Алексей Ракитин
Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX – XX столетий. Книга XI
Прекращение нападений на «дальнобойщиков» после 1 августа прекрасно соответствовало известным перемещениям Таунсенда. Столкнувшись с невиданной активностью полиции в районе «Пенсильванской автострады», он поспешил покинуть опасный район и перебрался далеко на запад, преодолев за 10 дней 1 тысячу км или даже более (11 августа он предположительно убил Гордона Банфила в Нью-Лондоне, штат Миссури). В целом же версия, согласно которой именно Уилльям Таунсенд являлся убийцей с «Пенсильванской автострады», выглядела вполне логичной и хорошо соответствовавший известным данным.
Уже 20 августа ФБР было проинформировано полицией Сент-Луиса о подозрениях в отношении Уилльяма Таунсенда. Поскольку тот совершал преступления на территории разных штатов, то Бюро обязательно надлежало привлечь к проводимому расследованию. В тот же день информация о том, что в нападениях на «Пенсильванской автостраде» и убийстве священника Ходжеса подозревается один и тот же человек, попала в прессу.
Разумеется, эта новость не могла пройти незамеченной и вызвала немалый интерес прессы. Разъяснения в тот день независимо друг от друга давали самые разные должностные лица – в Миссури, например, это был лейтенант полиции Честер Оливер (Chester Oliver), а в Индиане – Леонард Блейлок (Leonard Blaylock), специальный агент территориального отдела ФБР в Индианаполисе.
О роли во всей этой истории Клары Листон в те дни подробностей не сообщалось. По-видимому, между уходом из её дома Таунсенда и обращением женщины в полицию последовал некий интервал времени, причём немалый, и её поведение могло трактоваться как пособничество преступнику (пособничество, напомним, может носить пассивную форму, например, недонесение о преступлении или сокрытие улик). Между тем правоохранительные органы были заинтересованы в содействии Клары, которой предстояло стать свидетелем обвинения в суде, и её показания могли иметь решающее значение для осуждения Таунсенда. По этой причине было важно не допустить никаких выпадов в адрес этой женщины со стороны журналистов и самочинных экспертов в области уголовного права. Дабы пресечь возможность таких выпадов на корню, подробности, связанные с отношениями Листон и подозреваемого, не сообщались. По этой причине не совсем понятно, когда именно Клара познакомилась с Уилльямом и когда они расстались.
Объявленная на Таунсенда в северо-восточных штатах охота закончилась очень быстро – буквально на следующий день. Развязка оказалась довольно банальна, что следует признать до некоторой степени удивительным фактом, учитывая непредсказуемость перемещений разыскиваемого преступника. Незадолго до полудня 22 августа Уилльям подошёл к трейлеру, принадлежавшему его отцу, вошёл внутрь, заблокировал дверь стальной проволокой и… лёг спать.
Через 10 минут следившие за трейлером сотрудники ФБР выбили хлипкую дверь «американским ключом» и ворвались внутрь, наставив на обалдевшего преступника пистолеты и помповые ружья. Уилльям сопротивления не оказал, да и нечем ему было его оказывать – оружия при себе мужчина не имел. Арест был произведён в городе Логанспорте, в штате Индиана, неподалёку от того места, с которого Таунсенд 5 июля начинал свой побег. Он сделал весьма протяжённый круг по северо-западным штатам и вернулся к исходной точке вояжа.
Одна из газетных публикаций от 23 августа 1953 года, объяснявшая читателям версию о связи убийства преподобного Ходжеса с нападениями на водителей-«дальнобойщиков» в районе «Пенсильванской автострады».
То, что Таунсенд попался в руки столь тривиально – явившись по месту жительства отца – до некоторой степени удивляло. Жестокий, мобильный и креативный убийца должен был проявить больше предусмотрительности и сообразительности. Но как гласит житейская мудрость – и на старуху бывает проруха!
