Алексей Лухминский
Мой Ванька
– Вот и хорошо! – и решаю попробовать, как с Ванькой. – Смотрите мне в глаза. Вы будете спать до девяти утра. Спите спокойно… Раз… Два… Три…
И зачем-то щёлкаю пальцами, давая отбивку. Глаза закрываются. Ну и хорошо…
В ординаторской Ванька посапывает, сидя за моим столом, уткнувшись в руки. Беру его на руки и отношу на диван.
– Сашка… Ложись сам… – бормочет он, но тут же засыпает. Бутерброды так и не съели.
…Утро. Подъезжаем к воротам коттеджа. Сергей Александрович на заднем сиденье.
– Парни, открывайте! Это я! – командует он, открыв окно.
Въезжаем. Охранники подхватывают его на руки и несут в дом.
– Александр Николаевич и Ваня, давайте за мной! – зовёт хозяин.
Идём. В гостиной его сажают на роскошный кожаный диван.
– Садитесь, садитесь! Сейчас завтракать будем! – весело приглашает он и кричит: – Виктория! Готовь нам завтрак!
В дверях появляется дородная тётка и окидывает нас взглядом, видимо, считая количество персон.
– Сколько я вам должен? – задаёт вопрос мой пациент и вынимает кошелёк.
– Нисколько. Просто будьте здоровы.
– Нет, так нельзя! Вы меня выручили в тяжелой ситуации! Я так не умею.
– Пустое! Расскажите, если хотите, что с вашим сыном.
– Невесёлая история. Он хоккеем занимался. Упал на чужую клюшку спиной. Вот теперь лежит… Ноги отнялись. Кого я только к нему не приглашал!
– Сашка! Это же… – встревает Ванька.
– Я могу осмотреть вашего сына. Определённый опыт есть…
Сергей Александрович смотрит на меня несколько обалдело.
– Понимаете, – братишка улыбается, – два года назад я тоже не ходил. Ноги отнялись, когда меня спиной ударило. Вот, Саша меня… отремонтировал…
– Александр Николаевич… Вы что, можете?
– Не знаю. Надо посмотреть. Снимки есть?
– Конечно! Виктория! – тётка вплывает снова. – Найди, пожалуйста, снимки Юры. Ну рентгены!
– Так сначала завтрак или рентгены? – недовольно спрашивает она.
– Рентгены, – отвечаю я, и видимо, это звучит так, что она сразу идёт искать.
Рассматриваю снимки. Память у меня хорошая. Ну точь-в-точь, как у Ваньки! Такое же смещение и, конечно, такое же защемление.
– Ну, что скажете? – в голосе отца звучит нетерпение.
– Попробую. Можно его осмотреть?
– Виктория! Где костыли?
– Ну сколько можно! Так вы завтрака вообще не дождётесь, – ворчит она, но костыли приносит.
Вдвоём с Ванькой ставим пациента на костыли и, страхуя, медленно идём по дому.
– Вот и мой Юра! – представляет нам Сергей Александрович парнишку в инвалидной коляске.
– Привет! – я протягиваю ему руку.
– Здравствуйте! – улыбка у него совсем детская.
– Давай-ка я тебя осмотрю. Согласен?
– Зачем? Всё равно… Достали уже…
– Значит, так. Если ты хочешь ходить, то я тебя должен осмотреть, – строго говорю я. – Вань, давай его положим на кровать.
Осторожно берём парня и укладываем на кровать на живот. Братишка так же осторожно снимает с Юры штаны и задирает футболку. Ноги, конечно, уже синеватые…
Отец грузно садится на стул. Он только молча смотрит.
– Что-нибудь чувствуешь? – спрашиваю я, трогая икры.
– Не-а! – почти весело отвечает Юра.
– А тут? – поднимаюсь я руками выше.
– Не-а!
Наконец мои руки доходят до провалившегося позвонка. О-ох, как пальцы крючит! Так и втягивает! Ясно, что после бессонной ночи тут делать нечего, но завтра…
– Вань, штаны, футболку на место и давай его снова посадим, – теперь мы сидим все вчетвером. – Значит, так… Во-первых, ты должен верить, что будешь ходить. Ясно?
– Ясно… – чуть слышно отвечает Юра. – А когда я смогу… ходить?
– Ты будешь ходить! Но когда – зависит от того, как мы вместе будем работать. Теперь во-вторых! Мои указания выполнять в точности! И без самодеятельности!
