Александра Торн
Замок Сен-Мар
© Торн А., 2024
© ООО ≪Издательство ≪АСТ≫, 2024
* * *
Глава 1
20 февраля 1866 года
Разрушение Фаренцы и гибель более чем 60 тысяч ее жителей в результате прорыва с той стороны стали событиями, инициировавшими создание Бюро-64, название которого отсылает нас к году, когда произошла трагедия. Несмотря на казнь виновного в катастрофе, отца Бартоломео, созданный им Орден до сих пор не оставляет попыток проложить путь на ту сторону, чему мы должны всемерно препятствовать. В нашей хронике мы рассмотрим подробно все, что предшествовало, и все, что произошло после событий 1864 года.
Кэррин О’Хара,«История становления Бюро: 50 лет борьбы»,издание 1914 года, пособие для рекрутов
Эксавель, протекторат Мейстрии, префектура Алиерона
Со стороны замок вовсе не казался прибежищем тайного зла, и это не то чтобы расстраивало, но вызывало у Диего Уикхема некоторые сомнения. Он сверился с картой. Судя по шильде у околицы, портал доставил их туда, куда надо, – в деревню Сен-Мар-де-Рон на окраине алиеронской префектуры. С холма открывался вид на большое селение с храмом посередине и гостиницей чуть поодаль от остальных домов, прямо у широкого, наезженного тракта; плотно сбитый снег сверкал под зимним солнцем. Немного западнее над деревней возвышался белый замок с синей крышей, большими окнами и коваными ажурными воротами, похожими на чугунное кружево. Над замком реял флаг владетельных сеньоров, которым эта деревня, лес и все вокруг принадлежало уже восемьсот лет.
– Слушай, а ты увер-рена? – наконец спросил Диего у сестры.
– Миледи не ошибается, – беспечно ответила Диана. – Раз она сказала – здесь, значит, здесь.
– Ну ладно, – пробормотал Диего, сунул карту за пазуху и стал спускаться с холма к дороге, прокладывая путь для девушки. В чистейшем голубом небе сияло солнце, и под его лучами снег искрился, словно алмазная пыль. Вокруг все дышало тишиной и полным умиротворением.
– Тут все так мило и славно, что аж противно, – сказала мисс Уикхем, озираясь по сторонам. – Красота, покой, безмятежность… Возмутительно!
Они оставили позади густой лес и речку, что отделяла его от деревни, спустились к дороге и направились к гостинице. Тракт, рядом с которым расположилась деревня, связывал несколько крупных городов на юге Мейстрии – а потому и гостиница, и обитатели деревни жили в полном благополучии за счет путешественников, которые ехали из Лиде в Виллер и обратно. К тому же места здесь были весьма живописные и, как прочел Диего в путеводителе, рекомендовались для оздоровительного отдыха людям с чахоткой и слабым сердцем. А значит, буйства нежити или нечисти тут не предполагалось.
– Слушай, может, скажем, что мы молодожены? – предложила Диана. – Так будет меньше вопросов, – деликатно кашлянув, добавила она.
Диего недовольно засопел, но его сестра была права: мало кто принимал их за родственников с первого и даже со второго взгляда.
Юная мисс Уикхем была очаровательной голубоглазой блондинкой, высокой, стройной, с молочно-белой кожей и пухлыми румяными щечками. Ее брата не назвал бы очаровательным даже лучший друг. Диего дорос до шести с половиной футов в высоту, а в ширину достигал размеров, при которых в узкие двери проходил только боком. Лицом же он был так хорош, что мог напугать до заикания маленьких детей и людей слабонервных: бронзово-смуглый, с крупной челюстью, приплюснутым носом, тяжелым лбом и косматыми бровями, из-под которых поблескивали желтоватые, глубоко посаженные глаза. Чтобы немного прикрыть это безобразие и хоть как-то вписаться в цивилизованное общество, Диего отрастил черную бородку, усы и волосы до плеч, кудлатые, как шерсть зверя.
В общем, лучше не стало.
– Может, мне побр-риться?
– Зачем? Ты и так отлично выглядишь!
Диего вздохнул. Сестра была, наверное, единственным в мире человеком, искренне считавшим его симпатичным.
