Алексей Белозер
Не разговаривайте со Странствующим богом
– Корицы. – Закончил за него бог.
Ю остановился и уставился на него, словно тот на его глазах обратился в зверя.
– Верно! Но… откуда тебе известно это?
Не говоря ни слова, Странствующий достал из кармана маленький, туго затянутый шёлковый мешочек и поднёс его к носу Ю. Ю втянул воздух. Тотчас он почувствовал голубой запах полнолуния и рассветного тумана, красный запах желания, зелёный запах юности и познания, белый запах мечты, жёлтый запах предвкушения и надежды. И особо среди них выделялся один – оранжевый запах. Это был запах корицы. Стоя с открытым ртом, юноша не мог вымолвить ни слова, тогда бог объяснил:
– Я нашёл это в весне. На месте, где лежала твоя возлюбленная, после того как ты унёс её к лекарю, остался лишь этот мешочек с благовониями. Я подумал, что возможно, она носила его в своих волосах, но не мог быть уверен, поскольку братья напустили тумана на свои деяния. Но вот теперь ты лишь подтвердил мою догадку. Стало быть, у нас есть именно тот запах, который она источала, который ты вдыхал от её волос.
Воодушевлённый этим, Ю зашагал вперёд ещё бодрее, ведь оставалось разгадать всего одну загадку, а с таким попутчиком, как у него это казалось неизбежным. Юноша внутренне благодарил и бога, что помогает ему, и своего предка, что когда-то выдумал этого бога. Ему захотелось побольше узнать о жизни за человеческими пониманиями.
– Почему вы враждуете с Неподвижными богами? – Спросил он.
– Этого даже нельзя назвать враждой. И мы, и они хотим одного – блага для живущих. Поэтому цель у нас одна. Но это самое благо мы видим по-разному. Братья ждут не дождутся, когда Странствующих совсем не останется на земле. Не удивлюсь, если я – один из последних, если не последний. Допускаю, что они тоже приложили здесь свои руки. Я уже сбился со счёта, сколько их ловушек мне удалось обойти, и вероятно, когда-то попадусь в одну из них. Но не Пустота тяготит меня – в ней вполне сносно. Меня печалит то, что станет с таким забавным миром. Впрочем, что я тебе рассказываю. – С этими словами он снял свой походный мешок и протянул его Ю. – Надень, и тебе всё станет понятно.
Ю нерешительно взял мешок, и закинул его себе за плечи. Тут же он смог увидеть другой мир, который показался ему до предела уродливым. Мир, в котором человек убивал животное, и животное человека, и человек – человека, без взаимного на то согласия. Мир, в котором одни люди кланялись другим, потому что не только боги, но и люди стали делиться на главных и ничтожных. Мир, в котором чтобы стать великим достаточно было, чтобы тебя провозгласили таким, и никакого касания Дракона не требовалось. Да и сами Драконы исчезли. Когда мир начал меняться, они создали Великую дверь (потому что всё, что создавали Драконы было Великим), и перешли через неё в соседнее пространство, где создали новое Великое равновесие. Серебро почиталось за богатство, из него больше не делали звёзды. Люди не понимали животных, а те не понимали людей. Боги заставили людей нести им дары, но не дары были нужны им, а поклонение. Появились новые пороки – жадность, лень и воровство. А вслед за ними и прочие, неизвестные Ю. Он не хотел больше этого созерцать и снял мешок.
– Причудлива воля богов, что определяет порядок, и порядок их так же причудлив. – Сказал он.
– А знал бы ты, каково таскать это знание повсюду на своей спине!
Прошло время, и они вернулись к камню. Здесь бог опустил серебряный зуб в мешочек благовоний, и мешочек вмиг опустел.
Но напрасно Ю радовался последней оставшейся загадке. Решение её никак не приходило в голову ни ему, ни даже Странствующему. Они, конечно же, обратились к восточному ветру, но тот рассказал, что не бывает постоянных ветров. Каждый ветер, ложась спать, наутро просыпается новым ветром, к тому же, во время сна ветры перемешиваются, и новый ветер не только терял вчерашнее направление, но и состоял из кусков других ветров. И дыхания людей, что сливались с ветрами, также меняли свои направления. Напрасно они странствовали, ища подмоги у духов и призраков – никто из них не смог сказать, как отыскать дыхание возлюбленной, что обращено на запад. Уже прошло лето, и прошла осень, и теперь лишь зима отделяла их от весны. С каждым днём поисков всё мрачнее и мрачнее становился Ю. Казалось, что жизнь покидает его с каждой неудачной попыткой. Странствующий пытался призвать братьев, но никто не отозвался на его зов. «Неужели я и в самом деле последний из тех, кто странствует?» – Задумался бог.
