полная версия

Алексей Михайлович Величко
Права человека

Человек рождается для воссоединения с Богом, земная жизнь его – время предуготовления к вечности, краткий миг для обретения свободной веры и утверждении в любви к Творцу. Как следствие, уважение к праву на религиозную свободу является также уважением к праву на духовное равенство, поскольку оно предполагает отношение ко всем людям, как к равным – подобно Богу в Его отношении к каждому человеку. Бог любит нас даже тогда, когда мы проявляем безнравственность; ведь «безнравственность не столько умаляет наше достоинство, сколько препятствует его осознанию с нашей стороны»¹¹. Следовательно, покушения на свободу совести человека также недопустимы, как и на его жизнь.

Всякий должен в поте лица добывать себе хлеб (Быт.3:19), но вместе с тем результат этого нелегкого труда принадлежит ему, и посягательства на чужую собственность тоже недопустимы. Отсюда, заметим попутно, следует «право человека» на неприкосновенность собственного жилища: «Мой дом – моя крепость».

Семья – «малая Церковь», когда мужчина и женщина становятся одним целым (Мк.10:7,8). «Как жена от мужа, так и муж через жену; все же – от Бога» (1 Кор.11:12). И вторжение в жизнь семьи – такое же нарушение «прав человека», как и покушение на свободу совести.

Человек трудится – следовательно, имеет право на вознаграждение за свой труд: «Не закрывай рта у вола молотящего» (Втор.25:4; 1 Кор.9:9). Это его естественное «право человека», «ибо кто пашет, должен пахать с надеждой, и кто молотит, должен молотить с надеждой получить ожидаемое» (1 Кор.9:10).

Вообще, все что напрямую связано с личностью человека, его достоинством и честью – все это составляет его «права» («естественное право», «естественно-божественное право» и другие синонимичные термины), включая право на неприкосновенность личной переписки, право на собственное мнение, свободу высказываний и т.п.

Нетрудно убедиться в том, что все без исключения «права человека» рождены из текстов Священного Писания, они неотъемлемы от человека, сакральны по своей природе и потому – неприкасаемые. И потому знаменитый Грациан (XI в.) с полным основанием писал в своих «Deсretum»: «Естественное право – то, которое содержится в Законе и Евангелии; и в соответствии с ним каждый должен желать другому того, чего он желает себе, и не делает другому того, чего он не хотел бы в отношении себя»¹².

Прозвучав впервые из уст Спасителя и Его апостолов, «права» произвели настоящий переворот в римском обществе. Нет, разумеется, и до Христа люди осознанно или нет искали в праве основы справедливости и правды. И задолго до появления новозаветной Церкви раздавались смелые голоса, утверждавшие, что человек человеку – не всегда и не только волк, но еще и брат. А «естественный» нравственный закон установлен самой природой, т.е. Богом и предназначен для всех людей¹³. Конечно, эти теории имели своих приверженцев – достаточно напомнить культ богини Митры или эффективность ветхозаветного миссионерства в самых влиятельных кругах римского общества¹⁴.

Однако все же это были откровенно эклектичные и весьма различные по масштабу распространения отдельные философские идеи или религиозные учения, не способные преодолеть общие для всех современников аксиомы политического опыта. В целом древний мир смотрел на неудачников, как на лиц, самим роком заклейменных и проклятых. Сострадание к ним расценивалось, как непростительная слабость души. Именно христианство научило видеть не только в знатных и прославленных аристократах, но и в этих несчастных детей Божиих, которых Христос зовет к Себе наравне с сильными мира сего. Христианская любовь побудила строительство до сих пор невиданных учреждений – приютов, больниц, богаделен, учебных заведений для малоимущих и т.д. Появились сотни и тысячи тех, кто, продав имущество и раздав деньги бедным, отправился в пустыни, дабы отказаться от радостей жизни. Иными словами, совершивших то, что до Христа называли глупостью или сумасшествием¹⁵.

Казалось бы, исходя и изложенного, «права человека» можно было бы раз и навсегда заключить в некий закрытый реестр – ведь природа человека не меняется с ходом веков. Однако полнота знания о человеке возникает лишь по мере воцерковления общества. И, как оказывается, задача сформулировать «права» – не просто наиглавнейшая, но и самая трудная в силу целого ряда объективных обстоятельств.

III

Абсолютный нравственный характер «прав» обусловлен их Источником, Божественной Премудростью, раскрывающей человеку знание о нем самом. Это знание не предполагает никакого внешнего давления на наше сознание, но, напротив, предлагает всем и каждому свободный выбор при определении того, кем он хочет себя признать: Божьим творением или случайным атомом Вселенной, игрой случая, потомком одного из видов обезьян, претендующим, однако, на власть над миром.

Являясь составной частью христианского вероучения, «права человека» в той же мере могут быть как приняты, так и отвергнуты каждым, к кому они обращены. Нет греха на том, кто, не просвещенный еще светом Евангелия, не сознает себя Божьим творением: «Внешних судит Бог» (1 Кор.5:13). Но уж если человек просвещен словом Божьим, то награду или наказание он получит в зависимости от своего выбора и следования ему. В этом и заключается свобода падшего человека.

Безусловно, «права» предназначены не для демонстрации Богу (Господь в них и не «нуждается», Он – самодостаточен), они обращены как к самому человеку для напоминания того, кто он есть, так и ко всему обществу в целом с этой же целью. Но, описывая человека в его первоприроде, «права» вступают в противоречие с греховным естеством падшего Божьего творения. Сама социальная среда, искаженная грехом человека, создает невыносимые для него условия существования, убивает в нем личность, еще даже не успевшую раскрыться. Религия открывает человеку равенство, но равенство не политическое или гражданское, а духовное, мы равны «только» во Христе. Признать и принять равенство во Христе сложно, для этого нужно уверовать в Спасителя. Но все ли мы веруем, и как глубока наша вера?!