Доставленный в здание службы шерифа округа Касс, административным центром которого являлся Логанспорт, преступник сразу же попал на допрос, который продолжался с небольшими перерывами почти 20 часов. Формально считалось, что проводил допрос детектив-сержант службы шерифа Фрэнк Бенетт (Frank Bennett), но занимался он этим, разумеется, не в одиночку, а при участии весьма внушительной группы, состоявшей из сотрудников ФБР, полиции штата Индиана и детективов службы шерифа.
Таунсенд категорически отрицал причастность к каким-либо убийствам, но узнав о показаниях Клары Листон, признал факт расправы над преподобным Робертом Ходжесом. Свои действия он объяснил тем, что священник, взявший Уилльяма в свою машину на автотрассе, принялся грязно домогаться его. Несмотря на отказ Таунсенда вступить с ним в интимную близость, священник съехал с шоссе и углубился по просёлочной дороге в лес. Там он попытался принудить Уилльяма силой исполнить похотливые желания, но Таунсенд был не таков! Он пустил в ход оружие и… после убийства забрал деньги и кое-какие вещи священника. Именно при обыске убитого и его автомашины он узнал, что Ходжес являлся католическим пастором. Таунсенд пытался убедить допрашивавших, что если бы изначально это знал, то не стал бы убивать обидчика, но объяснения такого рода уже никого не интересовали.
Утром 23 августа детектив-сержант Бенетт сделал заявление для прессы, в котором сообщил о состоянии расследования. Он кратко изложил суть признаний Таунсенда и подчеркнул, что тот пока что отрицает какую-либо причастность к убийствам в районе «Пенсильванской автострады» и расправе над Гордоном Банфиллом. В конце заявления Бенетт выразил «сдержанный оптимизм» относительно дальнейших перспектив расследования, давая тем самым понять, что правоохранительные органы рассчитывают добиться от арестованного необходимых признательных показаний.
В тот же день Таунсенд был доставлен в федеральный суд в Индианаполисе, где судья Джордж Стратигос (George S. Stratigos) отказал обвиняемому в освобождении под залог.
Все причастные к расследованию убийств водителей-«дальнобойщиков» могли поздравить себя с прорывом. Не могло быть сомнений в том, что Таунсенд, начав «колоться», не остановится на полуслове и выложит всё. В конце концов, прогулку на «горячий стул» он себе уже обеспечил, сознавшись в убийстве священника, а потому никаких резонов отрицать виновность в прочих инкриминируемых преступлениях он уже не имел.
Однако сам Таунсенд считал иначе. Дав признательные показания в убийстве преподобного Ходжеса, он категорически отверг причастность к прочим преступлениям и заявил, что никогда не бывал ни в Пенсильвании, ни в Огайо, ни в Кентукки, а потому там он никого не убивал, автомобиль под угрозой оружия не угонял и вину за чужие преступления брать на себя не намерен. Мы можем не сомневаться, что на него со стороны следствия было оказано очень сильное давление – тогда в Америке не стеснялись применять к подследственным изощрённые меры принуждения к сознанию, однако Таунсенд, что называется, упёрся. Проходил день за днём, закончился август, а никакой ясности в том, кто же стрелял в «дальнобойщиков» на пенсильванском «тёрнпайке», не появлялось. К середине сентября стало понятно, что Таунсенд не примет на себя вину за убийства Вудворта и Питтса и попытку убийства Шепперда, а потому объявлять эти преступления раскрытыми покуда нельзя.
В конце сентября служба шерифа округа Уэстморленд повторила рассылку ориентировки с описанием часов, взятым «Призраком автотрассы» у Шепперда во время нападения. Ориентировка была разослана по дюжине северо-восточных штатов. Следствие считало, что преступник не станет носить эти часы, поскольку те являлись во всех смыслах смертельной для него уликой, но вот продать попытается. Нам сейчас сложно судить о том, верил ли кто-то в успех розыска часов – ведь с момента нападения на Шепперда минуло более 2-х месяцев! – но удача оказалась на удивление милостива к «законникам».
