Александра Торн
Замок Сен-Мар
Молодая женщина и мужчина переглянулись. Пока они думали, из домика, где разместился наблюдательный пункт, вышел дежурный – брат Игнасио – и заспешил к месту конкурсного отбора. В руке он держал небольшой конверт, который вручил ведьме.
– Какие-то новости? – спросил Саварелли.
– Миледи сообщает, что сеньор Бреннон вернулся из поездки, ваше преосвященство.
– Хорошо. Примите пленного, соберите остальных бедолаг и отправьте их домой. В доме подготовьте все для продолжения беседы с нашими кандидатами.
Брат Игнасио кивнул. Джен взвалила ему на плечи бартолемита, открыла конверт и удивленно хмыкнула.
– Что пишет сеньор Бреннон?
– Это не от него. Это от миледи.
– Секретно?
– Нет. Она пишет, чтобы я была готова к поездке в Эксавель и проследила, чтобы за мной не увязались адепты Ордена.
– Что ей понадобилось в Эксавеле? – удивленно спросил кардинал.
– Кое-что, – ответила Джен. – Вам лучше не знать. Шеф вам потом расскажет, если дело выгорит.
Глава 2
21 февраля 1866 года
13.2. Набор рекрутов в ряды Бюро осуществляется только из числа неженатых, незамужних и бездетных. Необходимо прохождение теста «люмьер», за исключением случаев проявленного сродства к магии.
Из инструкции для офицеров и агентов Бюро-64, редакция 1882 года
Эксавель, протекторат Мейстрии, префектура Алиерона
Деревни всегда полны будоражащих запахов: люди, скотина, запасы еды, пиво, вино, сено, навоз, отхожие места – и все это на крошечной территории. Хотя в городах существу с тонким нюхом приходилось еще хуже – в деревне, по крайней мере, можно удалиться в лес или в поля, чтобы перевести дух.
Однако, подчиняясь требованию долга, Диего стоял на крыльце гостиницы, принюхивался и анализировал море запахов, которое накатывало на него со всех сторон. Делу немного мешала кружка с пивом и круг жареной колбасы, но без поддержки пенного оборотню пришлось бы совсем туго. Хорошо, что сейчас была зима, и мощь амбре несколько поубавилась. Вот если бы несло навозом со щедро удобренных полей…
«Удивительно, откуда столько снега», – подумал Уикхем. На юге Мейстрии зимы были короткие, мягкие и скорее дождливые, чем снежные. Из разговоров, которые он уловил, пока ждал свою кружку пива и колбасу (благо слух оборотня раз в пятнадцать острее человеческого), следовало, что местные тоже дивятся такой аномалии и гадают, чего от нее ждать в плане будущего урожая.
Тем не менее пока что он не ощущал ни присутствия мертвечины, ни какой-либо магии, которая могла бы повлиять на погоду. Единственный, от кого пахло заклинаниями, – был тот человек, которого Диана едва не убила на лестнице. Но Диего его больше нигде не видел и не чуял. Интересно, куда делся этот тип и что вообще привело его в деревню?
На кухне из печи вытащили свежайший, только что испеченный хлеб. Оборотень сглотнул слюну, поспешно вгрызся в колбасу и сошел с крыльца, дабы удалиться от искушения и приблизиться к колодцу. Вода – бесценный источник информации, особенно если рядом с ней пролегает магическая жила.
Диего поставил пиво и пакет с колбасой на левую створку, закрывающую колодец, поднял правую, наклонился и всмотрелся в темноту, одновременно принюхиваясь. После минутного вдумчивого изучения запахов Уикхем с удивлением обнаружил следы некоего магического влияния. Но это была не жила и не зелье, добавленное в воду. Скорее, вода принесла отголосок какого-то заклятия, произнесенного недавно неподалеку.
Диего перегнулся через край колодца и принюхался тщательнее. Среди запахов, присущих колодцам, выкопанным над текучей водой и обложенных камнем, тонкий озоновый аромат колдовства был едва уловим, и оборотень не мог понять, откуда его принесло. Значит, нужно проследить течение подземных вод – вероятно, где-то они выходят на поверхность и там неподалеку кто-то колдовал.
