Алексей Александров
Первое копье
Глава 2 Своя чужая победа
Спал я на удивление крепко. Даже неплохо выспался, несмотря на так и не снятые с меня рунные кандалы. Сказалась общая усталость после финального поединка. А вот позавтракать мне не дали, забрали на долгожданный допрос именно в тот момент, когда тюремщик начал разносить завтрак.
Кровопийцы! Душители свободы!
Еда в тюрьме охранителей и так вкусом не блещет, а уж холодная… Вот они – пытки!
Меня подвели к знакомой двери, постучали, а затем практически втолкнули внутрь.
– Вот мы и встретились, сквайр Вельк, – поприветствовал меня старший следователь Шохал, и проникновенно добавил: – Вновь… Присаживайтесь. Поговорим.
– Не вижу на вашем лице радости, – отозвался я, сев на стул. Старший следователь выглядел неважно: темные круги под покрасневшими глазами, общая вялость и бледность. – Бессонная ночь? – догадался я и с какой-то мстительностью, сам удивился, добавил: – А я отлично выспался. В вашем заведении прекрасный сервис.
– Не ерничайте, сквайр, – скривился Шохал, приложившись к кружке с чем-то бодрящим, но явно переставшим помогать. – Вы не в том положении.
Пожимаю плечами.
– Положение не поза. Может вы все же объясните, на каком основании меня арестовали? Возможно, вы не заметили, но идет турнир. Сегодня должен был состояться финал.
– Он состоится и без вас. Причем сегодня. – Достав из кармана серебряные часы, Шохал посмотрел на стрелки. – Через четыре часа.
Вот значит как. Ожидаемо, но все равно неприятно.
Не произошло с машинами Веснота ничего такого страшного, чтобы финал переносить. Да и специально на этот случай запасные мехи есть. Это если ночное происшествие вообще имело место. Все это может оказаться не более чем спектаклем, разыгранным людьми третьего принца? Если родовитый не может выиграть по правилам – родовитый меняет правила, да?
Интересно, кого выставят мне на замену? И кто возьмется за управление командой? Я слишком увлекся общей подготовкой и не озаботился этим вопросом. Наивный глупец, все еще верящий в правила, честность и честь. Когда ставки столь высоки – это просто слова, и не более того.
– Возвращаемся к вопросу, почему меня арестовали? Кто-то решил выслужиться перед Его Высочеством Ронгом Олном.
Щека Шохала нервно дернулась. Похоже, я угадал. А старшему следователю стоит лучше держать себя в руках. Какой-то он излишне нервный.
– Для вашего ареста были все основания, сквайр.
– Хотелось бы их услышать.
А то что-то весьма походит на заговор, где главное доказательство – желание третьего принца. Этого не так много, но и немало. Не простил он мне отказ и решил воспользоваться случаем, чтобы вчерашний простолюдин знал свое место.
– Вчера ночью была совершена попытка диверсии в отношении паро-магических големов, находящихся в собственности академии Веснота, – скучающим тоном, полным канцеляризмов начал рассказывать старший следователь. – При оной попытке диверсии, шесть охранников Академии Доблести Веснота было усыплено. Предположительно при помощи добавления неизвестного алхимического зелья в употребляемые ими в нарушение инструкций алкогольные напитки. Один охранник умерщвлен магией, тип заклинания – огненная стрела.
– Очень прискорбно все это слышать. Но причем тут я?
– Будьте любезны, сквайр, вытяните вперед руки, – зачем-то попросил Шохал.
Выразительно звякнув цепями, выполняю просьбу. Незачем характер показывать, если пока еще вежливо просят, хотя могут невежливо приказать. Не обратив никакого внимания на кандалы, старший следователь внимательно изучил рукава моего кителя. Сначала правый, а затем и левый.
– Так-так, а одна пуговичка-то медная, – он стукнул пальцем по нужной пуговице на левом обшлаге рукава моего мундира, а затем полез в стол. – Узнаете? – В его руках оказалась еще одна пуговица, позолоченная, как и все прочие на моем мундире, подаренном почтенным Загимом.
