Алексей Николаевич Кукушкин
От «Варяга» до истории учебника
Николай наслаждался хорошо зажаренной ножкой барашка с картошкой, позволил себе отхлебнуть молодого вина из красивого фужера на тонкой ножке. Ощущения были на сто процентов самые настоящие и просто ударяли в голову своей реалистичностью и правдоподобием. Но самое главное, что он попал в самое нужное место и нужное время.
Благожелательное расположение духа, уже от заканчивающейся трапезы нарушил слуга Емельян, постучавшийся в дверь со словами: «Господин Федор Степанович, к Вам пожаловал капитан-комендор Петер фон Сиверс принять под командование красавец «Твердый», просит Вас об аудиенции».
«Черт бы подрал этих голштинцев, даже отчеств нет у них, но принять надо», – подумал Салтыков и зычным басом приказал слуге, и по совместительству денщику, – зови!
– Рад приветствовать великого спальника, который больше приобрел кораблей для русского флота, нежели Петр Великий их построил, – произнес порвавшийся как ураган Сиверс.
– Прекращайте эту крамолу капитан-комендор, а то несмотря на Ваши заслуги и на дыбе оказаться быстро можно, не поглядят, что Вы с государем из одной земли произошли враз скрутят и накажут, будешь знать как крамолу разносить. Ну и ничего страшного что приобретено больше, значит деньги у государства Российского имеются. Строительство корабля дело долгое, лес надо добыть, да дать ему вылежаться, к тоже из сырого леса корабли то строит?
– Я отношусь к государю со всем уважением, просто хотел похвалить Ваши заслуги. Знаю, что помимо первых построенных первых неудачных четырех линейных кораблей типа «Рига», вооруженные, кстати, двадцатью 18-фунтовыми орудиями и таким же количеством 8-фунтовых орудий, англичанином Ричардом Броуном. Строятся еще им же три линкора типа «Святая Екатерина» и два корабля типа «Ингерманланд» строитель Ричард Козенц, но без заграничных кораблей, приобретенных Вами, поделать с флотом Карла XII они ничего не смогут».
Во времена Петра I хватало не состыковок и загадок в истории, не обо всем можно было разговаривать. Карты приводимые в книге, не у всех адмиралов были, а мой курс на технические новинки, которые сейчас вызывают лишь удивление тоже в книге присутствуют: «Но голштинский капитан ничуть не смутился и что-то приказал здоровенному боцману, облаченному в зеленый камзол с треуголкой. Тот кивнул, в знак того, что прекрасно все понял и уже сам на непонятном Бурлакову языке отдал необходимые распоряжения матросам. В том что там присутствовали крепкие выражения сомневаться не приходилось, так как приказания выполнялись быстро и споро. Рустерные решетки быстро отодвинуты в сторону, и из-под палубы показалось огромное жерло бомбарды.
– Вы в своем уме?! – Вырвалось у Бурлакова/Салтыкова, – собрались по парусам стрелять? – Успокойтесь мой друг, – Сиверс товарищески похлопал по плечу важную персону, я в своем уме, – это Вы что-то видимо совсем в Англии закутились, и память бренди то и отшибло. Пейте поменьше мой друг. Такое устройство, запускающее не сильные воздушные бублики по собственным парусам, используются на всех флотах мира и имеет внутреннюю мембрану и запитано на внутреннюю энергосистему корабля и работает от особого прерывателя, медленно всасывая воздух и быстро выплевывая воздушные тороидальные в форме баранки вихри, надувая паруса.
– Что значит внутреннюю энергосистему? – Бурлаков окончательно подавил Салтыкова в поведении, и теперь выглядел полным болваном и лучше бы, следовало убраться в свою каюту.
– Друг мой что, по-вашему, находится в балласте на дне моего замечательного линкора?
– Чугунные чушки, что же еще, – ответ Бурлакова опиравшийся на его блестящее образование, не терпящее никакого ухода в сторону, был непоколебим.