За спиной раздалось громкое «Кхм!». Диего подпрыгнул, чуть не приложился головой о ворот колодца и вынырнул наружу. Позади него стоял Жак Арно и строго глядел на постояльца; у ног управляющего были два пустых ведра.
– Добр-рое утр-ро, – сказал Уикхем.
– Доброе, – неодобрительно ответил Арно. – Могу ли я узнать, что вызвало у вас такой интерес в нашем колодце?
– О, просто мы, городские, никогда раньше колодцев не видели!
Арно обернулся на жизнерадостный возглас, и Диана озарила его очаровательной улыбкой. Следующее «Кхм!» управляющего было уже скорее смущенным и благодушным, чем негодующим.
– Какая интересная штука, – продолжала Диана, окинув колодец таким восторженным взглядом, словно перед ней были руины античного храма. – И такая большая! Как же вы ею пользуетесь?
– Очень просто, мадемуазель, – сказал Арно. – Позвольте. – Диего поспешно убрался подальше от колодца, уступив место опытному пользователю. – Вот крюк, на него вешаем ведро, затем крутим ворот, ведро опускается и…
– А почему он не замерз? – спросила мисс Уикхем. – Здесь, как мне кажется, достаточно холодно, раз выпал снег. Почему в колодце нет льда хотя бы на поверхности?
– О, лед был, но, к нашему счастью, колодец слишком глубок, чтобы промерзнуть. Мы пробили корку льда ломом и, как видите, набираем воду без затруднений.
Из глубин колодца послышался характерный плеск: ведро достигло воды. С некоторым усилием Арно принялся крутить ворот, чтобы его поднять.
– А откуда вы узнаете, где можно рыть колодцы, а где – не стоит?
– За этим следит господин барон. Он указывает, где рыть колодцы.
Диана удивленно переглянулась с братом. Неужели барон самолично обходит свои угодья, чтобы ткнуть пальцем в место, где нужно копать?
– А почему, кстати, у вас так снежно? – спросила девушка. – Когда мы сюда ехали, то думали, что попадем почти в весну!
Арно сдержанно улыбнулся и стал спускать второе ведро.
– Мы тоже не ожидали такой снежной зимы, мадемуазель. Но мы, как видите, не страдаем: у нас в достатке дров и запасов – хватит, даже если зима задержится здесь еще на месяц или два. Хотя, конечно, несколько трудновато поддерживать дороги, но мы стараемся.
– В таком случае мы прогуляемся до обеда. Кстати, завтрак был превосходный!
– Благодарю, мадемуазель. И не сочтите за дерзость, но я бы рекомендовал направиться на другой берег реки. Он поднимается к утесу, с которого открывается прекрасный вид.
– Спасибо! Пойдем, – велела она, и Диего, кивнув на прощание управляющему, двинулся следом за сестрой.
– Здесь колдовали, – прогудел он, как только они достаточно отошли от колодца.
– Да? Кто?
– Не знаю. Запах пр-ринесла текучая вода. Водоносный слой, над котор-рым пр-рор-р-рыли колодец, где-то выходит на повер-рхность, и там кто-то занимался чем-то магическим.
– Ты уверен? Это не жила рядом с рекой?
– Нет. Пахло озоном. Жилы пахнут сер-ребр-р-ром.
Диана задумчиво покусала губу и обернулась. Жак Арно с двумя полными ведрами направлялся к крыльцу, не обращая на них внимания. Девушка достала из кармана часы, щелкнула крышечкой и принялась крутить колесико настройки.
– Может, это тот самый, в черном плаще, которого я толкнула, – пробормотала она. – Куда он делся, кстати?
– Не знаю. Им в гостинице сегодня с утр-ра не пахло. Может, уже уехал.
– Странноватое совпадение, тебе не кажется? Особенно после поезда.
– Илар-рец, – пророкотал Диего, откусил кусок колбасы, зажмурился от наслаждения и отхлебнул пива.
– Не все иларцы бартолемиты, – рассеянно отозвалась Диана. Шарик в часах заметался по циферблату, и, понаблюдав за его метаниями несколько секунд, девушка повернулась к лесу. – Где-то там, – наконец сказала она. – Точнее узнаем, если окажемся ближе.
