Алексей Курилов
Лингвист
Через несколько минут послышались тихие шаги, по тому самому темному коридору, и Сергей вошел к нам в комнату.
– Жуть какая-то, – первое, что произнес он входя.
– Почему? – удивился я.
– Это вы на замену? В общем, главное – не паникуйте, он очень спокойный, ведет себя смирно, но его фразы… Они будут вас пугать, не бойтесь, хорошо? Просто говорите себе: “это всего лишь слова и ничего больше”, – мне помогало.
– Мне кажется, вы меня пугаете, – усомнился я в реальности его слов.
– Просто хочу вас подготовить, в начале все нормально, но в какой-то момент вы поймете, что он не прикидывается и не шутит. В этот самый момент вам станет страшно до чертиков, так вот, не бойтесь, все хорошо, он настоящий, но вам совершенно нечего опасаться.
– Хорошо, спасибо, – немного настороженно произнес я.
– Да и вот еще что, у меня суфлер похоже садится, у нас есть другой? – Сергей вытащил из уха за тонкий шнур маленький наушник и бросил его на стол.
Михаил открыл небольшую коробочку и протянул мне точно такой же. Суфлер и впрямь был крохотным, мне бы такой на экзамены, я бы горя не знал. Воткнув его в ухо, я сразу услышал легкий шум эфира, Михаил вдавил кнопку микрофона и тихо прошептал: “раз-раз”, – звук был чистым и достаточно громким, чтобы я мог разобрать его слова.
– Слышно нормально, мне куда?
– Юля вас проводит, – сказал Михаил и указал рукой на тот же темный коридор, по которому я недавно вошел.
Как только я покинул темную комнату, по глазам вновь врезал свет, пришлось зажмуриться и даже прикрыть глаза рукой. Не убирая руки, я открыл глаза и подождал, пока привыкну к освещению, при этом рассматривая из-под руки знакомые ноги в черных колготках и лакированные туфли-лодочки.
– Значит вас зовут Юля? – произнес я, пока глаза привыкали к свету.
– Только никому не говорите, помните, вы подписали соглашение о неразглашении, – пошутила она, а затем добавила: – А вы очень смелый, Женя, я бы, наверно, не пошла туда.
– Почему? – удивился я. – Он разве опасен или кого-то убил?
– Нет, просто он… – она запнулась, словно подбирая подходящее слово. – Странный, чужой какой-то.
– Все мы – чужие, в каком-то роде. Ведите меня, я более-менее привык к свету, – произнес я, вытирая слезы от яркого освещения.
Мы прошли по коридору несколько дверей, затем свернули два раза направо и оказались в точно таком же коридоре, но с другой стороны. Комнаты соединялись фальшивой стеной, но входы находились нарочно далеко друг от друга, дабы даже случайно не столкнуться с тем, кто наблюдает.
– За этой дверью будет вторая дверь, пока я эту дверь не закрою, ту не открывайте, договорились? – проинструктировала меня Юля.
– А если я захочу выйти? – уточнил я.
– Выходите, закрываете ту дверь и стоите тихонько, ждёте. Эту дверь с той стороны все равное не открыть, а я вас тут встречу.
– Сразу? – уточнил я, на всякий случай.
– У вас что, боязнь замкнутого пространства? – удивилась она. – Может и не сразу, но не надо долбиться в дверь с криками: “Выпустите меня отсюда”, – это никак не ускорит процесс.
– Хорошо, буду держать себя в руках, обещаю, – успокоил я Юлю.
– Вы все же очень смелый, – произнесла Юля и открыла дверь.
Тамбур был миниатюрным, если не сказать хуже, в нем с трудом помещался один человек, а развернуться в нем и вовсе было бы проблемно. Как только я оказался в полной темноте, то сразу пожалел о том, что не озаботился обнаружением ручки заблаговременно. Пошарив немного по двери перед собой, я справился и открыл дверь, передо мной предстала та самая комната.
Большую часть комнаты я рассмотрел еще из смотровой, тут был длинный металлический стол, судя по блеску из нержавейки и два стула намертво приклепанных к полу. Стол был достаточно длинным, чтобы нельзя было дотянуться до собеседника, а расстояние между столом и стеной не позволяло быстро перемещаться.
По всей видимости, тут проводили допросы не только мирных помешанных, но и людей с более активным прошлым. С дальней стороны стола, где сидел Андрей, или по крайней мере тот, кто так себя называл, в столе было два отверстия для цепей от наручников. Стены были голыми и совершенно гладкими, к моему удивлению, никакого зеркала на стене не оказалось.
Стена, через которую я наблюдал, выглядела точно так же, как и любая другая, это была металлическая полированная поверхность, разделенная на несколько секторов. Как им удалось добиться прозрачности было загадкой, но мне это даже понравилось.
Я, стараясь не делать резких движений, подошел к своему стулу и медленно опустился на него, держа руки на виду. Андрей все это время пристально меня рассматривал, мне даже показалось, что он не моргает.
Как только я уселся, я понял, что очень часто дышу, а потому усилием воли заставил себя дышать медленно и плавно. В какой-то момент я понял, что зрительный контакт мне пока ни к чему, а потому принялся рассматривать стены и потолок. Тут не было видеокамер, да и к чему они, все отлично было видно из-за стены, а микрофоны не обязательно было выпячивать.