– Юра, посмотри на меня! – и братишка спокойно делает «пистолетик» на одной ноге. – Два года назад я, как ты сейчас, лежал и не чувствовал ног. Понял? – Парень заворожённо смотрит и кивает. – Это сделал он, Александр Николаевич! – Ванька показывает на меня. – Так что ходить будешь!
– Вы завтракать сегодня будете наконец? – в дверях возникает Виктория.
– Пойдёмте! – Сергей Александрович с трудом встаёт. – Юра, ты завтракал?
– Да, папа! Ты потом ко мне придёшь?
– Конечно, сынок!
В гостиной садимся за стол.
– Александр Николаевич… – начинает отец Юры.
– Давайте просто Саша и на «ты», – прерываю я его. – Работа предстоит долгая, поэтому не надо церемоний. Вот завтра, в воскресенье, постараемся вправить позвонок…
– Ну хорошо. И всё-таки сколько я тебе буду должен?
– Сергей Александрович, я не хочу говорить о деньгах, – это у меня звучит резковато. – В своей жизни, я убеждён, надо помогать там, где это нужно. Здесь – нужно!
– Саша, ты какое-то ископаемое! – сердито произносит он. – У нас сейчас, к сожалению, всё продается и всё покупается.
– Значит, не всё. Я от души хочу, чтобы Юра пошёл. Это – правда! И ещё. Важен не процесс, а результат! Можно, я поем?
– Конечно! Ребята, может, вы отдохнуть хотите? Так я это сейчас организую!
– Нет, спасибо, мы с Ваней поедим и поедем домой. Мне вечером ещё в больницу надо заехать, – я вру, но мне неудобно пользоваться гостеприимством хозяина.
Да… Сразу видно, что его огорчает наш отказ. Кажется, он неплохой мужик.
Едем домой. Засыпаю! Ванька явно всё понимает и пытается меня разговорить.
– Приятно, когда тебя везёт обыкновенный гений! – елейно произносит он.
– Будешь издеваться – обыкновенный гений поедет порожняком! – фыркаю я.
– Нет, Сашка, ты действительно гений, кудесник или ещё что-нибудь в таком же духе. Я перед тобой преклоняюсь. Честно!
– Ладно, прекрати меня восхвалять.
Паркуюсь во дворе с одной мечтой – скорее бы в койку! Входим в квартиру.
– Всё, Ванюха! Я ложусь и отрубаюсь!
– Я сейчас тебе постелю! – с готовностью вызывается он.
– Да ладно! Я сам.
– Знаешь, господин доктор, – братишка ехидно ухмыляется, – я хоть и не медик, но уверен, что идиотизм наверняка распространяется воздушно-капельным путем. Ты идиот, Сашка! Это же так приятно – постелить постель брату, которого очень любишь и хочешь о нём заботиться, – это звучит уже грустно, и мне становится стыдно.
– Ну, Вань… Ну прости идиота! Я не сообразил. Прости…
– Ладно. Не парься. Давай ложись, – он подталкивает меня к только что расстеленной постели. – Ты спи, а я своей халтурой пока займусь.
– Лёг бы тоже, – бормочу я, устраиваясь под одеялом.
– Нет уж! Надо работать! Должен же я догонять великих!
– Не было бы лениво, я бы сейчас встал и дал тебе по шее…
– Щаз! Да здравствует лень-матушка! – и хихикает, уже роясь в своих бумагах.
…Открываю глаза. Уже вечер. Ванька сидит за столом перед компьютером в нашем халате. Горит настольная лампа. Его кудлатая шевелюра так романтично выглядит! Любуюсь! Мой Ванька… Мой любимый братишка! Это тот человек, который одним своим присутствием даёт мне тепло и уют.
* * *
Воскресенье. Что-то с устатку мы слишком разоспались! Вчера долго сидели. Ванька над своими делами, а я над медицинской литературой.
– Ванюха, подъём! – командую ему. – Уже два часа! Надо ехать к Юре.
– Всё, всё, всё… Сейчас встаю… – бормочет, натягивая одеяло.
– Подъём! – и я его сдёргиваю.
– Изверг ты… – открывая глаза, Ванька улыбается. – Ты диктатор и деспот.
– За что ж такие похвалы?
– Потому что сам не спишь и другим не даёшь. Я знаю! Ты из тех, кому плохо, когда другим хорошо!
– Сейчас тебе будет хуже! Я за водой пошёл! – обещаю грозно.
– Напугал ежа голым задом! Сам же в луже спать будешь! – он ржёт. – Ну ладно… Так и быть! Уступая многочисленным пожеланиям…
…После выяснения у ворот, кто мы и что мы, и доклада охраны хозяину, подъезжаю к крыльцу. Сергей Александрович сам выходит на костылях встречать!