– Тогда пойдем. Заодно посмотр-рим на вид с утеса.
Дорога, по которой они шли, была крепко утоптана и в целом производила впечатление проложенной специально для тех, кто хотел полюбоваться красотами природы. Деревенские жители, привычные к путешественникам, едва ли обращали внимание на Уикхемов, а потому рекруты совершенно беспрепятственно добрались до поворота, от которого ответвлялась другая дорога, поуже – она вела в лес, к утесу. Но здесь Диана остановилась и сказала:
– Нам не сюда.
– А куда же?
Девушка посмотрела на циферблат часов и повернулась к замку, виднеющемуся за лесом. Диего втянул носом воздух. Запахи были обычные для деревни и леса.
– Увер-рена?
– Можем проверить оба направления. Во времени мы не ограничены.
– Да, но миледи все-таки ждет р-результата поскор-рее.
Диана защелкнула крышечку часов и принялась задумчиво накручивать на палец цепочку. Замок явно манил ее больше, чем лес, и Диего понимал почему: именно там находилась их цель. Но вот как туда попасть? Точнее, попасть-то можно, как найти в этих весьма немалых пространствах то, за чем их отправили?
Вдруг чуткий слух оборотня уловил стук копыт по утоптанному снегу – лошадей было три, людей тоже трое, и приближались они со стороны замка, к которому вела дорога.
– Люди! – предостерегающе воскликнул он.
– Опасные?! – радостно оживилась Диана и положила руку на набедренную кобуру.
Диего еще раз втянул носом воздух:
– Три лошади, три человека, мужчины.
Из-за поворота дороги показались трое всадников: один чуть впереди – в дорогом охотничьем костюме, в плаще, подбитом мехом, верхом на прекрасном гнедом жеребце; двое других были одеты куда скромнее и держались позади первого всадника, в котором Уикхем узнал барона де Сен-Мар.
Барон же, увидев путников, пришпорил коня и довольно быстро с ними поравнялся. Сначала вельможа смерил оценивающим взглядом Диего, потом уделил самое пристальное внимание Диане. Вид ему определенно понравился, а потому он лихо спрыгнул наземь и приподнял шляпу:
– Мадемуазель?
– Доброе утро, – приветливо отозвалась мисс Уикхем, убрав руку с кобуры. – Гуляете?
– Осматриваю свои владения, – с добродушной улыбкой сказал Сен-Мар.
– Владе… о боже мой! – Глаза девушки восторженно округлились. – Вы – барон?! Не может быть!
– К вашим услугам, юная мадемуазель.
Диего посмотрел на спутников Сен-Мара. Они, не спешиваясь, наблюдали за беседой мисс Уикхем и барона; их руки касались рукоятей револьверов, и, как сразу понял оборотень, его присутствие очень волновало спутников барона.
Но чего он, черт побери, так опасается посреди своих угодий, раз таскает с собой вооруженную охрану?
– Могу ли я узнать ваше имя, мадемуазель?
– Диана Уикхем, ваша милость. Это мой брат Диего.
Барон на этот раз едва взглянул на него – его теперь занимала только Диана.
«Лезут и лезут», – раздраженно подумал Уикхем. Не было числа тем молодым и не очень придуркам, которых он раньше отгонял от сестры – пока она сама не освоила хук слева, нож и пистолет.
– Вы путешествуете?
– Да, ваша милость.
– Зимой? – со смехом воскликнул Сен-Мар. – Удивительно! Что же вас заставило?
– Мы помогаем нашему отцу, профессору Джонатану Уикхему. Он преподает историю древних веков в университете Тордеверас. Мы собираем материал для его следующей монографии о мифах и суевериях.
– Весьма похвальное занятие для вашего брата. Но боюсь, мы его разочаруем. – Барон указал на крышу одноэтажного квадратного строения: – Еще мой отец открыл здесь школу для крестьян, а я всячески поддерживаю его начинание. Так что всевозможные дикие верования мы искореняем уже два десятка лет и добились немалых успехов в просвещении нашего народа.