– Ха, ха, ха, – рассмеялся голштинец, он был в прекрасном расположении духа, зеваки с берега по умолкли, у многих заложило уши, и «Твердый» стал удаляться от пирса, – без ртутной Tain амальгамы, содержащейся в шарах ball-ast, никакое плавание не возможно. Взгляните на стоячий такелаж на нашем корабле от него идут металлические шины, прямо к балласту и от атмосферного электричества, где роль земли, как раз и выполняют шары с ртутью-меркурием, который всегда олицетворялся со скорым перемещением.
– Хорошо убедили, – произнес Бурлаков, – прикажите мне показать мою каюту да подать чаю, а то что-то поспать хочется.
– Как Вам будет угодно, – произнес Сиверс, – у капитана в море и так довольно забот, встретимся за ужином в кают-компании».
Бурлаков не только добыл чертеж, но и поучаствовал в настоящем морском сражении: «Почему не подходим ближе? – прокричал Бурлаков Сиверсу, а держимся на приличной дистанции?
– Залп! – скомандовал капитан, и нижняя батарея 24-фунтовых орудий выпустила тринадцать ядер одновременно, так как поручики замкнули свои аксельбанты на энергосистему корабля, а стрельба орудия от зажженного фитиля служила лишь вспомогательным способом.
Дистанция была предельная и в корабль «Лифтланд» угодила лишь пара ядер на излете. Причем первое ударилось в княвдигед, а второе чуть выше в бушприт сломав его, и вся конструкция повисла на штагах.
– Здорово мы его, – улыбнувшись, заметил Сиверс, – швед на такой дальности только зубы скалить может.
Но так как в задачу Бурлакова входило испытать «Леферм» и добытые им в Англии чертежи от корабля в бою, то он приказал сближаться.
– Орудия мидельдека в бою не участвуют, да и долго провозимся, а мы хотели нанести урон и отойти. Вон у головного наше ядро бушприт сбило, так, что теперь он нас не догонит, прикажите рулевому взять правее.
Вице-адмирал Лилье прохаживаясь по палубе своего красавца «Верден» готового к бою и начавшего поворот в след за авангардом, который уже начал перестрелку с русскими линкорами трезво, несмотря на вчерашнюю попойку глядел на ситуацию. Морская блокада Ревеля не состоялась, и даже если линкоры русских удастся отогнать в чем Эрик Йохан не сомневался, остаются еще многочисленные фрегаты, из которых русские, готовые на любые гадости могут сделать брандеры и тогда жди беды. Посему надлежит сражаться до скончания боезапаса, нанести русским максимальный урон именно артиллерийским огнем, как сделали англичане в Гравелинском сражении в i788 году или всего двадцать шесть лет назад. Да и корабль испанцев «Сан-Маркос» например вооруженный двадцатью четырьмя 12-фунтовыми пушками мало чем отличался, например от шведского «Эланда», а флагман англичан «Ривендж» («Месть») с новыми на тот момент 24-фунтовыми орудиями хоть сейчас сюда под Выборгом в линию ставь, и он будет мощнее многих кораблей.
– Кто командует русской эскадрой? – Лилье осведомился у капитана линкора, внимательно разглядывая корабли под Андреевским флагом один за другим, – почему они английские флаги не подняли?
– Спальник Салтыков, – с иронией в голосе ответил Андрей Йохан, вице-адмирал Крюйс заболел, перед самым отправлением эскадры и Петру Великому ничего не оставалась сделать, как назначить своего посланника в Лондоне руководить флотом, в Кроншлоте, на коленке подписав указ о назначении его в звание шаутбенахта.
– Кажется, судьба дает нам шанс, – улыбнулся Лилье, – кто бы из современных адмиралов так не разумно расположил свою эскадру. Да сейчас от моих кораблей летят щепки, но они, я вижу, уже предприняли шаги к сокращению дистанции и введению в действие своей артиллерии. У русских два мощных корабля болтаются позади авангарда без возможности вести артиллерийский огонь, а нам вообще предстоит вступить в бой с кораблями кордебаталии, старыми английскими «Армонт» и «Фортуна», которые по сведениям от наших агентов имеют на вооружении всего лишь 12-фунтовые пушки, вот и повеселимся».