Идти по дороге было легко – широкий тракт проложили еще две тысячи лет назад, во время существования империи, исчезнувшей с лица земли. Под снегом скрывались крупные, гладкие каменные плиты – Уикхем видел их на гравюрах в путеводителе и только подивился тому, что за столько поколений дорогу не разобрали на стены для домов. Вероятно, строители древней империи настолько хорошо знали свое дело, что местным оказалось не под силу выцарапать камни из тракта.
Слева и справа от дороги расстилались заснеженные поля – угодья баронов Сен-Мар. Уикхем во время подготовки к заданию изучил все, что было известно о баронах: генеалогические древа в библиотеке замка, исторические хроники и современные газеты. Род Сен-Мар являлся настолько древним, что в жилах его представителей еще оставалась толика крови тех, кто приказал проложить двухтысячелетний тракт – так, по крайней мере, уверяли эти самые представители. Сейчас их было трое: сам барон, его сын и дочь.
Барону Жаку-Иву Виктуару Аверрану де Сан-Мар стукнуло уже сорок два, он стал владетельным феодалом тринадцать лет назад, когда его отец крайне удачно упал с лошади во время охоты. Жена упокоилась с миром еще раньше, сразу после рождения дочери. Барон, в отличие от других аристократов, не гнушался зарабатыванием денег – и весьма в этом преуспел: в Виллере, самом большом портовом городе южного побережья Мейстрии, у него имелись верфь, своя небольшая торговая флотилия, кондитерская фабрика, несколько питейных заведений и парочка кофеен для публики почище. В Лиде барон держал столярные мастерские, гостиницу и цех вышивальщиц и кружевниц – но это уже для души. Словом, среди местных выступал фигурой богатой, крупной и значимой.
В Виллере Диего Уикхем нашел самый свежий портрет Сен-Мара: барон состоял в числе попечителей местного Музея древностей, и два года назад благодарные сотрудники украсили стены музея его светлым ликом. Лик оказался до крайности похож на другой, который Диего видел каждый день во время обучения в замке Редферн. Барон, как и тот, другой, был высок, широкоплеч, черноволос, с яркими голубыми глазами, волевой челюстью и орлиным профилем. Это все наводило на некие мысли, которые Диего предпочитал держать при себе.
Собственно, в замок Сен-Мара и предстояло проникнуть двум рекрутам Бюро-64, дабы вынести оттуда кое-что, чего, по мнению миледи, у барона быть не должно.
– Ну вот, пришли! – жизнерадостно воскликнула Диана, окинула взглядом гостиницу и присвистнула: – Ничего себе строеньице для деревни!
Гостиница, само собой, тоже принадлежала барону. Трехэтажный большой дом с белеными стенами и зеленой крышей возвышался посреди просторного двора. Пара крепких парней колола дрова, седоусый мужик возился с колесом экипажа, кухарка тащила в дом корзину яиц, пару кроликов и курицу, а из высокой трубы валил дым.
Диего сглотнул слюну. Аромат свежего хлеба и пирогов с мясом витал даже над дорогой. Ворота были гостеприимно распахнуты.
– Скорей! – поторопила его сестра. – Я уже три часа ничего не ела, сейчас упаду и умру!
Уикхем осторожно ступил во двор. Собаки немедленно залаяли, стоило ему показаться на их территории, но с шавками Диего разобрался быстро: приглушенный рык сквозь зубы и на миг оскаленные другие клыки. Псы заскулили и забились кто куда. Однако нюх подсказывал ему, что путь к райским вратам, за которым находятся хлеб, пироги и жареная птица, лежит мимо конюшен, а лошади не то чтобы сильно любили таких, как Диего, и утихомирить их было куда как труднее. Но Диана уже чуть ли не пихала его в спину, так что он направился к крыльцу. Ну, как и следовало ожидать – стоило ему поравняться с конюшней, как лошади разразились визгливым ржанием и забили копытами в стены денников; из конюшни раздалось несколько изумленных и возмущенных возгласов, кто-то рявкнул басом:
– Да что с этими чертовыми тварями?!
Диего втянул голову в плечи и как мог быстрее прошмыгнул мимо. Кошка, мирно лежавшая на крыльце, при виде Уикхема зашипела, вздыбила шерсть и опрометью бросилась в подвал.