В среду 7 октября 1953 года из города Кливленда, удалённого от Ирвина на более чем 200 км, пришло сообщение, из которого следовало, что тамошние полицейские отыскали часы Шепперда. Что тут скажешь – это фантастическое везение и несомненное свидетельство профессиональной работы кливлендского уголовного розыска.
Как же это произошло?
При обходе кливлендских ломбардов – а это была регулярная практика местных детективов, искавших ворованные вещи среди сданных в ломбарды – один из них обратил внимание на довольно приличные часы в корпусе, анодированном золотом [т.е. золото было нанесено на медный корпус посредством гальванической обработки]. Часы считались влагозащищенными и антимагнитными, выглядели очень пристойно и при этом были сравнительно недороги – всего-то 15S! Детектив припомнил, что описание очень похожих часов читал в ориентировке, полученной несколькими днями ранее из Пенсильвании.
Поинтересовавшись тем, кто сдал эти часы, детектив услышал рассказ о некоем молодом человеке весьма субтильной наружности, говорившим тонким мальчишеским голосом. А тонкий голос являлся особой приметой «Призрака с автострады» – это знали тогда все детективы на северо-востоке Соединённых Штатов.
Не особенно веря в удачу, детектив попросил показать ему квитанцию, заполненную владельцем часов. Та оказалась подписана фамилией «J. Wable» – это ничего не говорило ни детективу, ни его спутникам. Однако все они сошлись в том, что часы и впрямь соответствуют описанию, полученному из Пенсильвании, а стало быть, за эту «ниточку» следовало потянуть.
Проверку было решено начать с дешёвых гостиниц и мотелей. В течение нескольких часов был найден мотель, в котором 2 недели назад поселился некто, назвавшийся «Джоном Уэблом». Его сопровождала молодая женщина. С ней было решено поговорить. Появление полицейских определённо напугало дамочку. Та была молода – всего-то 22 года! – и демонстрировала готовность во всём помочь детективам, что являлось хорошим знаком. Она подтвердила знакомство с Джоном Уэсли Уэблом (John Wesley Wable), уточнив, что является его невестой. Джону 24 года, до марта 1952 года он работал охранником на металлургическом заводе, потом уволился и устроился водителем грузовиков. Женщина, осмотрев часы, изъятыми полицейскими из ломбарда, опознала в них часы жениха. На вопрос, когда эта вещь появилась у него, ответила, что в начале августа. Джону они очень нравились, он не хотел их продавать, говоря, что они понадобятся на «чёрный день», но в конце сентября с деньгами у него стало туго, и он отнёс часы в ломбард.
Это было хорошее начало, и разговор имело смысл продолжить. На вопрос о том, почему в конце сентября Джон стал испытывать проблемы с деньгами, женщина ответила, что он полтора месяца находился в тюрьме, а после освобождения не знал, где раздобыть денег. Рассказ о пребывании Джона Уэбла в тюрьме вызвал понятный интерес полицейских, отвечая на их расспросы, женщина уточнила, что её жених был арестован в начале августа по причине жалобы в полицию компании, сдававшей напрокат легковые автомобили. И случилась эта неприятность, где бы вы подумали?… трам-пам-пам… на «Пенсильванской автостраде»!
И вот тут у кливлендских «законников» стали оформляться кое-какие подозрения, хотя и совершенно неконкретные поначалу.
Из дальнейших расспросов полицейские выяснили, что Джон владел пистолетом, который в конце сентября отдал отцу невесты для того, чтобы тот продал его. Немедленно по месту проживания мужчины был направлен наряд полиции, которому тот и отдал оружие. Это был немецкий «люгер» калибра.357 (9 мм) образца 1908 года.
Поскольку отец и дочь сотрудничали с правоохранительными органами, их имена и фамилии было решено не разглашать.