Весь бой пересказывать не буду, скажу только, что он закончился благополучно, но, по сюжету книги, сам Петр I, рассказав, как гюйс с английского копировал, да ему его Екатерина обучила, позавидовал успехам подчиненного и подстроил неприятность: «Добрый день государь, – Ромодановский разговаривал тихим глубоким, но очень властным голосом используя много грудных забывающихся уже звуков, тем самым его речь приобретала неповторимый баритон, трогавший до самых глубин души сразу, – позволь своё опасение высказать.
– Говори, – сказал Петр, раз пришел, – сам знаю, не дело не скажешь, я тебе как самому себе доверяю, возможно, и больше.
– Спальник Салтыков то, как высоко скакнул, ты захватил только фрегат малый, да и то который у нас был построен, так как странно бы было, что и мы и шведы фрегат с одним названием заложили.
– Да наш это, до Великой северной войны они не чаяли в шхерах воевать, а тут пришлось, вот и героя Нильса Эреншельда посадили на него с командой, да галер дали плюс шхерботы, в общем, все, что могло среди острых скал плавать, которые раньше до повышения уровня мирового океана были верхушками гор, и поставили супротив меня, а я парень горячий сказал на абордаж, никто не отступает, не прекословит, а то с правителем Тартарии договорюсь и в Сибири сгною. Вот и взяли «Элефант» («Слон») на штыки с первого раза обратно, хоть и брехают в Швеции, что три раза мы на штурм пошли, за один управились.
– Так вот что среди народа говорят, царь то фрегат только с галерами взял, а спальник Салтыков флот линейный шведский, самый лучший на Балтике разгромил, «Викторию» взорвал, прямо на глазах горожан Ревеля, а «Лифтланд» дотащили до своих берегов, и теперь только на дрова его пускать, – Федор Юрьевич прищурился, – как тебе такие вести?
– Все победы мои меркнут на фоне славного противостояния, – уныло произнес Петр Великий, – у Гангута я фактически славу Апраксина и Замаевича забрал, но они не в обиде, щедро с ними рассчитался, а здесь что делать?
– Забвение! – Ромодановский злорадно крякнул, – лучший способ разделаться с обидчиком, пусть он и одержал победу, но тактическую, не допустил блокады шведами Ревеля, что с того, занюханный городишко, а ты фактически победил весь вражеский флот отогнав его к Стокгольму».
Бурлаков, соблюдая нравы, что присутствуют в нашем времени, попробовал возмущаться: «Да как же! – с пеной у рта возмутился Бурлаков и поперхнулся вином, – моя эскадра на подходе к Ревелю настигла девять шведских кораблей, жарко сражалась, и корабль линии «Виктория» продольными залпами утопили, победу большую, нежели царь Петр одержали. – Тут он понял, что сболтнул лишнего, но пьяный человек собой не владеет, тем более вокруг царило всеобщее ликование, и язык продолжил: «Царь то только третьесортный фрегат взял штурмом, а я самого знаменитого адмирала Лилье прогнал от нашего порта».
Петр Великий герцог Ольденбургский, угрюмо смотрел на Салтыкова, а так все хорошо начиналось, такой преданный человек был, но видимо перегорел, словно емкость с ртутью превращается от постоянных разрядов тока в золото и отделяется озокеритом, чтобы не взаимодействовали, красивый, но бесполезный металл, монетки только что из него и делать, а к серьезному делу не пригоден, не то, что серебро. Царь сделал знак душегубам, а Меньшикова отослал с дамами в сторону, и острая булатная сталь впилась через печень вверх до сердца, и вошла в него самым кончиком, взрывая его. Душегубы своё дело знали, п Петр заглянул в глаза Салтыкову и увидел там огонек непонимания.
– Нечего вперед батьки в пекло соваться, да победил, но что болтать то об этом на каждом углу, политический момент надо чувствовать.