«Вот поэтому я предпочитаю работать в городе», – с досадой подумал Диего. Но что поделать: слово миледи – закон…
– О боже! – блаженно выдохнула Диана, распахнув двери гостиницы. Теплый воздух, напоенный неземными ароматами, хлынул на путников как волна, и Диего мигом забыл обо всех своих горестях.
Гостиница барона ничем не напоминала городские отели – она как будто перенеслась из шестнадцатого или семнадцатого столетия, не растеряв по пути ни капли очарования. Сердцем ее был гигантский очаг, рядом с которым сосредоточенно трудились два подростка, вращая вертела – один с огромным, истекающим жиром гусем, набитым каштанами, а другой – с полудюжиной перепелок. Напротив возвышался стол управляющего, который таким образом мог следить и за очагом, и за посетителями в зале и держать под контролем святая святых – дверь в погреб.
Весь зал, от дверей до кирпичной стены, за которой находилась кухня, был уставлен столами, стульями, табуретами и скамейками. Из кухни текли божественные ароматы хлебов и пирогов (с яркой ноткой жарящейся яичницы с беконом). Там и тут за столами сидели как местные, так и приезжие, вкушая или готовясь вкушать пищу богов.
Появление Уикхемов привлекло некоторое внимание, но поскольку гостиница стояла рядом с наезженным трактом из Лиде в порт, то никто не проявил особого любопытства. Диего, как всегда, заметил, что его разглядывают пристальнее, чем Диану, – но и только. Девушка меж тем устремилась к столу, за которым восседал крупный лысый мужчина с пышными усами и бакенбардами, и выпалила:
– Добрый день, уважаемый! Нам нужна еда и комната!
Мужчина поднял взор от газеты, в которой разгадывал кроссворд, снял пенсне и вежливо осведомился:
– Желаете один номер или два? Для мадемуазель и слуги или…
– Мы бр-рат и сестр-ра, – сухо сказал Диего. – Мистер-р и мисс Уикхем.
Из-под стола появились могучего вида гроссбух, чернильница и перо, и мужчина, вернув пенсне на нос, принялся аккуратно заполнять разлинованные страницы.
– Паспорта, подорожные? – осведомился он, и Диего протянул ему два эсмеранских паспорта. На лице мужчины впервые появился некий интерес, и он внимательно изучил сначала паспорта с явно не эсмеранскими фамилиями, а потом – и лица путешественников. Однако ни одного вопроса он не задал, переписал номера паспортов в свою книгу и протянул ее Диего для подписи. Уикхем подписался; сто лар за десять дней перешли из рук в руки. Диана тем временем жадно смотрела на гуся, буквально облизывая его взглядом.
– Скажите, уважаемый…
– Жак Арно, управляющий.
– Очень приятно, а когда будет готов гусь?
– Еще минут десять.
– Отлично, – обрадовалась девушка, – тогда мы берем гуся!
– Ножку? Крылышко? Спинку?
– Вы не поняли. Мы берем всего гуся.
Брови месье Арно полезли на лоб:
– Помилуйте, мадемуазель, там же не меньше двадцати пяти фунтов, да еще и начинка!
– Я очень голоден, – сказал Диего.
Управляющий некоторое время молча сравнивал гуся с Уикхемами, видимо, пришел к каким-то математическим выводам, которые его устроили, и спросил:
– Сколько у вас лошадей?
– У нас нет лошадей, – лучезарно улыбнулась Диана, которую перспектива скорого обеда привела в отличнейшее настроение. – И экипажа тоже нет, так что вы можете не беспокоиться.
– Но как же вы сюда добрались?
– Пр-ришли пешком.
– Из Лиде?!
– У вас тут отличная дорога и прекрасная погода, – уверила его Диана. – Так какой у нас номер?
– Третий, – несколько ошеломленно отвечал месье Арно. – На втором этаже, слева от лестницы. – Он выдвинул ящик стола и протянул Диего ключи. – Прошу. Ваш багаж?
– Багажа у нас тоже нет. Спасибо! Пойдем, – поторопила Уикхема сестра. – Гусь вот-вот будет готов! – И устремилась к массивной лестнице, винтом закручивающейся вокруг каменного столба.