Отчего-то в устах барона эти слова прозвучали как «наших личных подданных», а Диану он, похоже, сразу счел объектом охоты. К тому же он уводил Уикхемов от того места, где кто-то колдовал, и Диего это не устраивало. Он хотел приближаться к источнику магии, а не удаляться от него.
– А почему ваш отец преподает в Тордеверас, а не в каком-нибудь уважаемом дейрском университете? – продолжал расспросы барон.
– Непреодолимые разногласия между папой и дейрским правительством, – беспечно ответила Диана. – Он женат на риадской леди из рода, который поддерживал революцию, а сам тоже не из числа чистокровных дейрских подданных. Ах, я же зря это сказала, да? – со смехом воскликнула девушка. – Теперь вы наверняка выгоните нас из своей гостиницы?
Барон тоже засмеялся.
– Вовсе нет, милая мадемуазель! Мы в Эксавеле совершенно по-другому смотрим на этот вопрос! Может быть, – вдруг сказал он, – вы будете столь любезны, что примете мое приглашение и посетите замок? Завтра мы будем отмечать День Белых дубов, и я собираю гостей.
– Но вы же совсем нас не знаете!
– Отчего же, разве мы уже не познакомились? Разве я не барон, – хмыкнул Сен-Мар, – чтобы решать, кому показывать красоты нашего фамильного гнезда?
– Что такое День Белых дубов? – спросил Диего.
Барону явно не понравилось, что какой-то брат напомнил о своем существовании, но он все же снизошел до ответа:
– Это день, в который Эксавель потерял свою корону и перешел под протекторат Мейстрии. Как видите, мы ничуть не против тех, кого Дейр называет мятежниками.
– Тогда, пожалуй, мы примем ваше приглашение. Спасибо, – церемонно ответила Диана. – Вы подниметесь с нами на утес? Управляющий обещал нам прекрасные виды.
– К сожалению, нет, милая мадемуазель, меня ждут дела в Лиде. Но я буду рад увидеть вас вновь. Мой камердинер доставит вам приглашение.
С этим барон распрощался, вскочил в седло и пришпорил коня. Вскоре и Сен-Мар, и его молчаливые спутники скрылись вдали. Диана проводила их задумчивым взглядом и пробормотала:
– Надо же, как похож. Почти одно лицо с…
– Не думаю, что миледи понравится, если мы будем это обсуждать, – поспешно перебил сестру Диего. – Ты заметила его охрану? Вооружены до зубов! Чего он так боится в своих же владениях?
– Крестьянского восстания, – фыркнула Диана, – как истинный аристократ. Но главное, что нас пригласили внутрь. Считай, полдела сделано!
– Я бы не спешил так радоваться. Барон не позволит нам шастать по его замку с обыском.
– Ну, применим парочку заклинаний и обезвредим.
– Смотри, как бы он нас не обезвредил. От него несет магией, как от типа в черном плаще.
Диана присвистнула:
– Ого! Барон полон сюрпризов!
– Еще каких. Думаю, видов с нас на сегодня достаточно. Нужно вернуться в деревню и отыскать того мужика в плаще. Он крутится здесь точно неспроста.
Илара, Эмильетта
Настроение его преосвященства было превосходным. Допрос пленного не занял много времени (Джен Рейден была в ударе, и бедолага сознался практически во всех грехах, начиная со времени раннего детства), к тому же оказался очень результативен. Разумеется, никто в Ордене не посвящал мелкую сошку в какие-либо подробности, но и того, что рассказал юный бартолемит, было вполне достаточно, чтобы закинуть удочку.
Однако на рыбалку Саварелли отправился не один. Точнее, он думал, что один, но у церкви Сан-Паоло обнаружил ведьму. Она стояла перед высокими темными дверьми и, задрав голову, рассматривала круглый витраж в стрельчатом своде портала.
– Странно, – сказала Джен, не дожидаясь, пока кардинал ее поприветствует, – что бартолемиты могут сюда войти, а я не могу. И все потому, что у них есть их поганые душонки, а у меня – нет.
– Вы даже не попробуете?
– А толку? Я не могу даже дотронуться до двери, не то что порог переступить. Но этот малолетний уродец тут был, и не один. Шайка действительно собиралась в церкви. – Ведьма втянула носом воздух. – Запах портала чувствуется до сих пор, даже здесь.