– Здравствуйте! Ну как нога? – сразу интересуюсь я.
– Здравствуй, Саша, здравствуй, Ваня. Вот, хожу чуть-чуть… Пойдёмте в дом.
– Значит, так… Сначала я посмотрю вашу ногу, а потом мы пойдём к Юре.
Работаю с ногой хозяина прямо в его гостиной. Пациент только слегка морщится.
– Ничего. Немного поболит, но зато раньше ходить будете, – объясняю я между делом. – Наступаете слегка?
– Ну как ты велел – немного на пятку…
– Теперь можно на полную стопу, но слегка! Вот, учись… Может, когда-нибудь пригодится… – бормочу я, обращаясь к Ваньке, заметив, что он внимательно наблюдает. – Всё, Сергей Александрович. Достаточно.
– Саша, а мне можно будет присутствовать, когда ты Юрой будешь заниматься?
– Конечно! Секретов нет. Ванюха, а ты будешь помогать. Где снимок? – и снова долго смотрю снимок. Да… Ванька был тогда гораздо тоньше, чем Юра сейчас, поэтому, чтобы заставить позвонок выйти, придётся приложить немало усилий. – Ну пойдёмте…
Входим в Юрину комнату. Рукопожатия… и светлая улыбка. Ясно, что для парня любое общение – праздник.
– Значит, Юра, – начинаю я, садясь рядом, – сегодня мы попробуем поставить твой позвонок на место. Ты, наверное, знаешь, что он во время падения провалился и защемил нерв. Поэтому у тебя нет чувствительности в ногах и они не двигаются.
– Понимаю, – он внимательно смотрит на меня.
– Я положу тебя животом себе на колено и буду работать. Мы все должны молить Бога, чтобы тебе стало больно. Именно больно! Понимаешь, когда позвонок становится на место и отпускает нерв – наступает боль. Это признак того, что всё получилось. Твоя задача – сконцентрироваться на своих ощущениях, чтобы ты мог отвечать мне на вопросы, если я их буду задавать.
– Хорошо, я постараюсь.
– Не постараюсь, а сделаю! Должно быть только так. Всё! Начинаем!
Ванька снимает с Юры штаны и футболку. Разуваюсь и ставлю ногу на кровать.
Очень осторожно укладываем тело животом мне на бедро. Ух ты-ы… Лунка даже невооруженным глазом видна в таком положении! Начинаю работать. Метод у меня был продуман, ещё когда я лечил Ваньку. После разогрева специальным массажем вокруг нужно сделать резкое движение вверх с нажатием двух соседних позвонков, чтобы нужный вышел. Долго грею, щупаю, даже прислушиваюсь. Причём прислушиваюсь сам не знаю к чему, может, даже к себе. И ловлю себя на том, что, как и в тот раз, молюсь. Пациент только посапывает, лёжа фактически головой вниз.
– Ванюха, руки сюда и сюда!
– Есть! – как-то по-военному отвечает он и кладёт руки.
– Будешь сильно нажимать. На счёт три…
Пальцы опять будто сами выбирают нужные точки…
– Раз… Два… Три!
– Аух-х! – вскрикивает Юра и счастливо бормочет: – Мне было больно…
– Вот и отлично! Ванюха, кладём его на спину. Только очень осторожно!
Как хрустальную вазу, кладём парня на спину на кровать. Сразу накатывает такая усталость! Так хочется спать… Даже ноги подкашиваются. Делаю несколько шагов назад и опираюсь о стенку. По ней спиной сползаю в положение на корточках. Уф…
– Так, Юра, неделю, а может быть, и больше ты обязан лежать только на спине.
– Понятно…
– Вань… Возьми что-нибудь острое и проведи по ногам. По одной от паха до стопы, от ягодицы тоже до стопы, а потом по самой ступне. То же с другой ногой. А ты, Юра, должен сказать, что ты чувствуешь. Понял?
– Ага, понял.
– Юр, что у тебя острое есть? – спрашивает Ванька.
– Сейчас иголку принесу, – слышу я голос Виктории. Значит, тоже смотрела! Как в театре… Глаза слипаются. Сил нет. Но я должен узнать результат. – Вот! Принесла!
– Только не коли, а просто проведи, – повторяю я на всякий случай.
– Щекотно! – заявляет Юра. – Немножко щекотно! Ой! Я чувствую! Папа, я чувствую! И здесь щекотно! Обалдеть!
