Александр Владимирович Хвостов
Умерла – так умерла
Впрочем, я слегка оговорился: до того, как попасть сюда, я некоторое время погостил у одного своего школьного друга. Он давно вдовец, дочь своей семьёй живёт, так что мы бы никого не потеснили. И вот, выпивая помаленьку, я поведал ему и про Ваню, и про наше житьё-бытьё… И, будто бы между прочим, я ему сказала, что хочу отдать сыну квартиру, и уйти в дом престарелых.
– А что ж туда? – спросил друг. – Живи у меня! Всё равно один кукую.
– Я подумаю, – ответил я.
– А чего думать? Оставайся, да и всё! – сказал мне друг. – А с квартирой можно к моему зятю подойти, он работает нотариусом, вот с ним и сделаем дарственную.
Так мы и сделали, после чего я отдал дарственную Ване. Поверите, он мне даже «спасибо, папа» не сказал: холодно взглянул на бумажку, да и сунул её в папку с документами. Я тоже холодно взглянул на него, да и пошёл прочь, поняв, что мне с этим выродком говорить не о чем. Что же касается предложения друга жить у него, то я решил сделать по-своему, обещая при этом навещать его.
25-го февраля, 2018г.
«Моя соседка Лиза»
Погожим майским днём я приехал к маме на кладбище в день её рожденья, чтобы и прибрать у неё, и новые цветы посадить, и почтить её память. Идя от мамы, я зачем-то обратил внимание, как на одной из могил в том же ряду хлопочет женщина лет 40-ка или чуть больше, при этом хорошенькая, светловолосая и милым лицом. Я помню большие серые глаза, в которых, по выражению одной из героинь Пушкина, слёзы мешаются с улыбкой, да губы с той же полугрустной улыбкой. Одета женщина была в синие джинсы и черную футболку, а на руках у неё были белые хозяйственные перчатки. Она прибирала могилу девушки 15-ти лет. Как сейчас помню её имя: Потёмкина, Елизавета Андреевна. 03. 01. 2003 – 19. 08. 2018гг. И ведь тоже хорошенькая была! Глянув на портрет, привинченный к кресту, я увидел хитровато-улыбающееся лицо, такие же светло-серые глаза, в меру пухлые губы и длинные, спиралевидные волосы. Не скрою, меня слегка удивило, что женщина так тщательно прибирает могилку девушки, так как они даже внешне не походили на мать и дочь. «Может быть, – думаю я, – она покойной тётей приходится?»
– Бог в помощь! – сказал я женщине – она испуганно оглянулась. – Простите, что испугал.
– Ничего! – ответила незнакомка.
– Это ваша племянница? – осторожно спросил я.
– Это моя подружка, – ответила женщина. Я подумал, что она бредит.
– Какая же она вам подружка? Она ж моложе вас лет на двадцать!
– Просто мы были соседками по улице, виделись частенько, гуляя с собаками, разговаривали, так и сдружились, – объяснила женщина.
– Что ж, это немного меняет дело, – ответил я, будучи сам хозяином лабрадора. – Но почему вы ухаживаете за могилой умершей? Что, у неё родни нет?
– Она и живой даром никому не нужна была, а мёртвой и подавно! – ответила женщина. Я так и обалдел.
– Как же это так?!
– А я вам расскажу! – ответила женщина. Мы присели на лавочку, стоящую напротив могилы девушки, и она начала свой довольно горький, но в это же время и полный любви, тепла и нежности рассказ.
Мы с Лизой познакомились прошлым летом. Был тёплый вечер, мы гуляли с собаками: у неё был красивый чёрный дог по кличке Гек, у меня – немец по кличке Бим. Поздоровались, разговорились.
– Вы как давно в наш район переехали? – спросила я её.
– Да скоро неделя, – ответила Лиза. – А вы давно здесь, тётя Марина?
– Так, стоп! – говорю я. – Вот слово «тётя» давай удалим из твоего вопроса? И будем на «ты»! Соседи же!
– Но вы же старше меня, – ответила Лиза.
– Пусть это тебя не пугает! Хорошо? – говорю я.
– Хорошо! – ответила Лиза, слегка ещё стесняясь.
Знаете, я не то, чтобы моложусь изо всех сил (слава богу, я не настолько больная идиотка!), но просто я не люблю, когда человека в разговоре со мной это как-то отгораживает и делает наше общение зажатым, несвободным.
– Так вот, – говорю я Лизе, – живу я здесь с рождения, здесь же и работаю в издательстве «Живое слово» переводчиком и иллюстратором. Сейчас, правда, в отпуске, но даже и на это время взяла себе работу.
– Зачем? – спросила Лиза.
– Да чтобы моё серое вещество не превратилось в зелёное, – пошутила я – Лиза слегка улыбнулась.
– Понимаю, сама после каникул трудно настраиваюсь на рабочий лад, из-за чего порой «двоек» бывало до кучи, – призналась она. Я ей невольно посочувствовала, так как сама в школе не во всём блистала. – А когда же вы отдыхаете?
– Лиза, мы же договорились быть на «ты»! – поправила я её – она извинилась. – А на счёт отдыха скажу: например, сейчас, гуляя с собакой, я отдыхаю. А ещё могу бельишко постирать-погладить, приготовить поесть, прибрать… То есть, для меня отдых – это смена дела. Впрочем, я не брезгую поехать не далеко на пляж или на озеро и маленько там поплавать, позагорать.
– Я сама люблю поплавать и позагорать, – сказала Лиза с улыбкой. – А ещё люблю гонять на велеке, на роликах, и играть в разные подвижные игры.
– Ясно, – отвечаю я. – А вы как в наш район попали?
– Да мама решила обменять нашу старую квартиру на эту, плюс ей предложили новую работу… Вот так мы и перебрались к вам.
Ответ Лизы был каким-то смазанным, что ли, не уверенным, но я и не стала её сильно расспрашивать. Спросила лишь, кто её мать по профессии?
– Она журналист, – сухо ответила Лиза и поспешила задать свой вопрос. – Марина, а давай, например, в субботу поплаваем или погуляем по городу?! А то я здесь ещё толком ни черта не знаю.
– В субботу не выйдет, так как я приглашена подружкой в гости на дачу, – отвечаю я, – а так я к твоим услугам.
На том и порешили, и, обменявшись телефонами и контактами на страницах в сети, расстались.
