Александра Кристо
Принцесса душ
Глава 10
Нокс
Я не могу перестать думать о Селестре Сомниатис. Мои мысли витают далеко, в то время как мы с Микой идем вдоль армейских доков, где черные воды Бескрайнего моря лениво покачивают лодки.
Мысленно я нахожусь не здесь.
Мне не удается выкинуть лицо Селестры из головы.
Я представляю, как она склоняется надо мной. Ее глаза подобны солнцу на рассвете, а пальцы царапают мой шрам.
Каждый раз, когда я закрываю глаза, то вижу, как она освещает бескрайнюю ночь своей магией. Когда мои глаза открыты, я слышу ее слова о том, что она хочет мне помочь. Слышу, как она выкрикивает мое имя.
Как будто моя жизнь имеет значение.
Словно я не простой солдат, чью душу она хочет отдать своему королю.
С тех пор как Селестра меня спасла, прошло несколько дней, но события того вечера без остановки прокручиваются в голове. Даже сейчас, когда мы направляемся в замок, чтобы ответить на таинственный призыв короля, все мои мысли возвращаются к Селестре Сомниатис.
Девушка, в чьих глазах горит огонь.
– Осторожно! – кричит Мика.
Через секунду я падаю на землю, и раздается громкий звон бьющейся черепицы.
Возле моих ног возвышается целая гора битой глины, в воздухе висит пыль. Я поднимаю взгляд и замечаю каменщиков, которые с ужасом глядят на меня.
– Эй, ты в порядке? – кричит один из них.
– Он умер? – спрашивает другой.
– Еще нет, – бормочу я себе под нос, морщась от боли в ребрах.
Несмотря на целебные мази, которые Мика купил для меня на рынке, я все еще не оправился от драки в таверне. К счастью, сегодня я отделался лишь небольшой царапиной на локте.
– Он шевелится! – кричит один из каменщиков. – Приведите все в порядок!
Я оглядываюсь. Мощеная улица усыпана битой черепицей, некоторые куски раскрошились в пыль.
Хорошо, что это был не мой череп.
– Думаю, сегодня у меня счастливый день, – произношу я с облегчением.
– Счастливый? – Мика лежит рядом со мной, он отбросил нас обоих на безопасное расстояние.
Друг кладет голову на землю и издает протяжный стон.
– Я запру тебя в комнате, обитой подушками, – бормочет он.
Я с трудом поднимаюсь на ноги и протягиваю Мике ладонь. Он не выглядит впечатленным.
– Тебе следует быть осторожнее, – упрекает друг, когда я поднимаю его с земли. – Началась вторая неделя, Нокс. Это означает, что тебя ждет еще две смерти на пути к середине испытания. Похоже, что первая костлявая оказалась милой и практически безобидной.
Я отмахиваюсь от него и отряхиваю пыль с куртки.
– Ты слишком много беспокоишься.
– А ты недостаточно волнуешься, – возражает Мика. – Эта сделка опасна. Есть причина, по которой лишь горстка людей доживает до момента исполнения желания. И еще более веская причина, по которой никто и никогда не продвигается дальше этого.
– Но ни за кем из тех людей не приглядывал ты. – Я перекидываю руку через плечо друга. – Зачем мне волноваться, когда рядом есть герой-спаситель?
Мика раздраженно отпихивает меня.
– Ты можешь умереть в любой день, и видения не спасут тебя. Запомни это.
– Я ценю твои мотивирующие напутствия.
– О каких напутствиях может идти речь, когда ты стоишь рядом со мной покрытый синяками, словно перезревший банан?
– Все не так плохо, как кажется.
– Правда?
Мика протягивает руку и тыкает меня в бок, а я дергаюсь и ахаю от боли.
– За что? – рычу я.
– За то, что ты отвратительный лжец, – отвечает он. – Ты сломал ребро.
– Вообще-то, два, – бормочу я, осторожно потирая синяк.
Кажется, стоит потребовать возврата денег за бесполезные лечебные бальзамы и мази.