– Теперь другую ногу! – приказываю, понимая, что сейчас отрублюсь.
– Ой! И здесь щекотно! Папа, и вторая тоже!
Всё! Проваливаюсь… Что-то покачивает меня… Меня несут!
– Отвалите, я сам… – пытаюсь сказать я. – Ну не мешок же я с картошкой!
– Саша… Ляжешь, поспишь, отдохнёшь… – это голос Сергей Александровича.
– Сашка, ты не сопротивляйся. Лучше поспи, – это Ванька… Братишка с охранником тащат меня к дивану. Укладывают…
Опять проваливаюсь.
Открываю глаза. Полумрак. Торшер в углу светит. Никого… Встаю и иду к Юре. Нахожу его комнату. Лежит на спине и что-то читает. Сажусь на край ложа.
– Ну как?
– Классно! Даже попросил ноги накрыть одеялом. Замерзать стали! – он улыбается. – А вы как?
– Ничего… Устал, но это пройдёт. Я ещё хочу тебе сказать… Только на спине! Понимаешь – пока хрящики, которые между позвонками, не окрепли в правильном положении, нужно очень беречься. Здесь всё зависит только от тебя. Я буду приходить каждый день и делать тебе разные массажи. И ног, и спины…
– А Ваня с вами будет приходить? – вдруг спрашивает Юра.
– Будет, конечно! Может быть, он и один будет приходить делать тебе процедуры. Я ведь ещё и в больнице работаю, и там всякое может быть!
– Понимаю… Спасибо вам, Александр Николаевич! – он с жаром хватает мою руку. – Теперь я верю, что буду ходить!
– Вот и прекрасно. Скажи теперь, как до гостиной добраться?
– Направо по коридору. Александр Николаевич… А ведь я вам сначала не верил. Простите… Тут многих папа привозил…
Подхожу к гостиной. Там явно что-то едят и даже пьют. Слышу, что Ванька уже захмелел. Это я по его голосу определяю.
– Сергей Александрович, я на Сашку готов молиться. Это такой человечище!
Ничего себе признания! Даже замедляю шаги.
– Да… Саша – волшебник! Я стольких приглашал, деньги платил, а он… Это действительно чудо! Я чувствую себя таким должником…
Всё! Хватит!
– Давайте закончим славословия, – прерываю я их достаточно резко. – Можно, я поем немного?
– Ой! Сашка пришёл! – братишка расплывается в полупьяной улыбке.
– Сашенька, конечно! Садись! И вот… Есть хороший коньяк!
– Спасибо, Сергей Александрович, но я за рулём. Мне ещё этого пьяницу, – улыбаясь, показываю на Ваньку, – домой везти надо.
– Сашенька! Вас с Ваней отвезут!
– Но мне машина завтра нужна.
– Кто-нибудь сядет за руль твоей машины и вас отвезёт. Я скомандую! Виктория!
Появляется Виктория.
– Ну как вы? Отдохнули? – спрашивает она, теперь ласково мне улыбаясь.
– Да, спасибо.
– Виктория, позови сюда Михаила.
– Сейчас! – и сразу скрывается. Надо сказать, после удачной процедуры с Юрой она сразу изменилась. Несмотря на габариты – летает!
Входит один из охранников. Он молод, но постарше меня.
– Миша, мы тут слегка отдохнём. Потом надо будет отвезти гостей на их машине. Вернёшься на такси. Я оплачу.
– Будет сделано, Сергей Александрович! – чётко отвечает охранник.
Смотрю Михаилу в лицо и понимаю, что мне что-то мешает. Точно! Вокруг переносицы я вижу, именно вижу тёмное пятно! Что же у нас там? Гайморова полость… В Булуне в больнице я работал с пациентом с гайморитом! Там всё обошлось за два сеанса.
– Что, гайморит?
– Откуда вы… знаете?
– Я не знаю, я вижу! Сергей Александрович, можно, я тут…
– Да, да! Конечно!
– Садись! – командую охраннику.
Он, недоумённо посмотрев на меня, садится на стул. Подношу ладонь к его лицу и… будто тысяча мелких гвоздей впиваются в неё! Начинаю словно выдёргивать эти гвозди пучками и отбрасывать. В общем, всё, как с любым воспалением.
– Встань! – Основные действия я закончил, теперь надо поправить его поле. Конечно, нужной яйцеобразной формы нет… Сейчас будет… – Ну всё. Готово!
– Такая лёгкость! – удивляется Михаил. – Будто и на вахте не был! Спасибо!
