Александр Зиборов
Маэстро преступного мира
Швейцар взял за телефон.
– Не звоните, мы устроим ему сюрприз.
Швейцар уважительно поклонился. Из этого Жан сделал вывод, что неизвестный мистер Роберт Беккерман весьма уважаемая тут особа, а он сыграл роль его коллеги убедительно.
Лифт донёс их до восьмого этажа.
Вышли.
– Боб… то есть, мистер Роберт Беккерман живёт именно на этом этаже, но мы не к нему. Спустимся этажом ниже.
– Так вы его не знаете?
– Увы, не имею такой чести, – усмехнулся Жан, направляясь к лестнице.
– А вы сказали вахтёру…
– Ему я соврал, а вам говорю правду. С ним я даже не знаком, и ещё несколько минут даже не подозревал о его существовании.
– А почему вы проехали лишний этаж?
– Вахтёр же уверен, что мы направляемся к своему «коллеге», лифт ему виден, как и указатель остановки лифта. Он должен увидеть именно восьмой этаж.
– Понятно, – с неопределённым выражением лица посмотрела на своего спутника женщина. – А вы очень ловкий, находчивый и смелый человек.
На следующем этаже Маэстро секунду осматривал двери, а затем решительно направился к средней двери. Достал свою любимую универсальную отмычку, с которой никогда не расставался. Повозился с замком и распахнул дверь:
– Пожалуйста, входите.
Донельзя удивлённая Эмма вошла.
Прикрыв дверь, Жан нашёл выключатель и включил свет.
– Эмма, вы мечтали поглядеть на жилище миллионера хоть одним глазком. Можете посмотреть обоими.
– Но мы в чужом доме…
– Да, это именно так. Но мы же зашли только посмотреть. Хозяева будут даже рады, что мы ничего не украли, не намусорили даже и не сломали. Об этом и обо всём прочем мы поговорим позже. А сейчас вам лучше заняться обозрением быта миллионеров.
– Вы правы, – согласилась Эмма. – Раз уж зашли, то нужно поглядеть… О да, живут они шикарно! Боже мой, какой пушистый ковёр, просто тонешь в нём» Наверное, персидский или афганский.
– Хороший ковёр, но, надеюсь, холодильник у них не хуже…
Холодильник не подкачал. Трёхсекционный, он оказался забитым напитками и снедью.
Жан налили в бокалы «фанту»
– Вот, это для вас, пейте.
Сам же принялся отхлёбывать приятный напиток, следя за восторгами своей спутницы, осматривающей обстановку квартиры. Особого её внимания удостоилась спальная с огромной квадратной кроватью. Стены оказались завешаны гобеленами и коврами, пол устилал огромный цветастый ковёр.
Эмма принялась рассматривать парфюмерию на столике высокого трюмо: дорогие духи, всевозможные мази, тени для ресниц, питательные и тональный кремы, гребни, заколки, украшения.
Маэстро тем временем прошёл в кабинет хозяина дома. В столе нашёл документы на имя Самуила Брейтреда. Судя по ним, он занимал весьма видную должность в городском банке.
«Банкир, значит», – подумал Жан. Банкиров он не любил, постоянно повторял, что настоящие бандиты – это банкиры. Они делают деньги из воздуха, деньги делают деньги, выданные под какой-то процесс. Любил цитировать известную шутку: «Хочешь ограбить кого-то одного – возьми пистолет, а хочешь ограбить весь мир – купи банк».
До этой самой минуты он был твёрдо уверен, что ограничится только осмотром жилья, но раз судьба свела его с представителем банка, то решил, что может сбросить все ограничения.
В правой тумбе письменного стола он приметил замаскированный сейф. Взыграло его самолюбие медвежатника – потрошителя сейфов, – и, потеряв пару минут, он открыл его и забрал всю имевшуюся там наличность. А ещё прихватил находившийся там футляр с женскими драгоценностями.
«То ли приготовил подарок любовнице, то положил сюда для лучшей сохранности по просьбе супруги».
Услышав шаги Эммы, быстро прикрыл створку сейфа и принял самый невинный вид.
– Ну что, насмотрелись? Пора и честь знать.
– Вы спешите?
– Нет, не очень, но нам пора уже уходить.
– Ах, я совсем забыла, как мы сюда попали! Да, вы правы. Нам следует удалиться.
Они уже вошли в большой зал, когда послышался скрежет ключа в замке. Маэстро обдало холодом. Он понял, что пришёл хозяин… или даже хозяева. Эх, и что бы им уйти пораньше! Совсем немного не успели!..
Мышление Жана воспарило на необычайную высоту. Он прыгнул к выключателю и погасил свет. Далее ухватил руку женщины и потянул за собой. Ошеломлённая, та покорно подчинилась.