– И это все? Пуговица?
– Не просто пуговица, а пуговица с вашего мундира, найденная на месте преступления. Подобные пуговицы сделаны на заказ местным ювелиром. А он имеет привычку ставить небольшое клеймо на любую свою работу. – Он продемонстрировал мне обратную сторону пуговицы, где действительно находились весьма мелкие, но вполне себе читаемые инициалы.
– Подобные пуговицы есть только у меня? Да добрая треть академии ходит в сшитых на заказ мундирах. И минимум половина из этой трети заказывала их в Тирбозе.
– Пуговица – это только начало, сквайр. Мелкая деталь, которая указала направление поисков. Как и заклинание, которым был убит охранник. Вас видели… – на мгновение он замялся и сказал правду, а не что хотелось, – рядом с местом преступления. Дайте, я вам расскажу, как я это вижу. – Демонстрируя непоколебимую уверенность, Шохал откинулся на спинку стула, сложив руки на груди. Но что-то мне подсказывает – это именно демонстрация. – Все должно было пройти гладко. Вы подкупили одного из охранников, он добавил в купленное вино сонное зелье, усыпил товарищей, дождался вас, чтобы испортить парочку мехов. Незаметно испортить, чтобы они вышли из строя уже на ристалище. Для такого талантливого пажа это не проблема. Хороший план. Он гарантировал вам победу, и никто не должен был пострадать. Но охранник, с которым вы договорились, захотел большего, начал вас шантажировать, требуя увеличить награду. Грозился поднять тревогу, даже за пистолет схватился. Допустить этого вы не могли и ударили первым вашей любимой огненной стрелой, – закончив рассказ, он выжидательно посмотрел на меня.
– Отличная история. Вам бы романы писать, старший следователь, будете иметь успех.
– Вновь ерничаете, сквайр. Эта пуговица с вашего мундира! И вас видели возле ворот, незадолго до преступления!
– Но не за воротами, – парировал я. – А возле ворот мне назначил встречу знакомый. Передали записку с посыльным. Факт получения записки могут подтвердить члены моей команды. Сама записка находится в моей комнате, в кармане второго кителя. – Надеюсь, неведомые недоброжелатели не успели до нее добраться. – Пуговицу я потерял еще раньше. Второй или третий бой индивидуальных схваток, точно не помню. Поначалу не заметил даже. Дея Готмал указала на пропажу и может это подтвердить.
– Ловко у вас получается – есть объяснения на любой вопрос. С кем вы встречались?
– Должен был встретиться, – внес корректировки я. – Столичный журналист Суман Энно настаивал на встрече. Не помню, из какого он издания. Сказал… написал, что это очень важно. Но сам так и не появился.
– Еще одно удобное объяснение. Вы уверены, что именно почтенный Энно написал вам письмо?
– Теперь уже не уверен, – пожал плечами я. – Скорее всего, под его видом меня просто заманили к воротам. А пуговицу украли и специально подбросили на место преступления.
– И кто из нас романы пишет? Кем вы себя вообразили, сквайр? – Шохал состроил скептическую мину. – Наследником империи или сразу императором. – Похоже до него дошли все эти глупые слухи, что ходят по городу. – Зачем кому-то подводить вас под каторгу?
– Капитаном команды, которая может выиграть Кубок Превосходства. Если отбросить интерес ряда влиятельных личностей, которые не хотят, чтобы это произошло, есть еще деньги. Многие серьезные люди поставили не менее серьезные деньги на победу Веснота.
На эту отповедь Шохал не нашел, что возразить, только нервно дернул щекой. А ведь он не дурак, трус или конченый мерзавец – отлично понимает, откуда ветер дует и чем это дело пахнет. Но сделать ничего не может. Выпустить меня до финала так уж точно.
Так что с финалом я пролетел. Обидно! Столько трудов спущено в канализацию. Будь у меня подготовленная замена, о судьбе кубка можно было бы поспорить. Но замены нет! А впятером против лучшей команды академий империи моим будет сложно. И вот в этом виноват только я.
