Александр Яковлев
Живая святая православного джихада
– Я помогу, – неожиданно раздался женский голос.
Сестра Наталья присела рядом с раненым и положила голову солдата себе между коленей. Поглаживая его лоб, она сказала:
– С Богом!
Дима сложил руки в замок и резко надавил на грудь парня.
– Слава Тебе, Господи Иисусе Христе, Сын единородный безначального Отца, – произнесла женщина.
Медик проводил ритмичные компрессии, а Денис сжал ладонь раненого, словно стараясь удержать его среди живых.
– Едино исцеляй всякий недуг и всякую язву в людях, яко помиловал меня, грешную, и избавил меня от болезни моей, не попустив ей развиться и умертвить меня по грехам моим.
Сделав тридцать нажатий, Дима остановился. Наталья запрокинула голову раненого и наклонилась к нему. Прервав молитву, она зажала его нос и дважды вдохнула воздух в торчащую трубку.
– Даруй мне отныне, Владыка, силу твердо творить волю Твою во спасение души моей окаянной и во славу Твою с безначальным Твоим Отцом и единосущным Твоим Духом ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Когда Наталья произнесла последние слова молитвы, Дантист прекратил компрессии. Невеста собралась снова сделать искусственное дыхание, но раненый задергался и с хриплым кашлем выплюнул из горла трубку. Пластик ударил женщину по лицу, и она заморгала. Дима взял парня за руку и проверил пульс. Подержав несколько секунд запястье, он поднял свою рацию и устало сказал:
– Нужна эвакуация. Один тяжелый трехсотый.
Денис его почти не слышал. Военкор продолжал сжимать ладонь раненого, который слабыми пальцами держался за него и за жизнь.
Солдата погрузили в БМП, машина быстро развернулась и уехала. Денис несколько секунд смотрел вслед, а затем протянул руки к висящей на груди камере, чтобы запечатлеть этот момент. Но вместо ровного аккуратного объектива пальцы нащупали вмятины и зазубрины.
Денис громко выругался, глядя на разбитую камеру. В горячке он совсем не заметил, что и когда произошло с его инструментом. Дрожащей рукой военкор вытащил и осмотрел карту памяти. Не найдя повреждений, он вставил ее обратно и убрал сломанную технику в рюкзак.
Понурив голову, Денис шел к добровольцам, осматривающим захваченный опорник. Он уже давно привык прятаться от суровой реальности за видоискателем камеры, быть отстраненным наблюдателем, пропускать чужую боль через линзы объектива и не принимать ее близко к сердцу. Сейчас же он чувствовал себя моллюском, потерявшим свою раковину. Мягким, податливым и абсолютно беззащитным.
– А где аппарат? – удивленно спросил Семен.
Военкор покачал головой. Смартфон остался в пункте временной дислокации. В рюкзаке еще лежала маленькая экшен-камера, и он подумывал использовать ее.
– Сам цел? – уточнил доброволец.
Денис кивнул, сбросил с плеча сумку и начал в ней рыться. Один из солдат подошел к Бороде и, что-то тихо сказав, увел с собой. Военкор, не желая пропустить что-то важное, отправился следом за ними. Вскоре они подошли ко входу в блиндаж. Там корреспондент увидел Невесту, прислонившуюся к стене окопа, и двоих солдат, допрашивающих стоявшего на коленях пленного.
– Еще раз: из какой части, в каком звании? – спрашивал один из добровольцев.
– Я водитель из 27-й теробороны! Меня забыли забрать, клянусь вам! – чуть не плача, причитал широколицый мужчина с растрепанными русыми волосами.
– Какой водитель? Ты отстреливался, пока тебя не оглушило!
– Не убивайте меня, пожалуйста! Я сделаю все, что скажете! Могу интервью дать, что угодно расскажу!
– Правду говори! Сколько человек в нычках у дороги? Какие маршруты у снабжения?
– Я просто водитель, вы меня обменять сможете на кого-то из своих…
По щекам пленного текли слезы. Пытаясь поймать взгляды бойцов, он постоянно крутил головой.
– Пожалуйста! Пожа-а-алуйста! – мужчина посмотрел в глаза Денису и принялся просить, растягивая слова. Военкор почувствовал себя не в своей тарелке.
– Птичкам внимание, – проговорил в рацию Борода, – возвращайтесь на базу, меняйте батарейки и снова к нам.
– Принято, – прошипело из динамика. Солдаты, державшие пленного, сделали несколько шагов назад.