Дней оставалось всё меньше и меньше, и вариантов оставалось меньше, и надежда таяла, как воск. И когда уже прошла зима, и наступил последний её день, Ю удручённо сказал богу:
– Что же – все наши походы ни к чему не привели. Мы исходили всю землю, но так и не смогли решить последней загадки. Теперь я знаю цену времени. Пришло время признать, что все наши старания были напрасными, и несчастная моя возлюбленная никогда не увидит света. Быть может, это действительно воля богов, и она непостижима ни для человека, ни даже для другого бога. Теперь, в последний день, я не вижу другого выхода, кроме как склонить голову перед их решением. Позволь же мне в последний раз оплакать мою возлюбленную, а когда солнце станет садиться, я сыграю для неё прощальную песнь.
Бог впервые не ответил человеку. И когда Ю принялся кручинясь, лить слёзы, бог сидел рядом с ним в задумчивости. Когда же солнце начало клониться к горизонту, он сказал:
– А ведь знаешь – так же, как змея не имела своего желания к злодейству, так же и твоя возлюбленная не была их целью. Похоже, старые хитрецы в этот раз расставили удачную ловушку, и я, связанный своим обещанием, угодил в неё, как кролик. Что же, давай доведём дело до конца и выясним – ошибаюсь я или нет.
Но Ю почти не слушал его. С мокрыми от слёз щеками, он достал свирель, чтобы сыграть самую печальную мелодию, которую только знала земля, в память о своей несчастной любви. Впервые он смотрел на приближающуюся весну, и не радовался ей, напротив – будь его воля – он всеми силами постарался бы помешать весне наступить. Едва он набрал воздуха, приложил свирель к губам и заиграл грустную мелодию, как бог внезапно поднёс к ней серебряный зуб змеи, который моментально впитал протяжный звук, и тот стих.
– Зачем ты делаешь это? – Возмутился Ю. – Прошу не лишай меня возможности оказать моей возлюбленной последнюю честь. Она так любила мои песни. И прошу – избавь меня от твоей улыбки хотя бы на час!
– По-моему, ты слишком спешишь. Думаю, ты хоронишь её раньше времени. – Засмеялся бог. – Вспомни, как в вашу последнюю встречу ты учил её играть на свирели. А свирель твоя играет только в направлении солнца, значит в ней до сих пор сохранилось её дыхание, направленное на запад. Ведь весь год ты был слишком занят, и я ни разу не слышал твоей игры. Давай же проверим это догадку. Думаю, мы смогли собрать все элементы формулы. Осталось дождаться ключа.
Оба стали всматриваться в отточенный кусок серебра, на котором изнутри начинали всплывать на поверхность крошечные иероглифы. Вначале они были размыты и неясны, но с каждой секундой становились чётче. Склонившись над зубом, в конце концов они смогли прочесть ключ. «Спасение человека – в смерти бога» – гласила надпись.
– Я так и думал, – с улыбкой произнёс Странствующий, но Ю показалось, что эта улыбка скрывала досаду. – Мои братья застали меня врасплох. Мы закрыли одно заклятье, но тем самым запустили другое. Но я рад, что смог помочь тебе. С тобой было забавно путешествовать, и когда-нибудь я обязательно услышу твою песнь.
Ю смотрел на бога и не мог понять – шутит ли он, или говорит серьёзно. И лишь когда стоящий перед ним бог постепенно начал терять краски, становясь прозрачным, словно растворяясь из этого мира, Ю понял, что никакой шутки нет. И тогда слёзы полностью застлали ему глаза, и он не мог остановить или утереть их. Правый глаз его ронял слёзы благодарности, а левый – слёзы утраты, и эти два чувства не боролись внутри него, а смешивались, подобно горным ручьям.