– Вот, Миша, ты получил процедуру прямо на работе! – смеётся хозяин. – Ладно, иди. Саша, теперь-то ты можешь себе позволить выпить с пациентом?
– Теперь могу! Наливайте!
– Ваня! Да он, оказывается, живой человек! – Сергей Александрович наливает мне полную рюмку. – Давай, догоняй нас с Ваней! И закусывай, закусывай!
Коньяк действительно хороший. И ужин прекрасный.
– Саша, я снова возвращаюсь всё к той же теме. Ты сам себе цены не знаешь! Ты говорил, что важен не процесс, а результат. Результат есть, хоть и промежуточный – у Юры начали чувствовать ноги. Даже замёрзли!
– Я знаю. Говорил уже с ним. Только вы правильно сказали, что результат пока – промежуточный!
– Саша, пойми меня правильно! Я видел, какой ты был после Юры. Так обессилел, что тебя несли! Я должен тебе заплатить за твой очень нелёгкий труд!
Понимаю, что отец Юры – человек совестливый, но не могу я!
– Сергей Александрович, давайте вернёмся к этому разговору, когда Юра хотя бы встанет. Ладно? – пытаюсь я оттянуть неудобный для меня момент.
– Хорошо, ловлю тебя на слове! А в том, что Юра теперь встанет, после того что сам видел, я уже не сомневаюсь!
Подкатываем к нашей парадной. Ванька заснул на заднем диване.
– Михаил, спасибо! – я протягиваю руку. – Завтра я приеду и сеанс повторим.
– Это вам спасибо!
– Тогда – тебе, а не вам. Ванюха, приехали! Просыпайся, алкоголик хренов!
– Уже раскричался… – заспанный братишка улыбается и вылезает из машины.
Входим в квартиру.
– Сашка! – Ванька смотрит на меня восхищёнными глазами. – Ты действительно волшебник. Ты такое делаешь!..
– Иди в задницу… Ничего особенного. Мне почему-то всегда хочется помочь. Наверное, не зря всё же Кирилл Сергеевич уговорил меня пойти в медицинский.
– Да ты же доктор от Бога!
– Слушай… Я сказал, куда тебе надо идти? – интересуюсь я устало.
– По вашему приказанию, вашество, готов идти куда угодно! – он пытается изобразить изящный поклон. – А пока я пошёл стелить вам постель.
Как приятно наконец-то лечь! Блаженно вытягиваюсь… Море… Песок… Солнышко светит… и поливает, поливает меня энергией…
* * *
Ванька под моим руководством делает Юре массаж. Я один раз показал, теперь смотрю на процесс. Сергей Александрович сидит тут же на стуле. Ходит он уже прилично, но пока ещё с костылями.
– Ванюха, ты давай, не жалей ног. Чем сильнее будешь воздействовать, тем быстрее побежит кровь, а значит, тем быстрее пойдёт процесс восстановления. Понял?
– Понял… – пыхтит братишка, утирая пот со лба приготовленным полотенцем.
– Юра, тебе как? Не очень больно?
– Нет… Не сильно. Даже приятно после того, как они ничего не чувствовали.
Ноги Юры уже приобрели розовый цвет. Это хорошо.
– Так, Ванюха, отдохни. Уступи место старшему.
– Уф… Действительно устал. И как ты можешь так вот…
– Практика! – я сажусь на его место. – Так, Юра… Будем разрабатывать суставы. Ты два года ногами не двигал, суставы обленились, значит, их надо тоже разработать.
– Ты мне этого не делал, – удивлённо вскидывается Ванька.
– Во-первых, ты не лежал два года, а во-вторых, я додумался до этого только в Булуне. Смотри вот лучше!
Беру в руки Юрину ногу и осторожно начинаю сгибать в суставах. Сначала в колене… Потом в голеностопе… Ещё… Ещё…
– Ванюха, учти: здесь максимальная нежность и внимание. Юра, если будет больно – говори сразу. Здесь боли быть не должно.
– Понял! – хором говорят оба.
– Вот, Сергей Александрович, какие у меня прилежные ученики! – смеюсь я.
Сегодня я к Юре ездил один, потому что Ванька сдаёт свою халтуру. Сейчас вернулся и вожусь на кухне. Хлопает входная дверь.
– Сдал халтуру? – подаю голос, не отходя от плиты.
– Угу! Ты-то как себя чувствуешь? Не устал после Юры?
– Раз ужин готовлю – значит, хорошо. Давай мой руки и иди есть.