Девушка так спешила, что взлетела по лестнице, как белка, и на повороте врезалась в постояльца, который опрометчиво решил спуститься в зал. Негодующе вскрикнув, Диана ухватилась за перила, а мужчина запутался в длинном темном плаще и сорвался вниз с отчаянным воплем. Уикхем поймал его в полете и бережно поставил на пол.
– Madre di Dio[1], – выдохнул несчастный и привалился спиной к стене. – Зачем же так скакать!
– Зачем строить посреди дома такие лестницы, на которых ни черта не видно за поворотом!
– Диана! – с мягким укором сказал Диего. – Пр-рошу пр-ростить, моя сестр-ра устала после долгого пути и тор-ропится пр-рилечь.
– Хотел бы я так уставать, – горестно фыркнул постоялец и, прихрамывая, направился к двери. Уикхем проводил его задумчивым взглядом и стал подниматься.
– Ты все же поостор-рожнее в следующий р-раз, – заметил он, когда они достаточно удалились от любопытных ушей в зале.
– Ох, ну ладно, я извинюсь перед ним при встрече.
– Интер-ресно, что он тут делает.
– Отдыхает, наверное, или едет из Лиде в порт, или наоборот. Какая нам разница?
– Большая. От него р-разит магией, как сивухой от пор-ртового пьяницы.
– Однако, – присвистнула Диана. – А ведь мы и осмотреться-то не успели… хотя, может, он местная достопримечательность?
– Может, – процедил Диего. – Но я бы не надеялся. Вр-ряд ли местный знахар-рь станет р-разговар-ривать с илар-рским акцентом.
Риада, замок Редферн
Натан вышел из портала, поставил на пол чемодан, прислонил к нему топор и вдохнул полной грудью воздух родины. Его вторая поездка в Эсмерану (из первой он год назад привез Уикхемов) вместо нескольких недель затянулась на месяцы, но Бреннон остался очень доволен результатами. База Бюро в Сан-Хосе получила официальный (хоть и секретный) статус, и не без некоторых усилий удалось достичь определенного взаимопонимания с эсмеранской инквизицией. В немалой степени этому поспособствовало то, что Натан лично зарубил топором нескольких гулей, которые едва на отобедали главой инквизиции, после чего оный глава, немного отправившись от сердечного приступа, организовал Бреннону тайную аудиенцию с премьер-министром Его Католического Величества. Аудиенция также прошла более чем успешно, и бывший комиссар смог наконец вернуться домой, к делам.
Натан повесил на стену топор, подарок Лонгсдейла, и принялся распаковывать чемодан. На столе в кабинете высилась гора корреспонденции: Маргарет пересылала ему письма, но их приходило так много, что стоило отвести взгляд – и гора мигом вырастала вдвое. Экс-комиссар с досадой подумал, что бесконечное чтение – это главное его занятие на посту главы Бюро.
«Мог бы с тем же успехом уйти на пенсию и устроиться письмоводителем».
В дверь одновременно постучали и заскреблись. Натан крикнул: «Да!» – несколько расстроенный тем, что ему даже чемодан разобрать не дают, и в кабинет ворвались двести фунтов собачьей радости. Псина ринулась к Бреннону, бешено размахивая хвостом, вскочила на задние лапы, впечатала его передними в стену и от всей души облизала.
– Фу, Кусач, фу! – со смехом воскликнул Натан, полушутливо пихая пса в пузо. Собака тут же упала на бок, перекатилась на спину и преданно уставилась ему в глаза. Экс-комиссар присел на корточки и почесал брюхо пса. Кусач счастливо заскулил, не переставая елозить хвостом по ковру.
– Он соскучился, – улыбнулась Маргарет. – Да и мы тоже.
Она присела на край подоконника. Это была именно она – за два года Натан уже наловчился их различать. Хотя, конечно, когда племянница впервые ему призналась, что подселила в свое тело еще две души, его чуть удар не хватил. А ведь комиссар думал, что уже никакие жизненные явления не смогут его потрясти настолько, чтобы лишить дара речи. Вернув утраченный дар, Бреннон едва смог выдавить несколько печатных слов, не способных выразить все, что он думал в тот миг о Редфернах, магии и полоумных девицах. Но не выражать же все обуревающие чувства при юной леди, пусть даже эта леди учинила такое, от чего волосы седеют раньше, чем успевают встать дыбом, – пусть даже она уже не совсем леди.