По привычке иметь запасной вариант, осматривая квартиру, Маэстро обратил внимание на чёрный ход и запомнил его. Потому даже в темноте быстро его нашёл, шепча спутнице о необходимости двигаться как можно тише. Потратил буквально десяток секунд и быстро открыл замок, побив все свои рекорды. Пройдя сам и пропустив женщину, закрыл за собой дверь, дабы помешать возможному преследованию. Встречаться, а уж тем более объясняться с хозяевами у него желания не имелось…
Когда они удалились от дома, Эмма сказала, покачав головой:
– Я ещё раз убедилась, что вы очень находчивый, ловкий и смелый человек. Но, как я понимаю, мы с вами могли попасть в нехорошую ситуацию. Влипнуть, если говорить точнее. Так?
– Но не попали же.
– Да, всё хорошо, что хорошо кончается. Это я виновата: попросила у вас то, чего просить не следовало.
– Я готов исполнить любое ваше желание.
– Действительно любое?
Жан кивнул.
– А как насчёт миллионов, о которых мы уже говорили?
– Скоро будут, – коротко ответил Жан.
– Не могу поверить в это…
– Я сказал, что деньги будут – значит, будут. Большие деньги. Миллионы. Дайте только срок.
– Я видела, как вольно вы обращаетесь с замками, и догадываюсь, как вам достанутся миллионы.
Маэстро улыбнулся, оставив последние слова без комментариев.
– Признаюсь вам, Жан, мне не нужны деньги сами по себе, я привыкла обходиться минимумом – лишь бы хватало на самое необходимое.
– Я обещал вам миллионы, потому меньше миллиона у меня не будет. Это принципиально.
– Но это же огромный риск!
– Согласен, без него дела не делаются.
– Вижу, что миллион вы действительно добудете. А может, всё же не надо миллиона? – глаза женщины загорелись от пришедшей в её голову мысли. – Пусть миллион останется на месте, а вы возьмёте только сто одиннадцать долларов и принесёте мне. Только сто одиннадцать долларов из миллиона! Это будет так романтично. И тогда я ваша на всю оставшуюся жизнь. Даю вам слово.
Маэстро смутился.
– Ну, говорите, сделаете это? – удивилась его молчанию женщина. – Что вы мнётесь? Ну, говорите!
– Понимаете, Эмма, я не уверен, что смогу отказаться от миллиона, когда он окажется в моих руках.
– Я так хочу! Я приказываю вам это! Вы же пообещали исполнить любое моё слово. Вот я и хочу, чтобы миллион остался лежать на своём месте, а вы возьмите лишь сто одиннадцать долларов. Ни больше, ни меньше. Я так хочу!
– Раз вы так приказываете, Эмма, так и сделаю. Даю вам слово…
+ + +
Объяснение с Питером и Фредом прошло даже легче, чем мог надеяться Жан. Поначалу он хотел соврать, придумать какую-нибудь выдуманную историю, но потом всё же рассказал правду.
Питер рассмеялся:
– Я видел твою подружку и вполне тебя понимаю, тем более, что сам в аналогичном положении. Я тебе говорил, что хочу жениться и начать жить без всяких выкрутас и конфликтов с законом. Но не могу заставить мытарствовать свою жену вместе с собой всю оставшуюся жизнь. Наверное, это будут долгие годы бедности и лишь когда-нибудь позже я длительным и упорным трудом приобрету какой-то относительный достаток. Мне нужны деньги на хороший дом, на собственное дело, чтобы я имел постоянный доход, и на всё прочее. Нам с тобой нужно провернуть такое дело. Мы сможем, я тебя знаю. Ты обязательно что-то придумаешь.
Приятели обменялись рукопожатием.
Объект они намечали уже раньше – им был центральный городской банк. В пятницу там скапливались весьма внушительные суммы. Питер стукнул кулаком по столу:
– Просто злость берёт от мысли, что они лежат там аж два дня без всякого движения и пользы. Давно пора умным людям прибрать их себе!
– Объект непростой, – заметил Маэстро. – Охраняется умно.
– Для тебя нет неразрешимых задач, – уверенно заявил Питер, – я ж тебя знаю. А ты у меня в долгу, не забывай. Пришлось немало потрудиться, чтобы вытащить тебя из тюряги. Ежели нужны надёжные ребята – доставлю хоть сотню. Потребуются какое-либо снаряжение, оборудование, инвентарь и прочее – всё предоставлю. Ты должен найти брешь в охранной системе банка, дабы мы могли хорошенько выпотрошить тамошние сейфы.