– Ты действительно считаешь, что твой отец хотел бы этого? – спрашивает Мика, его голос становится мрачным. – Ты не думаешь, что он бы рассердился, увидев тебя в таком виде?
Я знаю, что так и есть. Отец бы скупил у торговцев все лекарства и мази и принес бы теплый суп к моей постели, не позволяя мне вставать, пока не исчез бы самый последний синяк. Он всегда слишком сильно волновался.
Если бы отец был жив, он бы попросил меня дожить до середины испытания, загадать приятное желание, а затем положить конец сделке.
Не пытаться забрать бессмертие короля.
Не пытаться его победить.
Просто отпустить.
Но я не могу.
Если не убью Сирита, он станет сильнее и будет поглощать столько душ, сколько захочет, навсегда лишая людей светлого будущего.
Я не позволю этому случиться.
Больше никто не потеряет свою семью.
– Смерть может прийти за мной, когда захочет, – отвечаю Мике. – Но что бы ни преподнес мне этот месяц, я позабочусь о том, чтобы король встретил свою погибель.
Это обещание дано мне и Мике. Дань памяти отца. Какой бы ни оказалась цена.
– Знаю, – со вздохом говорит Мика. Он уступает моему упрямству. – Мы сделаем это вместе.
Друг кладет руку мне на плечо, безмолвно сообщая, что я не одинок.
«Это не твоя битва», – сказал я ему однажды.
«Все твои битвы – мои», – последовал ответ.
У меня нет отца, но благодаря Мике я знаю, что у меня все еще есть семья. Король не может похвастаться тем же. Когда я заберу его бессмертие и проткну грудь отцовским мечом, никто не посадит в его честь дерево и не принесет цветов к надгробному камню.
Люди захотят, чтобы он исчез. Они забудут его.
В тот день, когда это произойдет, душа моего отца сможет обрести покой.
Возможно, и я тоже.
_____
Я стою у подножия трона Сирита. Черепа, из которых он изготовлен, взирают на меня пустыми глазницами.
– Поздравляю, ты выжил, – говорит Теола, восседающая рядом с королем. – Не то чтобы я удивлена.
– Пожар в нижнем городе произошел по твоей вине? – с интересом спрашивает Сирит.
Он внимательно наблюдает за мной, склонив голову набок, изучая мой слегка растрепанный вид. Не думаю, что он когда-либо видел меня с настоящим синяком, не говоря уже о фингале под глазом, который расплылся на половину лица.
Для меня это тоже в новинку.
В таверне «После заката» я проявил неосторожность: не оценил ситуацию и не заметил, что у мужчины, которого я решил обмануть, есть еще семеро друзей, жаждущих крови и драки.
Больше я не совершу подобной глупости.
Я невозмутимо гляжу на короля.
– Возможно, я туда заглядывал.
– Да уж, ты определенно запомнился. Как они умудрились так сильно тебя побить?
– Восемь против одного, – отвечаю я. – Это застало меня врасплох и случилось не в тот день.
Я думаю о Мике, ожидающем за дверью и желающем снова запереть меня в комнате, обшитой подушками.
Улыбка короля дрогнула.
– Кажется, моя наследница не может сделать даже простое предсказание.
Рядом с Сиритом вспыхивают желто-зеленые глаза Теолы.
– Нокс жив и здоров, – произносит она мягким, как шелк, голосом. – Ее видение определенно помогло ему выжить.
Скорее нечто большее, нежели простое видение. Она собственноручно вытащила меня из пожара и спасла жизнь, хотя могла развернуться и сбежать.
«Перестань думать о ведьме», – ругаю я себя.
Сегодня утром я позволил Селестре занять мои мысли и чуть не погиб.
– Да, – негромко отвечает король. – Выходит, юная ведьма и вправду оказалась полезна.
Сирит садится обратно на свой трон.
На его лице нет и намека на знание того, что Селестра тоже была в таверне той ночью. Король веками тренировался скрывать истинные эмоции, накапливая гнев и злобу до тех пор, пока не придет время нанести смертельный удар.
