армия выдвинулась на позиции, и будет их встречать. Колонна встала. Начальство думало. Бойцы скучали.
За машиной, чтобы никто не слышал, но брезент не особо мешает, техник вполголоса разговаривал со своим помощником.
– У тебя тут родственники недалеко?
– Не очень, – также вполголоса ответил паренёк.
– Гражданская одежда с собой? Только тихо.
Стало понятно, что к такому повороту бравые наёмники не готовы. Вчерашняя бравада с пулемётом, сегодня сошла на нет. Подобные разговоры велись повсюду. Поговаривали, что кое-кто уже свалил. Более того, сваливало и начальство.
– Надо прекратить панику, – серьёзно заявил Гарику Медведь.
Они ехали в соседних машинах, а сейчас вместе коротали время на обочине.
– Чего тут прекращать? Все разбегутся, – прокомментировал Гарик. – Я тоже свалю, если начнётся гражданская война. Со своими воевать желания нет. Да и раздолбают нас быстро. Они же нас снабжают всем. Боеприпасов на неделю не хватит. Все драпанут, только надо это грамотно делать. Сейчас рано.
– Ты серьёзно?
– Конечно, серьёзно. Если дадут приказ занимать ближайший город и вставать в оборону, то надо точно когти рвать, а пока подождём.
– Какие когти? Контракт подписан. Приказы надо выполнять. Ты чушь несёшь!
– Успокойся, Медведь. Сам увидишь, как разбегутся. Никого не остановишь.
– Говори тише.
– А что я такого говорю? Контракт есть трудовой договор, в рамках закона, хотя совсем не в рамках, но всё же. Опять же, контракт не обязывает меня совершать уголовное преступление. Если бы ты работал на гражданке в охранной конторке, а твой начальник приказал бы тебе идти и штурмовать ментовку. Ты бы пошёл? Нет. Ты бы сказал, что у твоего босса, чердак поехал. Здесь всё аналогично.
– Лучше, помолчи.
К ним подошёл Бронзовый мальчик.
– Ну как, Гарик. Офигел, поди?
– По-моему, это ты должен офигеть. Я тебе позавчера вечером именно об этом и говорил.
Бронзовый мальчик ничего не ответил, впервые, наверное, не обозвал, не нахамил на возражения – просто молча отошёл.
– Тебя, за такие разговоры могут шлёпнуть.
– Ты серьёзно, Медведь?
– Вполне.
Они не двигались несколько часов. Какие-то механизмы судьбы крутились сейчас, решая их дальнейшую жизнь. Народ лежал, сидел, стоял, ел, спал вдоль дороги. Разговоры полушёпотом. Подозрительные взгляды. Как обычно, слухи или трассера. Вроде кто-то сбежал, кого-то раздолбали вертушки, взорваны мосты по ходу движения на второстепенных дорогах. Вдруг дали команду.
– Занять круговую оборону!
Залегли. Вдали в поле люди.
– Кто там шарится?
– Вообще-то, мы на мирной территории. Люди здесь везде шарятся.
– Кажется, они за нами наблюдают.
– За нами здесь все наблюдают. Мы же как цирк.
Не поржали, только поулыбались немного, всматриваясь в окрестности.
Редкие машины заворачивали от греха подальше в объезд. Тишина. Комары. Жарко. Хочется спать. Хочется снять берцы. Искупнуться бы. Солнце пошло на закат. Смеркается. Комаров стало больше. Солнце у кромки горизонта. Закуривая, Гарик увидел головную машину. Она ехала вдоль колонны назад. За ней ещё одна.
– По машинам!
Вся масса людей и металла развернулась и двинулась в противоположную от цели сторону. Только куда? Помощник техника гадал варианты:
– Если нас обратно в учебный лагерь, то, значит, всё закончилось. Стволы сдадим и домой, только бы деньги отдали.
– Деньги – это хорошо. Только я ни фига тут заработать не успел.
– Зато живой.
– Согласен.
– Может мы обратно на войну?
– Возможно, а, возможно, сейчас захватим какой-нибудь городишко и начнём гражданскую войну.
– Чего тогда делать?
– Чего ты спрашиваешь? Вы же с техником уже решили к твоей тётке сбежать.
– Подслушивал?
– Валялся в кузове, когда вы трепались. Не боись, я не сдам. Решили так решили, только уходить надо грамотно. Чтоб свои в спину не шмальнули.
– Как?
– Пойдешь на пост и пропадешь. Только ты не спеши. Сдаётся мне, всё хорошо закончится.
– Это ещё почему?