И потому, как свидетельствует политическая история человечества, «права» с великим трудом закрепляются в общественном и индивидуальном сознании, готовом в лучшем случае принять их исключительно в односторонней редакции. Конечно, человеку не могут не льстить те свойства и достоинства, которые открывают ему «права», но это еще не значит, что он готов признать их наличие в ком-либо другом. Если их достоин он, это еще не означает, что равными «правами» обладает его сосед. Разумеется, мысли соседа на этот счет, как правило, едва ли будут отличаться к лучшему.

Безусловно, без внешней авторитетной и силовой поддержки со стороны верховной власти «права человека» не имеют никакой возможности сами по себе закрепиться в обществе в качестве уже не нравственного императива (хотя бы по своей природе и безусловного, но не обладающего этим качеством в сознании людей), а социального правила, оформленного в виде обычая или закона. Без них «права человека» останутся «посланием к потомкам», красивой философской идеей, обращенной к личной совести каждого слушателя, но совершенно бесплодной, когда речь идет о ее полнокровной общественной реализации в земной жизни. Собственно говоря, именно этим обстоятельством и обусловлено то, что совокупность неприкосновенных достоинств личности получила наименование «прав» человека. Хотя, как видим, никакой правовой основы они изначально не имеют.

Здесь следует сделать одну важную оговорку. Общеизвестно, что человек не может существовать без общества, которое, однако, как социальная единица, само по себе не имеет никакой ценности – оно существует только для того, чтобы дать возможность каждому из нас быть самим собой. Здесь-то и открываются возможности для каждого индивидуального творчества, обусловленные желанием человека принять себя таким, каким его создал Творец, или, наоборот, самому определить содержание своей свободы. Но это возможно лишь для самодостаточного Бога, человек же, связанный материальной средой и духовным миром, такой свободы не имеет. Тем не менее у него, сознающего свою власть над миром (пусть и ограниченную вследствие грехопадения), возникает искушение самому создать свое бытие, уподобившись Творцу, стать богом, а не принять только то, что дано ему Господом¹⁶.

Бесспорно, однако, что при условии принятия такого алгоритма действий, когда каждый делает то, что ему считается справедливым (Суд.17:6), никакое общежитие (даже не совсем мирное) становится невозможным. По этой причине свобода нуждается в материальном содержании, а предоставить его, сообразно историческому времени и месту, может только и исключительно государство на основе той «науки о человеке», которую в него вложила религия, Церковь¹⁷.

Христианство учит, что источником происхождения государства является вовсе не зло, распространившееся по земле после грехопадения праотцов, а Божественный Промысел, это трагическое событие уже изначально предвидевшее. Государство – очередной божий дар, предназначенный для борьбы с этим злом, для обеспечения жизни «тихой и безмятежной, во всяком благочестии и чистоте» (1 Тим.2:2). А его роль и значение вовсе не сводимы исключительно к прагматичному пониманию политической власти, как только защитника человека от внешних и внутренних врагов или нейтрального арбитра, к которому можно апеллировать в случае нужды, тем более – к аппарату управления, олицетворяющему все самое негативное, что есть в человеческом обществе.

Государство – это отечество и нация, приобретающая свое индивидуальное лицо под опекой единой для всех политической власти; социальная иерархия, включающая в себя семью; хранитель веры и этики, нравственных традиций и обычаев; суд и закон, обязательный для всех и каждого. Это – земное «лоно Авраамово», в котором рождается, формируется и развивается человек как личность, животворящая среда, естественная для него, как океан для дельфинов. Ведь «водворение справедливости в общественной жизни людей является одной из основных задач государственной власти»¹⁸.

Значение Церкви в определении объема свободы гражданина и ее содержания невозможно преувеличить. Верховная власть, принадлежащая хотя и правителям, но все же людям, не в состоянии выйти за границы коллективного сознания и раскрыть природу человека во всей ее полноте. Даже декларативно признавая его образом Божьим, она все равно готова применить к нему тяжкие наказания вплоть до смертной казни.

Великая созидающая роль Церкви (религии) заключается в том, что она не только наполняет государственный закон истиной, содержащейся в «естественном праве» («правах человека»), но и по-пастырски опекает человека и его свободу. Именно она способна требовать от носителей верховной власти закрепления в законе того объема «прав», при наличии которых человек может свободно развиваться, не опасаясь за свою жизнь, свободу, собственность; жить, как нравственное и уважаемое обществом лицо, твердо знающее границы своих возможностей и ограничений, прав и обязанностей, которые не должно переступать; иными словами, развиваться как личность.

Основываясь на духовном равенстве, социальные правила, определяемые государством, закрепляют «естественное право», обеспечивают человеку ту необходимую свободу, при наличии которой он может нормально развиваться. Параллельно этому возникает правоспособность человека, его «права гражданина», которые, варьируясь в зависимости от социального статуса и иных материальных критериев, направляемые и ведомые «правами», при помощи закона формируют правовое пространство общества. Так «права» органично вплетаются в государственный закон. Иначе и быть не может, поскольку «всякое право существует ради нравственной, присущей каждому человеку свободы»¹⁹. Напротив, «лишение человека его неотъемлемых прав никогда не может стать содержанием права или быть смыслом свободы»²⁰.