Алексей Берсерк
Тёмных дел мастера. Книга первая
– Итак, вот доклад одного из замковых стражей, ловившего вашего подопечного по всему внутреннему двору. …Так-так, вот… А, вот здесь: «…Я не мог понять до самого конца, что происходит. Этот преступник проделывал нечто-то странное. Он всегда оказывался не там, где мы ожидали его найти, и ни разу не наскочил ни на один из наших патрулей. И это при условии, что он ещё каким-то образом умудрялся везде таскать за собой свои вещи, как нам говорили… А когда мы нашли те тела в палатке исследователей у замка, то было уже позднее утро, и его след давно остыл».
Убрав в сторону листок с докладом, Коско снова посмотрел на грязную фигуру адъютанта и гневно ударил кулаком по столу:
– Представляете, Фернард? А ведь это были элитные стражи из королевского подразделения! Какой же скрытой магией должен был обладать этот субъект, чтобы превзойти их?!
– Но он…– дернулся, было, адъютант и снова напоролся на пренебрежительную речь Коско, который уже давно имел в своём арсенале одну отвратительную привычку, свойственную многим провидцам его уровня, – перебивать любого, кто стоял ниже него по рангу.
– Ой, да ладно вам, Фернард! Мы же оба отлично понимаем, что простой деревенский чурбан не смог бы проворачивать такие фокусы, не обладай он хоть какой-нибудь ма-агией, пусть даже скрытой!
Проговорив это, начальник секретной службы сделал особое ударение на слове «магия», пытаясь надавить на Фернарда и отыскать в его мыслях новую информацию, которая могла бы помочь ему распутать это непростое дело, но с удивлением для себя обнаружил там лишь изумление и чистый, непредвзятый страх.
– Послушайте, Фернард, не надо обманывать меня. Это только усложнит ситуацию, – испытующим тоном проговорил Коско, разглядывая потупленное лицо адъютанта. – Этот человек из обычного наёмника за пару недель превратился во врага страны, и я не позволю вам утаить ничего, что могло бы теперь послужить против него.
Фернард в очередной раз посмотрел на него с глазами, полными беспомощности. Он отчаянно стремился облегчить своё положение, но каждый раз, когда его взгляд встречался с беспощадным взглядом начальника секретной службы, адъютант отводил его в сторону, невольно играя с ним в кошки мышки, что само по себе не могло не раздражать Коско.
– …Он, о-он всегда носил с собой свой лук, – прорвался сквозь недолгую паузу Фернард. – Он был словно одержимый этим луком! Я думаю, он даже спал с ним! Кажется, так и было в нашу первую с ним встречу в той захудалой…
– М-м, это всё, конечно, очень важно, – саркастически ответил в его сторону начальник секретной службы, скрестив ноги, – но это всё не то. Мне нужен секрет его магии, Фернард, а не какие-то объяснения про древние орудия! Мне нужно что-то, что помогло бы нам понять, чем он прорвал наши тайные магические заслоны, и чем он пользовался всё это время. Каким образом он смог обойти все наши посты в замке и во внутреннем дворе, почему его никто не смог разоблачить в той форме магического исследователя, которую он на себя нацепил, как он влиял на умы окружающих? Понимаете, к чему я клоню, Фернард?
– …А женщина? Вы допросили её?! – загомонил вдруг Фернард дрожащим голосом после того, как огляделся по сторонам, пытаясь взвесить про себя картину прошедших дней, и затих на целых пять секунд до того, как неожиданно наткнуться про себя на эту спасительную догадку.
– Женщина ускользнула из замка ещё за ночь до этого!!! – внезапно обрушил на него всю свою несдержанную ярость Коско, завопив на весь кабинет.
– …Забудьте о женщине, Фернард, – тотчас же поправил он себя своим обычным тоном. – Её несвоевременный отъезд оказался внезапным, но всё же вполне предсказуемым. За ней стояли влиятельные знакомые и друзья, вроде этого господина, Сэра Литенуса, которые и прикрыли её незадолго до инцидента.