– Когда я отучу тебя называть бесполезный перевод продуктов приготовлением еды? – язвит он и идёт в комнату. Там шуршит какая-то бумага. – Саш! Иди сюда!
Вхожу. Братишка стоит в отличной кожаной куртке на меху. Помню, я как-то раз в магазине увидел такую и подумал, что это замечательная вещь. Молодец, что купил! Следующей зимой не будет мёрзнуть.
– Ну как? – и ждёт моей оценки.
– Отлично! Ты молодец! Классная вещь! Только… Похоже, она тебе великовата, но ничего – наденешь под неё свитер. Или плечи раскачаешь.
– Вот и прекрасно, – заявляет он, вылезая из куртки. – Ну-ка надень!
Надеваю. Так уютно!
– Вот и носи! Это я тебе купил. А то ходишь чёрт знает в чём! – с забавной гордостью говорит Ванька, застёгивая на мне молнию. – Специально взял на размер больше!
– Вань… Ты что… – у меня нет слов. Стою как истукан.
– Сашка, не будь эгоистом! Когда ты мне дарил, я видел, как ты светился, – и улыбается. – Теперь я тоже хочу! Понял?
– Понял… Но… Ну Вань… Ну зачем… Я же и сам могу, – мямлю, будучи не в силах сказать что-то ещё. – Спасибо… Я… Ну спасибо…
Притягиваю его к себе и снова чувствую, как непокорные волосы щекочут щёку.
– Сашка, я так рад, что она тебе понравилась! Пусть тебе будет тепло, – он поднимает на меня глаза. – И вообще, кто же, кроме меня, о тебе позаботится?!
Всё… Кажется, даже глаза помокрели, хотя братишка хитренько улыбается. Так и стою, прижимая его к себе.
– Ладно… Кто-то обещал накормить труженика, – бурчит он в меня. – Отпусти. И рюмки достань. Обмывать будем!
Сидим, обмываем и ужинаем.
– Саш… А тебе правда куртка понравилась?
– Очень! Я действительно о такой мечтал.
– Знаешь, я так рад! – Ванька действительно светится. – И правда, дарить гораздо приятнее, чем получать подарки. Как хорошо, что я это понял.
Приехали к Даше. Надо передать ей подгузники для Серёжки и деньги. Сегодня её отец дома и поэтому, чтобы не раздражать папочку, пошёл Ванька. Сижу в машине и жду уже почти полчаса. Ну сколько можно там торчать!
Ванька выскакивает из парадной и прыгает в машину.
– Ох, Сашка, до чего Серёжка классный пацан! Так мы с ним поиграли! Ты извини, что долго ждать пришлось. Ну не мог же я повернуться и уйти, не потютюшкав его. Золото, а не мальчишка!
У меня просыпается чувство лёгкой досады, оттого что я не могу вот так же спокойно подняться в квартиру и поиграть со своим собственным сыном. Конечно, это хорошо видно на моём лице, потому что братишка, вздохнув, начинает успокаивать.
– Саш… Не расстраивайся! Я тебя очень хорошо понимаю. Уж если я по Коле скучаю, то чего говорить о тебе. Как-нибудь образуется это… Поверь…
– Мне остаётся только верить, – как-то горько это у меня прозвучало.
После обхода завотделением приглашает меня в кабинет. Интересно, что скажет?..
– Садитесь, Саша! Давайте с вами немного поговорим о ваших делах.
Сажусь и пытаюсь понять, о каких это моих делах он хочет со мной говорить.
– Вы как-то так распределили своё время, что иногда с утра даже на обходах бываете. А раз вы больше здесь, то меньше там?
Согласно киваю, понимая, что он имеет в виду мою основную работу.
– Живёте-то с Ваней на что?
Молчу, не зная, как ответить.
– Я задал вопрос – на что вы живёте? – сурово спрашивает Юрий Степанович.
– Ну Ваня стал зарабатывать… Мой автосервис кое-какой доход приносит…
Он неодобрительно качает головой.
– Вы у нас на полставки врача-практиканта… И уже студент третьего курса, да и за третий курс уже успели кое-что сдать… – опять киваю. – Так! Пишите заявление о переводе на полную ставку. Это всё, что я пока могу для вас сделать. К сожалению, качество лечения на нашу зарплату не влияет. А вообще, господин Робин Гуд, с вашим талантом можно и зарабатывать на нём. Я не призываю вас обирать пациентов, назначая таксу, но ваши сеансы выходят за рамки оплачиваемых государством или страховкой услуг.
