Александр Абалихин
Бабочки на крутых ступенях

Чуть в стороне от самой высокой пирамиды возвышалась пирамида Луны. Вдалеке, в разных частях города, виднелись другие пирамиды с храмами на их вершинах, которые были посвящены другим Богам ацтеков. Все святилища на пирамидах были разукрашены в яркие цвета.

Справа от пирамиды Солнца стояли красивые дома знатных вельмож, а слева, за высокими белыми стенами, украшенными висячими садами и барельефами, виднелся огромный многоярусный роскошный дворец верховного жреца и правителя ацтеков Мотекусомы.

Китлалполь вместе с мужем не раз бывала во дворце правителя ацтеков и знала его план. В центре дворца располагался тронный зал вождя теночков – народа, населявшего Теночтитлан и другие вассальные города, среди которых был и Миштлиалтепетль. Вождь теночков Мотекусома одновременно был властителем всей страны ацтеков. Рядом с великолепным тронным залом находились просторные, богато украшенные комнаты, в которых проживали правитель народа аколуа из города Тескокоалтапетль, и властитель тепанеков из города Тлакопана, когда эти вожди-союзники посещали Теночтитлан. Неподалёку от дворца правителя, в красивых зданиях, жили его многочисленные жёны, наложницы и дети. Среди этих зданий располагались гостевые дворцы.

На дворцовой территории также располагался большой зверинец, в котором обитали ягуары, крокодилы, змеи и различные птицы. Каких только птиц там не было! Лишь самая красивая птица кетцаль не жила в зверинце. Эта прекрасная благородная птица погибала в неволе.

Китлалполь знала, что правители Теночтитлана, Тескокоалтепетля и Тлакопана заключили объединивший ацтеков Тройственный союз, который возглавил Мотекусома. Несауальпилли – правитель Тескокоалтапетля и Тотокиуацин – властитель Тлакопана не стремились к ведущей роли в Тройственном союзе, зная о суровом нраве верховного жреца и вождя ацтеков Мотекусомы и о его жажды власти.

Беглецы из Заоблачного города так залюбовались красотами главного города ацтеков, что не заметили, как, мимо них, через площадь, повалила толпа, состоявшая из простых людей и вельмож. Послышались гулкие звуки. По площади прошествовали музыканты, дудевшие в большие морские раковины.

– Куда все идут? – спросил Мекатли.

– Жители Теночтитлана направляются на стадион, который находится за пирамидой Солнца. Я слышу, как прохожие обсуждают предстоящую игру. Скоро начнётся игра в мяч – тлачтли, – определил Текалотль.

– Известно, что на стадион часто приходят знатные жители Теночтитлана и даже сам правитель ацтеков, – вспомнила Китлалполь.

– Тлачтли – захватывающая игра. Нам следует её посмотреть. Сидя на трибунах, мы отдохнём, а заодно поволнуемся за игроков, – сказал Текалотль.

– За кого же ты собираешься сегодня поволноваться? – спросила Китлалполь.

Текалотль спросил проходившего мимо них юношу:

– Кто сегодня состязается в тлачтли?

– Лучшие игроки Теночтитлана выйдут против сборной команды Тескоко, – ответил прохожий.

– Отлично! – воскликнул Текалотль. – На такой игре обязательно будет присутствовать Мотекусома. Вряд ли у меня может появиться лучшая возможность встретиться с правителем ацтеков. Мне обязательно надо побывать на игре. Но я не могу оставить вас в чужом городе. Так что на игру пойдём все вместе.

– Вот только хватит ли для нас места на трибунах? – засомневался Мекатли. – Смотрите, сколько людей решили посмотреть игру.

– В Теночтитлане большой стадион. Места хватит на всех, – уверил Текалотль.

– Наверно, игра в тлачли – дорогое удовольствие, – заметил Мекатоли.

– Я заплачу за вход на стадион, – пообещал Текалотль.

Глава 3. Игра

– Вообще-то, мне не нравится эта игра, – заявила Китлалполь.

– Почему? Ты мне никогда об этом не говорила, – удивился Текалотль.