Не верю, что он ничего не подозревает.
– Я рад, что ты еще жив, – продолжает Сирит. – По правде говоря, Нокс, сейчас мне нужны мои лучшие солдаты.
– Что-то случилось? – спрашиваю я, играя роль послушного солдата.
– Ничего нового. – Теола машет рукой, как будто разговор ее утомил. – Южный остров отказывается сдаваться.
Полагаю, она имеет в виду, что они отказываются умирать.
Южный остров Полемистеса – единственное место, которое пережило почти столетие правления Сирита.
Дело не только в том, что это родина лучших воинов Шести Островов, но и в том, что здесь почти невозможно пришвартоваться. Острова окружены морскими блокадами и водоворотами, а сеть притоков напоминает ветви дерева. Не говоря уже о серьезной баррикаде. Когда Последняя Армия разрушила одну из стен и ворвалась на остров, убив короля, это ни на что не повлияло. Жители Полемистеса прогнали солдат и воздвигли еще более высокие стены.
Что касается самого острова, каждый слышал о его лесах, наполненных привидениями. Место, где духи местных воинов отдыхают на пути к раю, наполненное коварными испытаниями и трудностями. Духи должны будут доказать свою ценность.
Здесь живут монстры.
Реки могут утянуть вас в свои глубины и утопить.
Земля может поглотить вас целиком.
Это не место для живых.
На самом деле не только жители Полемистеса не поддаются Сириту, но и сам остров. Вероятно, поэтому в рассказе о волшебном мече отец упомянул именно его.
Столь могущественный магический артефакт смог бы существовать лишь в подобном месте.
– Неважно, – произносит король, мгновенно отбрасывая в сторону речи о войне. – Я позвал тебя сюда из-за сделки, Нокс. Ты доживешь до церемонии желаний и, конечно же, сдашься, как и все остальные.
Это не вопрос. Король хочет, чтобы я кое-что понял: он никому не позволит посягнуть на его бессмертие.
– Знаю, ты не пожелал бы потерять свою душу, если бы через много лет она могла присоединиться к душе твоего отца в Реке Памяти, – говорит король. – Он хотел бы снова увидеться с тобой.
Кровь начинает бурлить под кожей. Ярко-алая жидкость, обжигающая вены беспощадной яростью. Души моего отца нет в Реке Памяти.
И мы оба это знаем.
– Исходя из этого и учитывая тот факт, что я справедливый король, который никогда не станет мешать вашему воссоединению, я хочу предложить тебе помощь. – Сирит наклоняется вперед, белки его глаз светятся. – Еще одно видение, которое поможет тебе выжить.
Я напрягаюсь.
До меня доходили слухи о том, что король дарует второе видение людям, которые пришлись ему по душе. Но это никогда не переходило за рамки обычных слухов. Людьми из тех рассказов всегда были богатые купцы, которые живыми принесли бы больше пользы.
Чем же Сириту приглянулся я, помимо того, что являюсь солдатом?
Если, конечно, король не боится, что я смогу зайти слишком далеко. Эта взятка – напоминание об отце – способ держать меня в напряжении.
– Вот почему мы вызвали тебя, – продолжает король, когда Теола встает со своего трона и спускается по ступеням в мою сторону. – Я присматриваю за своими любимчиками, Нокс.
Так вот кем он меня считает. Сирит хочет, чтобы я принадлежал ему.
Я отшатываюсь назад.
Рука Теолы останавливается в воздухе всего в нескольких сантиметрах от моей щеки.
– Нет, – выпаливаю я.
Лицо короля искажается.
Знаю, что провалил его испытание, но я не могу вынести мысли о том, что позволю этой ведьме прикоснуться ко мне. Это заклеймит меня как собственность короля. Воин внутри меня жаждет риска, но долг перед Сиритом будет равен предательству памяти отца.