– Ну, во-первых, я ещё не до конца убеждён, что результат является следствием моего вмешательства в процесс, а не следствием физиотерапии. Во-вторых, если я стану принимать вознаграждения, то мои коллеги по отделению совсем меня съедят. Они и так смотрят косо. А в-третьих, требовать со страждущих деньги – грех.
– Вы во всём правы, конечно, – задумчиво протягивает профессор. – Только с волками жить – по-волчьи выть…
– И самому становиться волком, – практически перебивая его, подвожу я итог.
– В старину по тому, как выглядел врач, люди оценивали его квалификацию. Потому что, если врач одет хорошо, ездит в хорошем экипаже – значит, он богат, а это значит, что у него много пациентов, а это, в свою очередь, значит, что он хороший врач.
Понимаю, что против такой логики возразить трудно, и молчу.
– Я хоть немного поколебал вас в вашей убеждённости?
– Да… Но только немного. И на пациентов больницы это не распространяется. А других у меня пока нет.
– Надеюсь, они у вас появятся. От души вам этого желаю. Дома, как всегда, вижу Ванькин затылок и слышу щёлканье клавиш компьютера.
– Вань… Оторвись немного, пожалуйста.
– Что, Саш? – он с неохотой оставляет свои занятия и оборачивается ко мне.
– Сегодня Степаныч говорил со мной о нашем материальном положении.
– О чём? – его брови ползут вверх.
– Ну о том, что я теряю в заработке, из-за того что стал больше времени проводить в больнице.
– А-а… Ну так он прав. Но ведь теперь я тоже зарабатываю! Так что проживём!
– А что ты сам про всё это думаешь?
– Сам? – Ванька разворачивается ко мне вместе со стулом. – Знаешь, Сашка, ты – бессребреник. Может, именно поэтому тот, кто на самом-самом верху, относится к тебе благосклонно. Ты вот смотри, сколько теперь развелось разных так называемых целителей, всяких колдунов и прочих. Интересно бы узнать их статистику, если они, конечно, действительно лечат. Думаю, совсем не блестяще у них. А у тебя – сам вспомни! В Булуне сколько о тебе разговоров было. И всё с благодарностью! Ты там, если говорить о медицине, только Кириллу Сергеевичу по популярности уступаешь. Это ли не показатель?
Он говорит очень рассудительно, и с ним трудно не согласиться. А может, жизнь меня искушает устами Сергея Александровича и Юрия Степановича?
– Понимаешь, Ванюха, Степаныч сказал, что хороший внешний вид – это показатель успешности врача, а значит, показатель его квалификации.
– Ну тут он прав. Ты на себя посмотри. Ты когда наконец сменишь свои старые джинсы и прочее барахло? Меня одел, а сам? Поскольку ты в свои финансы меня не пускаешь, я сделал вывод, что ты всё истратил на меня, а сам остался ни с чем.
Я понимаю, что Ванька сталкивает меня с неудобной темы на более простую.
– Нет, Вань… Разговор про возможности заработка на моих способностях.
– Ох, Сашка… Ну ты как клещами из меня вытягиваешь. Сказать честно?
– Конечно, честно! – я внутренне сжимаюсь: мне так бы не хотелось, чтобы он поддержал моих оппонентов.
– Согласен, что грех тянуть с больных. Но больные бывают разные. Есть очень состоятельные, как Сергей Александрович, а есть неимущие. В первом случае, я думаю, можно и взять. Причём столько, во сколько они сами оценят твои услуги, а во втором брать – преступление. Согласен? – и добавляет с невинной улыбкой: – А теперь обругай меня и скажи, что я – идиот.
– Ты – умница, Ванюха! – встаю, подхожу к нему и ласково треплю его лохмы.
– Вот тебе и пример. Я тоже кое-что заработал, – смеётся он.
* * *
Юра уже довольно сильно толкает мою руку во время «велосипеда». Ванька и Сергей Александрович наблюдают за нашей работой.
– Ну как? – осторожно интересуется отец.
– Дня через два-три попробуем встать.
– Но это ни о чём не говорит, – с видом знатока встревает братишка. – Я только на четвёртый раз встал.
– Да хоть на десятый! Лишь бы встал, – каким-то непередаваемым тоном говорит Сергей Александрович.
– Встанет! Мы с Юрой в этом уверены. Верно? – обращаюсь я к пациенту.
– Обязательно! – раскрасневшийся от занятий Юра довольно блестит глазами. – Мечтаю хоть по дому и на костылях, но походить. А то такая скукотища!
– А что, тебе совсем нечем заняться? – спрашивает Ванька.