– После игры капитана победившей команды в Теночтитлане приносят в жертву Богу Уицилопочтли. Тлачтли плохая игра. Хорошо, что в Заоблачном городе нет стадионов.

– Но ведь жертвоприношение совершается не тут же на игровом поле после игры, а на пирамиде Солнца. Нам совсем не обязательно наблюдать за этим действием.

– Всё равно, мне не хочется идти на игру, – заупрямилась Китлалполь.

– Неужели нельзя просто смотреть и наслаждаться игрой, не размышляя о том, что случится после её окончания? – пожал плечами Текалотль. – Я должен пойти на игру. Там я встречу Мотекусому и смогу с ним переговорить. К тому же, я не собираюсь оставлять тебя и наших спутников ни на мгновение. Поэтому тебе придётся пойти со мной на стадион, – сказал Текалотль.

– Надо подумать, – нахмурившись, сказала Китлалполь.

– Да что думать! – воскликнул Мекатли. – Если бы мне когда-нибудь раньше предложили, хоть краешком глаза взглянуть на игру, я был бы счастлив!

– Мекатли, мы все пойдём сегодня на стадион. Думаю, Китлалполь тоже согласится, – сказал Текалотль.

– Я не могу поверить, что я, рабыня, увижу игру в тлачтли! – с восторгом произнесла Оцетлана.

– Следует поспешить. Нам надо успеть сходить на рынок и купить новую одежду, а то наша в пути испачкалась и порвалась. К тому же, Оцетлана и Мекатли одеты слишком просто. Надо будет купить красивые накидки и плащи, – решил Текалотль. – Китлалполь отдала свой золотой браслет рыбакам, чтобы они доставили нас в Теночтитлан. Теперь пришла моя очередь заплатить за новую одежду.

– Как ты великодушен, Текалотль! – воскликнул Мекатли. – Не верю своим ушам! Неужели ты решил так позаботиться о простом слуге и рабыне?

– Я забочусь не о простом слуге и рабыне, а о своих верных спутниках: прекрасной Оцетлане и беглом рабе – мужественном Мекатли, – сказал Текалотль.

– Только, пожалуйста, не произноси слова беглый раб слишком громко, и не издевайся надо мной, говоря, что я мужественный, – попросил Мекатли.

Текалотль спросил прохожего – высокого человека в пёстрой накидке:

– Скоро ли начнётся игра?

– Вечером, как только солнце скроется за горами, но ещё будет светло, – ответил высокий человек.

Текалотль позвал своих спутников:

– Идёмте на рынок!

На огромном рынке, где торговые ряды были оборудованы навесами, покрытыми тростником, удалось купить одежду для всех. Текалотль снял с шеи тяжёлую золотую цепь, и за неё получил от торговца красивую одежду. Текалотль взял себе фиолетовую тунику с короткими рукавами и красивый зелёный плащ, украшенный золотистым орнаментом с изображением двух парящих орлов. Для Китлалполь он приобрёл куэйтль – юбку её любимого синего цвета, усеянную золотистыми звёздочками, а также розовую сорочку – уипиль, разрисованную маленькими серебристыми морскими раковинами. Не забыл Текалотль взять для своей жены и кечкемитль – ромбовидную золотистую пелерину.

Оцетлане Текалотль подарил простые одноцветные зелёные уипиль и куэйтль. Однако, качество ткани, из которого они были сшиты, должны были указывать на знатное происхождение девушки. Мекатли, кроме простой серой туники и набедренной повязки получил в подарок красивый фиолетовый плащ. Кроме того, Текалотль приобрёл для себя и своих спутников удобные кожаные сандалии.

Покинув рынок, они направились на берег озера Тескоко. В прибрежных зарослях они переоделись в новую одежду.

Текалотль немного подумал и решил забрать у Мекатли нож, который тому, по распоряжению Китлалполь, ещё в Заоблачном городе, выдала Оцетлана.

– Думаю, мне нож понадобится скорее, чем тебе, Мекатли, – сказал Текалотль.

Мекатли беспрекословно передал нож наместнику.

– Полагаешь, тебе может грозить серьёзная опасность? – заволновалась Китлалполь.

– Надеюсь, всё будет хорошо. Я вооружился ножом на всякий случай, – успокоил жену Текалотль и повёл своих спутников к стадиону.