Вдруг через это видение они заметят и другие части моего будущего, в котором я планирую их уничтожить? Отказавшись от предсказания, я лишился весомого преимущества, но и они тоже.
– Это было бы несправедливо, – говорю я, придя в себя. Голос должен звучать уверенно. – Вы научили меня быть лучшим, и мне хочется доказать, что я именно такой. Если простой горожанин может дожить до середины пути, то солдату вашей армии под силу сделать это без подсказок и особых усилий.
– Ты уверен? – спрашивает король. – Гордыня может стать твоей погибелью, Нокс.
– Если это так, то я не был достоин нашей сделки с самого начала.
Сирит улыбается и откидывается на трон, на его лице появляется довольное выражение.
– Настоящий солдат, – изрекает он. – Мне это нравится.
Если его и задело мое решение, то он этого не показывает.
– Ты можешь уйти и начать готовиться к следующему визиту смерти, – продолжает король. – До скорой встречи, Нокс.
Я быстро кланяюсь и распахиваю двери Большого Зала.
Не проходит и секунды, как за мной захлопываются те самые двери, прежде чем кто-то бьет меня по затылку.
– О чем ты думал? – возмущается Мика.
Я знал, что он будет подслушивать.
– О том, что ушиб головы станет моей второй причиной смерти, – ворчу я, потирая затылок.
Мика не впечатлен моим остроумием.
– Ты упустил шанс выжить, – говорит он. – Ты сошел с ума?
– Может быть, он просто глупец.
Позади нас раздается голос Селестры.
Я оборачиваюсь и замечаю, что она сидит на выступе возле дверей зала, а рядом с ней стоит девушка, которую я не узнаю.
Внезапно мое разочарование превращается в заинтересованность.
– Ох, верно, – подтверждает Мика. – Она тоже слушала.
Я наблюдаю, как Селестра встает.
На ней не надето сверкающее бальное платье и нет маски, как в таверне.
Внешний вид девушки на удивление незатейлив.
Я никогда не видел ее в таких скромных одеждах.
Селестра одета во все черное – рубашка до шеи, длинные брюки и простые перчатки – она чем-то похожа на солдата. Она могла бы слиться с остальными, если бы не темно-зеленые волосы цвета мха, спадающие за спину.
«Ведьма, – напоминаю я себе. – Она ведьма».
– Мы снова встретились, – произношу с ухмылкой, приближаясь к юной ведьме. – Кажется, это превращается в привычку.
– Очень плохую привычку. – Селестра скрещивает руки на груди, создавая между нами барьер. – Выходит, ты еще жив.
– Похоже на то, – отвечаю я. – Хотя сегодня утром я бы не отказался от твоей помощи.
Любые намеки на улыбку исчезают с лица Селестры, она оглядывает пустую комнату, проверяя, чтобы нас не подслушали.
Она беспокоится.
Это застает меня врасплох, поскольку я считал, что ведьмы ничего не боятся, даже смерти. А если человек не страшится смерти, то чего ему вообще бояться?
Селестра плотно сжимает губы и смотрит на двери Большого Зала. В моей голове возникает ответ.
Ее мать. Король.
Селестра не хочет, чтобы они узнали о произошедшем в таверне. Селестра рада, что они считают, будто я справился со всем в одиночку.
Безрассудная надежда.
Хоть она и пригрозила людям в таверне, но это продлится недолго. Они не боятся ее так же сильно, как Теолы или короля.
А тайны имеют дурную привычку становиться явью.
– Ты же знаешь, что это я твой герой-спаситель, а не она, – встревает Мика, нарушая тишину.
Он делает шаг вперед и протягивает Селестре ладонь, а затем неловко откашливается, заметив перчатки на руках девушки.
– Мы так и не успели познакомиться, – говорит он. – Меня зовут Мика. Я тот человек, который постоянно спасает Ноксу жизнь.
Селестра выгибает бровь.
– Ты так говоришь, как будто этим следует гордиться.
– Ни в коем случае, – отвечает Мика, нервно посмеиваясь. – Как зовут твою подругу?