Увы, но в сутках всего двадцать четыре часа, часть из которых требуется потратить на сон. Времени было слишком мало, чтобы заниматься еще и подготовкой запасного состава.
– А вы знаете, что я проверил пулю с места убийства Прарна Омра и те, что были в вашем револьвере? Они похожи! – резко сменил тему старший следователь и победно улыбнулся.
Забавное вранье. Он рассчитывает, что так задурил мне голову, что я не соображу, где подвох? В Прарна Омра я стрелял из «Вепря», а во время нападения ликанов использовал «Стража», так что пули, несмотря на одинаковый калибр, не могут быть полностью похожи. Да после попадания в твердую преграду от мягких свинцовых шариков мало что остается. Следы магии с зачарованных пуль не читаются. Магическая энергия в принципе не несет никаких следов своего изначального носителя, иначе я бы уже давно сидел.
– Правда? – я постарался как можно более правдиво разыграть удивление. Знаю, что актер из меня еще тот, но нельзя показывать, что я раскусил этот блеф.
Если старший следователь рассчитывает, что я начну опровергать его слова, выдав себя, то пусть придумает что-то еще. Более интересное.
Шохал окончательно сник, пусть и старался держаться бодрячком. По старому преступлению у него все так же ничего нет. А к новому я не причастен. Достаточно будет опросить свидетелей и найти записку, чтобы подтвердить мои слова. Так что все это дело шито белыми нитками. В обычной ситуации охранители меня бы и арестовывать не стали с таким смешным набором улик и подозрений. Но если третий принц решил воспользоваться ситуацией, немного подыграв Весноту, то охранителям оставалось только встать по стойке смирно. Или в какой там они позе предпочитают отдаваться властьимущим?
Кстати, третьего принца тоже можно в чем-то понять. Если диверсия имела место, то он вполне мог посчитать, что и сам может сыграть грязно. Моя виновность или невиновность роли уже не играла. Раз кто-то решил грязно подыграть Тирбозу, то почему принц не может столь же грязно подыграть Весноту? А какой-то паж… ему просто не повезло.
Что-то мне подсказывает, что именно на такую реакцию третьего принца затеявший эту многоходовочку и рассчитывал. Но зачем? Деньги на ставках крутятся огромные, но они не стоят возможных проблем с членом императорской фамилии. Нет, тут что-то другое. Знать бы еще что!
Единственное, что сейчас в голову приходит – меня хотят поссорить с императорской фамилией. Смешно! Где я, а где принцы?
– Мы все проверим, паж Вельк, – вздохнул Шохал, ожесточенно потерев лицо руками. Сколько в себя тонизирующих напитков не влей, а организм желает получить свой заслуженный сон. – Охрана! – зычно крикнул он. – Уведите арестованного.
***
Побуравив взглядом дверь, словно та была в чем-то виновата, старший следователь Шохал посмотрел на исписанные листы и досадливо поморщился.
Этот паж Вельк ему еще при первой встрече не понравился. Доказательств не было, но в причастности пажа к недавнему убийству мастера-наставника академии он практически не сомневался.
Почему же на душе такое мерзкое чувство?
Возможно потому, что в ночных событиях вины пажа Велька нет? В этом старший следователь был практически уверен. Доказательства косвенные, показания свидетелей вызывают сомнения. Да еще этот поспешный и довольно странный приказ свыше срочно произвести арест…
От всей этой истории дурно пахнет какими-то играми родовитых, а вернее императорской семьи. Не зря же посланнику принца позволили переговорить с Вельком. И это при том, что насчет остальных посетителей есть негласный, но строгий запрет. Да что посетители, Вельку запретили даже письма, записки и передачи. Изолировали его на оставшееся время турнира, словно какого-то прокаженного.
Боятся? Какого-то пажа? Скользкого, хитрого, но всего лишь пажа, коих в Тирбозе сотни? Звучит, как бред, но факты говорят об обратном.
