Алексей Михайленко
Легенда о Волшебном сокровище и пирате боявшемся темноты
Пока его слишком громкие старания не разбудили спящих на потолке летучих мышей. Те сорвались со своих насестов и с жутким писком стали носиться по пещере. Несколько из них ударились в мальчика. А он так этого испугался, что уронил коробок и бросился бежать, не разбирая дороги. БУМ! На полном ходу наскочил на какое-то препятствие и упал. Судорожно поднявшись он бросился в другую сторону, но запнулся о лежачий камень и снова упал. Колено и плечо сильно болели. Похоже он ударился ими при падении. Ему стало очень страшно.
– Помогите! – закричал мальчик.
Ответом ему была тишина. Только писк летучих мышей, да оглушающий стук его собственного сердца, который казался сейчас громче боевых барабанов. Наш герой с трудом подполз к ближайшей стене пещеры. Вжался в нее всем телом. И закрыв глаза остался лежать, тихонько про себя повторяя призыв о помощи.
Джон пролежал один в темноте весь день. Пока вернувшийся домой папа, который, не обнаружив дома ни сына, ни карты, сразу всё понял. И поспешил в пещеру, где и отыскал потерянного ребенка. В тот раз все обошлось. Ведь на самом деле папа выбрал для приключения абсолютно безопасную пещеру. Никто и ничто не могло навредить в ней маленькому пирату. Да вот только наш герой про это-то не знал. И его богатое детское воображение наполнило темноту вокруг всеми возможными ужасами: страшными тварями с клыками и когтями, скелетами, монстрами и привидениями, тянущими к малышу свои длинные крючковатые лапы. Папа на руках принес маленького пирата домой, где его отпоили тёплым молоком с медом. Полечили разбитую коленку. Мягко и спокойно разговаривали, укладывая в детскую постельку. Даже папин широкий ремень остался висеть нетронутым в шкафу.
Но, с тех самых пор, где-то в глубине души маленького пирата, поселился страх одиночества и темноты. Даже спустя годы, когда Джон возмужал, обзавелся усами, бородой и пиратской треуголкой, страх не покинул его. Стоило Джону попасть в окружение тьмы, будь то не освещенная комната или ночная городская улица, страх каждый раз вырывался наружу и опутывал его своими щупальцами. Возвращал нашего пирата в ту страшную пещеру, наполненную кошмарами. Затуманивал его сознание и сковывая тело. Заставлял, как в детстве, забиться в какой-нибудь укромный уголок и ждать спасительного лучика света.
Такое его поведение не могло укрыться от внимания других пиратов. И когда пришло время получить пиратское прозвище, то Джона нарекли самым обидным что смогли придумать – Пират Джон Сардина. Его назвали именем рыбки, которая славиться своей пугливостью. Ведь размером она так мала, что в океане ее может проглотить практически любой хищник. А потому она вечно прячется по укромным местам и постоянно дрожит как осиновый лист на ветру.
– Джон! Эй, Джон! – кричали ему в след – Солнце почти село. Не пора ли тебе бежать в свой сардиновый домик? И спрятаться под своё сардиновое одеяльце? Ха Ха Ха!
Слышать это Джону было обидно и не приятно. Но, ничего поделать он не мог. Вообще-то Пират Джон вырос сильным, ловким и умным малым. Однако другие пираты всё равно старались обходить его стороной. Брали его к себе в команду неохотно и только на самые не важные места. Ведь практически все пиратские дела, чаще всего, творятся под покровом темноты и по ночам. А какой толк от пирата, который этой самой темноты боится.
Джон пытался бороться со своим недугом. Стал повсюду носить с собой масляную лампу, которую сам смастерил. Она не боялась не воды не ветра и могла гореть даже под водой. Джон зажигал в ней огонь сразу же как только наступали сумерки. Но, ни одна лампа на свете не способна заменить собой дневной свет. Лишь создать яркий защитный кокон вокруг своего владельца. А потому помогала она мало, позволяя пирату лишь выиграть немного времени, чтобы суметь добраться до хорошо освещенного помещения. С наступлением ночи Джон старался спрятаться дома или в своей каюте. Зажигал столько свечей сколько мог разместить вокруг. И только так он обретал спокойствие, которое позволяло ему заснуть или дождаться пока на горизонте не начнёт алеть рассвет.