Селестра поворачивается к девушке, которая не выглядит впечатленной.
Она не похожа на богатую придворную даму. Я сужу по грязным светлым волосам до подбородка и отсутствию замысловатой прически. И, судя по взгляду ее карих глаз, ей все равно, воины Последней Армии мы или нет. Она не выглядит запуганной.
Да и зачем? Она водится с ведьмой.
– Это Ирения, – представляет ее Селестра. – Она ученица портнихи.
– Ирения, – повторяет Мика. – Ты когда-нибудь мечтала встречаться с солдатом?
– Ты не в моем вкусе, – прямо отвечает девушка.
Мика хмурится, задетый отказом.
– Что было у твоего последнего спутника, чего нет у меня?
– Грудь.
Я прочищаю горло, чтобы сдержать смех.
– Ой, – осекается он. – Тогда, может быть, в следующей жизни.
– В том случае, если солдаты Последней Армии не переродятся тараканами, – язвит Селестра.
На ее губах играет насмешливая улыбка, которой я никогда прежде не видел. Я всегда считал наследников жесткими и бескомпромиссным, идеальными марионетками.
Отныне понимаю, что крупно ошибался.
Селестра дикая и безрассудная девчонка, скрывающаяся под личиной притворства и долга. Я вижу в ней желание уничтожить все на своем пути. Может быть, именно поэтому она переодевается и ходит по ночам в таверны.
– Кем же переродятся ведьмы? – спрашиваю я.
– Королевами, – незамедлительно отвечает Селестра.
Я наблюдаю за девушкой, внимательно следя за искорками в ее глазах, которые грозят вспыхнуть пламенем.
– Даже у насекомых есть королевы, – подначиваю я.
Губы Селестры дергаются, но так и не расплываются в улыбке. Ее взгляд скользит по змеиной отметке на моей ладони, а лицо вновь становится серьезным.
– Тебе действительно следовало принять предложение короля, – говорит она. – Новое предсказание могло бы спасти жизнь и помочь освободиться от сделки. Ты смог бы вернуться к прежней жизни.
– А если я не хочу возвращаться? – Я бросаю ей вызов.
Она ждала любого ответа, только не такого.
Селестра хмурится, задаваясь вопросом: почему солдат Последней Армии, который всю свою жизнь трудился, чтобы стать лучшим, и добился высот, не желает той жизни, которую он так тщательно строил?
Для той, кто предсказывает будущее, она далеко не всезнающая.
– У смерти есть дурная привычка добиваться своего, – наконец произносит Селестра, прервав тишину. – Ты не в безопасности, Нокс. Как и все остальные. Будь осторожен.
Я удивленно моргаю.
Будь осторожен?
Не знаю, угроза это или же предупреждение, но, прежде чем я успеваю ответить, Селестра резко разворачивается и уносится прочь по коридору. Ирения практически бежит, стараясь не отставать от нее.
Я наблюдаю, как они уходят, и не отвожу взгляда, пока Селестра не скрывается за углом.
Мика хлопает меня по плечу.
– Ты потерял нюх на девушек.
– Она не девушка, – напоминаю я ему и себе. – Она ведьма.
– Дельное замечание, – отвечает Мика. – Кстати, о ведьмах. У тебя есть план, как пережить следующий визит смерти, раз уж ты отверг предложение короля?
Я пожимаю плечами.
Никогда не был силен в планировании. Мика должен это знать.
Планирование и педантичность – вот как вы становитесь предсказуемыми, а в Последней Армии предсказуемость приводит к гибели. Король любит, чтобы солдаты интриговали его, приспосабливались к новым условиям и – ради всего святого – не становились скучными.
Всю свою жизнь я учился соображать на ходу.
– Как только ты доберешься до середины и решишь продолжить, вместо того чтобы загадать желание, королю будет позволено тебя выследить, – напоминает Мика.
– Пусть попробует, – отвечаю я.
Друг вздыхает.
– Тебе действительно стоило принять его предложение, – стонет он.