– Напомни-ка мне свое имя-фамилию, – велела пленному сестра Наталья.
– Потупа Николай Петрович, – глядя ей в глаза, с надеждой ответил тот.
– Меня зовут Елена Никифорова, – спокойным голосом произнесла женщина. – Передай своим хозяевам в аду, что это я тебя туда отправила.
Она подняла автомат и выстрелила парню в лицо. Тело пленного завалилось набок.
Борода плюнул на труп и спросил:
– Окапываемся?
Наталья кивнула:
– Скоро по нам полетит.
Денис застыл, шокированный увиденным. Его поразило, как совершенно по-будничному разыгралась сцена смерти безоружного человека. Раньше убийства пленных он наблюдал только на видео, а сейчас еще теплое тело лежало буквально в паре метров от него.
Один из добровольцев положил ему руку на плечо и мягко, но настойчиво повлек за собой. Не успели они пройти и два десятка шагов, как раздался пронзительный свист.
За свистом последовал грохот, земля под ногами Дениса затряслась, и военкор упал. Он не пытался осмыслить происходящее и, просто поддавшись инстинктам, забился в ближайшую щель. Ему повезло, и рядом, в стенке окопа, оказалась ниша. До этого он уже бывал под артобстрелом, но пережидал его в бомбоубежище, а не прятался в сырой яме.
Казалось, что по ним били несколько часов. Грунт постоянно осыпался со стен, обещая похоронить спрятавшихся солдат заживо. Денис подумал, что, должно быть, именно так чувствует себя насекомое, когда рядом с ним хлопают по полу тапкой.
Внезапно среди грома снарядов раздался женский голос. Денис сразу узнал Наталью.
– Спаси, Господи, людей твоих и благослови достояние Твое, победу над супротивниками даруй нам…
С каждый ударом военкор все сильнее сжимался от страха и ощущения собственной беспомощности.
–…и силою креста Твоего сохрани нас от всех покушений вражеских, да не смогут они причинить нам вреда…
Наконец интенсивность обстрела снизилась, как будто противник истратил весь боезапас или начал перемещаться, прячась от ответного удара.
–…потому что Твое есть царство, и сила, и слава, во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Денис выбрался из своего убежища и быстрыми перебежками двинулся на голос. Взрывы стихли. Молитва закончилась. В оглушающей тишине собственное хриплое дыхание звучало невероятно громко.
– Сейчас попрут, – раздался голос Бороды.
Денис обернулся и увидел, как тот вылезает из такой же ниши в стене, как та, в которой он сам пережидал налет. Из блиндажа выбежали несколько солдат и начали занимать позиции для обороны.
– Держись меня, только под руку не лезь, – сказал доброволец. Военкор кивнул и, сделав пару шагов назад, наткнулся на тело убитого пленного. Он упал бы, если бы его не схватила за руку появившаяся из блиндажа Невеста.
– Осторожно, – мимоходом обронила женщина и тут же исчезла за углом траншеи. Остался только ее голос в рации Семена, раздающий команды и распределяющий позиции.
Доброволец что-то ответил по рации и перебежал к краю окопа. Денис последовал за ним, не понимая, что ему делать.
– Это лезут те, кто сидел отсюда и до дороги, – пояснил Борода. Откуда-то слева застучал пулемет. Через пару секунд его поддержали автоматным огнем справа. Захлопали гранаты, с каждой секундой стрельба становилась интенсивнее.
Военкор лихорадочно рылся в рюкзаке, пытаясь найти экшен-камеру. Мысли путались, руки не слушались. Однако, попав в эпицентр событий, Денис хотел записать на видео все происходящее. Он понимал, какое мощное чувство сопереживания и вовлеченности может дать ролик, снятый прямо во время боя.
Наконец пальцы нащупали маленькую коробочку камеры на дне сумки. Он не помнил, заряжал ли ее перед командировкой. Денис успел только нажать на REC, как над его головой что-то пролетело. Последовавшая за этим секунда тянулась раз в десять дольше обычного. В нее уложился прыжок Семена, толкнувшего военкора на землю и закрывшего собой, взрыв залетевшей в окоп гранаты и два силуэта, появившихся у траншеи и спрыгнувших вниз.
Чужие солдаты, похоже, решили, что Денис и Борода мертвы. АК-74 добровольца оказался зажат между хозяином и военкором. Денис действовал не думая. Он просто навел ствол автомата на противника и нажал на спусковой крючок.