За вход на трибуну он заплатил сорок бобов какао, после чего серый мешочек, висевший у него на поясе, опустел. За такую плату гости столицы смогли выбрать себе удобные места.

Усевшись на мягкие подушки, положенные на каменную скамью, они осмотрелись. В той части трибуны, где они разместились, людей было мало. Неподалёку от них находилась беседка, увитая плющом и украшенная яркими цветами и разноцветными перьями. Большинство зрителей заняли менее удобные места на двух трибунах, расположенных друг против друга. Внизу, между длинными трибунами, располагалась выложенная ровными каменными плитами прямоугольная площадка, размеченная белыми линиями. По дальним краям вытянутой площадки находились оштукатуренные стены, в которые на большой высоте были вмурованы каменные кольца с небольшими отверстиями.

В этот день на стадионе было много гостей из города Тескоко. От жителей Теночтитлана их отличала простая одежда – гости были в серых или белых накидках.

Зрители готовились к игре, делая ставки на победу своих команд. Люди ставили на кон украшения, еду и одежду. Богачи делали ставки на дома и участки земли. Бедняки, порой, ставили на кон свою свободу. После каждой игры в мяч многие простолюдины, проигравшие пари, становились рабами.

– Для чего нужны эти кольца, похожие на круглые оттопыренные уши, выступающие из стен? – спросил Мекатли.

– Игроки должны забросить в них каучуковый мяч. Согласно правилам игроки могут бить по мячу всеми частями тела, кроме головы и рук. Только не задавай во всеуслышание дурацкие вопросы. Иначе все поймут, что ты на этой трибуне случайный человек, и это может плохо закончиться и для тебя, и для всех нас, – шёпотом ответил Текалотль.

Тут почти все зрители распростёрлись ниц на каменных скамьях. Наступила тишина. Текаклотль успел стукнуть по спине Мекатли и тот улёгся животом на каменное сиденье. Оцетлана также поспешно легла ничком на скамью.

Китлалполь поняла причину происходящего. Четыре раба внесли на их трибуну богато украшенный разноцветными цветами и перьями золотистый паланкин, в котором находился Мотекусома. Простые люди не имели права лицезреть правителя ацтеков, и потому все зрители, кроме нескольких вельмож, остались сидеть на своих местах. Громкими криками и взмахами рук знатные ацтеки приветствовали правителя ацтеков. Китлалполь и её супруг наблюдали за происходящим – они имели право смотреть на Мотекусому.

Рабы поставили паланкин перед беседкой. Поддерживаемый под руки стражниками, Мотекусома величественной поступью сошёл на трибуну. В правой руке он держал бронзовый жезл.

Мотекусома был статен и высок. Под одеждой угадывались его крепкие мускулы. Недаром о нём рассказывали, будто в юные годы, в первых своих четырёх сражениях с врагами, Мотекусома пленил восемнадцать вражеских воинов.

Правитель ацтеков был одет в синюю тунику с красными узорами, доходившую ему до пят. На его широкие плечи поверх туники был наброшен пурпурный плащ с изображением двух серебристых змей, украшенный множеством разноцветными перьев. Золотые браслеты на руках и ногах правителя ацтеков были инкрустированы изумрудами и сапфирами. Тяжёлые золотые сандалии Мотекусомы украшали крупные розовые и чёрные жемчужины. На его голове, под лучами заходящего солнца, сияла украшенная красными, зелёными и синими перьями высокая золотая корона с вкраплёнными в неё драгоценными камнями. Для того чтобы зрители могли занять свои места и посмотреть игру, однако, при этом, не лицезреть своего правителя, Мотекусома зашёл в расположенную на трибуне беседку, которая была увита зеленью и украшена сиреневыми и алыми цветами и бирюзовыми, алыми и зелёными перьями. Правитель ацтеков скрылся глубине беседки и стал невидим для зрителей, хотя сам мог следить за игрой через проём в виде арки. Беседку окружили семь воинов-ягуаров и семь воинов-орлов. Это была личная охрана Мотекусомы.