«Совсем страх Божий потеряли, черти проклятые!» – негодующе подумал кардинал и осторожно толкнул дверь. Она была не заперта, и Саварелли ступил под прохладные своды старинной церкви. По центральному нефу тянулись ряды пустых скамей, чуть трепетали огоньки свечей, витражи окрашивали утренний свет в цвета драгоценных камней.
Кардинал перекрестился и на несколько секунд обратил мысли к Богу. Ведьма, нетерпеливо сопящая за плечом, мешала сосредоточиться, но не торопила его. Закончив с краткой молитвой, Саварелли направился по проходу между скамьями к лесенке, что вела в каморку священника. Знал ли местный падре, кто и зачем посещает его храм? Как сообщили кардиналу братья из местной инквизиции, настоятелем здесь был восьмидесятитрехлетний отец Джулиано Маринери, так что, с одной стороны, он уже мог давно отрешиться от всех земных соблазнов, а с другой – бартолемитам всегда есть что ему предложить: молодость и крепкое здоровье огромный искус, когда человеку восемьдесят три.
Едва коснувшись ногой первой ступеньки, Саварелли уловил некий малоприятный запашок. Его преосвященство достал из кобуры револьвер и ускорил шаг.
Дверь в крошечный кабинетик оказалась приоткрыта. Кардинал осторожно толкнул ее, заглянул внутрь и со вздохом пробормотал:
– Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen[6].
Отец Джулиано лежал, распластавшись в кресле, и взгляд его был устремлен в потолок. Священник был мертв уже несколько дней, потому вид его стал достаточно непригляден, а от запаха, сконцентрированного в маленьком непроветриваемом помещении, кардинала затошнило.
Саварелли извлек из кармана амулет, обнаруживающий чары, покачал из стороны в сторону, но ничего магического на месте преступления не было. Кардинал прикрыл дверь, поспешно спустился с лестницы и пересек неф.
– Ну что? – спросила ведьма.
– Священник умер.
– От чего? – встрепенулась Джен.
– От пули. Никаких следов магии. Осторожные, сукины дети. Я осмотрю его кабинет и церковь изнутри, а вы – снаружи. Можете допросить жителей окрестных домов, – после некоторого колебания добавил кардинал. – Только не усердствуйте чрезмерно.
– В смысле – чрезмерно?
– В смысле как с юным бартолемитом. Помните, что большинство свидетелей – невинные люди.
– Ох, ну ладно, ладно, – пробурчала сеньорита Рейден. – Насилие – самый эффективный метод, но раз уж вы так настаиваете… А потом?
– Встретимся здесь.
Джен кивнула и сбежала по ступенькам, оставив кардинала один на один с местом преступления и надеждой на то, что наставления Натана Бреннона не прошли даром и свидетели отделаются только сильным испугом. Саварелли любил беседовать с бывшим комиссаром и обмениваться опытом, хотя состояние бессмертной души Натана вызывало у него серьезные опасения (а что до души сеньоры Шеридан – то там уже были не опасения, а настоящий ужас).
Оставшись один, кардинал снова обвел церковь взглядом, но пока что никаких следов разорения видно не было. Однако не зря же сообщники юного бартолемита остались здесь после того, как он ушел, – и не без причины убили священника. Падре мог им помешать – но в чем?
Его преосвященство вернулся в кабинет и открыл узкое стрельчатое окошко. Отец Джулиано погиб мгновенно от точного выстрела в лоб, причем из орудия небольшого калибра. Все вокруг было удивительно нетронутым: на столе лежали недописанное письмо племяннице и зачерствевшая булочка, в чае плавала муха, несколько новых книг, только что из книжной лавки, высились слева от тела, а справа стоял невысокий секретер, где находились бухгалтерские книги прихода и прочие документы. Отец Джулиано держал все дела в порядке, и даже убийство этот порядок не потревожило.