– Система сигнализации в банке практически безупречна, изъянов не нашёл, хотя усердно искал. К зданию не подберёшься. Особенно меня волнует внутренняя сигнализация, когторая включается сразу же после закрытия банка: все проходы пронизывают невидимые лучи лазеров. Едва кто там окажется, так наткнётся на них и поднимется тревога.
– Маэстро, не может быть, чтобы ты ничего не придумал. Ты же гений по этой части. Ну, сообрази чего-нибудь такое, совершенно невообразимое. Ты можешь. Ты всё можешь. Тебе только нужно пошевелить своими мозговыми извилинами. Такой хитроумной головы, как у тебя, ни у кого нет. Ты что-нибудь придумаешь.
– Видимо, на сей раз мне придётся признать своё поражение. Всё-таки я только человек, а там весь банк напичкан самой совершенной электроникой. Против техники не попрёшь. Извини, Питер, – уныло развёл руками Жан. – Давай поищем иной объект, более доступный. Этот нам не по зубам.
– Не верю, – не сдавался Питер, – этого не может быть. Никогда не было такого и никогда не будет Ты сможешь раскусить и этот орешек. Получишь половину от всей будущей добычи вне зависимости от того, сколько человек примет участие в деле. Вдохновляет тебя такой куш? Или желаешь ещё больше? Я знаю, у тебя должен возникнуть жгучий внутренний интерес, тогда твои мозги заработают в полную мощь.
– Насчёт интереса ты совершенно прав, – оживился Жан, глаза его загорелись внутренним огнём. – Интерес для меня значит очень много. О дележе мы ещё с тобой поговорим. Но прежде чем отказаться от данного объекта наших притязаний, ещё раз осмотрим его завтра, и потом уже решим окончательно. Мне нужны большие деньги, очень большие. А они находятся только там.
Одним визитом в банк дело не ограничилось: потом они сходили туда ещё четыре раза. Обнадёживающих результатов визиты не принесли. Пришлось идти снова. Для этого Маэстро с Питером неузнаваемо изменили свою внешность и совместно отправились в банк. На сей раз они пробыли в нём меньше обычного: Жан потерял терпение и решительно заявил приятелю:
– Хватит! Я признаю своё бессилие. Если хочешь, то объявляю об этом публично. – Первый раз в жизни Маэстро не смог найти более или менее удовлетворительный план грабежа объекта. – Я безмозглый кретин! Мне пора выходить на пенсию. Я просто сгораю со стыда. Как бы я хотел провалиться сквозь землю! Или пусть бы этот потолок обрушился и смял меня в лепёшку!
– Потолок тут крепкий, не упадёт, – саркастически хмыкнул Питер. – Так что лучше тебе уповать на люстру. Смотри, какая огромная! Весом не менее полутонны, сотня ламп, а цепи такие, что и океанский корабль в шторм удержат на месте.
Маэстро поднял голову, вглядываясь в невообразимо огромную люстру под самым потолком. Она словно бы заворожила его, заставив застыть на месте.
Люстра была метра три в диаметре и состояла из множества полукруглых матовых плафонов, за которыми прятались лампы. Эту чудовищную конструкцию держали на себе цепи, которые уходили в круглое отверстие потолка и крепились к чему-то невидимому отсюда на чердаке. Питер не выдержал и ткнул приятелю локтём:
– Что это ты уставился на люстру? Пойдём, а то ещё немного и все станут обращать на нас внимание.
– Пошли, – согласился Маэстро неожиданно бодрым тоном. Его лицо приняло привычное ироническое выражение. – Сейчас уже можно уходить, но скоро мы сюда вернёмся.
Питер моментально догадался:
– Ага, тебя что-то осенило! Давно бы так! И что это за идея? Не поделишься ею?
– Появилась не идея, я увидел только направление перспективной мысли. Образно говоря, свет в конце тоннеля, но ещё не сам выход из него. Детальная проработка ещё впереди… Помнишь, в предыдущий раз мы оказались в банке почти перед его закрытием и заметили, что в служебных помещениях уборщики проводят уборку примерно за час до закрытия банка для клиентов. Мне думается, сие нам определённо поможет.
– Чем именно?
– Погоди, узнаешь в своё время…
Подготовка шла свыше двух недель. Маэстро неоднократно повторял:
– Необходимо выверить, отработать каждую мелочь до тонкостей. Я уже восемь раз сидел в тюряге и больше туда попадать не намерен. Категорически!
И вот настала очередная пятница.
Жан пришёл в банк минут за сорок до его закрытия. Под его носом были приклеенные усы, на глазах очки в массивной оправе. В руках он нёс сделанный на заказ портфель, который казался самым обычным, но имел некую особенность, ибо был изготовлен известным мастером таких дел.