Я прижимаю пальцы к вискам, чувствуя нарастающую головную боль.
Может, он и прав, но я пошел на эту сделку, чтобы попытаться обмануть смерть, разрушить бессмертие короля и отомстить за отца. Если я стремлюсь победить, то не могу продолжать следовать правилам, которые устанавливает король.
Я не стану умирать и жить по составленному им расписанию.
– Чтобы это сработало, нам понадобится чудо, – бормочет Мика.
Я поворачиваюсь и гляжу на коридор, за углом которого исчезла Селестра.
Вспоминаю, как она вытащила меня из горящей таверны, не заботясь о последствиях.
– Нам не нужно чудо, – говорю я Мике. – Нам нужна ведьма.
Глава 11
Селестра
– Жаль, что ты больше не сможешь к нему прикоснуться, – произносит Ирения, проводя расческой по моим волосам.
Я растерянно гляжу на ее отражение в зеркале.
– К кому? – недоумеваю я.
– К Ноксу, – отвечает девушка таким тоном, словно это очевидно. – Если закрыть глаза на синяки, мне начинает казаться, что он весьма симпатичный.
– Ты ударилась головой? – возмущенно спрашиваю я. – Откуда взялись такие мысли?
– Я все видела своими глазами. Хорошенько его разглядела.
Я бросаю на подругу недовольный взгляд.
– Знаешь, у него ведь тоже нет груди.
Хотя Ирению это никогда особо не заботило.
Она встречалась не только с женщинами и всегда говорила, что душа важнее тела. Честно говоря, я ей немного завидую. Ирения может выбрать того, кто придется ей по душе. Сможет прикасаться к нему и общаться.
Все то, о чем я могу лишь мечтать.
– Уверена, что у Нокса есть и другие замечательные качества, – воодушевленно продолжает Ирения.
– Как и ужасные.
Подруга смеется.
– Признайся же, Селестра! У него милое личико.
– Как жаль, что его дрянной язык все портит.
Может, Нокс и симпатичный, но его характер дурной.
Я еще никогда не встречала кого-то настолько уверенного в себе. Он насмехается над жизнью и смертью, словно ничто не может его сломить. Нокс продал собственную душу, потому что был уверен, что сможет выжить.
Мне не знакома такая самоуверенность. Я постоянно борюсь с сомнениями и витаю в несбыточных мечтах и мыслях.
Я хочу быть свободной ведьмой и вырваться из-под власти короля.
Я хочу вернуть маму, но в то же время желаю, чтобы она исчезла.
– Почему ты попросила его быть осторожным? – спрашивает Ирения.
Ее улыбка дразнит. Она слишком зациклена на миловидной физиономии Нокса, чтобы догадываться о моих скрытых мотивах на его счет.
Например, тот факт, что мы умрем вместе.
Я до сих пор не понимаю, как я спасу его в этом месяце, если Нокс отчаянно ищет погибель. Как, например, отказ от предложения короля.
О чем он только думал?
Не верится, что моя душа связана с безрассудным солдатом, жаждущим смерти.
– В этом месяце всем нужно быть предельно осторожными, – отвечаю я. – И опасаться мою мать.
Я понижаю голос до шепота.
– Мне тяжело наблюдать за чужой смертью, а забирать их души будет просто невыносимо. Как же тяжело быть королевской ведьмой… Может быть, поэтому я такая…
– Селестра! – возмущается Ирения, хотя в ее голосе слышится смех.
Заметив ее выражение лица, я тоже начинаю смеяться. Меня окутывает легкостью, словно с плеч свалился огромный камень.
За нашими спинами кто-то неожиданно прочищает горло.
Мы поворачиваемся и замечаем молодого стражника, который стоит, заложив руки за спину и закусив нижнюю губу.
– Извините, что прерываю, – говорит он. – Король требует вашего присутствия.
– Правда? – Я вздыхаю и тянусь за ночной рубашкой. – Куда мне нужно явиться?