А ведь уважаемые люди за пажа просят, в том числе и родовитые. Но их власти недостаточно, чтобы перебить простое пожелание третьего принца. Простые пожелания возможного императора посильнее иных правил и приказов будут. Перед ними пасуют даже законы.
А стоит ли служить такому закону?
Он небрежно переложил листы в твердой картонной папке.
– Почтенный Суман Энно, значит, – медленно протянул старший следователь, прочитав одну из фамилий. – Будем разбираться.
***
Меня вернули в камеру, к холодному и совершенно невкусному завтраку, который я все же съел.
Медитировать не хотелось. Хотелось ругаться! Грязно ругаться! Столько усилий и все зря. Несмотря на отвратительную ситуацию, во мне все же теплилась слабая надежда, что меня успеют вытащить до начала финала командных схваток. Особенно если финал перенесут на день-два. Но теперь надеяться не на что.
– Что не весел, сквайр? – поинтересовался скучающий Шкипер.
– А чему радоваться, если меня без вины в клетке заперли? – недовольно огрызнулся я.
– Не ты первый, не ты последний, – философски заметил Шкипер. – Я тоже без вины сижу… Раз нет доказательств, значит и вины нет, – добавил он, заметив мой скептический взгляд.
После разговора со старшим следователем я бы мог на эту тему поспорить.
– Магичка, что была с Патриархом, что можешь про нее сказать? – спросил я вместо этого. Раз выдался случай, почему бы не узнать больше подробностей этой старой истории с похищением?
Про брошенное кем-то из бандитов, схвативших нас с Ланиллой замечание, я помнил. И что-то мне подсказывает, что магичка не была наемным работником.
Маг, даже в низшем ранге адепта – хозяин жизни, вытащивший счастливый билет. С бандитами он возиться не станет… если только сам этими бандитами не управляет через послушную марионетку.
Нет, не магичка работала на Патриарха, а Патриарх на магичку. А значит, именно она представляла в этой сложной операции интересы наших друзей с островов. И тут рядом со мной сидит свидетель, который может прояснить ряд вопросов касательно этой таинственной личности.
Новые проблемы не повод забрасывать старые. Островитяне славятся своей мстительностью. Врага стоит знать! Желательно в лицо.
– Не наглей Гарн! – сведя брови, резко осадил меня Шкипер. – Я хорошо к тебе отношусь, но это не означает готовности ссучиться. Да и мое хорошее отношение после таких вопросов может очень быстро измениться.
Последнее замечание очень походило на угрозу, но отступать я не собирался. Этот странный Шкипер моя единственная ниточка к магу. В организации Патриарха он явно не в числе обычных головорезов бегал. А значит, и некоторые секреты главаря может знать.
– Ссучиться, говоришь. Есть ненулевая вероятность, что ваш Патриах был не более чем марионеткой в руках островитян.
Я выдал ему весь расклад, не таясь. Да и ничего тайного в нем нет. Просто отлично проделанная работа – организаторам и исполнителям мое почтение. Все не сработало только из-за мелкой, досадной случайности под названием Гарн Вельк. Приврал немного, заметив, что именно Патриарх про когтей варгаров проговорился. Если с похищением Ланиллы все понятно, выкуп хотели взять, в долю войти, то когти – слабое звено. Тут и у самых преданных вопросы возникнут.
Да и насчет преданности Шкипера сомнения меня мучают. Это он в камере, где нас многие слышат, непримиримый такой.
В ближних камерах зашумели. Звуки по коридору разносятся отлично, и мои откровения вызвали у некоторых заключенных острый приступ гнева. Неприятно, когда тобой пользуются. Тем более, когда это делает человек, которого ты уважал или хотя бы боялся.
– Заткнулись все! – резко рыкнул Шкипер, и наши невольные слушатели последовали указаниям – притихли, словно мыши.
Некоторое время он молчал, обдумывая мои слова.
– Ненавижу эти демоновы игры! Хуже родовитых только островитяне, – признал он, сплюнув на пол камеры. – Прав ты или нет, но той магичке я ничем не обязан. У нее какие-то свои мутки с Патриархом были. Так что слушай.