Сообщение о событиях в Кливленде поступило в полицию штата Пенсильвания и службу шерифа округа Уэстморленд. Поскольку появилось оружие, имело смысл проверить его на возможное использование при совершении преступлений в районе «Пенсильванской автострады». Для этого уже 7 октября из Гринсбурга, административного центра округа Уэстморленд, в Кливленд отправились 2 детектива, которым надлежало привезти оружие и часы – последние предстояло предъявить Шепперду для опознания.
Разумеется, последовала проверка обстоятельств ареста Джон Уэбла в августе. История эта оказалась до некоторой степени абсурдной, хотя и не лишённой интереса. 18 июля Уэбл взял напрокат «седан» и вернул его 1 августа. При этом он арендовал в той же компании другую машину. Смысл этой замены был не понятен, ну да, как говорится, хозяин – барин, хочешь другую машину – бери другую. Почему нет? Уже после того, как Уэбл уехал, выяснилось, что он подверг первую из арендованных автомашин переделке, которая выразилась в частичном удалении перегородки между салоном и багажным отделением. При этом было нарушено штатное крепление спинки заднего сиденья, что противоречило правилам эксплуатации транспортного средства и делало невозможным его сдачу в аренду. Не совсем понятно, для чего Уэбл сделал то, что сделал, по-видимому, он намеревался использовать арендованный автомобиль как грузовое такси, но в любом случае его своеволие выглядит крайне неразумным.
Владелец компании, узнав о самочинной переделке машины, мгновенно нарисовал исковое заявление в суд, с требованием взыскать с клиента компенсацию за восстановление транспортного средства. Быстро выяснилось, что никто не знает, где искать Джона Уэбла. Поскольку тот перемещался на арендованной автомашине, чей номер был известен, помочь в его розыске могла дорожная полиция. Владелец компании по прокату умудрился добиться объявления Уэбла в розыск, и хотя по гражданским искам таковое привлечение правоохранительных органов не практикуется, дорожная полиция действительно взялась отыскать машину Джона. Тот катался по Пенсильвании, не подозревая, что его ищут.
6 августа его автомобиль был остановлен на «Пенсильванской автостраде», где активность полиции в те дни была чрезвычайно высока. Уэблу было объявлено, что ему предстоит привод в суд. Джон казался искренне изумлённым и все обвинения в свой адрес отвергал. Его возмущение, по-видимому, выглядело достаточно убедительным, поскольку судья предложил ему решить все проблемы с истцом во внесудебном порядке до 10 августа. Уэбл, однако, ничего решать не стал и 10 августа заявил, что денег у него нет и взять их неоткуда, чем вызвал крайнее раздражение судьи. Тот постановил, что Уэбл будет содержаться в окружной тюрьме 3 месяца и заплатит истцу требуемую сумму, а если заплатит до истечения 3-х месяцев, то выйдет на свободу немедленно. Джон находился в окружной тюрьме вплоть до 23 сентября – в тот день его отец, Уилльям Уэбл, погасил долг, собрав буквально по крохам требуемые 320$. Для этого ему пришлось обращаться ко всем родственникам и знакомым, выпрашивая буквально по 10—20$. Буквально с мира по нитке…
Джон вышел на свободу, почистил в химчистке костюм и плащ, расцеловал любящего папочку, после чего сказал всем: «Аdios, baby!» – и сразу же уехал в Кливленд к знакомой девушке. Отцу денег он так и не вернул и даже не пообещал сделать это в будущем – такой вот торопливый человек!
8 октября часы, изъятые в ломбарде в Кливленде, были предъявлены «дальнобойщику» Шепперду, который опознал в них свою вещь. В тот же день в криминалистической лаборатории в Гринсбурге, административном центре округа Уэстморленд, штат Пенсильвания, была проведена баллистическая экспертиза пистолета, принадлежавшего Уэблу. Хотя калибр оружия немного превышал американский 32-й, экспертиза продемонстрировала возможность ведения из этого пистолета стрельбы патронами 32-го калибра. Изучение следов нарезов на пулях, выпущенных из пистолета во время контрольного отстрела, показало, что они полностью идентичны следам на пулях, извлечённых из тел убитых водителей-«дальнобойщиков» и из нижней челюсти раненого Шепперда. Из этого можно было сделать только один вывод – в руки полиции попало оружие «Призрака с автотрассы».