Перекошенное лицо ничего не ответило и Бурлакова выкинуло из программы». На этом знакомство с Петром I закончилось, и постреляли мы на славу. Чертежом тоже разжились.
Компьютерная программа позаботилась об подчиненном: «Тут раздался голос компьютерной системы «Град», миленький такой заискивающий, – пекущейся о жизни элитной части человечества и обеспечения выживания человеческой популяции в любых неблагоприятных условиях:
– Добыт чертеж корабля «Твердый», – задание выполнено.
– Проверка в бою судна соответствующего чертежа, под огнем 24-фунтовых, 12-фунтовых орудий – выполнено.
– Курсанту Бурлакову присвоено звание «отчаянный» и «счастливчик», открыт доступ к следующему уровню, позволено взять с собой на следующее задание товарища в прежнем формате, с подселением и влияние на действие реального исторического персонажа.
– В личной сфере, так как град печется о счастье и благополучии своих граждан, духовном и физическом развитии, – продолжал вещать благодушный голос, – курсанту Бурлакову и Веронике выделена отдельная квартира, со всеми удобствами, девушка уже там, обустраивает семейное гнездышко. – Курсант сможет прибыть туда после выполнения следующего задания и взятия еще раз у него из организма всех биохимических тестов с расшифровкой ДНК».
Второе задание юного морехода было связано со следующими испытаниями: «Курсанту Бурлакову надлежит присоединиться к личности английского адмирала Адама Дункана, который принимает в июне 1799 года, по традиционной шкале времени, принятой до первой четверти 21 века, в Голландской экспедиции русских войск, а в переводе на современное имперское летоисчисление – i854 год. Захватить Батавский флот, корабли на верфи Ниве-Дип, произвести их тщательный обмер, достройку теми силами, что имеются в данном временном промежутке, парусным и артиллерийским вооружением, а также весьма желательна проверка последующим боем с каким либо фрегатом противника.
– Не слабо «Град» тебе задание закрутил, – Козлов закурил голографическую виртуальную сигарету, – тебе не ост-индийцев Петра Великого водить в имперском 814 году. – Здесь тебя переносят на тридцать лет вперед, и все поменялось, кроме того, что флоты Англии и России действовали совместно.
– Николай Николаевич, может со мной пойдешь? – произнес Бурлаков, допивая кофе, и выключая новости в 3Dкубе, где рассказывалось, как мерзкие повстанцы грабят островные сервера «Града». И они вообще не мрут от вируса, как прогнозировали эксперты, а живут в свое удовольствие, построив нечто в виде коммуны, предпочитая вести, традиционное хозяйство без консервантов и оболванивания, почитая вместо выдуманных религий, путь почитания своих предков и силы природы. В труде и с песнями под гитару у костра, плевать им на выдуманный прогресс и общечеловеческие ценности, а довольствуются тем, что имеется».
Мы вместе узнаем про аппарат, для изготовления дагерротипов, вероятно на который и Пиранези фотографировал свои знаменитые руины и про многие другие технические новинки того времени.
Сражение англичан и голландцев при Кампердауне приводить здесь не буду, оно чем-то напоминает бой торгового флота Петра I со шведами, в книге приводиться весьма подробно, с переживаниями капитанов и матросов, случайными ситуациями, ожесточенной пальбой и умелым маневрированием кораблей.
Приведена мною картина «Игра котёнка», художницы Роннер Книп, на которой Англия показана как часть Европы, а ведь женщина отлично рисовала котиков и география шла фоном (хорошо, что сохранилась до нашего времени).