А потом как-то ничего, привык…
– Как съездил? – спросила мисс Шеридан.
– Неплохо, благодарю. А тут как дела?
– Тихо, мирно. Скучно. Была попытка проникновения на нашу территорию со стороны бартолемитов[2], но твои новые рекруты успешно ее пресекли.
– Уикхемы? – обрадовался Натан. – Я же тебе говорил, перспективные ребята!
– Более чем, – кивнула племянница. – Поэтому мы отправили их в Эксавель.
Бреннон перестал почесывать собаку и поднялся. Пес перекатился на бок и улегся у его ног, преданно глядя снизу вверх.
– Ты… то есть вы все же решились?
– Да, – ответила Маргарет, разглядывая свое кольцо; по тонкому ажурному плетению пробегали искры.
– Не уверен, что это безопасно для вас всех. По крайней мере, для Полины Дефо все кончилось плачевно.
– Так бывает, если пользоваться магией, не зная толком, что ты делаешь и зачем.
– А ты уверена, что правильно расшифровала запись о ритуале и заклинании?
– Да. Я уже проконсультировалась, как ты понимаешь.
«Но они-то заинтересованы в том, чтобы она попыталась», – подумал Натан, однако вслух ничего не сказал. Все равно других консультантов по этому вопросу у них не было.
– К тому же, – добавила мисс Шеридан, – я опасаюсь, что бартолемиты тоже могут заинтересоваться.
– С чего бы им этим заинтересоваться?
– Ситуация с атакой на нашу территорию разрешилась не так гладко, как хотелось бы.
Маргарет щелкнула пальцами, и перед Натаном появилась чашка горячего чаю и блюдце с печеньем, из чего бывший комиссар тут же сделал вывод, что история ему не понравится.
– Ладно уж, рассказывай, – проворчал он, поймал чашу с блюдцем и опустился в кресло.
Как Бреннон и предполагал, история, рассказанная мисс Шеридан, не привела его в восторг, хотя чего еще от них ждать? Бартолемиты, которые хотели подорвать поезд, чтобы разрушить едва зародившееся сотрудничество Бюро с властями Риады, – ничего нового. Но Бреннону не нравилась эта идея с самого начала – повторять то же, что делала полубезумная некромантка, со смутной надеждой на другой результат. А уж если в это вмешается Орден, дело может принять весьма неприятный оборот. Например, бартолемиты захотят вернуть из мира мертвых отца-основателя Ордена – брата Бартоломео.
– Не думаю, что отгрызать руку главе Ордена было хорошей мыслью, – сухо заметил Натан. – Надеюсь, ты донесла это до рекрута?
– Ну, отгрыз и отгрыз, какая разница? – пожала плечами Маргарет. – Вальенте что с рукой, что без – одинаково неприятен.
– Но без руки он будет значительно злее, не говоря уже о самом поступке: наши рекруты не должны откусывать руки направо и налево даже нашим врагам.
– Поставит протез. Неважно. Меня больше волнует, что он знал о поездке наших рекрутов и знал, что их цель – в Эксавеле.
– А пленный? Вы же его уже допросили?
– Да. Но он не в курсе дальнейших планов Вальенте. Я опасаюсь, что Вальенте отправит туда своих людей.
Бреннон поскреб бородку. Бартолемиты против свежеобученных рекрутов Бюро, м-да…
– Могу отозвать из Фаренцы Джен и отправить к ним.
Маргарет задумалась, поглаживая холку пса, который, отдав долг обожания одному главе Бюро, перебрался к другой.
– Предупреди ее, чтобы была готова, – сказала наконец мисс Шеридан. – Пусть пока Вальенте считает, что в Эксавеле будет иметь дело только с рекрутами. Не стоит еще больше убеждать его в том, насколько ценно то, что там находится.