– Книги перечитал. Игры на компьютере надоели…
– Ты что, не учишься? – удивляется братишка.
– Какой из него ученик… – вставляет слово отец.
– А это напрасно! – и, уловив в своём тоне жёсткость, смягчаю примером: – Ваня, пока лежал, а потом по квартире путешествовал, последний курс колледжа закончил.
– Пап… Я ведь тоже бы мог! – вскидывается Юра.
– Сынок, я подумаю… Посоветуюсь… – и это говорится уже с нотками вины.
Во время ужина, а нас всегда кормят, хозяин, обычно разговорчивый, больше молчит. Я уже понял причину и пытаюсь ввести разговор в конструктивное русло.
– Сергей Александрович, а если в Юриной школе взять задания, чтобы он мог заниматься? Ведь парень годы теряет!
– Эх, Саша, – он вздыхает, – Юрка-то даже когда в свою гимназию ходил, то особым рвением не отличался. Ему бы всё его хоккей! А сейчас, когда он столько пропустил… Я не смогу ему помочь. Ведь сам тоже с науками не дружил, едва школу вытянул, да и бизнес мой сейчас время жрёт, как крокодил. Всё ведь надо!
Действительно, вечерами, когда или я, или Ванька приезжаем работать с Юриными ногами, хозяина, как правило, нет дома, и возвращается он иногда очень поздно.
– Ребята, мне вас, наверное, сам Господь Бог послал…. Если я договорюсь, может, ты, Ваня, поможешь Юрке? – В тоне отца столько просьбы! – Если Сашу он побаивается, а это, Саша, именно так, то тебя он воспринимает как своего товарища.
– Я это заметил, – солидно соглашается Ванька. – И мне это очень приятно. Я готов! Давайте! Уверен, что у нас получится.
– Знаешь, Ванюха, думаю, что это посложнее, чем поставить человека на ноги. Надо, чтобы он сам захотел!
Третья попытка Юры встать на ноги.
Он долго настраивает себя, сильно толкается руками…
– Ну… Ну… Давай… Давай…
Ловит руками воздух, но я его подхватываю. Главное – удержать вертикально.
– Распрямляй ноги, как в «велосипеде», – подсказываю, не давая ему завалиться.
Юра старается. Немного помогаю и… он почти стоит, удерживаемый мной.
– Отлично! Молодец! Теперь давай тихонько сядем, – и помогаю.
– Сынок! Ты молодец! – на глазах отца слёзы. Его можно понять. Он подскакивает, обнимает сына, целует его. – Сашенька! Спасибо тебе! Дорогой ты мой человечище! Вот он, результат! – теперь он тискает меня…. – Ванечка! И ты молодец! Спасибо!
– Сергей Александрович! Мы пока ещё только подходим к середине пути, – пытаюсь я остудить его порывы. – Вы завтра утром сможете это с Юрой повторить? А вечером двинемся дальше.
– Папа, давай завтра утром!
– Конечно, сынок! Ещё завтра я в твою гимназию съезжу. Ваня согласился с тобой позаниматься.
– Правда? – Юра расцветает.
– Учти, я строгий учитель! – Ванька, шутя, супит брови.
– Я буду, буду стараться! – прекрасно поняв шутку, будущий подопечный сверкает белыми зубами…
Скосив взгляд, замечаю в дверном проёме Викторию. И она тут! Переживает…
Сегодня Дашиного отца нет дома, и я имею возможность повозиться с Серёжкой.
– И не надоела тебе такая жизнь? – с улыбкой спрашивает она. – Ваня здесь бывает чаще, чем ты.
– Ой, Дашка… Так всё это трудно, – и вздыхаю, укладывая сына в кроватку. – Не жизнь, а сплошная карусель какая-то…
– Я смотрю, ты и Ваню в эту карусель запустил. Поберёг бы брата.
– Знаешь, я думаю, что Ванька такой жизнью доволен. Главное —, он чувствует себя нужным, а поэтому – значимым. Видела бы ты, как он с Юрой занимается!
– Насчёт Юры я, честно говоря, не пойму. Ведь его отец – очень состоятельный человек, как ты говоришь. Мог бы для сына нанять репетиторов.
Меня даже передёргивает от её слов.
– Понимаешь, – подхожу к ней, беру за плечи и заглядываю в глаза, – нанятый репетитор почтенных лет – это одно, а Ванька, в котором Юра души не чает, – совсем другое. А значит, и результаты будут совсем другие.
– Не знаю. У меня другое мнение. Воспитывать вас надо… – она опять вздыхает.