Как ее звать-величать не ведаю, мы ее госпожой называли. Молодая, не старше тридцати. Глаза зеленые, мордашку разглядеть не удавалось, она постоянно вуаль или полупрозрачный шарф на лице носила, но явно не уродина. Да и фигурка закачаешься. По магическим силам… адепт, не выше. Появлялась нечасто. Один-два раза в год. Хм… – он задумчиво поскреб подбородок с трехдневной щетиной. – Если так подумать, то именно во время ее визитов или сразу же после, Патриарх мутил какие-то странные прожекты, которые не приносили организации особого дохода. Так что, да – твоя правда. Эта сучка явно с островов или под родовитыми лежит, ко всему готовая, – он вновь сплюнул, но в этот раз в коридор. – Это все, что знаю. Хотя… ходит слушок, что она вновь объявилась в Тирбозе. Но подтвердить не могу. Просто несколько уцелевших шестерок Патриарха куда-то пропали, но не погибли, в городе на кого-то тайно батрачат. Может и на госпожу.
Негусто, но хоть что-то. В городе значит… Теперь придется шарахаться от всех зеленоглазых красоток. Хотя и тут уверенности нет. Зелья, что цвет глаз на время меняют, давно известны. Магичка вполне могла ими пользоваться, чтобы на цвете глаз возможные свидетели и акцентировали внимание.
Интересно, а не она ли стоит за всеми неприятностями, обрушившимися на мою голову? Но зачем? Хотела бы убить – убила, или хотя бы попыталась. А это слишком сложная схема, чтобы от меня избавиться.
Встреча с маркграфом Александром Ранком и дружба с Константином! Неужели островная магичка с чего-то решила, что моя связь с домом Ранк только этим не ограничивается и турнир – какой-то тайный план маркграфа?
Значит, третий принц – просто удобный инструмент. Если так, то все еще хуже, чем мне казалось ранее. Мало империи альвов еще и островитяне воду мутят! Наверняка под каким-нибудь благовидным предлогом, что империя Эдан очень сильно всем угрожает и мечтает всех завоевать, покорить и поработить. Вот прямо кушать не может, как желает.
В чем-то они правы, но лишь отчасти. Империя не идеальна, но она точно такая же, как и все прочие. Не лучше, но и не хуже. А островитяне сами те еще хищники, старающиеся урвать свой кусок везде, где только можно.
– Почтенный… – раздалось в коридоре, вырвав меня из очередной медитации, затеянной сразу же после обеда.
Я хотел было возмутиться, звания ласса меня пока что никто не лишил, но появившийся в коридоре тюремщик обращался к моему соседу.
Стоит отметить, что со Шкипером все тюремщики вел себя не просто вежливо, а чуть ли не подобострастно. Разве что не кланялись в ноги. На первый взгляд и не понять, стерегут они его, чтобы не убежал, или охраняют, чтобы с ним ничего не случилось.
А что? Тюрьма охранителей – место надежное, когда хочешь переждать какие-нибудь опасные события. Кормежка, правда, дрянь, но с этим можно смириться, особенно если речь идет о жизни и смерти.
Через раздаточное окошко в камеру Шкипера перекочевал объемный пакет. Большая его часть тут же исчезла под матрасом. Но несколько листов, при ближайшем рассмотрении оказавшихся газетой, остались лежать на подушке.
Благодарно кивнув, Шкипер небрежно махнул охранителю-тюремщику ладонью, словно слугу отпускал. И вновь тот не стал спорить или возмущаться – молча исчез.
Развернув газету, Шкипер жадно понюхал листы.
– Свеженькая, прямо из типографии, – лукаво поведал он. Прочитал заголовок и неопределенно хмыкнул.
Раз газета свежая, то в ней может быть про турнир!
Мне пришлось собрать всю силу воли в кулак, чтобы не задать так и просившийся на язык вопрос. Финал! Что, демоны забери, с финалом турнира?!