– Наши отцы командиры, конечно, могут дуркануть. Но с другой стороны, они старые вояки, всё понимают. Войны не получится. Не тот расклад сил. Сейчас все договариваются, и договорятся. Солдатики всем нужны. Сменят одного лорда на другого и пойдём дальше воевать. В средние века так всегда и было. Марш на север отменяется, начинаем марш на юг! – бодро закончил Гарик, хихикая. – Конфеты ещё остались?
Последняя фраза подбодрила паренька:
– Главное поворот не пропустить. Смотря куда свернём.
– Я спать. Сил больше нет. Прошлую ночь почти не спали, перед этим ночь работали. Глаза закрываются. Если на учебный лагерь повернём, разбуди.
Марш на юг и бардальеро
Всю ночь и весь следующий день, с небольшими остановками тряслись в машинах. Народ также продолжал махать руками, но наёмников это не бодрило. Проехали все повороты, значит, властям не сдаёмся. Их вывозили обратно на места прифронтовой дислокации. Подразделение, где работал Гарик, собрали со всех полков в одну кучу на отдельной базе.
В первый вечер все стекались в огромный складской ангар, где можно было выпить горячего чая, посмотреть новости, рассказать новости, послушать новости из других полков, послушать слухи и самому их запустить.
Дверь постоянно открывалась и закрывалась. Вваливались новые люди, которых Гарик не знал. Никто ни с кем не знакомился. Просто здоровались. Подсаживались к столу, выпить горячего чая. Говорили, слушали, уходили.
Глаза красные тревожные, под глазами чёрные круги от недосыпа, рожи небритые, на рукавах курток остатки скотча. Кто-то эмоционально говорит, кто-то молчит, смотрит в кружку. По телевизору ничего внятного, кроме того, что они террористы.
– Разбили головную часть колонны с вертушек. Надо было стрелять, а так человек пятьсот наших положили. Как корова языком слизала.
– Прямо пред нами в машину попало. Кувыркнулась в канаву. Вся осколками посечена, а водиле хоть бы что. Вылез, шмурдяк забрал и в другую машину пересел.
– А нашу машину сожгли. Нас там не было никого, в посадке сидели. Шмотки жалко, ничего не осталось.
– Говорят, пятый полк сдал всё тяжёлое вооружение, чтобы обратно выпустили.
– А что толку, здесь то чего делать? Оборону будем держать?
– Я думал не выскочим.
– А у нас двух бойцов расстреляли, как дезертиров, при попытке к бегству.
– Два вертолёта мы сбили. Кто ещё сколько не знаю. Говорят, даже самолёты сбивали.
– Хрен знает, что лучше. Сейчас по двадцать пять закатают, будешь до конца жизни сидеть.
– И как теперь домой ехать? Посадят. Воевать до талого? С кем?
– Самые умные из начальства уже сбежали с нашими данными.
– Слыхал. Выторговывают себе сладкие места.
– Ничего, как-нибудь устаканится. Ничего нам не будет.
Весь этот поток слов, пересекающихся и отдельно, по очереди и сразу наполнял помещение ангара. Гарик сидел на углу стола, слушал. Пил чай. Горячий чай – это очень, очень хорошо. Так прошло часа два или три. Народ начал расползаться спать. Бронзовый мальчик договорился, что их команда остаётся ночевать в ангаре (однозначно плюс в карму). Когда остались почти все свои и местные, командарм неожиданно спросил:
– Гарик, а ты что по всему этому думаешь?
Для Гарика это был очень странный и очень неожиданный вопрос. В команде его мнение никогда никого не интересовало, тем более Бронзового мальчика. Он поставил кружку с чаем на стол.
– У меня простая версия. Нашему боссу специально дали зелёный свет. Убедили его, что никто ему не помешает, что всё пройдёт, как по маслу. Хотели посмотреть, поднимет он хвост или нет. Для чего, тоже понятно. Скоро большие выборы. Нужно лишние фигуры с доски убирать. Нужно посмотреть, кто свой, кто чужой. Это большая политика, большая игра. Здесь людей особо не считают. Сложат сотню другую, не заморочаются. Кто это сделал конкретно, только версии. Может быть лично большой начальник, может быть партия, которая хотела нашего босса свернуть. Для нас не суть. Мы хвост подняли, нас сломали. Теперь можно официально разоружить, вылить ведро грязи, босса закопать или отправить в бесконечные бега за кордон.
– А с нами теперь что будет?
– А с нами ничего не будет. Либо расформируют и по домам, либо предложат переподписать контракт, например, с министерством. Сажать нас всех очень хлопотно, учитывая популярность конторы в народе, для имиджа не выгодно. Загонять наших командиров в угол, означает большую кровь. Если мы ещё так себе, то штурма по стране разбегутся, столько шороху наведут, мало никому не покажется. Поэтому, всё спустят на тормозах, думаю в ближайшие дни. Пока договариваются как.