Вскоре рабы подняли на трибуну два паланкина, которые были намного меньше и не столь красивы и изящны, как паланкин Мотекусомы. Из одного паланкина вышел рослый широкоплечий человек с внимательным взглядом и глубокими морщинами на лбу, а из других закрытых носилок, кряхтя, выбрался невысокий грузный человек. Их одеяния отличались от одежды и украшений Мотекусомы. У них не было золотых браслетов и сандалий. На голове широкоплечего вельможи, облачённого в синюю тунику и фиолетовый плащ с изображением большой белой раковины на спине, красовалась небольшая изящная золотая корона, украшенная бирюзой и синими перьями. Голову грузного низкорослого знатного человека венчала золотая корона с чёрными перьями, инкрустированная нефритовыми камнями и чёрным жемчугом. Чёрная туника и чёрный плащ с вышитыми на нём белыми человеческими черепами придавали грузному знатному ацтеку мрачный вид. Вельможи зашли в беседку, в которой уже находился Мотекусома.

– Кто это такие? – спросила у мужа Китлалполь.

Текалотль не успел ответить, как Китлалполь попросила:

– Хотя постой, не говори.... Сейчас я сама угадаю. Рослый и стройный тлатаони в фиолетовом плаще – жрец Бога Тлалока, а низкорослый полноватый человек в чёрном плаще – жрец Бога Тецкатлипоки. Верно?

– Не угадала. Это вожди народов аколуа и тепанеков. Они союзники теночков. Высокий вельможа в фиолетовом плаще – это Несауальпилли – вождь народа аколуа из Тескокоалтепетля, а грузный человек в чёрном плаще – это Тотокиуацин – вождь тепанеков из города Тлакопана. Впрочем, они оба не только вожди, но и верховные жрецы этих народов, входящих в Тройственный союз ацтеков, – поведал Текалотль.

– Видно, Мотекусома уважает этих вельмож, если позволил им зайти в свою беседку, – заметила Оцетлана.

– Да. Вожди народа аколуа и тепанеков пользуются особым расположением Мотекусомы. Впрочем, Тотокиуацин, как и его народ, не играет важной роли в Тройственном союзе. Однако он всегда следует указаниям Мотекусомы и угождает ему во всём. А вот Несауальпилли незаурядная личность. Он правит богатым краем Тескоко, столица которого Тескокоалтепетль лишь немного уступает силе и богатству Теночтитлана. Несауальпилли, сын Несауалькойотля, – мудрый правитель.

– Он сын того самого Несауалькойотля, который был не только правителем Тескоко, но и великим поэтом? Я читала его поэмы, – вспомнила Китлалполь.

– Отец Несауальпилли известен не только своими стихами, но и тем, что собрал обширную библиотеку, создал училище искусств и музыки, а главное – издал закон, который запрещает человеческие жертвоприношения. И ещё он написал труд, в котором указывает, что всё сущее создал один творец – Бог по имени Тлоке Науаке, – поведал Текалотль.

В это время Яотль, начальник стражи Мотекусомы, возвестил, что все правители зашли в беседку, и павшие ниц зрители стали вставать и снова рассаживаться на трибунах. Оцетлана с Мекатли снова села рядом с Китлалполь и Текалотлем.

– Под стать Несауалькойотлю его сын Несауальпилли – нынешний правитель Тескоко. Он продолжил дело своего отца и утвердил на своей земле веру в Тлоке Науаке. Так что, в вопросах веры правители Теночтитлана и Тескоко расходятся. Несауальпилли покровительствует искусствам и сам пишет философские труды. В Тескокоалтепетле он создал совет по музыке, устроил несколько наблюдательных площадок, чтобы следить за Солнцем, Луной и звёздами. А ещё говорят, будто он сведущ в магии и обладает даром предвидения, – рассказал Текалотль.

– Он умеет предсказывать события? – удивилась Китлалполь.

– Так говорят, – сказал Текалотль.

– Что же связывает теночков и тепанеков с народом аколуа, если они верят в разных Богов?

– Мотекусома понимает, что не всегда следует навязывать другим народам свою веру. Ему нужна поддержка сильной армии народа аколуа. Ведь теночкам намного выгоднее, чтобы этот многочисленный народ был его союзником, а не противником. Мотекусома уже нашёл врагов в лице тласкальтеков.