Судя по реакции Шкипера, он заметил мое с трудом сдерживаемое волнение.
– Как много интересных новостей, – медленно протянул он, явно наслаждаясь моим нарочитым спокойствием. Плохой из меня актер, не сумел его обмануть.
Еще одна долгая, томительная пауза.
– Что же, тебя можно поздравить, Гарн, – сказал Шкипер. – Команда Тирбоза не только впервые выиграла командный турнир академий, но и взяла Кубок Превосходства.
Что? Надеюсь, он не шутит! Дурная выйдет шутка.
Словно прочитав мои мысли, он продемонстрировал мне газету. Кричащий заголовок на добрую треть центрального листа убил мои последние сомнения.
– Низвержение титанов! Сенсационная победа академии Тирбоза! – прочитал я, не веря своим глазам.
Да! Им все же удалось! Но как? Если бы я был человеком более набожным, то обязательно вознес бы хвалу кому-нибудь из богов. Только знание, что богов нет, а если и есть, то им на нас плевать, меня и останавливает.
Глава 3 Ветер свободы
Константин Дорал-Ранк всегда считал, что когда ты член рода Ранк, пусть и из младшей ветви, то тебя сложно чем-то удивить. Со времен Железного маркграфа род маркграфов Железной марки стоял в тени трона, занимаясь разными, зачастую идущими в разрез с понятиями чести, а тем более с законами делами ради блага империи. Константин варился в этом далеко не ароматно пахнущем котле с тех самых пор, как погибли родители, нацепив на лицо маску недалекого повесы и любителя выпить. Вернее, эту маску ему выбрали, согласия не спрашивали. Утверждать, что она ему не нравится, было лицемерием. Но сам факт, что его мнение в этом вопросе никому не интересно, слегка раздражал, разжигая в юном бароне огонек бунтарского духа. Пока что этот пожар сдерживался строгим воспитанием и привычкой подчиняться главе рода.
Но по сравнению с человеком, прибывшим утром в поместье, его проблемы с самоопределением уходили на второй, а то и третий план.
Ни один маг, а тем более не самый слабый маг, с легкостью взявший ступень подмастерья, не станет скрывать свою силу. Ведь сила – это статус. Сильному одаренному открыты любые дороги. Ему везде рады. Безродный сирота с хорошим магическим потенциалом мог стать приемным сыном в младшей, а то и старшей ветви сильного рода. Но сейчас перед Александром Ранком и Константином стоял человек, выбравший другой путь.
Жалел ли он когда-нибудь о поспешно сделанном выборе? Сделали этот выбор за него, потянув за какие-то неизвестные Константину ниточки? Или ему нравилась его жизнь? За ответы на эти вопросы Константин готов был отдать добрую часть своего состояния. Но сильно сомневался, что Суман Энно даст ему ответ.
– Вижу, ты справился. А то я уже планировал начинать твои поиски, – скупо похвалил «журналиста» маркграф, разглядывая доставленных в поместье пленниц. – Баронесса Синна Веран – это понятно. С этими двойными агентами всегда так – никогда не знаешь, кому они служат. А вторая? Ты уверен, что именно ее мы столь долго искали?
– Уверен, – эхом отозвался Энно, на всякий случай проверив рунные кандалы, сковавшие запястья пленниц. – Молодая женщина, магичка в ранге адепта – все сходится, – заметил он, перечислив то немногое, что маркграфу удалось узнать про главу шпионов островитян в империи.
– Хорошая работа. – Маркграф Александр с интересом всмотрелся в лицо второй пленницы. А затем отстраненно дернул подбородком. Нет, встречаться им не доводилось. Либо он этого не помнил.
Тем интереснее будет знакомство! Тем триумфальнее станет возвращение в столицу! За его поспешным отстранением торчат уши островитян. И с таким свидетелем он быстро заткнет рты всем недовольным.
В том, что пленники заговорят, маркграф не сомневался. Он не любил пытки, но признавал их пользу. Тайные игры между государствами жестоки. В них нет места благородству и каким-то правилам. В руках опытного палача не говорят только мертвецы, а это право нужно еще заслужить. Женщина, мужчина, ребенок – перед палачом, как и пред богами, все равны.