Стражник колеблется.
– В склеп, миледи.
Моя улыбка исчезает так же быстро, как солнечный свет, скрытый нависшим темным облаком.
– Король и леди Теола проводят первые извлечения душ, – говорит стражник. – Они хотят, чтобы вы тоже присутствовали.
Удивительно, но биение моего сердца замедляется.
Почти останавливается.
– Извлечения, – повторяю я.
Возле меня напрягается Ирения.
Впервые в жизни я увижу, каково быть королевской ведьмой на самом деле.
_____
Я спускаюсь по лестнице в одиночестве.
Никто, кроме короля, моей матери и хранителя мертвых, не может войти в склеп.
Сегодня все иначе.
Я задумываюсь обо всех телах, лежащих у подножия лестницы.
Извлечение душ происходит всякий раз, когда накапливается несколько десятков трупов. Люди, которые не пережили свои испытания.
До меня доносится запах гнили и сырости, он застревает в легких и наполняет тело.
Склепы представляют собой полости без окон, построенные под замком, глубоко в недрах Парящей Горы. Каменные стены мокрые, а потолок сотрясается от буйных водопадов снаружи.
Кажется, будто он может в любой момент рухнуть и похоронить меня в этом помещении бок о бок с мертвецами.
– Ты пришла, – произносит король. – Наконец-то.
На нем длинный плащ, расстегнутый на груди, а капюшон скрывает глаза настолько, что половина его лица оказывается окутана тьмой.
Моя мать тоже одета в черное. Теола и Сирит сливаются с тенями.
Я сцепляю руки.
Тела погибших не в гробах.
Они парами лежат на полу, вереница тел уходит в глубь комнаты, за пределы видимости.
Больше дюжины трупов.
Я никогда раньше не видела мертвецов. Я стараюсь сдержать рвотные позывы.
Некоторые выглядят умиротворенными, но другие испачканы кровью. Их органы, куски плоти и кости лежат рядом с телами, а из ран сочится желтоватая жидкость.
Я отворачиваюсь.
Я могла бы лежать здесь, если бы не выжила в трактире «После заката».
Рядом с Ноксом.
– Ее не должно быть здесь, – возмущается Теола.
Мать свирепо глядит на меня желто-зелеными глазами со змеиным зрачком.
– Ей еще нет восемнадцати, – говорит мама. – Она не заключала клятву на крови, и…
– Селестре нужно учиться, – прерывает король, его голос низкий и строгий.
Они обсуждают меня так, словно я не здесь.
Но в этот раз я бы хотела, чтобы это было правдой.
– Лучше мы ознакомим наследницу с ее обязанностями пораньше, – продолжает он. – Теола, я до сих пор помню, как ты нервничала в первый раз.
Мать ошеломленно моргает, как будто воспоминание причиняет ей боль.
– Ей должно исполниться восемнадцать, – не отступает мать. – Это традиция для наследников…
– Хватит. – Приказ короля эхом разносится по склепу. – Она просто наблюдает и запоминает, не более.
Его тон беспрекословен. Его слово – закон.
Теола кивает и успокаивающе кладет руку ему на плечо.
– Конечно, – произносит она.
Она не хочет злить короля.
Когда он в ярости, мир трещит по швам.
– Только ты знаешь, что лучше для королевства.
Мать поворачивается ко мне, поглаживая руку короля, как женщина, укрощающая волка.
– Ведьма должна быть сильной, – говорит Теола, отмечая бледность моего лица. – Выживает сильнейший.
– Что мне нужно сделать? – спрашиваю я.
– Смотри, – говорит мама. – И учись.
Теола подходит к телу, лежащему в первом ряду.
Это женщина, она немногим старше матери, и ее тело представляет собой хрупкие кости, обтянутые кожей.
Теола становится на колени, ее одежда касается грязного пола.
Мать давит ладонью на сердце женщины до тех пор, пока ее пальцы не покрываются кровью. Воздух пронизывает запах характерный солоноватый запах.