– Но она точно знает его секрет, поверьте мне! – не терял инициативы адъютант, ёрзая на грязных коленях по белоснежному кафелю. – Я сам был свидетелем их тайных бесед на пути в замок, причём не один раз!
– Были свидетелем и ничего не смогли предпринять? – с недоверием обратился к нему Коско.
– Пожалуйста, Господин! Я прошу вас, допросите её! – пытался разжалобить его адъютант, но начальник секретной службы очень не любил, когда его допрашиваемые позволяли себе выказывать в его адрес подобные дерзости.
– Не пытайтесь… увести… тему разговора… в другую… сторону, – отчётливо произнёс он, нарочито отделяя слова друг от друга заметными паузами. – Я должен знать, куда отправился этот человек, после того как сбежал, Фернард, и вы мне это скажете.
Адъютант растерянно откинулся назад. Падающий со стороны витражного окна яркий дневной свет нестерпимо сильно давил ему на глаза и, отражаясь от кристальной белизны всего кабинета, заставлял его чувствовать себя ужасно подавленным. И во всём этом удручающем величии перед его глазами постоянно маячила тёмная голова Коско, которая буквально принуждала Фернарда обращать на себя внимание. Терзая его измученную душу, словно голодный пёс, начальник секретной службы ловко доставал из его головы нужные факты и перекручивал их так, что у Фернарда не оставалось и малейшего упрёка против тех действий, что осуществляла корона, возлагавшая как можно больше вины на самого адъютанта.
– Поднимитесь с колен уже! – наконец с отвращением скомандовал ему Коско, глядя на то, как беспомощно ведёт себя Фернард. – Посмотрите на себя, как вы выглядите?! Фи!
Поспешно вынув из кармана расписной платок, начальник секретной службы прикрыл им нос и подошёл к поднявшемуся адъютанту на расстояние вытянутой руки. От накатившей на него волны стыда Фернард прикрыл лицо ладонью и подался назад. Один из самых больших конфузов в его жизни вот-вот грозил перерасти в нечто большее.
– Простите… Простите… Я не хотел… Я ни за что бы не посмел появиться в приличном обществе в таком неподобающем виде, – тихо заговорил с ним адъютант, почувствовав себя настоящим ничтожеством.
– Мда, это уж слишком, – отозвался в его сторону циничным тоном Коско. – А теперь, Фернард, начните с самого начала. Расскажите мне всё об этом психопате, Гортере Устене. И как только вы это сделаете, я обещаю, что дам вам возможность помыться и побриться, честное слово.
Как-никак, ему теперь присвоен пятый уровень опасности. Точно такой же, как и тем террористам, за которыми он должен был охотиться – как иронично, вы не находите?
Перемешивая угли кривой палкой, Гортер сидел на краю небольшого оврага и поминутно всматривался в темноту лесной ночи. Рядом с ним виднелся самодельный шалаш, накрытый еловыми ветками и нависавший над очертаниями соседних берёз, словно дикий лесной зверь, притаившийся в тени своего укромного лежбища. На двух высоких распорках, срезанных следопытом ещё к вечеру, сушился его кожаный доспех, многочисленные пряжки которого были расстегнуты и оттого тихонько побрякивали в порывах налетавшего ветерка, что очень гармонично вписывалось в приглушённые звуки, исходящие от леса, давая Гортеру шанс хорошенько обдумать свои планы. Возле его сапог валялись объедки недавно приготовленной мелкой дичи, а в специально заготовленной плетёнке на дереве виднелась ещё одна – оставленная им на завтра. Чуть поодаль от этого дерева в расправленном виде лежал его сегодняшний плащ, свитый из нитей старой дырявой сетки, которую он случайно нашёл на местной свалке, и огромного количества искусно прикрепленных к ней листьев и колосков полевых трав, собранных им затем по дороге. Раскачивающиеся кроны деревьев создавали вокруг Гортера постоянно движущуюся картину леса, которая выглядела довольно пугающе для каждого, кто не привык ночевать в лесу, однако для следопыта она являла собой лишь образ родного дома.