– Как все прошло? – спросил он, переведя взгляд на лучшего из своих тайных подчиненных.
– Не так, как мы планировали, но лучше, чем можно было надеяться, – признал Суман Энно. – На такую удачу, что они решатся меня захватить, я не рассчитывал. Паж Вельк оказался отличной наживкой. Одна короткая встреча с вами, и островитяне вцепились в него мертвой хваткой. Видимо решили, что именно вы его дергаете за ниточки. Даже магией следили. Оставалось только ждать. Признаться, на их месте я бы тоже думал что-то подобное. Этот паж очень странный.
– Ты не первый, кто мне это говорит, – нетерпеливо бросил маркграф. Гарн Вельк его интересовал, но не особо. Да и свою главную роль паж уже сыграл. – Продолжай.
– Подозрения возникли, когда баронесса пригласила меня на встречу. Были опасения, что меня раскрыли, но я решил рискнуть и не прогадал. Меня просто опоили, забрали часть личных вещей. Как я понял, для того, чтобы выманить нашу наживку в нужное место. Очнулся, потребовал встречи с самым главным. Вы же знаете, каким я бываю убедительным, так что мне не отказали. Вот тут-то на сцене и появились две наши новые гостьи. Достаточно было посмотреть, как баронесса держится в отношении второй, и стало ясно, кто в этой паре главный. Дальше рутина: сжег веревки, убил охрану, несмотря на сопротивление, в том числе и магическое, пленил двух прекрасных дам. И вот я перед вашими очами, – он шутливо отсалютовал.
– Ты рисковал, – недовольно заметил маркграф.
– Это был оправданный риск, – не согласился Суман Энно. – Поняв, что я просто заговариваю им зубы, дамочки отдали приказ меня прирезать.
– Очень невежливо с их стороны, – вполголоса хмыкнул Константин, представив лицо островитянок, когда «журналист» начал действовать.
Вот они удивились! Маг в ранге подмастерья – это солидный, уважаемый член общества, а не какой-то перекати-поле журналист, чей социальный статус плещется где-то у дна, наравне с актерами и проститутками.
– Еще как невежливо, юный господин, – согласился журналист, отвесив ему вежливый полупоклон.
Константин вновь поразился, как просто у того выходит играть простолюдина. А ведь маг это всегда ласс! Довольно высокопоставленный ласс, ведь даже в старых семьях появление сильного одаренного, способного к настоящей магии, а не к фокусам рыцарей, это огромное событие.
– В ходе короткой схватки я победил. И вот я здесь, – быстро закончил Суман Энно, вновь поклонившись, но теперь маркграфу.
– Хватит расшаркиваться, – проворчал Александр Ранк.
– Хорошая маска должна быть достоверной. Следует сродниться с ней, сделав частью себя, – наставительно заметил Энно, но все же выпрямился.
Константин почувствовал, как его брови пытаются залезть на лоб и спрятаться в волосах. Редкий человек мог позволить себе говорить с правителем Железной марки таким поучающим тоном.
– Начинай отвыкать, – посоветовал маркграф. – Скоро ты станешь бароном Железной марки. Родоначальником новой младшей ветви рода Ранк.
Суман Энно ничего не сказал. А по его лицу сложно было сделать какой-то определенный вывод, доволен ли он наградой.
– Если все закончилось, то я могу покинуть поместье? – быстро сообразил Константин. Раз речь пошла о наградах, то дед доволен. Нужно этим пользоваться! Долой унылые, надоевшие до зубовного скрежета стены! Его даже на финал не пустили!
– Все печешься о каком-то паже? – обжег его внимательным взглядом маркграф.
– Не о каком-то паже, а о своем друге! – Константину стоило огромных усилий выдержать этот взгляд главы рода. Но внезапно на хмуром лице старого маркграфа появилась скупая, столь редкая улыбка.