Не все пираты издевались над Джоном. Некоторые из них, по-дружески, сочувствовали ему и даже пытались чем-то помочь. Одни привозили из далеких странствий различные волшебные амулеты и обереги. Увешали нашего героя висюльками с ног до головы, аки восточную принцессу. Но, увы. Все они оказались бессильны побороть страх. Другие сочувствующие пираты покупали ему различные волшебные зелья, названиями одно другого ужаснее: Настой отрыжки лягушки, Снадобье из соплей кашалота и Отвар бородавки тролля. Джон кривился, давился, но пробовал
их все. Однако, вреда от них обычно было больше чем пользы. То волосы на спине вырастут. То, живот разболится так, что местом обитания на несколько дней становился туалет.
И вот однажды. Уже потеряв всякую надежду справиться со своим недугом. Наш пират решил немного поднять себе настроение и отправился на прогулку в прибрежную бухту. Он любовался стоящими на якорях пиратскими кораблями в лучах полуденного солнца. Наблюдал за снующими по кораблям бравыми командами морских волков, увешанными с ног до головы оружием. Они играючи таскали огромные тюки с припасами. Без передышки сновали вниз и вверх по корабельным снастям, словно были рождены мартышками,
а не людьми. Одни пираты, вернувшись из похода, хвалились доброй добычей. Другие только собирались на поиски приключений. И на их лицах Джон явственно видел желание поскорее отправиться в путь.
Проходя мима пиратского портового кабака, где обычно отдыхают моряки после плаванья. Он вдруг услышал резкий хлопок. Двери кабака резко распахнулись. И из них кубарем вывалилось что-то грязно тёмное, отдалённо напоминающее человека. Покувыркавшись пару метров в воздухе оно с глухим ШМЯК плюхнулся прямо к ногам Джона. Да так и осталось лежать на каменной мостовой. В ворохе грязной и сильно потрепанной пиратской одежды Джон разглядел знакомого многим в городе пожилого пирата. Он был слишком стар, чтобы вновь отправиться в плавание, потому целыми днями проводил в кабаке и бродил по городу. Приставал к прохожим и пугал их жуткими историями про монстров, обитающих в морских пучинах. И с каждым новым пересказом щупалец у его монстров становилось все больше. Взгляд все страшнее. А размеры все необъятнее. Потому все вокруг считали его чудаком и старались держаться от него подальше. Дети тыкали в его сторону пальцами. Взрослые называли сумасшедшим.
– Бедняга – грустно подумал Джон – Ты совсем как я. Только страхи у нас разные.
Ему стало жаль старого пирата. Джон помог ему подняться хотя пахло от того словно он не мылся с самого рождения. Довел до старой покосившаяся лачуги на окраине городка, которая служила ему домом и уложил в постель. Весь путь старик еле передвигал ноги и провёл словно в бреду. Без остановки бормоча себе под нос что-то неразборчивое. Но, когда наш герой собрался уже было покинуть жилище старого пирата, тот вдруг словно всплыл из глубин омута своего беспамятства. Приподнявшись на кровати широко открыл глаза и крепко схватил Джона за руку. Сунул тому невесть откуда взявшийся клочок пергамента. И произнес:
– Возьми ее. И отправляйся! Ты сможешь то, что не смог я. Я знаю! Они сказали не возвращаться. Но, оно там! И оно исполнит твоё желание! Только не слушай их песен! Только не про ласковый май! Нееет..
Глаза старика снова закрылись. Тело его обмякло и вновь опустилось на постель. Губы его еще продолжали двигаться, но речь его стала не разборчивой и бессвязной, словно в лихорадке. Старик продолжал что-то твердить про сокровище, монстров, волшебство. Отойдя от первого удивления наш герой опустил
взгляд на пергамент в своей руке. В полумраке лачуги тот казался столь же стар, помят и грязен, как и его хозяин. Словно прожил с ним одну жизнь на двоих.
Развернув свернутое в несколько раз полотно, Джон обнаружил, что это карта. Невероятно старая пиратская карта. С обозначением островов и морей. С навигационными знаками. И конечно с хорошо знакомой любому пирату пунктирной линией пути и крестиком на ее окончании, венчающем таинственный остров без названия. На обратной стороне пергамента Джон обнаружил выведенные неровным почерком строки:
Отбрось сомнения. Сделай шаг. В пучину моря бед.
Где тьма царит и волн гора. Лишь храбрым даст ответ.