Заготовив с вечера пару надёжных сюрпризов для своего неприятеля, он специально расположился в этом месте так, чтобы как можно дольше оставаться незаметным для чужих глаз, после чего перешёл к расфасовке припасов и розжигу огня, дым от которого оказался надёжно укрыт среди стволов могучих сосен, окружавших его овраг со всех сторон.
Сегодня Гортеру удалось избежать очередной неуклюжей облавы, оставив своих преследователей с западной стороны леса и заманив их по ложному следу до края небольшого болота, на которое он набрёл сам ещё за день до этого, подстрелив там двух молодых уток. И всё же за последние дни он не смог прочесать и половины окрестных границ, растянув осмотр старых полевых вырубок почти до бесконечности. Разум подсказывал следопыту, что он ищет совсем не там, но в порывах своей холодной проницательности ему порой было сложно оторваться от нового места, и Гортер продолжал обыскивать его до тех пор, пока его поиски не срывались из-за нового отряда магусов, посланных по его душу в лес. «Ищейки, которые ищут ищейку…» – мрачно ухмыльнулся про себя следопыт и придвинулся к костру.
Вскоре по его лицу и рукам запрыгали еле заметные капельки моросящего дождя. «Вот чёрт, опять! Только след пропадает!» – недовольно пожаловался на погоду Гортер и принялся снимать с распорок свой доспех. Подняв его над головой, он резво скакнул к своему шалашу и, сложив доспех в дальнем его углу, вернулся обратно к костру. В его руке уже виднелась маленькая складная лопатка, которую Гортер нашёл недавно в одной из оставленных сторожек, расположенных на севере, и, разбросав сапогом горящие угли, он аккуратно загрёб этой лопаткой большую часть костра, после чего осторожно перенёс его содержимое к специально выложенному камнями месту, располагавшемуся в самом центре его шалаша. Коснувшись сухого трута, раскалённые угли быстро вспыхнули, осветив изнутри вместилище шалаша бледно-бордовым цветом и растянув седую полоску дыма, которая тотчас же устремилась к большому отверстию, оставленному Гортером в крыше своего временного убежища специально для этой цели. Убедившись, что его вытяжка заработала как надо, следопыт быстро оглядел поляну в поисках забытых вещей и, сняв с дерева свою плетёнку с дичью, поспешил, наконец, укрыться сам, оставив последние угли костра тихо шипеть под каплями ночного дождя.
Зарывшись в холодные пологи тяжёлого кафтана, снятого им с трупа одного из своих преследователей, Гортер уселся в самом дальнем углу для того, чтобы как следует подготовить это место ко сну. Расстелив еловые ветки по диагонали, он осторожно положил на них свой доспех и стал прилаживать к нему остатки своей затейливой амуниции, не забывая время от времени поглядывать наружу. Занимаясь привычным делом, следопыт не переставал думать о грядущем, сопоставляя в голове полученные факты и рисуя перед собой мысленные карты местности, однако вскоре его глаза начали слипаться, и Гортеру пришлось отложить это дело. Пристегнув доспех к своему рюкзаку, он прислонил его к стенке шалаша и осторожно облокотился на него, взяв в руки лук и подтянув поближе свой слегка промокший колчан. «Завтра нужно будет сходить на тот дальний перевал, который я видел два дня назад, пробираясь у восточной стороны замка», – решил про себя Гортер и, поджав под кафтан холодные колени, медленно погрузился в непродолжительную дремоту, которая вскоре сменилась его обычным чутким сном.
Проснувшись на заре, следопыт с облегчением для себя обнаружил, что дождь уже успел закончиться, а всю округу заливало ярко-жёлтое зарево, лучившееся теплотой подступающего лета. И хотя его источник был непродолжительным, такая резкая смена погоды не могла не обрадовать Гортера, придав ему новых сил и озарив собой те мрачные настроения, что охватили его душу в последние дни. Быстро собрав свои вещи, он основательно похлопотал над внешним видом своего лагеря, развалив шалаш на части и прикрыв его остатками все подозрительные следы, оставшиеся на поляне, после чего надел на плечи свой доспех и, перекинув за спину остальные вещи, отправился к пределам здешних высоких сосен, выискивая впереди знакомые ориентиры.