Илара, зона отчуждения вокруг Фаренцы
По утрам кардинал особенно сильно ощущал груз прожитых лет. Сегодня ему исполнялось пятьдесят семь – возраст, в котором многие уже хотя бы задумываются о том, чтобы уйти на покой. Впрочем, утренняя чашка кофе, свежие булки с отборным деревенским маслом и ветчиной, а также конфитюр несколько поправили настроение его преосвященства и отогнали горестные мысли о тщете всего сущего.
Он оделся в мирское, как и всегда, когда посещал наблюдательные пункты, и взял с собой меч. Не то чтобы меч требовался ему всегда – но сегодня к пункту должны были привезти партию рекрутов, и кардинал считал, что их следует встретить во всеоружии – чтобы они знали, что их ждет.
Саварелли вышел из домика, слепленного на скорую руку из всего, что подвернулось, и направил свои стопы к Джен Рейден. Она сидела на камне у коновязи и, упираясь локтями в колени, выстругивала ножом фигурку сеньоры Бреннон. Кардинал кашлянул; Джен бросила на него короткий взгляд из-под полей шляпы. Глаза у ведьмы были черными как уголь. В них больше не загорался огонь.
– Скоро приедут наши экскурсанты, – сказал кардинал.
– Угу.
– Я надеюсь, вы проведете для них познавательную и интересную экскурсию, после которой их число уменьшится не так заметно, как в прошлый раз.
– Угу.
– Сеньору Бреннону нужны люди.
– Ему нужны подходящие люди, – уточнила ведьма. – Так что лучше отсеять слабонервных еще на подходе.
«Тоже верно, – подумал его высокопреосвященство. – Такое не всякий выдержит».
– Вы что-нибудь слышали о том, как идут дела у сеньора Бреннона в Эсмеране?
– У него как будто уже все сладилось. Миледи написала мне, что он сегодня должен вернуться в замок.
– Хорошо, – пробормотал кардинал. К домику приблизился дилижанс, с виду изрядно потрепанный жизнью, но с бронированными пластинами в стенах. Его с трудом волокла за собой четверка коней, тем более что дорогу развезло и колеса увязали в грязи. С явным облегчением лошади остановились у коновязи, а возница, спрыгнув с козел, открыл дверцы для восьми кандидатов в рекруты Бюро – семерых мужчин и одной женщины.
Это все еще смущало разум Саварелли: он-то полагал, что долг всякого мужчины – защищать жизни женщин, стариков и детей от того, что несет та сторона, но у Бреннона и сеньориты Шеридан был иной взгляд на эту проблему.
Сеньорита Шеридан, м-да… вот уж кто мало походил на женщину, нуждающуюся в защите. Кардинал с некоторых пор предпочитал не встречаться с ней лично.
Джен встала, засунула нож в ножны на поясе, бережно завернула фигурку в платок, убрала в карман и шепнула на ухо Саварелли:
– Вон тот парень в зеленой куртке.
Его преосвященство кивнул, выступил вперед и начал привычную речь:
– Доброго утра, сеньоры и сеньорита! Как вы видите, перед вами то, что вы должны будете защищать – Периметр. – Кардинал обвел рукой открывающийся с холмика вид на побережье Илары. Воды залива лизали пляж, все еще усеянный обломками; над куполом поднималось свинцово-серое небо в густых облаках. Тут никогда не было хорошей погоды, а Периметр не задерживал пронизывающий до костей холодный ветер. Кардинал поежился и поднял воротник пальто. – Вступив в ряды Бюро, – продолжал он, – вы пройдете трудное обучение, но еще трудней вам будет смириться с тем, что вы увидите и узнаете. Вы призваны бороться с нежитью, нечистью, преступными чародеями и явлениями с той стороны – без страха, без жалости и без милосердия.
– Вас ждет очень короткая жизнь, – со смешком добавила Джен. – Вы и десяти лет не протянете. Зато до этого поживете весело.
Кардинал сердито засопел. Он бы предпочел обойтись без такого вклада в беседу. В конце концов, Бюро работает без малого полтора года, откуда им знать, протянут рекруты десять лет или нет!
Высокий седоусый мужчины поднял руку и спросил:
– Мы будем биться с тем, что разрушило наш город?
– И не только с этим, – ответила Джен. – Вы просто охренеете от того, сколько всякой дряни ползает по свету!