Второй твой шаг сквозь пелену кисельных облаков.
Туману ты не дай затмить стремления берегов.
Последний шаг увязать готов в разбитых кораблях.
Сорви голов что пред тобой ослепли на снастях.
Коварен путь. И страшен путь. Но, коли ты готов.
Пройди его и обретёшь
Величия почёт.
Сердце в груди Джона застучало чаще. Мысли метались в голове словно покусанные пираньями.
– Это не можем быть правдой – думал он – Редкая пиратская карта в руках бедняги старика? Как? Откуда? И почему он только что отдал ее мне? Может быть все это сон?
На всякий случай Джон с силой шлепнул себя рукой по щеке.
– Ай! – вырвалось у нег. Щека покраснела и заболела – Больно. Нет, это определенно не сон. Тогда, быть может, этот клад уже давно нашли. И карту просто выбросили, а старый пройдоха нашел и подобрал? Но, это я могу проверить. В пиратских архивах есть информация обо всех найденных кладах.
Он бросил взгляд на старого пирата. Бормотание прекратилось. Грудь мерно поднималась и опускалась. А выходящий из груди воздух посвистывал, на паре оставшихся во рту зубов. Ээээ… Фьюююю… Старик крепко спал.
– Нет. От него я сейчас точно ничего не добьюсь – решил Джон. Он покинул хижину. С наслаждением вдохнул прозрачный и освежающий уличный воздух. В хижине он казался таким плотным, что на наго, при желании, можно было присесть. И отправился в пиратский архив. Джон провел в архиве весь день. Перерыл все карты и книги что смог найти. Покрылся книжной пылью не хуже древних фолиантов. Но, нигде ни нашел и упоминания о таинственном безымянном острове или сокровище, указанных на карте.
Не смотря на все своё волнение и азарт ему пришлось спешно отправляться домой. За окном алел закат. Приближалась ночь. А значит он рисковал быть застигнутым тьмой в неподходящем месте и совсем не горел желанием провести ночные часы терзаемый жутким страхом в какой-нибудь подворотне.
На следующий день, первым делом, Джон вновь отправился в хижину старого пирата. Надеясь узнать какие-нибудь подробности о карте сокровищ. Однако пирата в хижине не оказалось. Соседи его не видели. Записки он не оставил. Только смрадный запах да смятую постель. Тогда Джон решил попытать удачу в порту. Зашел в портовый кабак, в котором повстречал старика прошлым днем. Однако и там его никто не видел и ничего о нём не слышал со вчерашнего дня. После долгих прогулок по портовым окрестностям и расспросов каждого встречного оказалось, что родственников у старика нет. Дружить с сумасшедшим желающих не нашлось. А единственный человек, кто чем-то смог помочь Джону в поисках оказался портовый торговец рыбой. Рано утром принимая свежий улов, он вроде как видел фигуру похожую на старого пирата уходящую по дороге, ведущей прочь из города. Шел он по самой ее середине виляя так сильно, словно у него обе ноги были левые. И при этом горланил во все горло какую-то старую пиратскую песню. Что-то вроде:
Три акулы в океане весело хохочут.
Им пираты якорями животы щекочут.
Чтож! – решил Джон – Видимо это знак судьбы! Спасибо тебе старый пират! И клянусь, что не будет мне покоя, покуда я не отыщу это сокровище!
Наш герой отправился домой и стал обдумывать предстоящее приключение. Для начала нужно раздобыть пиратский корабль. И конечно команду бравых моряков. Негоже отправляться на поиски сокровищ в одиночку. Корабль удалось найти быстро. Он выпросил его у отца. Сначала тот не хотел соглашаться:
– Не, не дам! Аррр! Вдруг краску мне поцарапаешь о скалы
Но, когда за спиной Джона появилась мама с поварёшкой, то он сразу же согласился. С командой оказалось сложнее. Все, к кому Джон обратился и предложил составить ему компанию в этом приключении – отказались. Его дурная слава бежала впереди него и была другим пиратам не по вкусу. Устав бродить по порту в поисках команды Джон сел на краю пирса, опустил оголенные по щиколотку ноги в прохладную морскую воду, и стал наблюдать за темными силуэтами морских обитателей, снующих на глубине. Ах, если бы он понимал язык рыб. Возможно ему удалось бы заполучить к себе в команду касатку или дельфина. Или хотя бы сардину. Джон вздохнул.