Услышав эти слова, Китлалполь тяжело вздохнула.

– Прости, милая, я не хотел тебе напоминать о грядущей войне.

Тут Китлалполь насторожилась и кивнула в сторону беседки, из которой доносился приглушённый разговор. Текалотль понял её и стал присушиваться. Однако до него доносились лишь обрывки фраз. Китлалполь, обладавшая острым слухом, слышала неторопливый разговор, который вели между собой властители.

– Итак, Несауальпилли, ты предсказываешь приход на наши земли чужеземцев и истребление ацтеков? – спросил один из правителей густым хрипловатым голосом.

– К сожалению, это так, великий Мотекусома! Скоро из-за моря придут воинственные чужеземцы, и государство ацтеков падёт! – сказал Несауальпилли.

– Говори тише! Посторонние не должны слышать подобные речи. Народу не следует это знать. Он должен верить только тому, что ему говорят жрецы и вожди, – осуждающим тоном произнёс Мотекусома.

– Не беспокойся, Мотекусома. У воинов, охраняющих нас, уши залеплены воском. Даже начальник стражи уже заткнул уши, – бодрым голосом произнёс Несауальпилли.

– Нас могут услышать не только стражники. На этой трибуне сидят знатные ацтеки. Слишком невероятно и ужасно, что неведомые чужеземцы могут погубить великое государство ацтеков, которое создавали наши предки. Я хочу верить, что страна ацтеков будет существовать вечно, – заявил Мотекусома.

– Верить никому не запрещено. Это даже поощряется жрецами, – сказал Несауальпилли.

– Ты сведущ в магии, сын Несауалькойотля, поэтому я могу тебе поверить. Однако это плохое предсказание, и я не хочу его обсуждать. Я собираюсь сегодня развлечься и собираюсь заключить с тобой пари, что команда Теночтитлана сегодня победит игроков из твоего города Тескоко, – сказал Мотекусома. – Я собираюсь поставить на кон островок с моим небольшим загородным дворцом на севере озера Тескоко. Кроме того, по моей примете, до сих пор правым всегда оказывался тот, чья команда выиграла игру. Значит, сразу после окончания игры мы узнаем, кто из нас прав.

– Я не могу поставить на кон острова, которых у моего народа нет, или землю, которой у аколуа не так много, как у теночков, но я могу подарить тебе собрание своих новых стихов, великий Мотекусома, если команда Теночтитлана сегодня одолеет моих игроков.

– Что ж, я люблю читать твои стихи. Я согласен, – ответил правитель ацтеков.

– Но я удивлён. Мотекусома, оказывается, ты веришь в свои приметы, – сказал Несауальпилли. – Возможно, тогда ты поверишь и моим предсказаниям. Похоже, пора поведать тебе, великий правитель ацтеков, что мне стало известно после проведения магических обрядов.

– Как я слышал, Несауальпилли во время своих обрядов обращается к своему Богу Тлоке Науаке с просьбой показать будущее. Разве единый Бог может предсказывать будущее? Я всегда считал, что способность узреть будущее и услышать пророчества доступно лишь достойным жрецам, полностью посвятившим себя служению одному из великих Богов ацтеков и верующих в существование множества Богов, а не единого Бога. Признание существования Тлоке Науаке – это кощунство! Ведь Несауальпилли ошибается, когда говорит, что верит в одного Бога. Не так ли, Мотекусома? – заискивающим тонким голосом спросил Тотокиуацин.

– Не будь простаком, мой друг, – в голосе Мотекусомы послышалась насмешка. – Несауальпилли вовсе не верит в придуманного его отцом Бога Тлоке Науаке. Несауалькойотль сделал это в силу ряда обстоятельств.

– Как такое возможно? – удивился правитель Тлакопана. – Я в этом сильно сомневаюсь.

– Я развею твои сомнения, Тотокиуацин, – послышался голос Несауальпилли. – Я беседовал со своим отцом перед его смертью. Он, на самом деле, придумал Тлоке Науаке. Это было им сделано в силу необходимости. В Тескокоалтепетле пришло время ограничить жертвоприношения людей Богам. После долгих размышлений мой отец написал философский труд, который впоследствии лёг в основу новой веры.