На этом вечер встречи закончился. Пошли раскладываться по углам, кто где себе местечко присмотрел. Вдруг пошёл ливень. Капли барабанили по металлу, в нескольких местах крыша текла, заливая пол. Пришлось перетаскивать вещи на сухие места. По огромным стеклам полились ручьи воды, они бежали, бежали без остановки под равномерную барабанную дробь, бежали, бежали вниз. Гарик уснул.
Утро началось хорошо. Ничего не надо было делать. Можно было лежать. После произошедшего начальству было ни до кого, сами ничего не знали. На складском ангаре хранились все запасы подразделения по сухпаю и вода, чего ещё может пожелать солдат? В наличии были все бытовые приборы. В соседнем здании был душ. Жизнь прекрасна. Гарик потянулся, и решил ещё поспать.
День прошёл в процессе пинания воздуха, валяния, питания, болтологии и просмотра новостей, которые вторые сутки сообщали одно и тоже. К вечеру удалось сделать нелегальный звонок жене, звонки были запрещены, но телефонов на руках было много.
– Привет, любимая. Я жив здоров. Не переживай.
– Привет, любимый. Как не переживать? Ты перед отъездом говорил, что если начнётся заварушка с правительством, а она по всему должна начаться, то ты обязательно пойдёшь. Я тут с ума схожу.
– Всё нормально. Я уже вернулся. Не переживай, извини, говорить долго не могу, если что измениться, постараюсь сообщить. Целую крепко. Муж.
На следующий день их простили, амнистировали, закрыли уголовные дела. Оставалось ждать, чем закончатся переговоры на высшем уровне. Первую неделю они ждали очень комфортно. На вторую неделю, начальство начало проявлять активность. Активность начальства, в период бездействия, особый случай для подчинённых.
– Одуплилось, видать. Теперь они с нами в один душ не ходят.
Душ для бойцов организовали отдельно. Всех согнали в один большой ангар, чтобы не жили, где попало. Организовали посты по периметру. Отдельная рота охраны, которая охраняла периметр недоумевала, зачем у них за спиной второй круг постов. Но надо так надо! Конечно, начались учения, приборки, уборки и прочее тому подобное.
У них появился старшина, в возрасте немного за полтинник. Гарику он напоминал злобного персонажа из мультика про оловянного солдатика. Маленький, плотный, голова вперёд на сутулых плечах. Знал всё. Воевал везде. С уголовными авторитетами был на короткой ноге, денег на гражданке зарабатывал тоннами. Что делал здесь, при таких бурных возможностях, непонятно, но скорее всего очень много врал. Кроме всего прочего, был очень криклив:
– Я таких как ты на части резал!
И не всегда логичен:
– Здесь инициатива наказуема. Это армия. Молчи и делай, что говорят.
Через час:
– Поэтому у нас ничего не получается. Никто ничего делать не хочет. Никаких мыслей у вас нет. А надо проявлять инициативу, работать коллективно и с головой.
Работал он в отряде электриком и снабженцем. Старшиной его назначили, как самого старого, чтобы порядок в ангаре был. Начальству улыбался, пытался «леща закинуть», но был особо начальству не нужен. Так, в бочке затычка на время. Расходился он не на шутку, но исключительно горлом. За выражениями не следил, особенно в отношении простых бойцов.
– Слышь, старшина, ты, вроде, пожилой человек. Мог бы за языком последить.
– Это моё мнение, считаю, что ты дебил, так и говорю. Дебил.
– Ты бы своё мнение придержал немного. Так, для приличия. В одной казарме сидим.
Но что-то объяснять ему было бесполезно.
Гарик работал старательно, не отлынивал, просто потому, что не любил прятаться, отмазываться, и прочее. Ему было проще сделать работу. Хотя филонщиков хватало. Однажды грузили боеприпасы, молодой боец с трудом поставив ящик в кузов, обернулся, не видит ли начальство, и со словами:
– Да ну это на фиг.
Припустился лёгким бегом обратно в казарму.
Гарику захотелось бросить ему в спину гранату. Бывают же уроды.
Если была возможность, он гулял около базы по длинной дороге. Заодно, знакомился с пацанами из роты охраны. Часто доводилось сидеть на посту. Снова завязались новые знакомства. Оказывается, в других командах жили веселее, были и люди весёлые, интересные. Попался даже один кандидат наук.
«Что ж мне так с коллективом не повезло?». – подумал Гарик, слушая очередной трассер, который запускал его сосед Мишка.