Разумеется, получив это известие, «законники» приободрились – дело явно приблизилось к разгадке, оставалось теперь поскорее задержать Джона Уэбла и добиться от него необходимых ответов. 9 октября американские газеты – как издававшиеся в Пенсильвании, так и выходившие в самых удалённых штатах – сообщили читателям имя и фамилию предполагаемого «Призрака с автотрассы». Фактически это означало запуск общеамериканской погони за Джоном Уэблом, поскольку всевозможные «охотники за головами» да и просто инициативные граждане за премию в 11 тыс.$ с упоением искали бы этого парня во всех уголках и дальних весях страны. С этого момента у Джонни должна была земля гореть под ногами…
То, что произошло далее, кто-то назовёт «голливудским киносценарием» и даже не очень-то ошибётся. Поскольку последовавшие события и впрямь кажутся кинематографическим сюжетом, придуманным не очень-то изобретательным сценаристом. Автор позволит себе высказаться даже резче – такого сценариста следует признать совершеннейшей посредственностью и навеки изгнать из профессии, ибо нельзя сочинять настолько пошлые и банальные сценарии. И тем удивительнее представляется абсолютная реальность всего того, что изложено ниже, в точности по известной фразе из кинофильма: «Нет, это не факт, это больше чем факт – так оно и было на самом деле!».
Итак, 12 октября в южном пригороде города Альбукерке под названием Айлета (Isleta) в штате Нью-Мексико почти за 2,5 тысячи км от округа Уэстморленд была ограблена автозаправочная станция. Три энергичных молодых человека под угрозой оружия вынули из кассы 37$ и чрезвычайно расстроились величиной барыша. Угрожая убить дочь кассира, находившуюся тут же, они вынудили мужчину достать из тайника выручку предыдущего дня, не сданную в банк. Так грабители стали богаче ещё на 210$. После этого, прихватив несколько блоков сигарет, 3 дюжины бутылок пива и коробку сладких хлопьев, они сели в автомашину и дали по газам… а дочь кассира немедленно вызвала полицию по телефону. Девочка правильно назвала номер автомашины, на которой скрылись преступники, и сообщила описание их внешности. Надо сказать, довольно точное описание.
Уже смешно, не правда ли?
Подождите – это только затравка сюжета…
Если вы посмотрите на карту местности, в которой происходило это дерзкое посягательство на кассу, пиво и сладкие хлопья, то увидите, что из Айлеты бежать, в общем-то некуда. Так было осенью 1953 года и точно так же дела обстоят летом 2024 года. Дороги из этого района ведут только на север и только на юг, на востоке и на западе расстилается весьма унылая пустыня. На востоке к тому же эта пустыня украшена не менее унылыми горами, смотреть на них можно сколько заблагорассудится, но на машине ездить нельзя. То есть Айлета – это место посреди ничего, и о чём думали грабители, дерзнувшие в такой вот локации испытать преданность Фортуны, не знает никто, кроме самих грабителей. Чтобы додуматься до ограбления в таком месте, надо иметь голову, напрочь свободную от разумных мыслей…
Дороги на север и юг были перекрыты уже через 5 минут после ограбления автозаправочной станции. Преступники, рванувшие на север, никак не могли миновать полицейские кордоны. Они их и не миновали! В 15 км от места совершения ограбления они выскочили на ряд полицейских автомашин, перегородивших дорогу, и… осыпаемые градом пуль, отважно таранили его. Столкнув с дороги пару полицейских автомашин, они покатили далее!