Сделан намек, что часть кораблей под Юнион Джеком это русские корабли: «На явный призыв помощи откликнулся русский корабль «Ростислав» или «Russell », как его называли англичане, соединяя два слова и намекая что моряки под Андреевским флагом сражаются здесь за английские фунты. Им были непонятны жители этой далекой варварской страны, их родовые и общинные традиции, беспоповство, практика сожжения предков и хранение останков в урнах, питание, одежда и многое другое, но лихости и отваги им было не занимать. И когда борт «Ростислава» ударился о борт корабля, ставшего красным герцогом, и под мощное ура и матерщину, бывшую, на самом деле, криком мобилизующим скрытые силы организма, на скользкую от крови палубу стали перепрыгивать пятерки бойцов, каждый боец из которой не переживал за свою спину, так как ее должен прикрыть товарищ, а ты должен прикрыть спину товарища впереди, и все потуги батавцев, атаковать холодным оружием, потерпели фиаско».
Приводиться мною информация о названиях кораблей в английском и русском флотах. Так, например, HMS Leandr в русском флоте стал назваться “Надежда». Почему?
Существует такой миф: «Леандр – юноша из Абидоса в Троаде, который полюбил Геро, жрицу Афродиты, жившую в Сесте, расположенном на другом берегу пролива Геллеспонт. Каждую ночь Геро зажигала огонь на башне, ожидая Леандра, который переплывал пролив, ориентируясь на зажженный Геро огонь как на маяк. Но однажды огонь погас и Леандр не смог доплыть. Утром его тело прибило к ногам Геро. Увидев его, Геро в отчаянии бросилась в море с башни».
Названия кораблей менялись не по буковкам и не по переводу слов, а по смыслу. И всем было понятно. Подобно как на статуях: каждый элемент одежды, поза, что находиться в руках, головной убор на голове, все что-то означало и было понятно современникам без текста и букв.
Один из моих любимых эпизодов – аукцион по продаже кораблей после знаменитого сражения, в котором и рассматриваются повреждения кораблей и раскрывается общество того времени, люди из которого могли купить корабль, пусть и не новый:
«Теперь мы с тобой прославились! – Онслоу был в приподнятом настроении, – пойдем на аукцион, там собралось много публики со всех концов Англии и Шотландии, рядом развернулся еще и рынок скота, а также вещевой и рыбный.
– Морской агент уже оценил призы что мы привели? – Бурлаков поправляя мундир Дункана уже вжился в роль.
– Да все документы оформлены, плюс от Адмиралтейства премия по десять фунтов, за каждую пушку калибром более 12-фунтов, а таких мы привезли 424 орудия и соответственно король нам приплатит еще 4240 фунтов стерлингов.
– Данное обстоятельство замечательно, – Бурлаков сожалел, что ни одного фрегата ему взять в плен не удалось, так как «Засада» была отбита «Генеральными штатами» под командованием Самуэля Стори, а батавский фрегат «Старый», взятие которого произошло по щиколотку в крови, не выдержал океанского волнения.
– Не печалься друг, – Козлов похлопал Бурлакова по плечу, – фрегат тебе мы еще найдем, либо захватим, но лучше в следующем году, так как уже конец октября и океан очень бурный, либо купим, так как нам адмиралам причитается 1/8 от всех призовых денег целой эскадры, а это немаленькая сумма.
– Поглядим, за сколько и кому приглянуться взятые нами те восемь кораблей, которые удалось захватить и привести в свой порт, – Бурлаков взглянул расположенный недалеко от берега рынок скота, на котором толпились еще какие-то люди и разглядывали женщину.
– О! – присвистнул Козлов, – неверных жен продают, не прикупить ли тебе еще.
– Как такое возможно? – Бурлаков вытаращил глаза.
– Развод дорогое и сложное мероприятие в Англии, вот сэры и нашли вход в элементе продажи. Подспудно отнеся обычай в древность, хотя там все было по обоюдному согласию, и никто никому голову не морочил, – нравоучительно и с легким сарказмом сказал Козлов, – причем в древности использовался массово эфир, для наделения человека, только положительными качествами и разводов практически не было.
– Ладно разглагольствовать, что я в теле 66 летнего адмирала, что тебе 56 поздно нам о женах здесь думать, – Бурлаков надумал подать рапорт «Граду», чтобы их с Козловым поменяли местами, что он тут же и сделал не раздумывая ни секунды, так как общение в новом цифровом пространстве велось даже не со с скоростью света, которая постоянна только в вакууме, а в других средах она значительно замедляется, подобно как в мире Прави, а мгновенно, как ведутся дела в мире Слави, – вот мы и дошли.