– И лишь руководствуясь своими мыслями, твой отец попрал многовековые устои и веру ацтеков! – в голосе Тотокиуацина слышалось искреннее негодование.

– Несауалькойотль спас город Тескоко и народ аколуа. Слишком частые массовые жертвоприношения привели к тому, что численность молодых крепких мужчин и здоровых красивых девушек неуклонно снижалась. А Тескоко и всему нашему Союзу нужны были сильные воины и крепкие здоровые земледельцы, – сказал Несауальпилли. – К тому же, как это не кажется странным, но Тлоке Науаке, которого придумал мой отец, иногда действительно помогает мне и народу Тескоко. Наши молитвы, похоже, достигают его ушей. Порой мне кажется, что мой отец вовсе не придумал единого Бога, как сам мне сказал перед смертью. Возможно, я просто не совсем верно понял предсмертные слова своего отца. Может быть, Несауакойотль имел в виду, что придумал только имя творцу всего сущего, а сам единый Бог существовал всегда.

– Мне кажется, что твой отец, Несауальпилли, пошёл по неправильному пути. Проще было немного изменить порядок жертвоприношений, не касаясь веры предков. У нас в Теночтитлане и в наших вассальных городах жрецы теперь стали чаще приносить в жертву Богам пленников и злодеев, а не красивых девушек и воинов, – сказал Мотекусома.

– Но ведь до сих пор многие ацтеки Теночтитлана, Тлакопана, Миштлиалтепетля и других городов с радостью ложатся на жертвенные камни, полагая, будто совершают поступок, угодный Богам и народу ацтеков, что совершенно не соответствует истине, – сказал Несауальпилли.

– Как ты только можешь произносить такие слова, Несауальпилли? Тебя покарают Боги! – воскликнул Тотокиуацин.

– Ещё скажи, толстяк, что вы и меня скоро принесёте им в жертву, – рассмеялся Несауальпилли.

– Ты же знаешь, что это невозможно. На твою защиту поднимется весь народ аколуа. А в Тескоко действительно мощное войско и преданный своему правителю народ, – в голосе Мотекусомы послышались нотки сожаления.

– Но как твой отец мог обмануть свой народ?! – продолжал возмущаться Тотокиуацин.

– А разве твои предки, Тотокиуацин, и предки Мотекусомы не приняли чужую веру с изрядным количеством Богов? Ведь вера ацтеков, пришедших с северных равнин на озеро Тескоко, была иной. Однако жрецы с готовностью приняли веру тольтеков, а те, в свою очередь переняли веру у народа майя. А ведь когда-то жрецы майя также придумали своих Богов.

– Да что он такое несёт! Останови его, Мотекусома! – воззвал к правителю ацтеков Тотокиуацин.

– Пусть говорит. Главное, чтобы нас не услышали посторонние уши. Ведь Тескоко помогает нам во время войн, и совсем скоро нам снова понадобится его помощь. Впереди поход на Тласкалу, – сказал Мотекусома.

Услышав о готовящемся походе на Тласкалу, Китлалполь вздрогнула. Текалотль удивлённо взглянул на неё и тихо спросил:

– Что с тобой?

Китлалполь не ответила мужу. Она продолжала прислушиваться к беседе правителей.

– Чем ты, Несауальпилли, докажешь, будто Кукулькан, как его называли майя, или Кетцалькоатль, как его называем мы, был придуман? – спросил Тотокиуацин.

– Возможно, его не придумали. Просто это был мудрый и добрый человек или неведомое разумное существо. Однако вы знаете, как со временем изменилось отношение ацтеков к Кетцалькоатлю. Разве раньше ему приносились человеческие жертвы? Ведь лишь относительно недавно число жертвоприношений Кетцалькоатлю и другим Богам стало расти. Когда стало не хватать своих людей, тысячи пленников легли под жертвенные ножи жрецов ацтеков, с сотен людей была живьём содрана кожа, которую потом жрецы надевали на себя и плясали вокруг костров, в которых сжигали живых людей. А сколько детей и девушек было утоплено в священных сенотах! Сколько детских голов разбито о каменные ступени пирамид! А ведь эти обряды появились не так давно. Несколько десятилетий назад жрецы ацтеков объявили, что увеличение числа жертв угодно Богам, – с жаром говорил Несауальпилли.