Грабители на высокой скорости въехали в Альбукерке, и полиция решила не пытаться блокировать их в городе, дабы не устраивать бойню на улицах. Это было здравое решение – пусть придурки уезжают в пустыню, там их всех и прихлопнут. Преступники промчались через весь Альбукерке с юга на север, а за ними с рёвом сирен промчалась колонна из 8 полицейских автомашин.
К северу от Альбукерке был выставлен новый полицейский кордон. На скорости более 180 км/час грабители протаранили и его! Может показаться невероятным, но на некоторое время преступникам удалось оторваться от преследования [автор не зря предупреждал, что весь этот сюжет очень сильно смахивает на сценарий очень-очень-очень среднего голливудского блокбастера]. На подъезде к городу Санта-Фе преступники свернули с шоссе и немного попылили по грунтовой дороге – этот манёвр ненадолго обманул преследователей. Колонна ревущих и сигналящих полицейских автомобилей промчалась далее, но «законники» быстро сообразили, что преступники покинули трассу и возвратились назад.
Примерно через 15 минут полицейская колонна приблизилась к изуродованной автомашине грабителей, притулившейся в густых зарослях креозота. Преступники рассчитывали, что съехав с грунтовой дороги и спрятавшись в кустах, они запутают преследователей, но – нет! – такие фокусы не годятся даже для голливудских блокбастеров.
В машине полицейские обнаружили 2-х преступников – Джона Фрэнсиса (J.D. Francis) и Марвина Пирсона (Marvin Pierson) – совершенно обалдевших от событий последнего часа. Ещё бы, в них стреляли полицейские, они стреляли в ответ, их автомобиль таранил полицейские заслоны, они бились головами о предметы окружающей обстановки, а кроме того, оба были банально пьяны. В момент задержания преступники оказались дезориентированы и едва ворочали языками. На вопрос «где третий?» они сначала давали отрицательные ответы, мол, не было никакого третьего, но потом сознались, что с ними был подельник – он взял свою долю – речь идёт о 80$ – и выскочил из автомашины, едва они оторвались от преследования.
По уверению приятелей, впрочем, теперь уже подельников, фамилию третьего участника ограбления они не знали. А имя он носил якобы «Эдди», но это неточно, никто ведь не проверял его документы!
Итак, третий участник ограбления ушёл. Кто-то может подумать, что это конец идиотского ограбления в Айлете, но – нет! – самая интересная часть этого сюжета начинается только сейчас.
Около 17 часов всё того же 12 октября две медсестры – одну из них звали Кэролин Смит (Carolyn Smith) а другую Мидж Хэрмен (Midge Harman) – решили немного выпить за рулём. Буквально выпить и буквально за рулём! Повод для этого увлекательного развлечения имелся на редкость уважительный – первая получка Мидж по месту работы. После окончания смены девицы заехали в пустынный район на окраине Санта-Фе, столицы штата Нью-Мексико. С собой они имели ценный груз – бутылку молодого красного вина за 2$ – не баран чихнул! Как пел Владимир Высоцкий: «Гуляй, рванина, от рубля и выше!» Девушки, как видим, гуляли от 2-х долларов…
Сидя в машине после тяжёлого трудового дня, девушки попивали вкусное молодое винцо и обсуждали беспокоившие их темы. И всё было хорошо ровно до того момента, как Кэролин Смит увидела странного мужчину, вышедшего из зарослей кустарника на удалении около ста метров. Тот брёл не спеша в сторону железнодорожных путей и казался очень уставшим. Всё в его облике выглядело неуместным – лёгкие теннисные туфли, мало подходившие для прогулки по пустыне, потёртый пиджак, отсутствие головного убора… В принципе, в этой местности мог появиться охотник на койотов, но у увиденного Кэролин мужчины не было ружья. Да и экипировка никак не соответствовала охотничьей – ни куртки, ни обуви на толстой подошве…
В общем, Кэролин встревожилась. Куда идёт этот человек? Откуда он идёт? Зачем ему надо идти в сторону железнодорожной станции – он ведь явно не железнодорожный рабочий?! Мидж Хэрмен поначалу взялась было высмеивать подругу, однако, трезво обдумав её доводы, согласилась с тем, что появление необычного человека в необычной обстановке свидетельствует о необычности происходящего.