– Хорошо хоть берег, который был раньше просто жидкой грязью окаменел или высох, а то шли бы мы с тобой по пояс в грязи, – усаживаемся на привилегированное место, Козлов огляделся по сторонам, – адмиралы все-таки.
В это время председатель аукционного дома, специализирующегося на продаже призов, захваченных славным английским флотом, стукнул в молоточком в гонг и публика притихла, в ожидание действа, и усатый представительный мужчина зычным голосом объявил:
– К сожалению, два корабля наши моряки довести не смогли «Старый» и «Делфт» в торгах не учувствуют. Вы можете бесплатно забрать их на дне моря, вместе с пушками, – присутствующие загудели, обсуждая новость. Начало было хорошее, а матросы на шлюпках уже подводили первый захваченный корабль «Gelijkheid» или «Равенство», по-голландски, демонстрировал полную разбитость, так как русский «Исидор» всадил в него не менее восьми бортовых залпов, плюс еще не менее десятка неудавшихся, и пришедшихся вскользь, либо кое-каким образом уклонившийся от них, хотя и шел во главе батавской эскадры.
– Что за дрова вы нам подсунули? – выкрикнул представитель китобойной компании.
– Вы срежьте лишние надстройки, заделайте орудийные порты и получиться отличный корабль для Вашего промысла, – произнес лицитатор, – тем более, что цена за 167-футовый корабль с плоским дном, и небольшой осадкой, парусами и канатами составляет всего двадцать тысяч фунтов стерлингов.
Присутствующие мужчины загудели, а на собрании присутствовали только они, так как по мировоззрению того времени не допуская женщину до голосования или принятия каких-либо материальных решений, тем самым мужчина заботиться о ней.
– Что они засуетились? – Бурлаков поинтересовался у сидевшего рядом Козлова, – и не придется, ли отдавать команде русского «Исидора» большую часть захваченной добычи?
– Да обычный торговый галдеж, не обращай внимания, хорохорятся друг перед другом, да пыль в глаза пускают, сейчас кошельки начнут открывать, а за русских не беспокойся, они у нас как просто военная сила, наши короли договорились, и те вынуждены выполнять любые приказы. Приказано атаковать – атакуют, приказано идти на соединение со своей эскадрой и отчаливают.
– Даю двадцать одну тысячу фунтов и ни шиллинга меньше, – заявил толстый китобой.
– Тебе подстать катать свою тушу в обнимку с китом на такой посудине, – заявила женщина распутной наружности с последнего ряда, видимо мужа у нее никогда и не было.
– Двадцать две тысячи, – заявил мужчина в строгом костюме, перекрикивая хохот толпы, все знали представителя содержателя королевских тюрем, и с опаской смех прекратили, китобой тоже решил не упорствовать, тем более что следующие суда стояли не столь избитые.
Лицитатор оглядел всех присутствующих, три раза стукнул молоточком и объявил: «Корабль «Равенство» продан за 22 тысячи фунтов стерлингов, и вероятно будет королевской плавучей тюрьмой».
Мужчина в черном костюме благожелательно кивнул головой.
– Следующим нашим лотом, представлен не такой избитый, но переживший пожар, от каленых ядер «Геркулес», по типу сопоставимый с «Равенством» и поэтому начальная цена тоже объявляется мной на уровне двадцати тысяч фунтов стерлингов, – заявил аукционист. – Можно заменить обгоревшие доски, причем запасные имеются на корабле, и платить не придется, а также паруса и части такелажа, любезно не забраны флотом.
– Правильно они рассчитывают на хорошие призовые деньги, – кто-то выкрикнул из зала.
– Но и Вы господа, покупая корабль, во-первых, экономите значительную сумму, не строя его на верфи и не ждете, имеете возможность укомплектовать его и сразу направить со своими товарами куда пожелаете в надежде на прибыль, – парировал ведущий аукциона.