– И, тем не менее, Теночтитлан процветает. Тебе не кажется это странным? – спросил Мотекусома. – А знаешь, Несауальпилли, отчего Теночтитлан стал великим городом, и в нём, несмотря на многочисленные человеческие жертвоприношения, растёт население?

– Наверно, теперь жрецы стали убивать больше пленников, а не своих людей, – ответил правитель Тескоко.

– Нет. Самое главное в жертвоприношениях – страх. Он требуется для укрепления государства, – сказал Мотекусома. – Ведь не все люди покорны, словно наши домашние собаки с вечно печальными глазами, мясо которых мы едим. Ты же видел глаза собак, Несауальпилли! Большинство ацтеков с такими же затравленными глазами участвуют в жестоком представлении, которое мы, жрецы, называем верой во всемогущих Богов. Впрочем, в последнее время, не все ацтеки с радостью ложатся под жертвенные ножи. Они видят, как жертвы перед смертью корчатся в муках, и им не хочется переживать подобные жуткие ощущения.

– Ты так говоришь, великий правитель, мне становится не по себе. Неужели и ты, Верховный жрец, не веришь в наших Богов? – голос Тотокиуацина дрогнул.

– Я стараюсь верить в существование наших Богов. Я хочу верить, что Кетцалькоатль приходил на землю. Я надеюсь, что Пернатый Змей вернётся, – спокойно произнёс Мотекусома. – В то же время, я знаю, что человеческие жертвы вовсе не обязательны. Но сейчас они нужны.

– Ты довольно странно рассуждаешь, – заметил Несауальпилли.

– Я рассуждаю логично, а не странно. Я же сказал, что главное – это страх. Он сплачивает народ. Именно страх позволяет народу ацтеков стать великим народом. Великому государству нужны страх и вера! – уверенно произнёс Мотекусома.

– Но если ты надеешься, что Пернатый Змей вернётся, не боишься ли ты, что он спросит с тебя за жертвоприношения? Разве это не кощунство – приносить людей в жертву Кетцалькоатлю, который сам выступал против этого? – изумился Несауальпилли.

– Надеюсь, к тому времени меня уже не будет на земле, – в голосе Мотекусомы послышалась насмешка.

– А если я скажу, что Кетцалькоатль скоро вернётся и покарает народ ацтеков за их грехи, ты поверишь? Ведь скоро будут уничтожены наши храмы, города будут лежать в руинах, а ацтеки во множестве будут истреблены и число погибших ацтеков превысит все мыслимые пределы? А затем на нашей земле установится иная вера, и ацтеки не будут поклоняться Великим Богам, – сказал Несауальпилли.

– Ты шутишь или же, на самом деле, предвидишь это? – с тревогой спросил Мотекусома.

– Я видел близкое будущее. Я видел возвращение бородатого белого Бога, похожего на Пернатого Змея, который ведёт за собой множество белых Богов, истребляющих наших воинов огнём, вырывающимся из посохов, которые они держат в руках. Когда они придут, неисчислимые бедствия обрушатся на земли ацтеков. Я видел, как они соединялись воедино со страшными разъярёнными животными, которые могут нестись по земле быстрее ветра. Вот что я видел! Ты, великий Мотекусома, решил, что исход предстоящей сегодня игры в тлачтли решит судьбу твоего народа. Что ж, возможно ты в это веришь и надеешься на чудо, однако…

– Не смей больше произносить ни слова! – Мотекусома прервал правителя Тескоко. – Да, я суеверен, однако постараюсь укрепиться в истинной вере ацтеков. Я буду молиться нашим Богам. Надеюсь, что мои молитвы дойдут до них, и твоё страшное предсказание не исполнится. Я буду молить Уицилопочтли и Тецкатлипоки, чтобы команда Теночтитлана сегодня победила, и Боги сохранили империю ацтеков. Сегодняшняя игра покажет, кто из нас прав, Несауальпилли. Вот увидишь, команда Теночтитлана одолеет твоих игроков!

