Алексей Евгеньевич Аберемко
Парадокс Голубева
– Аккуратнее! – шикнула Елена.
Морковно-сельдереевый сок, салат из микрозелени и авокадо.
– Булочку бы и кофе с молоком.
– В булочках глютен, в молоке – лактоза, а ты на ПП.
– Правильно питаться я решил не для того, чтобы ты ставила на контроль.
«Лучше бы себя начала контролировать!»
– Я не контролирую, а помогаю.
Голубев выпил немного сока, к салату не притронулся и отставил столик в сторону. Взял жену за руку, потянул:
– Иди ко мне!
Елена одёрнула руку:
– Подожди. Ты что, ничего не замечаешь?
– Замечаю свою любимую жену.
На самом деле он сразу понял, почему спутница жизни натянула на свои «бразильские» бёдра легинсы и топик поверх не менее бразильского живота. «Согрешила» с тортиком и пытается вымолить индульгенцию. У платья вымаливай, в которое не влезла!» Ей обтягивающее не шло, но Виталий любил жену такой, какая она есть. Иначе не прожили бы вместе почти два десятилетия. Хотя иногда хотел убить, не без этого. Опять же: два десятилетия.
– Смотри, какая у меня попа упругая стала. Я целый час её качала.
Супруга относилась к числу ярых приверженцев всего правильного. Ярых, но не последовательных. В периоды «правильной» жизни Елена при любом случае подчёркивала свои достижения и брала под жёсткий контроль питание и тренировки мужа.
– Да, прикольно, – отреагировал на постройневшую за утро фигуру жены Виталий и стал выбираться из-под завтрака.
– Прикольно?! Я специально встала ни свет, ни заря, корячилась, чтобы тебе было приятно пройти рядом с красивой женой. Ты меня совсем не замечаешь! Мы, девочки, любим комплименты. От них мы как цветочки на солнышке расцветаем. Ты меня разлюбил!
Вот только слёз не хватало! Виталий подошёл и обнял супругу:
– Конечно же я тебя люблю, Солнышко. Просто я не мастер говорить комплименты, ты же знаешь.
– А ты сделай над собой усилие. Отношение – это работа.
– Мне на работе работы хватает. Дома я хочу просто жить.
– Кстати, насчёт работы, на завтра какой костюм приготовить, жёлтый или лиловый. Эти цвета в тренде, а тебе нужно будет выглядеть солидно.
– Я в синем пойду.
– В каком? У тебя нет синего костюма, только васильковый.
– В тёмно-синем, шерстяном.
– Не вздумай! Ему же тридцать лет! Да и шерсть носят только в отсталой Европе. Это не экологично. Полистай канал Шанхайской недели моды. Сейчас в тренде жёлтый и лиловый.
– Извини, мне срочно нужно в душ.
– Срочно в душ может быть нужно только девочкам. Мужчине срочно нужно только в туалет.
– Это сексизм!
Уйти в санузел удалось, а от разговора – нет. За настоящим завтраком Елена снова вернулась к волновавшей её теме:
– Ты займёшь кабинет Виктора Ивановича или другой выберешь? А жёнам можно присутствовать на мероприятии?
– Никакого мероприятия не будет. Никто ничего ещё не знает.
– Да ладно! Если ты от меня постоянно всё скрываешь, не значит, что все такие же. Бывают в семьях и нормальные отношения.
– Директор просто объявит в обеденный перерыв о своём новом назначении. Небольшой фуршет, и он сразу улетает. Виктор не уходит из Института, просто переводится в филиал. Никаких банкетов и корпоративов.
– Вы хотя бы подарок ему прощальный приготовили? Столько лет вместе!
– Да, скидывались. Галина Васильевна какие-то шахматы старинные купила.
– Виктор сегодня объявит своего приемника или завтра сделаешь сюрприз?
– Кто сказал, что именно я стану директором.
– А кто? Институт создан на основе твоего изобретения. Виктор его украл! Молчи! Всё происходило в этом самом доме. Мог бы врать, если бы я сама не была этому свидетельницей.
– Не изобретения. Просто идея пришла в голову о принципе передачи энергии на расстояние. Виктор развил её, предложил проект «Заслону», много лет работал.
– Почему ты не предложил? Почему после физтеха не пошёл с Виктором работать, а кинулся в свою психиатрию? Ни там, ни там ничего не добился!
– У меня нормальная работа с хорошей зарплатой.
– Нормальная?! С хорошей?! Виктор подобрал из жалости, когда ты и врачебную практику бросил. Я-то дура, думала, что выхожу за всесторонне развитого, целеустремлённого мужчину с большим будущим, родила ему дочь, а оказалось, что он всесторонне недоразвитый! Даже квартиру в центре купить не можешь, в этой дыре закисаем.
– Это родовое гнездо моей семьи.
– Прекрати! Твои родители купили это «гнездо» как дачу, когда тебе было четырнадцать.
– Здесь природа.
– Живёшь как медведь в берлоге и мне приходится. А мне хайп нужен! Для организации собственного юбилея даже жопу не поднял. Всё на мне!
– Сорок лет не празднуют.
– Почему тебя не назначают вместо Виктора? Подожди, подожди… посмотри мне в глаза! Ты сам отказался?! Отвечай! Сам?!
– В лаборатории работа творческая. Закисну я в кабинете. Совещания, бизнес планы, закупки, конференции. Не моё. В конце концов, я взрослый человек и сам могу решать кем работать.
– Не смей на меня кричать!
– Я не кричу. Я разговариваю абсолютно спокойно.
– Ты не замечаешь! Уже в привычку вошло на меня орать!
Лицо Елены пошло красными пятнами она пыталась вдохнуть, но не могла, потом просто глотнула воздуха, резко выдохнула и выскочила из комнаты. Пыталась на ходу хлопнуть сдвижной дверью. Не получилось: амортизаторы смягчили рывок, а сервоприводы мягко завершили заданный хозяйкой импульс. «Не тот вектор, – подумал Виталий, – старые двери для истерик удобнее были».
Больше они не разговаривали. Лена поехала к подружкам заочно шеймить мужа. Вернулась поздно, когда Виталий уже спал.
