Александра Огеньская
Он дракон
Тэро начал задыхаться, потому что резко сделалось невозможно вдохнуть.
Он бы побежал, если мог, но не мог, а только сидел и пытался хватать воздух ртом.
И тогда Дракон сказал:
– Это ужасно. Но это ничего, потому что сейчас ты тут. Ты пережил. И больше ты туда не возвратишься.
И накрыл Тэро крылом.
Под крылом было сухо, душно и тепло. Но спокойно.
– Жозефин привезла мне новые книги Беллисы Линдэлл. Про космических пиратов. Завтра мы их прочитаем, – сказал наконец Дракон.
***
Лето шло своим чередом, клонилось к осени. Осень, говорили, здесь сухая и теплая, зато зима снежная и долгая. Зимой здесь устраивают снежные горки и катаются на санях – Тэро никогда прежде не видел столько снега, чтобы из него можно было сложить целую горку. Снег он и увидел-то только здесь, когда однажды забрался высоко, на самую границу, за которой земля сменялась вечным, не тающим даже летом льдом. Потрогал снег, даже попробовал на вкус. Обычная замороженная вода.
Больше не поднимался – холодно.
Ещё два или три раза слышал в столовой разговоры насчёт того, когда же дракон потребует себе жертву и не стоило ли ему просто сунуть какого-нибудь зека из тех, что сидят в пожизненном за особо тяжкие преступления. Или жертва обязательно должна быть чиста и невинна?
Он спросил Жозефин:
– Дракон ведь должен кого-то съесть, ведь так? Иначе он умрёт, а новый год не наступит больше никогда?
Жозефин раздраженно нахмурилась.
– Новый год наступает просто потому, что наша планета делает полный оборот вокруг звезды. Это никак не связано ни с драконом, ни с тем, что он обязательно должен кого-то съесть. Ты ведь это понимаешь?
– Понимаю. А дракон понимает?
– Дракон поумнее многих. Нас с тобой в том числе.
На этом она, видимо, сочла вопрос закрытым.
А Дракон слабел. Это стало особенно заметно по тому, что он выходил из своей пещеры теперь не каждый день, а если и выходил, то уходил не слишком далеко. И совсем уже не летал. Тэро смотрел на его крылья и видел, что они стали какие-то совсем сухие, как осенние листья. Сухие и даже трескались по краю.
Это старость, понимал Тэро. Никто не живет вечно, Тэро, наверно, тоже когда-нибудь состарится. Если не умрёт раньше.
Но Дракон не терял интереса к чтению и обсуждению прочитанного, ел с аппетитом, хотя теперь овцу приходилось разрубать на части. И даже требовал, чтобы Тэро рассказывал ему про свою семью и про то, чем Тэро занимался до тюрьмы. Программирование дракон воспринимал как нечто вроде волшебства, но даже сам над своей замшелостью посмеивался.
Тэро было горько и вроде как страшно в ожидании.
Потому что все вокруг ожидали.
Тэро открыл свой календарь и увидел, что до конца срока ему осталось полгода. Он не хотел, чтобы дракон умирал. Не хотел – и всё тут. Дракон был лучше всех людей, которых Тэро знал до этого. Лучше даже Жозефин.
Но к тому же: если дракон умрёт, например, завтра, отправят ли Тэро обратно в тюрьму? Сосед по камере, Сарго, говорил, что будет очень ждать.
***
Мать написала письмо, сообщила, что подала прошение о сокращении срока Тэро. И что сестра его вышла замуж. И что отец приболел, но ничего серьёзного. Сквозь строки письма проступал стыд. А мать вспоминалась как что-то далёкое и почти ненастоящее.
Плохие сны приходили теперь почти каждую ночь, Тэро почти перестал спать.
Жозефин ничего не спросила, но предложила какие-то таблетки.
Все вокруг продолжали ждать и обсуждали, говорили. Тэро не хотел ничего слышать и ни с кем общаться, но люди не затыкались.
Тэро читал Дракону сказки древних. В сказках царили волшебство и покой.
***
Дракон начал умирать в первый день зимы. Он этому особенно не удивился – он никогда не любил зиму и старался заснуть на эти долгие холодные месяцы. Было здорово проснуться весной, когда солнце уже растопило снег в долинах, листья на деревьях проклюнулись и зацвели ранние весенники. Было здорово потянуться, размять затекшие мышцы и расправить слежавшиеся крылья, выйти из пещеры под радостные крики, смех и музыку. Людям этой планеты зима тоже не нравилась.
Дракон почувствовал приближение смерти ещё ночью, но знал, что сколько-то времени у него есть. Поэтому он снова заснул. Ему больше некуда было спешить. Последние изменения в завещание он внёс ещё месяц назад и сказал об этом Жозефин. Этой женщине он доверял: она честна, сострадательна и компетентна в любом деле, за которое берется. Он уверен в ней и в том, что после его смерти ничего не развалится.
Дракон начал умирать. Но почему-то совсем не боялся.
***
За завтраком царило странное молчание. А ещё на Тэро странно посматривали. У Тэро пропал всякий аппетит от этих взглядов, но спросить, что происходит, было неловко и не у кого.
Тэро быстро доел, взял книгу со сказками и отправился к Дракону. Было холодно, так что вряд ли тот сегодня выходил из пещеры. У входа в пещеру сидела Жозефин. Тэро удивился.
– Иди, – сказала она. – Дракон тебя спрашивал.
И тогда зябкое предчувствие превратилось в понимание.
– Он умирает!
– Да.
“Почему ты так спокойна?!” – хотел схватить её за плечи и трясти, трясти. Но Дракон умирает, некогда.
Тэро вбежал в пещеру. Дракон лежал на огромном своём матрасе (квартира, которую Тэро снимал до тюрьмы, вся бы уместилась на этом матрасе). Он выглядел как обычно, его старые крылья были аккуратно сложены, огромный обогреватель гудел, жарил на полную мощность.
– О, ты пришёл, – как ни в чем не бывало сказал дракон. – Ты прихватил вчерашнюю книгу? Хотелось бы её дочитать.
– Но ты умираешь! – закричал Тэро.
– Все умирают, – спокойно ответил Дракон. – Сегодня моя очередь. Но мне по-прежнему хочется узнать, чем там, в книжке, всё закончится.
Тэро сглотнул слёзы.
– Съешь меня. Тебе надо кого-то съесть, чтобы не умирать. Почему бы тебе не съесть меня?! Я все равно не хочу возвращаться в тюрьму.
