Алексей Будищев
В грозном пламени…
За бесстыдство?
Блестящая триумфаторша даже нашла возможным снять с себя маску. После того, как на ней рвали трико.
И когда она сняла маску, все узнали в ней одну домовладелицу и ее стали уже величать по имени и отчеству.
– Многоуважаемая Агафья Даниловна!
– А вот апофеоз маскарада, – сообщала газета. – Происходит распределение призов и домовладелице в костюме «Весна» присуждается первый приз. Зал снова оглашается неистовыми рукоплесканиями, Слышатся крики: – «Весну» на сцену! На сцену «Весну»!
Пробравшись через ложи, «Весна» появилась на сцене в николаевской шинели. Услужливые кавалеры сняли с неё шинель, и все увидели не весну, – ибо весна – символ возрождения и молодой целомудренной любви, – а самую обыкновенную бесстыдницу, далеко при этом не блещущую свежестью, красотой и грацией.
Так вот значит кого мы приветствуем, как триумфаторш, кому мы отдаем все наши лавры. Бесстыдницам и даже бесстыдницам не молодым и не красивым. Здесь вся суть в бесстыдстве. Итак, подведите итоги:
Женщин, одетых в совершенно пристойные костюмы, мы встречаем скучающим зевком, потухшим, полупрезрительным взором. Дам полураздетых мы встречаем несколько игривее, а голые бесстыдницы возбуждают среди нас восторженные крики и самые бурные аплодисменты. Кем же тогда выгоднее быть, чтобы нравиться мужчинам?
Вывод ясен. Но женщина все-таки еще колеблется вступить на тот путь, на который столь настойчиво зовет ее мужчина.
Можно еще только удивляться целомудрию женщин. Ибо, если бы женщина откликнулась всем голосом на зов её современников мужского пола, мы сами поразились бы ужасами той картины, для которой мы же сами растирали все краски. Все до одной.
Так вот какие сюжеты, рисующие наш нравственный облик, лицезрели мы перед самой войною, как нашу повседневную обыденщину, как наши тихохонькие будни.
А в грозном пламени загрохотавшей грозы мы вдруг сейчас с восхищением увидели чудесный лик самоотверженной сестры милосердия десятки юных и прекрасных Жанн д'Арк. Нет, человечеству еще видимо нужен грохот гроз. Среди пошловатой мещанской обыденщины мельчает человек, засыпает дух, умирает герой и героиня. И начинают справлять свое торжество похотливые, любующиеся собою гниды…