– Какой товар у той дамы на задней скамейке? – поинтересовался упитанный китобой, и все присутствующие опять засмеялись.
– А тебе ли не знать Стен? – просила она, уставив руки в боки, ты частый гость в наших заведениях, я хоть и не молода, но еще помню тебя!
– Двадцать одну тысячу фунтов, – заявил представитель адмиралтейства в богатом парике, у меня разнарядка закупить корабль для нужд плавучего госпиталя, думаю, эта посудина как раз подойдет.
– Двадцать две тысячи фунтов стерлингов, я буду ловить на ней китов! – заявил Стен, пусть с первым вышла осечка, этот я не упущу.
– Двадцать три тысячи фунтов, – подумав сказал приехавший из Бриджуотера негоциант, будет чугун мне из России возить, а я из него отличную сталь делать, но это мое последнее слово, если цена скакнет выше, то рентабельнее за такой обгоревший корабль новый заказать, пусть и поменьше размером, но на нем не будет запаха обгоревшего мяса.
– Двадцать четыре тысячи, – заявила куртизанка с последней скамейки.
Все присутствующие ахнули. Начался опять галдеж.
– Ты хочешь вывести своих девочек в океан? – с сарказмом произнес владелец мануфактуры из Манчестера, – Прополоскать кое-что?
– Матросы изголодаются в дальнем плавании, карманы их полны шиллингов, а порой и фунтов, и я окуплю эту посудину за год.
– Раз все присутствующие не против, – заявил лицитатор, – а видя довольные лица стоящих за оградой матросов, могу утверждать, что они ждут не дождутся, когда корабль славной Кейти выйдет в море, не знаю правда под каким флагом (опять громкие смешки) уступаем ей эту посудину за двадцать четыре тысячи фунтов, ко всеобщему одобрению окружающих.
– Кто из матросов будет служить на этом судне настоящие счастливчики, – Бурлаков толкнул Козлова в бок.
– Не о том думаешь, торги идут неплохо, ведущий свое дело знает, ты уже заработал 5740 фунтов стерлингов, не считая еще пушек, или 1/8 часть от захваченного.
– Следующий лот куда больше по размерам, а именно флагманский корабль адмирала де Винтера «Свобода» длинной 179 фунтов по орудийной палубе, она воистину подарит экономическую свободу каждому, кто её приобретёт, – произнес с нарастанием в голосе аукционист, – начальная цена двадцать четыре тысячи фунтов стерлингов.
– Двадцать пять тысяч, – скромно поднял руку мужчина в строгом сюртуке, хочу превратить «Свободу» в очередную несвободу или плавучую тюрьму, куда будем сплавлять все отбросы общества, а затем отправлять куда-либо в захолустье Крым или Австралию.
– Двадцать шесть тысяч, – спокойно и уверенно произнес промышленник из Бриджуотера, – я смогу загрузить его в Риге и лоадами дерева, или позади парусника привязать в виде плотиков, количеством до пяти, а трюмы набить медом, дегтем, пенькой, чушками чугуна, мехами, и многим другим, а туда отвезти много промышленных товаров, которые найдут свой спрос на крупнейшей Новгородской ярмарке, крупнейшей во всем мире.
– Двадцать семь тысяч, – поднял руку представитель Бирмингема, королевского бурга, и это само понятие подразумевало не только местное самоуправление, а единообразное промышленное подконтрольное производство целого города, гениальное решение, не имеющее аналогов. Так как, благодаря подобному распоряжению короля, он получал города-компании, богатевшие от слаженного производства товаров на внешние рынки, а также заботившиеся о своих гражданах-работниках. Не просто, где дорогу провести, водопровод или же зеленые насаждения, – наш город хоть и не имеет выхода к морю, но может загрузить это судно своими товарами и отправить в Средиземноморские города, не опасаясь Алжирских пиратов.
– Двадцать восемь тысяч, – надменно, озираясь на всех, произнес производитель хлопка из Нортвича Петер Дринкуотер.