– Сегодня сообщили, тебе говорю. Мы на Кубу едем. Кто, желает. Там зарплата почти в два раза больше. Ты пропустил всё. Останешься здесь, как дурак. Надо к командиру сходить, записаться. Прямо сейчас иди.
Когда за парнем простыл след, Гарик спросил у довольного Мишки.
– Нафига ты его подставил? Его же сейчас отматерят.
– Скучно же. Сейчас и ему будет весело, и начальству.
По вечерам у них образовался клуб азартных игр. Играли в основном в покер на деньги. Орало сразу несколько телевизоров. Повылазили мелкие бытовые конфликты, чуть не до драки. Не армия, не контора, не притон. Гарик не смог подобрать правильное определение для этого сборища: для пионерского лагеря слишком поздно, для зоны слишком вольно – бардальеро. Но наблюдать было одно удовольствие.
Команду Гарика расформировали. Точнее она распалась как-то сама собой. Техник поругался с Бронзовым и перевёлся, вместе с ним помощник. За ними Крыса. Ещё один ушёл в отпуск. Бронзовый не сумел утрясти ситуацию, его обвинили в развале, и самого отправили в отпуск. Хотя никого никуда не отправили и все продолжали жить в ангаре.
Остался только Гарик, который не мог выступать как мощная боевая единица, олицетворяющая целое подразделение. Поэтому его тоже перевели. Нового командира он ещё не видел и жил спокойно.
Тишину нарушали вращающиеся лопасти раздолбанного вертолёта и перекатывавшаяся по бетонке пустая пластиковая бутылка. Несмотря на лёгкий ветерок, который и создавал всё это движение, было очень жарко. Солнце палило нещадно. На улице никого не было. Гарик сидел в тени на стульчике, бережно придерживая свой любимый автомат – это был его пост. Он охранял ангар.
– Гарик, ты больше на рыбака похож, чем на солдата, – к нему подошёл помощник техника.
Совсем недавно помощник съездил Гарику по физио, но драки не получилось – растащили. Гарик был сам виноват, т.к. прилюдно послал помощника подальше. С другой стороны, Гарик не знал, как себя вести с этим человеком, который по своему поведению был похож на собаку. Человек-собака, один из команды назвал его человеком-рабом.
Его воспитывали, наказывали, били, но он всё равно продолжал всё ломать и портить, врать и изворачиваться. Это было сложно понять, но это был факт. Его несколько раз хотели отправить в штурмы, но судьба жалилась над ним, и по ряду причин он оставался. Сам он страшно боялся попасть в пехоту, готов был терпеть все издевательства и продолжал вилять хвостом перед хозяевами. Над ним все издевались, даже измывались. Все, кроме Гарика. Помощник воспринял это за слабость и начал регулярно доставать пса войны. В итоге, Гарик его послал.
После инцидента помощник сильно испугался своих действий. Лебезил перед Гариком, носил ему сигареты, пытался всячески уладить конфликт, что ещё больше смешило Гарика и ставило в тупик.
– Мне всё равно, на кого я похож.
– Не надоело тебе здесь тупить?
– Логика наёмника подсказывает, что нужно хорошо окапываться, сидеть в обороне и нести караульную службу. И никакого героизма. Так больше шансов вернуться домой с деньгами и потратить их самому. Поэтому я могу здесь сидеть хоть полгода, хоть год. На гражданке охранникам в разы меньше платят.
– Только сухпай надо оставить.
– И попить, – Гарик глотнул тёплую воду из бутылки. – Пейзаж не загораживай.
На них вышла стая бездомных собак, их здесь прикармливали из пайков.
– Надо бы пострелять их, – заметил Гарик. – Такая стая ребёнка запросто сожрёт.
– Ты что, собаки тебе в чём виноваты? Хозяева их бросили, они одни остались.
– Верно, хозяев мы перебили.
У солдатиков вообще была большая любовь к животным. Кошечкам, собачкам. Наверное, это была реализация недостающего домашнего тепла.
– Убить кошку плохая примета!
Действительно, когда наша артиллерия разбирала на запчасти жилые дома, туда выходила специальная группа любителей животных, выводила собачек, кошечек, попугайчиков. Потом хлопали дом вместе с хозяевами, кошечек там не было, они были спасены специальной группой. Таким образом, удача всегда сопутствовала нам во всех делах. Ведь мы берегли всякую скотинку, которая самостоятельно подыхала с голоду, когда мы уходили. Но это же не наша вина! Просто идиллия. А люди? А люди остаются. По подвалам, с детьми. Без собачек. Или просто мёртвые. Их можно убивать, это не плохая примета. Занавес.