Затем ведьма рисует символ: меч, который обвивает змея. Герб семьи Сомниатис.
После этого мать кладет прядь волос на грудь женщины. Часть души, которая была изъята во время предсказания и помогла несчастной привязаться к этому миру.
– Именем первых ведьм я призываю тебя, – провозглашает Теола.
Ее голос распространяется по комнате и отражается от стен.
– Именем последней магии я призываю тебя.
Тело женщины содрогается, и по комнате разносится гортанный стон.
Я отшатываюсь.
Стон эхом разносится по склепу, прежде чем женщина делает внезапный вдох.
Незнакомка дергается. Ее грудь вздымается, когда она судорожно вдыхает спертый, гнилостный воздух. На мгновение она снова жива.
Женщина моргает, и одинокая слеза – черная, как плащ матери, – скатывается по ее окровавленной щеке. Незнакомка пытается что-то сказать.
Нет.
Теола прижимает руку к символу на ее груди.
– Я призываю тебя, – повторяет она.
Рот женщины широко раскрывается, будто его разрывают, а глаза чернеют. Ее тело с хрустом ударяется об пол, и незнакомка издает нечеловеческий вопль.
Я хочу вернуться в свою комнату, запереться в том месте, откуда всегда стремилась сбежать.
Сбежать и забыть.
Сбежать и забыть.
Но я не двигаюсь с места.
Внезапно я осознаю, что видела подобное и раньше. Той ночью Асден кричал и умолял о пощаде.
Я никогда не желала увидеть это снова. Я хотела забыть о той ночи. Я старалась запомнить лишь хорошие моменты, а не его кончину.
Из разинутого рта женщины выползает серая тень.
Это похоже на смесь дыма и воздуха. Серое нечто ползет по губам и спускается к груди, пока не достигает раскрытых рук моей матери.
Теола встает и поворачивается, чтобы передать его королю.
Я не вижу глаз Сирита, но его улыбка ясная, словно утренний рассвет. Он облизывает губы, и я задерживаю дыхание.
Душа клубится в руках матери.
Король гладит Теолу по щеке.
– Моя красавица, – говорит он. Король поворачивается и смотрит на меня с такой же нежностью. – Мои прекрасные девушки Сомниатис.
Слова разрывают меня части.
В день смерти Асдена он говорил то же самое.
Такое чувство, что сегодняшний вечер повторяет ту страшную ночь.
«Забудь, – умоляю я себя. – Он бы не хотел, чтобы ты это помнила».
Теола улыбается в ответ королю, но, когда он опускает голову, чтобы взглянуть на душу мертвой женщины, я вижу, как меняется выражение ее лица.
Ее губы искривляются, и с того места, где я стою, слышится ее прерывистое дыхание.
Она тоже все помнит.
Король, кажется, ничего не замечает. Он глядит на свою пищу и медленно наклоняется, чтобы прижаться ртом к душе.
Сначала мне кажется, что она просочится в него, что он быстро втянет ее в себя.
Но затем до меня доносится чавкающий звук.
Сирит откусывает и жует, словно душа набита костями и песком.
Я прижимаюсь спиной к стене возле лестницы, не в силах оторвать взгляд от происходящего.
Я наблюдаю, как король пирует.
«Это мое будущее», – думаю про себя.
Вот что на самом деле означает клятва на крови. Обещание, данное моей прапрабабушкой, навечно связывает ведьм с Сиритом по достижении восемнадцати лет. Мы всегда будем хранить ему верность.
Это не означает, что я могу покидать башню, когда вздумается, или снимать перчатки и раздавать безобидные предсказания тем, кто о них попросит.
Это значит, что я буду забирать души из этого мира и делать все возможное, чтобы они никогда не встретились с Рекой Памяти.
Вот что осталось от сильнейшей древней магии.
Сирит вытирает рот и тяжело вздыхает.
– Еще, – произносит он.
Его голос жадный. Ненасытный.
Мать поворачивается к оставшимся телам.
И выбирает новый труп.