Саварелли закашлялся и поспешил разбавить ее пессимизм:
– Разумеется, вас обучат, вооружат и обеспечат всем необходимым…
– Мы будем бороться с теми, кто разрушил наш город? – настойчиво повторил мужчина.
– Да, – ответил кардинал. – Фаренце уже ничем не помочь, но месть все еще не свершилась. И эти люди все еще угрожают другим городам.
– Я слышал, что Бюро руководят двое других людей, – подал голос парень в зеленой куртке. – Мы их увидим?
– Один раз увидишь – уже не забудешь, – уверила его сеньорита Рейден. – Так что лучше тебе, парень, не приближать этот момент.
– Сейчас мы пройдемся вдоль Периметра, – твердо сказал Саварелли, намеренный пресечь такое варварское запугивание будущих бойцов. – Я расскажу вам о целях Бюро, основных миссиях, обучении и содержании рекрутов. Затем вы пройдете отбор и, если проявите необходимые способности, отправитесь в учебный лагерь.
– А это что? – спросила молодая женщина и указала на море. – Что это светится вон там?
Кардинал обернулся. В водах залива пульсировал прозрачный белый шар.
– Это «сердце вивене», – сухо ответила Джен. – Вторая… гарантия. Помимо Периметра.
– Гарантия чего?
– Что это больше не повторится, – сказал его преосвященство. – По крайней мере, здесь.
Люди мрачно смотрели на купол и виднеющиеся в отдалении руины некогда прекрасного города, в котором Саварелли провел десять лет. Бартолемиты за одну ночь уничтожили шестьдесят тысяч человек– не будь тогда в Фаренце миссис Бреннон, кто знает, остался бы север Илары пригоден для жизни.
Саварелли повел свое малое стадо вдоль Периметра к реке, которая появилась тут после удара Молота. Люди с опаской озирались по сторонам, и кардинал их понимал: даже ему становилось не по себе, хотя он бывал тут уже не раз.
– Итак, дети мои, что видим мы тут? – деловито начал Саварелли, когда привел временную паству к слегка мерцающей прозрачной стене. – Мы видим Периметр – купол, который накрывает все место катастрофы. За его состоянием тщательно следят, и если вы вступите в ряды Бюро, то, возможно, вашим долгом будет наблюдение и поддержка Периметра.
– А сквозь него можно пройти? – спросила женщина.
Кардинал тут же провел рукой над границей. Рука благополучно ее пересекла, но очертания купола стали заметнее.
– Ничего страшного при пересечении Периметра с вами не произойдет, – сказал его преосвященство, помолчал и добавил: – Само собой, если вы человек и если у вас есть амулет, обеспечивающий право прохода.
– То есть на самом деле нельзя?! – воскликнула женщина.
– Конечно нет! – рявкнула Джен. – Какая, черт побери, польза была бы от этого Периметра, если б каждый дебил мог шастать туда-сюда, как к себе в сортир?
– Находиться за границей Периметра смертельно опасно, – суховато пояснил Саварелли. – Там сконцентрировано то, что успело прорваться в наш мир. В эпицентре прорыва вы даже дышать не сможете.
– Так вот почему… – пробормотал седоусый. – Теперь-то я понимаю…
Джен бросила быстрый взгляд на реку. Саварелли положил ладонь на рукоять меча и продолжил:
– Твари, увы, успели в немалом числе расползтись по христианской земле, прежде чем нашлись те, кто принес себя в жертву, чтобы запечатать провал. Но есть также и те, кто все еще мечтает повторить убийство…
Вода в реке вскипела, и в воздух взвилось длинное чешуйчатое тело, снабженное двумя головами с дюжиной глаз и четырьмя пастями. Кандидаты в рекруты с отчаянными воплями бросились врассыпную – все, кроме парня в зеленой куртке, седоусого мужчины и молодой сеньориты. Саварелли выхватил меч и с кличем «In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti!»[3] ринулся на тварь. Сверкающая сталь оставила новую длинную рану поверх старых шрамов. Чудовище зашипело двумя пастями из четырех и попыталось полоснуть кардинала хвостом с острейшим лезвием гребня. Саварелли увернулся, поскользнулся на мокром берегу и упал на колено.