В общем, девицы сошлись на том, что надлежит позвонить в полицию. Запустив двигатель, подруги доехали до ближайшего телефона и позвонили дежурному офицеру в Департамент полиции – так, мол, и так, может, это и неважно, но мы видели подозрительного молодого человека, вышедшего из пустыни и направлявшегося в сторону железнодорожной станции… Девушки ничего не знали о волнительной погоне, закончившейся несколько часов назад, и исчезновении третьего грабителя, а вот дежурный офицер знал. Поэтому в течение 10-ти минут в указанное Кэролин Смит место стали прибывать автомашины городской полиции и службы шерифа округа Санта-Фе. Очень скоро более полусотни «законников» с ружьями наперевес и служебными собаками на поводках устроили загонную охоту на того, кого считали 3-м грабителем, скрывшимся из автомашины, в которой находились Фрэнсис и Пирсон.
Не прошло и получаса, как таинственный любитель прогулок по пустыне был найден и задержан. Он выглядел искренне удивлённым и не понимавшим причину переполоха. При нём не оказалось ничего подозрительного – ни оружия, ни патронов – лишь 83$ мятыми банкнотами и ещё 1,5$ мелочью. На предложение назвать себя он отреагировал спокойно и даже флегматично, заявив, что совсем недавно прибыл в Нью-Мексико из Пенсильвании и зовут его Джон Уэсли Уэбл, ничего незаконного он здесь не совершал и не понимает причину задержания. Когда он услышал, что его разыскивают по всей стране за убийства «дальнобойщиков» в Пенсильвании, то вытаращил глаза – оказалось, что он не читал газет, не слушал радио и не имел понятия о том, что уже с 9 октября его имя и фамилия известны всем американцам!
Уже 13 октября газеты сообщили своим читателям, что предполагаемый убийца с «Пенсильванской автострады» задержан и находится в здании полиции в городе Санта-Фе.
Газетные публикации октября 1953 года, связанные с расследованием убийств в районе «Пенсильвания тёрнпайк». Слева: заметка от 9 октября, доводившая до сведения общественности, что личность преступника установлена и таковым считается некий Джон Уэсли Уэбл. Справа: публикация от 13 октября, сообщавшая об аресте Уэбла и прибытии в Нью-Мексико 3-х полицейских из Пенсильвании, которым предстоит конвоировать его на родину для суда.
Уэбл был арестован по обвинению в соучастии в ограблении автостоянки в Айлете, и проблем с его осуждением за это, в общем-то, не просматривалось. Гораздо важнее было прояснить вопрос о возможности осуждения за убийства и покушение на убийство водителей-«дальнобойщиков». Вечером 12 октября между руководителями правоохранительных органов Нью-Мексико и Пенсильвании прошли телефонные переговоры, посвящённые возможности передачи Уэбла из одного штата в другой. Пенсильванские «законники» сумели убедить коллег из Нью-Мексико в том, что у них есть очень серьёзный обвинительный материал на Уэбла и они смогут посадить его на «горячий стул».
Когда же самого арестанта спросили о готовности отправиться на родину, дабы предстать там перед судом, Уэбл совершенно спокойно ответил, что от экстрадиции отказываться не станет и готов к любому суду, поскольку ни в чём не виноват. Когда в середине дня 13 октября его выводили из здания суда, где он подтвердил готовность отправиться в Пенсильванию, Уэбл при виде журналистов закричал: «Я желаю вернуться домой и очистить собственное имя от подозрений! Я никого не убивал!» («I want to go home to clear my name! I didn’t kill nobody.»)
В тот же день в Альбукерке прибыл майор полиции штата Пенсильвания Эндрю Хадок (Andrew J. Hudock) в сопровождении 2-х детективов. Им предстояло перевезти Джона Уэбла в Гаррисберг, административный центр округа Уэстморленд, где планировалось провести суд.