– Честно говоря, я не тщеславен и сегодня не желаю победы команды моего города по двум причинам, – сказал Несауальпилли.

– По каким же? – поинтересовался Тотокиуацин.

– Я тоже заразился от Мотекусомы суеверными представлениями о значимости результата игры в тлачтли, – сказал Несауальпилли. – Если им следовать, то мои страшные видения о гибели страны ацтеков должна подтвердить сегодняшняя победа команды Тескокоалтепетля над Теночтитланом. А ведь я желаю только добра народу Теночтитлана и всем ацтекам. Вторая причина состоит в том, что капитан команды-победительницы, по закону теночков, должен быть принесён в жертву Богу Уицилопочтли. А ведь у нас в Тескоко ныне иные законы, и я уважаю капитана нашей лучшей команды и не желаю его смерти. Я буду рад, если команда из Тескокоалтепетля сегодня проиграет. Вообще-то, странный у вас, теночков, обычай. Так в скором времени вы полностью истребите всех умелых игроков в тлачтли и самых сильных воинов.

– Всех мы не уничтожим, – уверил Мотекусома. – Но ведь я говорил, что ацтекам необходим страх.

– Страх нужен и для просвещённых и мыслящих людей? – грустно произнёс Несауальпилли.

– Да. Для просвещённых и мыслящих нужен страх. Вот только из просвещённых и мыслящих ацтеков получаются плохие воины и земледельцы. На просвещённых людей не стоит опираться, уважаемый Несауальпилли. А что касается остальной части населения, то среди малообразованных людей следует воспитывать чувство покорности власти и одновременно – ощущение восторга перед всесильными Богами. Такие ацтеки должны с радостью ложиться на жертвенные камни, зная, что тем самым они угождают Богам и своей кровью помогают продлевать существование всего сущего. Их родственники будут всю жизнь гордиться теми, кто с радостью пошёл на самопожертвование, – сказал Мотекусома.

– Нет ли здесь противоречия, правитель? Ведь в жертву приносят и лучших ацтеков – воинов, красивых девушек, выдающихся игроков в тлачтли, и худших – воров, убийц, а также тех, кто не дорог ацтекам – пленников из числа чужеземцев и рабов. Я слышал, что раньше лучших ацтеков не приносили в жертву Богам.

– Видишь ли, времена меняются. К тому же лучшие воины и игроки в тлачтли вполне могут оказаться опасными претендентами на власть. Ты не задумывался над этим? А ведь и ты, и я, и Тотокиуацин, уже не молоды, и нас могут сменить сильные и смелые воины или удачливые игроки в тлачтли – любимцы толпы.

– Не знаю, отчего возникают у тебя такие опасения, Мотекусома, но народ Тескоко меня любит, и мои воины и игроки в тлачтли меня не предадут.

– Не зарекайся, сын Несауалькойотля! Предать тебя может народ, как до твоей смерти, так и после, – сказал Мотекусома.

В это время послышались гулкие протяжные звуки, толпа на трибунах взревела, и Китлалполь перестала слышать голоса правителей.

– Что это за странные звуки? Так звучат морские раковины, когда жрецы собираются приносить жертву Тлалоку, – заволновался Мекатли.

– Это судьи дуют в большие морские раковины, возвещая о начале игры. Сейчас на поле выйдут команды, – сказал Текалотль.

Действительно, из прохода между трибунами, с противоположных сторон, на поле вышли игроки и выстроились у стен под кольцами напротив друг друга. В каждой команде было по семь человек.

Китлалполь залюбовалась стройными молодыми игроками с мощными мускулами, заметно выделявшимися из-под налокотников и наколенников, изготовленных из тканей, пропитанных смолой. На них были широкие пояса, обхватывающие торс, и повязки на бёдрах. У игроков команды, стоявшей справа от беседки, в которой расположились правитель ацтеков и вожди союзников, пояса и набедренные повязки были синего цвета. У игроков команды, выстроившейся напротив них, пояса и повязки были пурпурными. Волосы на голове у игроков были подвязаны в пучок. Лишь у капитанов команд на головах были повязки.