«Что довольно странно», – подумал Саварелли. Если падре застигли и убили в кабинете, где он мирно работал, то он мог даже не заметить вторжения в его церковь, тем более что, по словам пленного, его беседа со старшими товарищами по Ордену длилась минут пять, не больше. Был ли этот храм задействован неслучайно, и бартолемиты не хотели, чтобы священник поднял шум, обнаружив их, или же напротив – они зашли в первое попавшееся здание? Но тогда почему бы не выбрать для совещания пустующие склады на окраинах Эмильетты?
Кардинал, впрочем, прекрасно знал, что ценности в храме могут быть не только материальными и ювелирными. Он выкатил секретер на середину комнаты и принялся последовательно выдвигать все ящики, пока не нашел метрическую книгу. Увесистый массивный том в тисненом кожаном переплете кто-то небрежно положил поверх накладных на починку крыши. Кардинал бережно извлек книгу и вышел из кабинета. Дышать тут было тяжеловато.
Саварелли присел на скамью около лампады и принялся листать том, записи в котором начинались с 1791 года. Страницы, заполненные датами рождений, свадеб, похорон и отметками о сиротах, оставленных на пороге, тихо шелестели под пальцами кардинала. Долистав до начала девятнадцатого века, он наконец заметил что-то странное и перевернул книгу так, чтобы рассмотреть корешок. Там были видны несколько мелких обрывков сверху и снизу. Саварелли открыл книгу на этом месте и обнаружил, что три страницы грубо вырваны. До и после следовали записи начала нынешнего столетия, и в них не сообщалось ничего необычного.
«Неужели только ради этого…» – гнев поднялся в душе, но кардинал усмирил его, хотя это всегда давалось ему нелегко. Он снова поднялся в кабинет и с сочувствием взглянул на убитого старика. На его столе еще лежало письмо племяннице, которой он с извинениями писал, что здоровье не позволит ему приехать, – он не успел написать для чего, пуля оборвала его на полуслове.
«Stronzi![7]» – в ярости думал кардинал. Могли же не убивать! Но они всегда выбирают самый простой и безжалостный путь.
Заметив в ворсе старенького ковра металлический блеск, он наклонился и увидел ключи. Они подошли к сейфу, где лежали другие метрические книги, более старые, – каждая бережно завернута в бархат, перевязана шелковым шнуром, к которому крепилась бирка с краткой хронологической справкой, заполненной мелким почерком отца Джулиано. Однако, осмотрев книги, Саварелли понял, что их не трогали – значит, для бартолемитов представляла интерес только одна, самая новая. Как бы узнать почему?
Кардинал сунул книгу под мышку и еще раз осмотрел кабинет, досадуя, что у него нет такого опыта в обычном расследовании, как у Бреннона. Комиссару место преступления сказало бы намного больше.
После потери Фаренцы к ним поступили в рекруты две дюжины иларских полицейских, и Натан с некоторым скрипом принял их в ряды Бюро-64. Саварелли решил отправить сюда двоих или троих, чтобы они осмотрели церковь и применили к делу навыки, которые им привили риадские коллеги.
Он покинул кабинет, спустился по лесенке и с изумлением обнаружил Джен посреди нефа. Она, как кошка, завороженно смотрела в пустоту и иногда принюхивалась.
– Как вы вошли?
– Храм осквернен после убийства. Могу войти, могу выйти.
– Так почему же вы сразу не попытались?
– Потому что это больно, черт побери! Я даже за дверную ручку не стану хвататься. Хотя теперь мне-то можно. – Джен кивнула на пустое место: – Здесь был портал. Через него вошли старшие бартолемиты и через него же, скорей всего, ушли. Я опросила местных, но они видели только нашего парня, который сразу из церкви умотал к станции дилижансов – на своих двоих, что странно. Им бы наоборот поступить: его через портал к нам, а самим свалить ножками, чтобы мы их не отследили.
– А вы можете отследить? Портал?
– Да.
– Тогда займитесь этим. Я пока что вызову агентов, которые ранее работали в полиции, а затем разберемся вот с этим, – кардинал показал ведьме книгу.
Глаза Джен заинтересованно округлились:
– Падре увлекался магией?
– Нет, это церковная метрическая книга. Бартолемиты убили его ради трех страниц, которые вырвали из этой книги, и я намерен выяснить, что же там было.