Экстрадиция прошла без сучка без задоринки, и уже 16 октября в окружной тюрьме было устроено опознание Уэбла раненым шофёром-«дальнобойщиком» Джоном Шеппердом. В заявлении для прессы, сделанном окружным прокурором Уорденом Уилльямом Хохом (Warden William R. Hohn), сообщалось, что потерпевший уверенно опознал в обвиняемом того самого человека, которого видел рядом со своей автомашиной после ранения.
Это было довольно лукавое утверждение как по форме, так и по сути. Шепперд опознал Уэбла явно по подсказке – обвинение нуждалось в его свидетельстве, и «дальнобойщик» согласился покривить против истины, дабы гарантированно отправить стрелявшего в камеру смертников. На самом деле Шепперд не видел стрелка после ранения, он вообще его толком не видел. Именно по этой причине никакого словесного портрета после ранения Шепперда не появилось – имелось лишь самое общее описание худощавого, по-видимому, молодого мужчины с тонким голосом. И это всё! Потерпевший подыграл обвинению – такое случается сплошь и рядом! – ничего удивительного или исключительного в таком поведении нет.
Ещё одним важным для обвинения свидетельством в пользу виновности Джона Уэбла стало то, что тот во время пребывания в окружной тюрьме в августе-сентябре 1953 года признавался в совершении убийств «дальнобойщиков». Признания несколько раз слышали заключённые тюрьмы, и информация об этом дошла до администрации, которая отнеслась к ней со всей серьёзностью. Соответствующая докладная записка была направлена детективам, работавшим по делу «Призрака автострады», но интереса не вызвала, поскольку именно в то время имелся отличный кандидат в убийцы – Уилльям Таунсенд. Второй такой кандидат был попросту не нужен.
Данная деталь, конечно же, выставляла работу детективов не в лучшем свете, подчёркивая их невнимание к мелочам и неспособность своевременно отрабатывать все версии, но объективно подкрепляла линию обвинения и в суде могла существенно облегчить работу Уордена Хоха.
Нельзя не сказать несколько слов о выбранной обвиняемым линии защиты, которую с полным правом можно назвать неординарной и неожиданной для обвинения. Джон Уэбл признал факт владения европейским пистолетом 357-го калибра, но заявил, что в последней декаде июля – то есть тогда, когда совершались нападения в районе «Пенсильванской автострады» – это оружие было передано некоему Джиму Парксу (Jim Parks). Последний являлся крупным преступником, специализировавшимся на торговле поддельными долларами, которые он привозил из Мексики. Паркс периодически ездил в Мексику, где у него имелись налаженные связи, покупал подделки за 50% номинальной стоимости, привозил их в Штаты и здесь продавал крупными партиями уже по 70—75% от величины номинала. Именно для очередной поездки в Мексику ему в последней декаде июля и понадобился пистолет.
Джон Уэсли Уэбл.
Историю эту нельзя было назвать хорошей или удачной для обвиняемого. Её завиральный характер чувствовался во многих деталях прежде всего потому, что образ «крутого» преступника, одалживающего пистолет у какого-то непонятного парня, не связанного с уголовным миром, выглядел на редкость недостоверно. Однако юридически корректное опровержение этой выдумки в действительности являлось отнюдь не простой задачей.
Другим важным элементом защиты Уэбла сделалось его утверждение о собственном благонравии и законопослушании. Он действительно не имел уголовного прошлого, и история с его заключением в окружную тюрьму в августе-сентябре выглядела всего лишь дурацким стечением обстоятельств. Уэбл настаивал на том, что не переделывал арендованную автомашину и арендатор свалил на него чужие грехи. Дескать, переделал кто-то другой, возможно сам же владелец компании, а вину свалил на него – Уэбла – и мало того, что в тюрьму отправил, так ещё и денег состриг!