– Евгений, все хорошо, вы меня слышите? – раздался спокойный голос Михаила в правом ухе, и я был очень ему благодарен.
– Да, – по привычке ответил я в голос.
– Ну вот, а говорили, что умный, молчите! Помните, только кивок головы! – тут же отругал меня суфлер и я моментально кивнул.
Андрей удивленно на меня посмотрел, словно пытаясь разобрать вопрос в сказанном мной слове.
– Далеко? Аргументы? – произнес Андрей.
Я выставил перед собой ладонь и растопырил пальцы.
– Ладонь, – спокойной произнес я, наблюдая за реакцией.
По всем канонам общения, Андрей должен был сделать то же самое и что-то сказать, но он лишь удивился и произнес:
– Деталь акробата, – таким тоном, словно решил просто уточнить.
Интересный тезаурус, подумал я и не опуская руки, дабы не давать знак людям за стеклом, принялся обдумывать свой следующий шаг.
– Я Женя, ты кто? – жестикулируя в манере Сергея, попытался я начать диалог.
– Факел ракеты, там оранжевая ночь, – устало объяснил Андрей, словно он уже порядком устал от всех этих непонятных вопросов.
– Факел? – решил я поиграть в ассоциации, в надежде выйти на замкнутый круг и разобрать хоть что-то.
– Головой однажды рожденный ящерицей, считает аргументы явно против актуальных лакированных крыс остальных, – пояснял он так, как я бы объяснял ребенку почему ветер дует.
– Ты из космоса?
– Нужно еще тренироваться, – высказал он впервые логичную фразу и мне это понравилось.
– Откуда ты? – продолжал я задавать похожие вопросы, стараясь собрать побольше повторных ответов для анализа.
Андрей задумался, словно я попросил описать его квантовую природу света пятикласснику, да еще и не используя глаголов.
– Некоторая еда отражает те самые юные дикие атомы, – произнес Андрей и снова погрузился в раздумья, а затем махнул рукой, словно это было неважно и добавил: – Даже аморфные луны, еще как откровенны.
Я смотрел на него и понимал, что ничего не понимаю. Его фразы несли какие-то осколки смысла, но эти осколки никак не складывались у меня в общую картину. Повторы ничего не давали, а лишь запутывали меня еще больше. Сам того не замечая, я положил обе руки на стол и мне тут же напомнили, что я не на званном обеде и стоит следить за своими руками:
– Евгений, у вас все хорошо? – Беспокойно спросила Елена и я медленно кивнул. – Вы продолжаете? – и я повторил жест.
– Зачем мы здесь? – громко произнес я, дабы исключить сомнения у наблюдателей.
– Ямы такой удручающей расы изменяют стиль творца. Мои настоящие единомышленники пройдут рассветом. Организуйте систему теплой обороны, иллюзия нашего танца есть ранний естественный сон настоящего обозрения, – произнес Андрей на одном дыхании и в растерянности развел руки.
– Он что, нам угрожает? – заговорил суфлер голосом Михаила. – Уточните этот момент, если получится.
Я стал быстро соображать, как можно спросить такое, не угрожая в ответ, но лучше, чем спросить напрямую ничего не приходило в голову.
– Опасность? Нам что-то угрожает?
– Начало есть там… – быстро ответил Андрей и немного подумав добавил. – Яркий естественный диссонанс, и не свойственна таким великим единицам наивного незнания… – Андрей запнулся и принялся теребить пальцами воздух, словно подбирая нужное слово, но потом махнул рукой и продолжил. – Положительно у тебя есть шершавый ершик, с такой внешней едой надо напильник и кулак.
Что он несет, почему у меня не складывается в голове смысл? Если он обычный сумасшедший, то это просто ошибка его мозга, он хочет сказать одно слово, а произносит другое. Но слишком уж богатый словарный запас для такого проявления, впрочем, тут Елене должно быть виднее.
Но если это не псих, если он действительно пытается нам что-то сказать, то мы просто не так его слышим. Будет чертовски обидно, если мы вышли на контакт с иной цивилизацией, и оказались неспособны понять друг друга. Что, если сама суть формирования смысла у нас различна и наши слова для них звучат таким же набором ничего не значащих слов?
Соображай, Женя, думай, надо подойти ближе к сути, он всегда говорит длинными фразами, что, если малое количество слов просто не складывается у него в какой-то осознанный смысл?
– Мы рады приветствовать вас, позвольте нам узнать в чем основная причина вашего состояния? Вам комфортно находиться здесь и сейчас?
Андрей наморщил лоб и задумался, будто его попросили вспомнить и процитировать Евгения Онегина, на его лице эмоции сменяли друг друга, а еще он слегка покачивал головой, словно напевал про себя какую-то песню. В конце концов он глубоко вздохнул, пристально посмотрел мне в глаза и начал говорить таким тоном, словно сообщал очевидные вещи:
– Мы не ели лишних улиц, чарка шершней еще чаще ездить может. Больше… – Андрей опять смутился, словно хотел сказать что-то неприличное, а затем скривился как от лимона и продолжил. – Иной лось окликнул друга разумным утюгом, говоря из многих историй хотя полет усталых глаголов: ангина, лилии, импульсы.