– Что же, это достойно. Ничего с твоим дружком не случится, – маркграф посмотрел на часы. – Его должны уже выпустить. Мое слово, знаешь ли, все еще что-то значит. Да и после поражения Веснота третий принц совершенно потерял к Вельку всякий интерес и спешно покинул Тирбоз.
Константин не сдержался, вскочил.
– Тогда можно я…
– Да иди уже, – вздохнул маркграф Александр. – Только не вздумай рассказывать Вельку о делах рода, – строго предупредил он внука напоследок.
На этот счет у Константина были свои мысли, но он благоразумно оставил их при себе.
– Друга… – проводив спину внука взглядом, маркграф покатал почти забытое слово на языке. – Молодой, не понимает, что предать могут только друзья. С другой стороны, что это за друзья, если могут предать? – философски заметил он, пожав плечами, и вернулся к изучению пленниц. – Еще раз их хорошенько обыщите. Не стесняйтесь. И под охрану. Глаз не спускать!
***
Освобождение стало таким же внезапным, как и арест. Ближе к полудню с меня сняли кандалы. Шкипер только и успел на прощание сказать: «Бывай, еще увидимся». Охранители выпроводили меня из камеры и были столь любезны, что проводили до входа из Главного Управления, разве что не вытолкав на улицу.
Можно подумать, я рвался в их подземные казематы!
Интересно, что Шкипер имел ввиду? Это угроза? Предложение? Желание?
После откровенного разговора и новости о победе академии Тирбоза мы с ним практически не разговаривали. Я так и не сумел выяснить причину, по которой Шкипер оказался в казематах охранителей, но что-то мне подсказывает – долго он там не задержится. И ждет его отнюдь не плаха или судьба каторжника. Я буду не я, если теневой мир Тирбоза про него еще услышит.
Жирное место пустым не бывает. Для одних гибель Патриарха – это праздник, для других – трагедия. Но есть еще третьи, для которых это отличная возможность подняться. Думаю, Шкипер из последних.
Нужны ли мне такие связи? А почему бы и нет? Честные, благородные битвы остались в прошлом, да и то в мечтах. На войне очень мало чести и благородства – это сложная, кровавая и грязная работа. Зачастую на износ. И моя война уже началась, вернее она и не прекращалась. Даже смерть и та не стала освобождением.
Нет, я не жалуюсь. Даже рад выпавшему шансу! Хотя иногда и сомневаюсь в правильности сделанного провидением, богами или чем-то там ещё выбора.
Проверяю изъятые вещи, всученные мне на выходе: сумка планшетная, револьвер, запасной барабан, два амулета – все на месте. Кошелек, а вернее вместительное портмоне, купленное по случаю во время походов по магазинам с Ланиллой, и тот вернули.
Открываю, проверяю. Как это ни странно, но все деньги до последней медной кины на месте. Все же охранители Тирбоза свою работу знают. Правда их начальство под принцев прогибается. Но на то оно и начальство, чтобы прогибаться перед вышестоящими и нагибать нижестоящих. Все это зовется красивым словом – властная вертикаль.
Нет, но третий принц… Еще немного и я причислю его к своим врагам.
Ха, к врагам! Как говорил один комар другому, главное завалить слона на землю, а там мы его ногами запинаем. Кто я, а кто он… Но будет возможность, сочтемся! Не с ним, так с кем-то из его людей.
Извозчик нашелся быстро, а поездка не запомнилась. Родные стены академии показались совершенно неродными. Накатила грусть и апатия.
Эти двое суток в тюрьме, где единственным развлечением были бесконечные медитации, да разговоры со Шкипером знатно прояснили мне мозги.
А что я, собственно говоря, забыл в академии? Турнир выигран, с моей помощью, хоть и без моего финального участия. Так зачем мне она теперь? Силы я практически восстановил. До уровня паладина еще далеко, но на полноценного оруженосца я вполне тяну. Знания? Нужным предметам и навыкам меня учить не надо – война научила. А она самый строгий экзаменатор из возможных. А ненужные… кому они нужны?