– Вероятно, его имя происходит от того, что он пил воду, в отличие от товарищей предпочитающих бренди и самогон, – съязвил Бурлаков, – поэтому и преуспел.
– Он первый внедривший на своем предприятии паровую машину, которая позволила максимально поднять производительность труда на недосягаемую для других высоту и даже создать аттракцион с паровой машиной.
– Даю двадцать девять тысяч фунтов стерлингов, – произнес представитель королевских тюрем, – и клянусь, что пусть меня снимут с должности за расходование казенных денег, но я превращу «Свободу» в несвободу, и в этом будет символ всем другим врагам Англии.
– Видишь, как тратились казенные деньги, – Козлов толкнул локтем Николая, – хочу и покупаю, а как они достались все равно.
– Хорошо сейчас их «Град» отменил и дает всем по потребностям, правда и требуя от каждого по максимуму.
– Тридцать тысяч фунтов, – уверенно произнес Питер Дринкуотер и хлебнул живой водицы из своей принесенной фляжки, китобой и представитель бурга сдулись. Они просто сидели на своих местах, не решаясь поднять руку.
– Продано, – после положенных трех ударов и обзора аудитории произнес аукционист и кивнул Питеру.
– Пример, что человек использует труд машин, поэтому может поднимать цену как пожелает, и образец оперативного принятия решения одним человеком, ему ни с кем не надо советоваться, – Козлов поучал Бурлакова.
– Еще нам 3750 фунтов стерлингов перепало, – радостно потер руки Николай».
Вот примерно так, и происходили торги в моей книге, более того, я не удержался и отправил своих героев спрятать часть сокровищ в землю, чтобы в будущем откопать:
«А что будет, если мы с тобой закопаем клад, где либо, а затем найдем его? – предложил уже хорошо выпивший Бурлаков, – здесь всего лишь матрица или реальность?
– Давай попробуем, – согласился не отстающий от него Козлов, – ведь интересно же, черт возьми.
– Но надо закопать во время нашего пути в Лондон, у какого-либо замка или маяка, который сохраниться до наших дней.
– Но что ты будешь делать с деньгами, когда найдешь клад в 2053 году? Сдашь деньги «Граду», или отправишь друзьям как сувениры?
– Наверное отправлю, и каждый сможет покрутить в руках золотой соверен.
– С чего мы взяли, что надо прятать деньги? – Козлова осенила идея, – давай спрячем посуду, емкости с tain, красивое оружие, возможно картины, в каком-то кожаном футляре, но я не уверен, что они сохраняться.
– Отличная мысль, – согласился Николай Бурлаков, он всегда пытался своими действиями и мыслями немного взломать систему с тем, чтобы проверить её на запас прочности.
На следующий день, друзья с набитыми карманами денег накупили все необходимое в лавках торговцев, менял, да и просто вскрыв свои запасы. Потратили на это двести фунтов стерлингов, но сумели спрятать: золотые и серебряные монеты, что смогли найти, богато украшенные кинжал и саблю, два пистолета, картину с конем, какого, то местного художника, пару сервизов фарфора и самое главное три емкости с tain, которые им продал бранденбургский торговец, да еще дал книгу, в которых инструментах их можно применять. Друзья завернули все это, надежно упаковали в сундук, проложив и пергаментной бумагой, мягкой кожей и надежно закрыв для герметизации воском, и отправились в пригород Лондона Ротерхит, чтобы там выбрать фрегат, для проверки его на прочность».
Предложена мною еще одна система названий кораблей, которую сейчас могут выдавать за отечественную: «Третий корабль, на который решил Николай обратить своё внимание стал «Мстислав» – ладно скроенный и построенный в Архангельске. Вообще система наименования и нумерации таких кораблей фактически колониальной постройки из нанятых московской компанией голландских судостроителей, развернувших свою деятельность на Сомбальской верфи, которые либо ремонтировали корабли которые только на дрова сдать в Европе, либо строили по их лекалам собственные, благо леса хватало была следующей:
