Наталья Александрова
Убийство на троих

– У Лили, у нее была презентация ее работ в казино Конти. Там все так шикарно, нас с Машкой тоже пригласили. Машка – керамист, вы ее видели. Мы с ней и с Лилей вместе начинали, а теперь…

– А теперь у Лили презентация в казино «Конти», а ты сидишь в захламленной квартире и нашиваешь свои тряпочки! – резко сказала Жанна.

– Это несущественно! – вызывающе взглянула на нее Катерина. – А потом, эти, как ты называешь, тряпочки, то есть панно, я продала недавно за пятьсот долларов.

– Раз в жизни повезло, – не унималась Жанна, – а сколько ты над ним работала!

– Это несущественно, – грустно ответила Катя, – ну, почти год. Что ты от меня хочешь, – воскликнула она со слезами в голосе, – не всем же быть деловыми и богатыми! Вот, сейчас тушь потечет. – Она схватила сумку и побежала через весь зал в дамскую комнату.

Дамы немного помолчали, потом Ирина спокойно спросила:

– Зачем ты ее мучаешь? Она все равно не изменится.

– Неужели ты думаешь, что мне это доставляет удовольствие? – вспыхнула Жанна. – Просто сил нет смотреть на эту тетеху! Как можно так жить в наше время! Влюбилась неизвестно в кого, знакома с ним всего ничего, а уже искренне считает, что лучше его нет никого на свете!

– Может быть, действительно приличный человек, – произнесла Ирина с ноткой сомнения.

– Ты прекрасно знаешь, что приличный на Катьку не посмотрит! В таком виде и в таких дешевых тряпках! – безапелляционным тоном высказалась Жанна.

– Однако раньше тебе не была свойственна такая резкость в суждениях, – недовольным тоном произнесла Ирина.

Жанна опомнилась – что это ее вдруг понесло, ведь Ирка тоже живет небогато.

– Прости, у меня сегодня был трудный день.

– Ты лучше перед Катей извинись, – сухо ответила Ирина.

Несколько минут они смотрели молча каждая в свою тарелку. Потом появилась Катерина, веселая и свежеумытая.

– Ну ее к черту, эту косметику. Я ее вообще смыла! – Она махнула рукой.

Жанна с Ириной изумленно переглянулись: появиться в общественном месте без косметики еще хуже, чем расхаживать дома средь бела дня в халате и ночной рубашке. Но Катьке этого не объяснишь – она вылупит глаза, взмахнет коровьими ресницами и скажет: «А что такого?»

– Жанка, ты на меня не сердись, – миролюбиво продолжала Катя, – я сейчас и правда очень счастливая. Все остальное, душа моя, несущественно. Давайте, девочки, выпьем за наше здоровье. Куда это официантка запропастилась? – Катька сорвалась с места и побежала искать официантку.

– Ты заметила, у нее даже манера речи изменилась, – с улыбкой сказала Ирина. – Вставляет в разговор обороты, раньше для нее совершенно нехарактерные.

– Вот и я о том же! – подхватила Жанна. – Она совершенно теряет голову от первого попавшегося мужика. А что она от них видела, кроме неприятностей? Муж при разводе разменял квартиру, запихнул ее в коммуналку. Любовник, которого она искренне считала вторым мужем, оказался женатым, ушел со скандалом и напоследок еще обобрал.

Ирина рассеянно кивала, обводя взглядом зал. Спорить с Жанной ей не хотелось, Жанна во всем всегда права. Она имеет право осуждать их с Катериной, тем более что делает это не из зависти и не со зла, а хочет их в чем-то убедить. Катьку-то нужно воспитывать, ее вечно заносит, но ее, Ирину, ни в чем убеждать не надо, она и так понимает, что живет неправильно. Но что можно сделать? Кое-какие меры она в последнее время предпринимает, но пока рано признаваться подругам и вообще кому бы то ни было.

Какое приятное местечко! Спасибо Жанке, не дает им с Катькой заплесневеть. В последний раз она вытащила их на неделю в оздоровительный центр «Ольгино». Катерине срочно нужно было худеть, и они с Жанной за компанию провели оздоровительный курс – очищение организма. Неизвестно, прибавляется ли от этого здоровья, но само сознание того, что целую неделю занимаешься только собой, прибавляет бодрости и морального удовлетворения.

Какие огромные аквариумы там у дальней стенки. В двух какие-то экзотические рыбы, а в одном – да это же черепаха! Огромная, прямо Тортилла! Ужасно хочется рассмотреть ее поближе, но неудобно подходить, там совсем рядом столик, он занят двумя мужчинами. Судя по всему, они ведут деловой разговор. Ирина отчетливо видела только одного мужчину – лысоватого, достаточно плотного, хорошо одетого, но не сомневалась, что его визави, скрытый вазой с цветами и бутылкой минеральной воды, тоже мужчина. Разумеется, деловой разговор можно вести и с дамой, но скорее всего тогда не в ресторане, а во-вторых, у мужчины, беседующего с дамой, обычно иное выражение лица. Более мягкое, что ли. То же самое можно сказать и о мужчине, разговаривающем с дамой по телефону. Разумеется, речь идет об интеллигентных, достаточно образованных мужчинах. Этот за столиком на первый взгляд производит неплохое впечатление. Хотя… судя по дорогой одежде и уверенной манере держаться, он принадлежит к так называемым хозяевам жизни, а эти почему-то скрывают интеллигентность, даже если она у них есть, что само по себе встречается достаточно редко.

Хорошо одетый мужчина вынул плотный конверт и положил его на стол. Ирина с удовлетворением отметила, что рука, забравшая конверт со стола, была мужской. Она любила наблюдать, а потом делать выводы; эта привычка появилась у нее в последние годы. Иногда в транспорте она, глядя на какого-нибудь человека, придумывала мысленно, как бы она построила с ним разговор. И как может себя вести тот или иной индивидуум в различных условиях. Когда-то, еще давно, она поделилась своими наблюдениями с мужем.

«Делать тебе нечего!» – усмехнулся он.

Это было не совсем верно – забот-то у нее было предостаточно: дом, дети. Но вот голова была свободна, поэтому она часто размышляла на отвлеченные темы.

Человек за столиком возле черепахи вдруг резко обернулся и встал. Ирина еле-еле успела опустить глаза в тарелку – нехорошо пялиться на незнакомых мужчин.

– Девочки, что будем пить? – Катя отыскала официантку.

Жанна поморщилась и заказала себе слабенькую «Пинаколаду» – очень сладко, но мало градусов. А Ирина с Катькой решились на «Маргариту», причем Катька не утерпела и, несмотря на укоризненные взгляды подруг, взяла сладкую, с клубникой. А Ирина – обычную, соленую.

– Девочки, давайте мириться! – Катька умильно заглядывала им в глаза.

Жанна рассмеялась:

– Не морочь нам голову, рассказывай, что у тебя за хахаль!

– Я же и говорю, приходим мы в казино «Конти», опоздали, конечно, пока к Лиле протолкались, надо же было хоть пару слов ей сказать, потом хватились, а нам и шампанского не досталось. Машка так разозлилась: из-за тебя, говорит, опоздали…

– Естественно! – вставила Жанна.

– Я говорю, уж если тебе невтерпеж, то вон иди и сама шампанское купи, в баре есть. Она сунулась было, а как узнала, сколько там шампанское стоит, так сразу назад бежит. И тут вдруг идет он и говорит: «Милые дамы, не хотите ли выпить?» – и протягивает нам два бокала. Вот так и познакомились. Машка сначала хотела было на него глаз положить, но он сразу дал понять, что только мной интересуется.

«Не может быть!» – Жанна под столом пихнула Ирину ногой и глазами выразила сомнение.

«Может, – Ирина успокаивающе кивнула, – видела я эту Машку».

– А потом он меня оттуда увез в кафе! – восторженно рассказывала Катерина. – А потом…

– Неужели с первого раза ты потащила его в дом? – ужаснулась Жанна.

– Нет, что ты, – смутилась Катя, – на второй раз… да какая разница, – рассердилась она, – я же не девочка!

– Это верно, – со вздохом согласилась Жанна, – далеко не девочка, а ума… Ну как можно приводить в дом незнакомого человека? Ты хоть спросила, кто он и откуда взялся в казино «Конти»?

– Конечно, его привел приятель, он знает Лилю.

– Как зовут приятеля? – немедленно поинтересовалась Жанна.

– Слушай, ты не на работе, – вступилась за Катю Ирина.

– Вот именно! – радостно завопила Катька. – И вообще, ты мне просто завидуешь, – по-детски добавила она.

Жанна совершенно не обиделась, а Ирина рассмеялась:

– А что ей завидовать, когда у нее самой на личном фронте все в порядке. Верно, подруга?

– Как ты догадалась… – пробурчала та.

– У тебя всегда вид по-деловому уверенный. А когда есть любовник, то в глазах еще и чувство явного превосходства, – поддразнила Ирина.

Она сделала это нарочно, чтобы Жанна немного рассердилась, начала пикировку и не задавала ей, Ирине, лишних вопросов. А то вон как внимательно Жанна на нее смотрит, так и хочет спросить, как у самой Ирины личные дела и почему это она так хорошо выглядит. Катька, святая простота, ничего не замечает, а у Жанны глаз острый, профессиональный. Именно по этой причине Ирина не хотела касаться личной темы: если она соврет, то Жанна поймет и обидится, а правду говорить преждевременно, ведь Ирина и сама еще не поняла, что с ней творится…

Пока они болтали, мужчина за столиком рядом с черепахой ушел, но его собеседник, по-прежнему не видный, остался.

– Десерт будете? – неслышно подошла официантка.

– Я буду, – оживилась Катерина. – А вы?

– Нет, пожалуй, – протянула Ирина, – вот разве что кофе…

– Два кофе, и покрепче! – распорядилась Жанна и повернулась к Катьке, улыбаясь: – Так что, выходит, что у твоего любовника нет никаких недостатков?

– Он замечательный, такой… – Катя не нашла слов, – но один недостаток у него есть, он женат!

– Разве это недостаток? – удивилась Жанна. – По-моему, девочки, это достоинство. Ну сами посудите, приходит он раза два в неделю, весь чистый. Пуговицы все аккуратно женой пришиты, взгляд не голодный, сам спокойный, все у него хорошо. С таким человеком и время приятно провести. И нужно нам друг от друга только одно.

«Да уж, невозможно представить себе Жанну, пришивающую пуговицы», – усмехнулась про себя Ирина.

Но возможно, так и надо? Жанна давно в разводе, сначала жила с мамой и сыном, потом купила себе квартиру, обставила по своему вкусу и ночует там, когда хочет, приводит, кого хочет.

– Значит, твой тоже женатый? – с любопытством спросила Катя.

– Естественно! – Жанна взглянула на часы. – Катерина, доедай десерт, и пошли, мне еще на работу заехать нужно.

Сергей Анатольевич увидел, как дамы встают из-за столика. Костюм на блондинке был недорогой, он просто очень хорошо сидел. У нее вообще была отличная фигура. Она оглянулась в его сторону, как бы почувствовав мужской взгляд. Он сделал вид, что уронил счет и скрылся под столом – совершенно ни к чему, чтобы его запомнили. На самом деле Ирина просто захотела еще раз взглянуть на черепаху.

Сергей подозвал официантку, расплатился и не спеша пошел к выходу. Пока три женщины оденутся и накрасят губы, можно горы свернуть. Когда они показались на ступеньках, он уже сидел в машине. Он думал, что они все вместе сядут в «фольксваген», но дамы решили пройтись – очевидно, чтобы выгулять килокалории, съеденные в мексиканском ресторане. Был конец апреля, солнце светило, как летом.

– Жанночка, спасибо тебе, ты поезжай. А мы пройдемся, погода – прелесть.

– Не пропадайте, девочки, обязательно звоните! – И машина Жанны скрылась за углом.

Ирина подхватила Катю под руку, и они пошли к Невскому. Сергей Анатольевич на своей «пятерке» болотного цвета поехал за новеньким «фольксвагеном», но недолго, потому что Жанна остановила машину у нотариальной конторы.

На улице было так хорошо, что подруг слегка разморило после сытной еды. Даже Катерина перестала болтать. Ирине не хотелось возвращаться домой, дома все было плохо, то есть не то чтобы плохо, но как-то противно, не по-людски. Она была рада, что они остались с Катей вдвоем, с Жанной приходилось все время держаться настороже. Но Катерина вдруг сама начала трудный разговор:

– Мы все о себе. А как у тебя дела?

– Все так же, – вздохнула Ирина и отвела глаза.

Катя не стала расспрашивать, только сжала ее руку и сказала убежденно:

– Держись, подруга, все еще изменится к лучшему! Вон какая ты хорошая, тебе обязательно в жизни повезет.

– У тебя все хорошие, – засмеялась Ирина, – и вообще ты, Катька, оптимист.

– Это несущественно! – тоже засмеялась Катя.

– Ты со своей любовью небось и работу забросила?

– Что ты! Наоборот, столько идей появилось. А панно я правда продала, только не за пятьсот долларов, а за триста.

– Купи себе что-нибудь из одежды, – осторожно сказала Ирина, боясь обидеть подругу.

– Прямо не знаю, уже все деньги распределены. Ремонт хочу сделать. А то неудобно. – Она застенчиво улыбнулась.

Комната у Катерины была большая, с красивым стрельчатым окном. Но страшно запущенная.

– Слушай, пойдем завтра по магазинам, поможешь мне обои купить. И найдешь мастера?

– Найду, – улыбнулась Ирина, – и купить помогу. Заодно посмотрю на последние твои работы.

– Чудно! – Катя чуть не захлопала в ладоши.

Ирина задумалась. Завтра ей трудновато будет выбраться из дому, а вечером у нее другие планы, но Катерина при своем несомненном художественном таланте была в быту не только абсолютно непрактична, но и вкус ее куда-то пропадал. Она могла купить какие-нибудь аляповатые обои, про одежду лучше вообще не вспоминать – ходила в каких-то непонятных свободных сарафанах, как будто вечно беременная, как однажды ехидно заметила Жанна.

Следовало Катьке помочь и не откладывать в долгий ящик, потому что Катька забудет или передумает, потом деньги кончатся, и благие намерения пропадут даром.

– Хорошо, встречаемся завтра в три часа в метро у Гостиного, не опаздывай.

Они расцеловались и разошлись.

В метро у Ирины настроение немного испортилось, но она постаралась отогнать дурные мысли – что толку. В метро нельзя поддаваться плохому настроению: уходишь в себя, начинаешь перебирать все прошлые обиды, выражение лица становится скорбно-недовольным, выглядишь лет на десять старше. В другом общественном транспорте можно смотреть в окно, а в метро люди от нечего делать присматриваются друг к другу. И вот едет человек до нужной станции, например, минут сорок и всю дорогу смотрит на твою недовольную физиономию. И постепенно сам заражается твоим плохим настроением, а на него тоже кто-нибудь в это время смотрит. В результате на конечную станцию приезжает полный вагон расстроенных, озлобленных людей. Они пойдут домой к мужьям и женам, постараются им также испортить настроение, так постепенно злоба и ненависть расходятся как круги по воде. Нет уж, путь лучше люди, глядя на нее в метро, думают: вот едет привлекательная, со вкусом одетая женщина, достаточно молодая (а что, тридцать семь лет вполне еще приличный возраст, да и выглядит она лет на пять моложе), все у нее в жизни хорошо и смотреть на нее приятно.

От таких мыслей Ирина повеселела, но, когда она шла домой от метро, опять стало нехорошо. Не зря она так боялась Жанкиных расспросов, ответить ей было нечего. Кто она такая? Домохозяйка. Дом подразумевает семью, а семьи у нее нет. На правой руке обручальное кольцо, а мужа-то как раз и нет. То есть он есть, но далеко и, похоже, давно уже не считает себя ее мужем.

Все началось семь лет назад, ну да, именно столько она уже не работает. Ее уволили с работы – в общем-то было за что, ведь она вечно рвалась домой, к детям. Как она могла оставлять их одних, отправлять одних в школу, если сыну было десять лет, а дочке – восемь? Муж преподавал русский и литературу на кафедре для иностранцев в университете, давал частные уроки. Тогда все жили бедновато, как-то это не бросалось в глаза.

«Посиди дома», – сказал Андрей.

Она согласилась, да и куда бы взяли женщину с двумя достаточно маленькими детьми? В первый год она просто обалдела от счастья и свободы. Не надо было будить детей на час раньше, чтобы выпроводить в школу, не надо было на работе выслушивать нравоучения хама-начальника – он обожал сидеть, развалившись на стуле, при этом дамам сесть, разумеется, не предлагал, и снисходительно вещал: «Вы, Ирина Анатольевна, неправильно воспитываете своих детей. Вы должны старшему поручать младшего и спрашивать с него по всей строгости. А вы воспитываете слюнтяев и белоручек», – и так далее. Не надо было вечно унижаться и просить одолжения у бабушек-дедушек, чтобы посидели с детьми, не надо было, как каждый год, с ужасом ждать лета, задавая себе вопрос: куда отправить детей на отдых и кто с ними будет сидеть?

Она воспрянула духом и похорошела, хотя по-прежнему не было свободной минуты – семья отнимала все. По прошествии года такой жизни мужу неожиданно предложили поехать преподавать в Англию на один семестр. Он согласился не раздумывая – всего четыре месяца, Ирина не работает, справится без него одна.

Муж вернулся совершенно другим человеком. Та жизнь полностью его захватила. Когда прошла радость от встречи, когда побывали в гостях все друзья и были рассмотрены все фотографии, он впал в депрессию. Но ненадолго, потом оживился, начал работать, пропадал в университете, что-то там устраивал, интриговал и со следующей осени выбил себе курс лекций на год в том же колледже в маленьком городке Сент-Олбанс недалеко от Лондона.

«Год – это очень много», – неуверенно возразила Ирина.

«А на что ты собираешься жить дальше и содержать детей? – холодно спросил он. – И вообще, это вопрос решенный».

Дети не давали ей скучать этот год, но муж вернулся совсем чужим. Он ходил по квартире как гость. И с ней он стал совсем другим, все изменилось в их отношениях. Он много времени проводил с детьми, Ирина понимала: это для того, чтобы поменьше с ней общаться. Она молчала, выяснять отношения она никогда не любила, и потом, иногда лучше не выяснять ничего до конца. Она думала, что муж постепенно привыкнет, ведь детей он очень любил. Но он пробыл дома несколько месяцев, а потом показал ей какие-то бумаги. Оказалось, ему прислали уведомление, что с ним заключен контракт на три года, он уезжает очень скоро.

– А как же мы? Детям нужен отец, – в полном отчаянии сказала Ирина.

Муж отвечал гладкими фразами, видно, в отличие от нее давно уже продумал весь разговор, что у него там, в Англии, маленькая квартирка, что взять их с собой он пока не может, что очень дорого будет платить за жилье и обучение детей, а так присылаемых им денег Ирине с детьми вполне хватит для безбедного существования.

Он все рассчитал, учел и ее растерянность, и гордость. Она не могла кинуть ему в глаза упрек, что он бросает их здесь, потому что муж не отказывался содержать семью.

– Но почему тебе обязательно надо уезжать? Ты мог бы и здесь найти приличную работу, – все же сказала она.

– Я полюбил эту страну, не смогу без нее жить, ты не представляешь, как там хорошо!

В его словах была такая страсть, что она отшатнулась. Никогда раньше она не видела его таким, даже в лучшие минуты их семейной жизни. Ирина поверила ему и поняла, что проиграла. Если бы речь шла о другой женщине, она бы пыталась бороться, потому что все еще любила его и ради детей, но соперничать с целой страной Ирина не могла.

С тех пор прошло четыре года. Муж приезжал в отпуск все реже, последний раз они виделись полтора года назад. Дети ездили к отцу, она – никогда. В первый раз, когда сын вернулся, он отмалчивался, отводил глаза, но все равно проболтался, что подарки покупала Джеки. И хоть Ирина знала, что муж там живет не один – молодой здоровый мужчина не может быть один, – но теперь, когда подружка мужа там, в Англии, обрела имя, ей стало еще тяжелее.

В Англии муж преуспевал. Он получил звание профессора, его приглашали читать лекции о русской поэзии в другие города, он писал статьи в крупные журналы и даже выпустил книгу. Детей он обожал и страшно ими гордился, ведь Ирина воспитала их очень разумными. Сейчас старший сын заканчивает школу и поедет учиться в Англию, отец добился для него там стипендии. У всех все хорошо, только она, Ирина, оказалась выбита из жизни.

Жанна сердилась на нее и воспитывала всю неделю, пока они жили в «Ольгино».

«Ты хоть понимаешь, что, как только дети достигнут восемнадцатилетия, он перестанет посылать тебе деньги?! Тем более если они будут учиться в Англии. И на что ты тогда будешь жить? Почему ты не устраиваешься на работу?»

«А куда я пойду? – возражала Ирина. – Малооплачиваемая работа мне не нужна, денег пока хватает, а хорошую мне никто не приготовил. Ну знаю я компьютер, ты ведь не возьмешь меня к себе клерком, верно?»

«Тебе уже не по возрасту, – угрюмо отвечала Жанна. – Я не понимаю, как можно быть такой легкомысленной».

Ирина отмалчивалась.

Сейчас, подходя к своему дому, она перечисляла в уме: итак, мужа считай что нет, он никогда не вернется, дети, конечно, хорошие, но в последнее время усвоили по отношению к матери покровительственный тон, совершенно не помогают по хозяйству и вообще мать презирают. Они уже вышли из того возраста, когда маму любят просто за то, что она мама, теперь им надо гордиться тем, что она собой представляет. А по мнению детей, Ирина не представляет собой ничего. Итак, муж, дети – все плохо. Теперь дальше – работа. С работой тоже не все понятно. Последние восемь месяцев она кое-чем занимается…

«Спокойно, милая, – одернула она себя, – работа – это то, за что платят деньги, а ты за свою деятельность не получила пока ни копейки, следовательно, у тебя не работа, а хобби».

Но ей до смерти хотелось своей собственной прилично оплачиваемой работы. Хобби, на которое уходит так много времени, она просто не может себе позволить.

Ирина открыла дверь своим ключом. Никто не вышел ей навстречу. Она сняла плащ, туфли и прошла по коридору босиком.

– Ребята, вы где?

В ответ по-прежнему не раздавалось ни звука, хотя она знала, что дети дома.

«Собаку завести, что ли? – подумала она. – Будет встречать с радостью, становиться на задние лапы».

Дети сидели по своим комнатам: сын уткнулся в компьютер, а дочка делала математику с наушниками на голове. Ирина в который раз подивилась, как можно что-то сообразить в алгебре под «Мумий Тролля», но спор их с дочерью об этом в свое время закончился ничем, никто никого не сумел переубедить.

– Вы ели? – осведомилась она.

– А что есть-то? – немедленно отозвался сын, причем в голосе его явно слышались скандальные интонации голодного мужчины.

– Как – что? – Ирина прошла на кухню, по дороге прихватив тапочки. – Суп и котлеты. Вы что, сами салат нарезать не могли?

Ответом ей было пренебрежительное молчание. Когда она переодевалась в своей комнате, сын наконец оторвался от своего компьютера и заорал:

– Ну, мы будем когда-нибудь есть, черт возьми?!

Ирине после ресторана совершенно не хотелось возиться с едой, но она побрела на кухню.

«Когда я успела их так распустить? – удивлялась она, нарезая огурцы и помидоры. – Неужели это сидело в них с рождения? Неправда, – возразила она себе, – лет до десяти они были чудесными детьми. Наверное, у всех так, мои хоть учатся хорошо, а у других бывает гораздо хуже. Но с отцом мои дети никогда так себя не ведут. Это естественно, отец преуспевающий и обеспеченный человек. И потом, они его редко видят, а я вечно торчу перед глазами. Они привыкли ко мне, как к тому креслу».

Дети, привлеченные вкусными запахами, притащились на кухню, Наташка даже соизволила снять наушники. Они даже не спросили, почему она не ест и где вообще была, им это было неинтересно. Зазвонил телефон. Поскольку никто не двинулся с места, Ирина встала и пошла на звонок.

– Здравствуй, – послышался в трубке такой волнующий голос.

Сердце у Ирины сжалось, а потом забилось сильно-сильно, как в юности.

– Добрый вечер, – ответила она и перевела дух.

– Я так рад слышать твой голос.

– Я тоже рада тебя слышать, но мы же договорились, что ты будешь звонить мне только днем, когда никого нет.

– Я звонил днем, никто не ответил. Где ты была? – спросил он с интонацией ревнивого мужа.

Ирина засмеялась:

– С подругами в мексиканском ресторане.

– Какие подруги? – насторожился он.

– Успокойся. Именно подруги, женского пола.

– Когда же мы увидимся? – настойчиво спросил он.

– Мы поговорим об этом завтра утром. Хочешь, я сама тебе позвоню? – вполголоса сказала Ирина.

– Нет, лучше я сам. – В трубке раздались гудки.

Ирина постояла немного в коридоре. Она слишком строга. А что, если ему это надоест и он больше не позвонит? Ну и пусть, сказала себе Ирина, но в этот дом я его никогда не приведу, и дети не узнают о наших встречах, мне неудобно.

Это и был один из двух ее секретов, которыми она не хотела делиться с подругами. У нее появился близкий мужчина. Она не хотела применительно к нему употреблять вульгарное «любовник». Жанна бы подняла ее на смех, если бы узнала, что у нее много лет никого не было. Тогда, два года назад, когда она узнала, что у мужа в Англии есть подружка, здравый смысл и врожденная порядочность не позволили ей переспать с первым попавшимся мужиком, она понимала, что ничего, кроме отвращения, это ей не принесет. Надо, чтобы как минимум человек нравился. Но она была одинока, подходящего человека негде было встретить, поэтому оставалось горевать одной.

Жанна всегда говорила, что Ирина слишком положительная и серьезная, таким в нашем времени просто нет места. Возможно, она права, но переделать себя Ирина не могла.

– Мама, чай будем пить? – донеслось из кухни.

– Иду, – очнулась Ирина.

* * *

Катерина, как всегда, опоздала на полчаса, примчалась вся красная и распаренная. Она оправдывалась на ходу, что у соседки Зои Вениаминовны поссорились кошка с собакой, кот устроил форменный скандал, они никак не могли его урезонить.

– Да не было же у Зои никакой собаки!

– Теперь есть, она нашла такого кокера Яшеньку – прелесть! А кот ревнует и сегодня так на него набросился, что еле отняли мы Яшу.

– Весело у вас!

Они очень удачно купили недорогие обои, краску и все, что нужно для ремонта. Разумеется, Катерине такое было одной не дотащить, поэтому Ирина решила зайти, хотя времени совсем не было.

В коридоре они застали рыдающую Зою Вениаминовну.

– Совсем озверел Тихон, – сквозь слезы сообщила соседка, – напугал собачку до полусмерти и на меня бросился.

– Это он вам показывает, кто в доме хозяин, – засмеялась Катя, – вы ведь с ним не посоветовались, когда Яшу в дом привели, вот он и обиделся.

– Яшенька, Яша, выйди, покажись! – сморкаясь, звала Зоя Вениаминовна.

Кокер вылез из маленького закутка на кухне между плитой и холодильником. Был он рыженький, с длинными ушами, как полагается, очень симпатичный, но худой – отощал, пока жил без хозяев.

– И что с ним теперь делать? Придется отдавать кому-нибудь. А то у нас не квартира, а сумасшедший дом! – сокрушалась Катя.

Ирина потрепала потерпевшего кокера и прошла в Катину комнату. Против ожидания там был относительный порядок.

– Покажи, что сделала за последнее время.

– Неохота доставать, – колебалась Катя.

Ирина удивилась – раньше Катька была рада часами показывать ей свои панно и очень дорожила Ирининым мнением.

– Ну смотри, – решилась Катерина, – вот три маленькие картинки, а панно большое едва начато, уж не буду разворачивать.

– Превосходно! – искренне восхитилась Ирина. – Катька, у тебя талант! Что-то в тебе появилось новое, какой-то новый стиль…

– Да, в последнее время так хорошо работается… – мечтательно протянула Катя и ненароком взглянула на часы.

И хоть Ирина смотрела в это время на картины, она заметила, что подруга нервничает.

– Его ждешь? – догадалась она.

– Ну да. – Катя смутилась. – Извини…

– Что ж сразу не сказала? – Ирина схватилась за сумочку, потом оглядела подругу: – Причешись хоть!

– Куда ты, оставайся, я вас познакомлю, – бормотала Катя, отводя глаза.

– Еще чего! Он сюда приходит не для того, чтобы с твоими приятельницами чаи гонять!

– Да нет, у него время есть, он никогда не торопится. Мы с ним разговариваем много, все больше о книгах. Он обожает в книгах рыться.

У Кати была большая библиотека, доставшаяся ей от родителей. Ни муж, ни любовник в свое время на нее не позарились.

– Чтобы женатый – и не торопился! Странно!

– Это несущественно, – махнула рукой Катя.

Ирина надевала плащ в коридоре, когда Зоя Вениаминовна схватила ее за руку:

– Ирочка, дорогая, я вас умоляю, возьмите временно к себе Яшу.

– Что? – От неожиданности Ирина не попала в рукав плаща.

– А что? Квартира у вас отдельная, трехкомнатная, зверя никакого нету – ни кошки, ни собаки. Возьмите недельки на две-три? А я тем временем кого-нибудь ему подыщу.

– Прямо не знаю, – колебалась Ирина.

Она хотела сказать, что у мужа аллергия на шерсть животных, поэтому они никого не заводят, но тут же рассердилась на себя – какой муж? Объелся груш!

– Давайте! – решительно согласилась Ирина, но тут же малодушно добавила: – Но не больше чем на месяц.

– Хорошо, хорошо, – суетилась Зоя Вениаминовна, – не беспокойтесь.

Яшу пристегнули к поводку и выпроводили их за порог. На улице Ирина осознала, что на метро с собакой не поедешь. Правда, люди возили в сумках болонок, такс и даже тибетских терьеров, но Яша был кокером крупным, к тому же у Ирины была с собой только маленькая дамская сумочка. Она оглянулась вокруг в поисках машины поскромнее и увидела выворачивающую из-за угла машину болотного цвета. Но на ее поднятую руку водитель не обратил внимания, наоборот, прибавил газу и скрылся.

«Наверное, не любит собак», – подумала Ирина.

Их подвез пожилой дядечка на старой «Волге». Всю дорогу он беседовал с Ириной о собаках, она почерпнула для себя много интересного.

Дети встретили Яшу с недоумением, но, в общем, слов никаких не произносили. На ужин Ирина дала Яше три котлеты, потом подумала немного и добавила четвертую – собаке нужно поправляться.

Вечером неожиданно позвонила Жанна. У них всегда так: если уж увиделись, то потом несколько недель перезваниваются и встречаются, а потом пройдет время, и они забывают друг про друга на месяцы.

– Слушай, завтра буду днем в твоих краях.

– Так заходи! – обрадовалась Ирина. – Я тебя с Яшей познакомлю.

Жанна хмыкнула в трубку, но расспрашивать не стала.

С утра Ирина проводила детей в школу, причем Яша терпеливо сидел в коридоре, не бросаясь уходящим под ноги и не подсовывая старые ботинки. Во-первых, Яша оказался очень вежливой и деликатной собакой, а во-вторых, у Ирины в коридоре не валялось ничего лишнего. После их ухода Ирина натянула старые джинсы и кроссовки и пристегнула Яшу на поводок.

– Яша, сейчас мы пойдем гулять не для удовольствия, а для дела, так что сосредоточься.

Яша послушно сосредоточился, и через двадцать пять минут они повернули к дому. Дома они основательно вымыли лапы, потом Яша доел котлеты, а Ирина приняла душ и выпила кофе, слегка подкрасилась и сбегала к соседям на шестой этаж. Там жила пожилая семейная пара, они всегда держали собак, сейчас у них жила симпатичная колли Джессика. Старички очень приветствовали то, что Ирина завела собачку, хоть и на месяц, рассказали, что надо Яше купить в первую очередь, дали почитать книжку про кокеров и провели необходимую консультацию по поводу собачьего питания. Потом старички спустились вниз посмотреть на Яшу, нашли его очень привлекательным и удалились. Ирина еле успела смотаться до ближайшего универсама за продуктами, как в дверь позвонила Жанна. Девушки полюбовались Яшей, но недолго, потому что Яше надоело себя демонстрировать и он ушел под письменный стол, а подруги уселись на кухне перекусить и поболтать.