Ещё в первые дни своего побега из замка Гортер заметил, что никогда прежде не бывал в этих краях, обходя их стороной в своих путешествиях по Сентусу и лишь изредка останавливаясь у застав одного или двух местных городов, находящихся на расстоянии трёх пеших дней пути от того места, куда его привезли. Оглядываясь по сторонам, он то и дело замечал в местных лесах первозданную красоту, что не могло не радовать его глаз, но чем ближе следопыт подходил к границе заселённых людьми районов, тем более корявым и пожухлым становился сам лес, заставляя Гортера делать определённые выводы по поводу того, как использование магии влияло на природу ближайших земель. Вспоминая ту громадную свалку магических и обычных бытовых отходов, что он видел на северной границе леса, в том месте, где под неё была вырублена целая просека, следопыт до сих пор корчился от невыносимого зловония, испытанного им в этот день, но по прошествии ещё какого-то времени он стал догадываться и о тех долговременных изменениях, что разносила от себя эта уродливая гора мусора. После этого он даже захотел поквитаться с теми, кто посмел устроить подобное на живой земле своих праотцев, кормившей их всех ещё с младенчества, однако стоило ему увидеть целую вереницу обозов, везущих свой мусор к этой гигантской куче, как его настроение переменилось, и следопыт с бессилием осознал, что подобное разорение стало практически всеобъемлющим для умов и кошельков многих жителей ближайших городов и деревень, использующих данное поле для вывоза всего своего мусора уже слишком многие годы. В очередной раз прокляв про себя новые королевские порядки, следопыт продолжил исследовать лес, но каждый раз, когда он натыкался на подобные изменения, распространявшиеся от обжитых земель, ему становилось боязно за то будущее, что ожидало страну, поддавшуюся такому течению.
Вскоре следопыт набрёл на другой свой лагерь, находившийся ближе к востоку. Этот лагерь располагался в еловой пуще, засыпанной повалившимися стволами старых высоких деревьев и поросшей по краям высоким непролазным кустарником. Осторожно изучив его со всех сторон, он не нашёл на его площадке ни одного чужого следа и, проверив одну из своих ловушек, оставленных им с проходной стороны, одобрительно миновал его, устремившись дальше на восток. «Похоже, они ещё не заходили на эту сторону леса, – решил про себя Гортер после непродолжительных раздумий. – Видимо, ищут меня у ближних заходов в лес. Трусы городские! Бояться самого леса-то! Ну ничего-о-о… Надо бы сварганить им ещё парочку ложных следов! Эх, подстрелить бы лань или косулю, уж я бы устроил им тогда «кровавую дорожку»…»
Увлёкшись своими неспешными размышлениями, следопыт достиг верхних пологов леса и через два часа вышел к поблескивающей границе дальних полей. Светившее ему с раннего утра солнце уже давным-давно успело затаиться за непроглядными тучами, поэтому Гортеру снова пришлось накинуть на себя влажный кафтан, который он до сих пор нёс с собой на спине, свернув его перед дорогой в большой валик и обвязав ремнём. Как следует подпоясавшись, следопыт оставил свой рюкзак под ближайшей берёзой, так, чтобы тот всё время оставался в поле его видимости, и начал свою кропотливую работу. Обшаривая кусты и прогалины, он то и дело посматривал в сторону замка, стараясь не заходить за пределы молодой поросли, устилавшей собою всю заднюю часть полей, но сейчас именно она интересовала Гортера больше всего, так как по ней он мог с лёгкостью отследить любые продвижения в сторону леса. Изучив всё вокруг, следопыт оставил на дереве незаметную метку и, взяв в руки свой рюкзак, поспешил двинуться дальше. Вскоре он нашёл небольшой холмик, располагавшийся почти у самой опушки и, посчитав его довольно выгодным местом для просмотра, поместил свой рюкзак на его вершине. Отсюда Гортер совершил целый рейд недалёких заходов по пролескам, но все они оказались неудачными, поэтому уже через полчаса ему снова пришлось сниматься с места.
Немного побродив вдоль ближней полосы, следопыт решил сдвинуться глубже в лес, для того чтобы найти там подходящее дерево, с которого он мог бы быстро оглядеть округу, но вдруг его внимание привлекло чьё-то серо-бурое пятно, замелькавшее далеко в полях, и Гортеру пришлось остановиться, затаившись у большой сосны. Понемногу отступая назад, он резво перешагивал через поваленные стволы деревьев, пока его руки осторожно накидывали на спину обе лямки рюкзака и заправляли пологи кафтана для того, чтобы тот не мешался, если Гортеру всё же придётся стрелять. Отыскав за собой хорошее место для стрельбы, следопыт остановился, поправил краешек своего колчана, который вот уже некоторое время был пристёгнут к его правой ноге, и вытянул оттуда одну тонкую стрелу, наконечник которой оказался затейливо выточен и заострён. «Что-то рановато сегодня. Городские так рано не встают», – злорадно подметил про себя Гортер, всматриваясь в зеленеющую гладь полей. Ещё пять минут он ждал, пока невзрачная фигура этого человека подойдёт достаточно близко к тому месту, откуда он почти наверняка мог поразить её в грудь или живот, и лишь когда Гортер смог более-менее внятно разглядеть её знакомые черты – его твёрдые пальцы неожиданно дрогнули, позволив стреле на мгновение ослабнуть в тетиве лука. Стиснув зубы, следопыт нервно подался назад и осторожно выпрямился, распластавшись вдоль ствола массивного дерева, растущего неподалёку. Поправив ногами свой рюкзак, он как можно тише толкнул его в высокую траву, после чего сразу же обернулся и, натянув свой лук на одну треть, сверкнул глазами в сторону своего непрошеного гостя.
«Гортер! Ты там? – послышался ему далёкий женский голос, говоривший так уверенно и громко, что следопыт не мог не узнать его. – Завязывай давай со своими прятками, я тебя уже второй день ищу». Но следопыт не спешил сдвигаться с места. Услышав отдалённое шуршание травы, он ещё раз заглянул за ствол дерева и, быстро оглядевшись по сторонам, отпрянул назад.
– Да брось ты! Если бы ты хотел выстрелить – то уже давно бы выстрелил! – сердито пробубнила в сторону леса рыжеволосая женщина, изящно покручивая в руке длинный метательный кинжал.
– Слышишь, нет? Го-орте-ер, выходи-и! – по-храброму задорно продолжала тянуть слова Джейн. – Клянусь, я одна здесь! И за мной нет хвостов, не бойся. Вообще, если бы не твои треклятые метки, я бы никогда не нашла тебя в этих лесах. К тому же ты, похоже, бываешь тут только днём… А, и ещё тот труп, который нашли в лесу четыре дня назад на севере, через день после того, как ты бежал из замка! Это ведь ты его укокошил? Ну конечно же ты, мать твою – больше некому!
Поджав губы, следопыт глубоко вздохнул и решительно вогнал свою стрелу в колчан, мгновенно перехватившись за другую. Её наконечник оказался широким и полым, а внутри него покоился небольшой мешочек, от которого отходил короткий фитиль, длина которого не превышала и двух ногтей. Быстро чиркнув им о специально пришитые для этой цели шершавые края своего колчана, Гортер запалил тусклый огонёк и, просчитав про себя до шести, зарядил стрелу в тетиву. Оттолкнувшись от дерева и ловко перекинувшись на бок, он натянул лук до упора и выстрелил.
Всего лишь мгновение потребовалось Джейн на то, чтобы заметить в густой листве ближайшего леса пронырливый силуэт следопыта, но даже этого мгновения ей хватило на то, чтобы осознать, какую хитрость затеял сотворить с ней её давнишний знакомый и вовремя отпрыгнуть в сторону, зажав руками глаза и уши. Просвистевшая мимо неё дымящаяся стрела блеснула своим наконечником, словно стрекоза крыльями и, не добрав до земли около метра, противно шваркнула в воздухе, изрыгнув наружу целое облако едкого газа, который медленно опустился на всё вокруг, распространив по опушке удушливый запах горечи. Закашлявшись, наёмница быстро откатилась куда-то в овраг, и как только пары газа осели на землю, Гортер обнаружил, что она уже скрылась за ближайшими кустами, преодолев приличное расстояние до соседней поляны, откуда теперь время от времени доносились её подавленные звуки. Тогда он скинул с себя неудобный кафтан, быстро схватился за свой рюкзак и короткими перебежками поспешил туда.
– Ид-д-*гхр-гхм*… Идиот старый! Псих! – сбивчиво горланил натужный голос Джейн, в то время как следопыт просматривал территорию, шурша по кустам точно дикий зверь. Наконец через пару минут он незаметно скользнул на поляну и появился возле наёмницы, укрывшись среди растущего рядом кустистого молодняка берёзы.
– Не увиливай от меня, ты, тварь! Какого чёрта, Гортер? – продолжала браниться на него Джейн словами портового грузчика, но следопыт лишь не переставал молчаливо смотреть на неё. Его безжалостные глаза были похожи на глаза сокола, прижавшего свою добычу к земле и ждущего одного единственного шанса, чтобы вонзить свой клюв в её нежную шею и как следует насытиться.
– «Какого чёрта», «какого чёрта…» – соизволил, наконец, заговорить с ней следопыт с презрительной интонацией. – Не тебе это говорить, Джейни!
– Не зови меня так, это давно уже не моё имя! – огрызнулась его собеседница, но Гортер и не думал поощрять её своим внимательным отношением. Вместо этого он обращался с ней, скорее, как с пленницей, и каждое новое слово, произнесённое из уст следопыта, отдавало холодной колкостью порывистого ветра:
– Вот, значит, как! Тогда что ты тут делаешь? Или стоило мне сбежать из того проклятого замка, и твоё мнение о магии так быстро изменилось? Лучше поблагодари Единого за то, что я не выследил тебя первой и не прирезал как паршивую овцу. Или ты думаешь, что я тут в шутки играю?!
От подобных слов лицо Джейн сразу же приняло остервенелый вид. Было заметно, что речь Гортера вызывала в ней клокочущую ярость, но всё же она не могла не признать за ним серьёзность его намерений, что отчасти помогло ей справиться с приливом чувств.
– Я поняла, что ты что-то твёрдо решил, ещё когда узнала о том, что случилось в замке, находясь в добрых десяти милях оттуда! – снова заговорила с ним Джейн, пытаясь изо всех сил подавить свою злобу и отвернув от него свой взгляд. – Но к тому моменту, как я решила вернуться, тебя уже и след простыл. Я всегда знала, на что ты был способен, но чтобы попросту убить тех стражников, Гортер!..
После этих слов Джейн всё же нашла в себе силы быстро посмотреть на своего давнего знакомого, наградив его скорбным взглядом, полным человеческого непонимания и презрения.
– Они стояли на моём пути, а действовать надо было быстро, иначе пострадали бы все, – отчеканил тогда холодным голосом Гортер, в очередной раз повернув к ней свое заросшее каменное лицо, поразившее её до глубины души своим непритворным спокойствием. Стоявший перед ней сейчас следопыт выглядел не намного более усталым и замученным, чем обычно, его морщинистые руки были покрыты несмываемым слоем грязи, а на доспехе и одежде виднелись давно залипшие там пятна жира и сажи, оставшиеся от его бесконечных ночёвок в лесу. Однако сама фигура опытного охотника ни на миг не позволяла усомниться ей в его непреклонной решимости, что само по себе не казалось странным, скорее, даже наоборот… И всё же, тем не менее, одной лишь Джейн дано было понять истинное значение этой несгибаемой горделивой позы.
– Ты взял сле-ед… – проговорила она со смешанными интонациями в голосе, выражавшими одновременно и удивление, и печаль.
Прислонившись к молодой берёзе своим плечом, Гортер опустил лук и впервые посмотрел на наёмницу своим обычным прозорливым взглядом.
– Ты таки смог разнюхать, куда они двинулись от замка и напал на след!.. – повторила свою мысль Джейн, развив её до самого конца, и встала с земли. – Ну ты даёшь! Ни один из посланных за этими преступниками наёмников не смог сделать того же! Здесь же повсюду громадные территории вокруг… Как тебе удалось?!
– Ну, я ещё не нашёл ничего такого, просто решил для начала прочесать всю переднюю часть лесов и поискать в разных местах…– взялся, было, отстранённо оправдываться Гортер.
– Да ладно-о! – протянула Джейн. – Почти все, кого сюда посылали, отправлялись искать в ближайший город или брались с помощью магии исследовать поля. А те немногие, кто брался с помощью неё проглядывать и лес, говорили потом, что это бесполезно из-за его большой протяжённости. И тут в замок заявляешься ты, сбегаешь из него, но потом решаешь просто так заглянуть в местные леса, когда у тебя на хвосте сидят почти все сыскные службы Королевства?
– Хорошо-хорошо, я вижу, что ты хоть чему-то научилась за времена наших странствий…– мягко проговорил следопыт и тяжело выдохнул воздух ртом, сменив на мгновение свою холодность в голосе.
– Нет-нет, подожди! – перебила его Джейн, пытаясь подражать самому Гортеру. – Значит, я вернулась сюда втайне только для того, чтобы поискать твои следы в лесу, узнала, что ты тут натворил и сколько народу тебя уже ищет, а ты, оказывается, и не думал линять! Торчишь тут в лесах, оставляешь свои метки на деревьях, чинишь ловушки на местных – и всё это ради того, чтобы найти то, в существовании чего ты сам ещё и не уверен? Как-то слишком мелочно, Гортер. Даже для тебя. А ну, признавайся! На что ты напал?!
Следопыт ещё раз выдохнул и задумался:
– Всегда поражался твоей женской интуиции.
– Не меняй тему! – пригрозила ему наёмница. – Что ты нашёл здесь?
– Извини, Джейни, но это всё слишком серьёзно. Даже для тебя, – снова отвердел к ней в своём голосе Гортер. – Скажу лишь, что по всем признакам это будет сложное и опасное дело.
– Чёрт, да ты хоть представляешь, сколько времени я на тебя тут уже потратила?! – стала тогда взбалмошно разъяснять ему Джейн, пытаясь повлиять на мнение следопыта. – Я ведь чисто случайно нашла одну из этих твоих дурацких особых меток вчера! Могла бы и не прошаривать тут всю округу в поисках остальных, а спокойно выдать тебя, болван! Но вместо этого я проследила их до самого конца, и когда поняла, что набрела на последнюю из них, и что ты, возможно, вернёшься сюда, то и придумала весь этот план с заходом через открытую местность, только чтобы ты меня заметил первым! Только для того, чтобы мы встретились, понимаешь? А вместо этого ты чуть не отравил меня своим дымом, а теперь и говорить со мной не хочешь?!
В ответ на это Гортер лишь поправил свой рюкзак и покрепче зажал в руках рукоять лука, обвив стрелу указательным пальцем.
– Послушай, мы вместе должны были вернуться с тобой в столицу и доложить Высшему Королевскому Совету о том, что с тобой пытались сделать на той галере. Эти адъютанты не ушли бы безнаказанными! Поэтому, если ты сейчас же не оправишься со мной, – то мы больше никогда не увидимся! А в одиночку ты уж точно не сможешь скрываться от Короны вечно, да ещё и без чёткого представления куда идти, – решительным и спокойным голосом объявила ему Джейн.
– Ты слишком много говоришь, Джейни, – лукаво процедил ей в ответ следопыт и, недолго думая, направился обратно в тёмные глубины леса, пробубнив напоследок. – И, похоже, совсем забыла уже про то, что я думаю на счёт доверия короне. А по поводу одиночества…