– In ignis![4] – крикнула Джен. Ее рука вспыхнула от пальцев до локтя; ведьма прыгнула на лошадку и вбила пылающий кулак прямо ей в пасть, третью слева. Тварь поперхнулась; кардинал поднялся и ударил ее мечом повыше гребня. В этот же миг молодая сеньора с диким визгом бросилась вперед и принялась тыкать монстра в бок длинным мясницким ножом, а седоусый мужчина схватил самый большой камень и обрушил град ударов на хвостовой гребень.
На обеих мордах существа появилось крайне озадаченное выражение. Мотнув головами, оно отбросило Джен в сторону, резко распрямило острый плавник, отшвырнув его преосвященство, и повернулось к новым врагам.
– Беги! – крикнул женщине седоусый и поднял камень над головой. Но лошадка метнулась зигзагом в сторону, и ее клыки клацнули в опасной близости от парня в зеленой куртке.
– Razor![5] – взвыл бедолага.
«Ага!» – подумал Саварелли.
Чешуйчатое создание ловко увернулось от невидимых лезвий и щелкнуло клыками прямо над головой парнишки. Забеспокоившись, как бы она не увлеклась и не съела ценного свидетеля, кардинал поспешил спасти его жизнь. Он нанес коварный укол мечом в хвост водяной лошадки. Она обернулась и замахала плавниками, но осторожно, чтобы не содрать с его преосвященства кожу острыми краями. Ведьма меж тем ринулась к парню, который отползал от лошадки к ближайшим кустам, сгребла его за шкирку и ударила кулаком в лицо. Парень вскрикнул и безвольно обмяк.
– Довольно! – провозгласил кардинал.
Монстр встряхнулся, свил кольцами сильное тело, и там, где были шрамы и новая рана, лопнула кожа. Чудище потянулось, сбросило омертвевшую пасть, стряхнула несколько лоскутов старой кожи вместе с чешуей и нырнуло в реку, сверкнув новыми, блестящими малахитово-синими чешуйками.
– Свяжите его! – распорядился его преосвященство и повернулся к паре кандидатов в рекруты: – Ну что же, как вы находите это занятие?
– Ув-в-влекательно, – выдавил седоусый и спохватился: – Что она делает с этим несчастным?!
– Это шпион ордена бартолемитов, – невозмутимо сказал Саварелли, наблюдая, как Джен надевает на щенка браслет, подавляющий магию. – Уже не первая их попытка заслать своего адепта в наши ряды под видом кандидата в рекруты. Удачных не было, но они не сдаются.
– Упорные ребятки, – хмыкнула Джен, стягивая ноги адепта его же ремнем.
– Погодите, – нахмурился седоусый, – кто такие эти, как их?..
– Они сделали это, – ответила ведьма и ткнула через плечо большим пальцем в сторону залива.
– Тогда он должен умереть! – вспыхнула сеньорита.
– Сначала он расскажет нам все, что нас интересует, – покачал головой Саварелли. – А потом мы уже рассмотрим и этот вопрос.
– А то, – седоусый мужчина указал на реку, – вот это, оно же… оно выползло оттуда? Нам же нужно достать это и тоже убить!
– Что вы! – с жаром воскликнул кардинал. – Нигелла совершенно ручная!
– Кто?! – поперхнулся кандидат в рекруты.
– Нигелла. Это водяная лошадка. Неужели вы думаете, что мы стали бы подвергать наших потенциальных рекрутов реальной опасности?
– Вас и так-то не слишком много, – фыркнула Джен, – чтобы прикармливать вами монстров еще до того, как вы хоть чему-то научитесь.
– Долго она у вас так не протянет, – заметила сеньорита. – С вашим-то мечом.
– Я стараюсь относиться к ней как можно бережнее, дитя мое, – уверил ее Саварелли. – Наши небольшие игры помогают ей при линьке и смене пастей, и, разумеется, о серьезном уроне и речи нет.
– Почему, – после паузы спросил седоусый, – вы называете ее лошадью? Совершенно же не похожа!
– Это я предлагаю обсудить в нашем наблюдательном пункте, равно как и условия, на которых мы принимаем в рекруты, если вы, конечно, заинтересованы в нашем предложении.
