Александр Витальевич Лоза
Терновый венец офицера русского флота
Ф.Ф.Раскольников (Ильин) верой и правдой служил большевикам. Прозрение пришло к нему лишь тогда, когда над ним навис меч сталинских репрессий. Ф.Ф.Раскольников остался за границей и написал «Открытое письмо Сталину». За это советские власти в 1939 году лишили его советского гражданства и объявили «вне закона».
Приняв постановление о подготовке и переводу кораблей и судов Балтийского флота в Кронштадт, Центробалт даже не представлял, как это осуществить. Члены Центробалта, матросы, не имели никакого опыта и знаний и были совершенно не пригодны для управления Балтийским флотом в сложной обстановке германского вторжения в Финляндию и организации эвакуации флота из базы в чужой стране. Как вспоминал Г.К.Граф: «Оперативная часть перешла к капитану
1 ранга А.Н.Щастному, как к старшему, в бывшем штабе командующего флотом… Капитан 1 ранга Щастный решил во что бы то ни стало вывести все корабли в Кронштадт».
Некоторые офицеры на время прониклись заботами А.Н.Щастного по эвакуации флота, по наведению порядка и приведению кораблей к готовности к выходу в море. Они прикладывали неимоверные усилия для комплектования команд и обеспечения своих кораблей всем необходимым на переход. Предстоящий выход в море, пусть в сплошные льды, но все же в море – подстегивал и ободрял их.
Флот как будто очнулся и ожил! Но это не обмануло Бруно Садовинского. Все это было лишь видимостью оживления. Душа флота умерла, умерла еще в 1917 году.
Вспоминая, что происходило во время подготовки к эвакуации кораблей Балтийского флота в порту Гельсингфорса, Г.К.Граф писал:
«В порту творилось что-то невообразимое. День и ночь грузились баржи и подводы; грузились провизией, углем и всем, что только можно было захватить на корабли. Это делалось без всякой системы и учета: масса продуктов пропадала, многое раскрадывалось и под шумок продавалось на сторону частным лицам. Все думали только о том, как бы побольше захватить и награбить».
В середине февраля 1918 года к острову Аланд подошел отряд шведских военных кораблей. Шведы предъявили русским войскам ультиматум – до 6 часов утра 18 февраля эвакуировать с Аланда русские войска, а военное имущество оставить на месте. Пришлось отдать шведам все, в том числе и береговые крупнокалиберные батареи Або-Аландской позиции.
28 февраля 1918 года из Данцинга вышла в море германская эскадра контр-адмирала Майера в составе дредноутов «Вестфален», «Рейланд», «Позен», нескольких крейсеров и тральщиков, конвоировавших 17 транспортов с войсками. Когда об этом стало известно на флоте, мичман Бруно Садовинский припомнил, что это однотипные линкоры водоизмещением 19 000 т, несущие на борту по 12 280-мм и 150-мм орудий.
– Обстрел такими орудиями нанесет Гельсингфорсу тяжкие разрушения, – понимал Садовинский. Так оно и случилось позже: 13 апреля 1918 года германский броненосец береговой обороны «Беовульф», встав на внутреннем рейде Гельсингфорса, начал стрелять из своих 240-мм орудий по позициям «красных» финнов, нанеся городу серьезные разрушения.
Первый весенний месяц – март, не порадовал теплом. Было попрежнему холодно и Финский залив покрывал лед.
В Финляндии уже в течение нескольких месяцев существовали два враждебных друг другу правительства: законное буржуазное правительство Финляндии и созданное явочным порядком правительство Финляндской Социалистической Рабочей Республики (ФСРР).
1 марта 1918 года В. Ленин и вице-премьер Совета Народных Уполномоченных ФСРР Э.Гюллинг подписали в Смольном Договор об укреплении дружбы и братства между РСФСР и Финляндской Социалистической Рабочей Республикой». Совнарком быстро признал правительство «красных финнов», которого не признало ни одно правительство мира.
Вскоре после этого, законное буржуазное правительство Финляндии подписало договор с правительством Германии. Большевики поддерживали правительство «красных» финнов, но были вынуждены официально заявить о своем нейтралитете в борьбе «красных» и «белых», опасаясь Германии. По этой же причине В.И. Ленин и Л.Д.Троцкий боялись применить силу даже для защиты жизни русских солдат и матросов, не говоря уже о военном имуществе в Финляндии.
3 марта 1918 года представители Советского правительства подписали в Брест-Литовске Брестский мирный договор советской России с центральноевропейскими державами: Германией, Австро-Венгрией и Турцией. По Договору Россия теряла Польшу, Финляндию, Украину, часть Белоруссии, Привисленский край, Литву, Курляндию и Эстляндию, а также уступала Турции Карс, Ардаган и Батум. В целом потери страны составили четверть населения, четверть обрабатываемых земель, около трех четвертей угольной и металлургической промышленности. Читая об этом в газетах, Бруно Садовинский с горечью понимал, что его родные места находятся под германцем. Его родной город Славута оказался в зоне оккупации германских войск… Уже много месяцев Бруно ничего не знал о судьбе свих близких, и возможности узнать, живы ли они, не было никакой.
Статья V Брестского мирного договора требовала немедленного ухода русских войск из Финляндии и с Аландских островов. Все русские военные корабли и суда должны были покинуть порты Финляндии: Гельсингфорс, Свеаборг, Турку, Котку, Выборг.
После подписания «похабного» Брестского мирного договора Л.Д.Троцкий оставил пост Наркома иностранных дел РСФСР.
5 марта 1918 года германская эскадра встала на якорь в западной части Аландских островов в районе местечка Экерэ. При подходе к Аландским островам подорвался на мине и погиб германский ледокол «Гинденбург». Немцы высадили десант на Аландских островах, но к материковой части Финляндии германские корабли не могли подойти из-за толстого льда.
«Белофинны» делали все, чтобы попытаться завладеть русскими кораблями и судами, находившимися в Гельсингфорсе… Еще в бытность командующим Балтийским флотом адмирала А.В.Развозова, к нему обращались представители консолидации финских банков с предложением продать часть судов Балтийского флота Финляндии. На вопрос командующего флотом, о какой Финляндии идет речь, представители банков заявляли, что они подразумевают «законное правительство Финляндии», но что переговоры они ведут самостоятельно, без официальных полномочий со стороны «белого» правительства.
По Гельсингфорсу распространялись воззвания, якобы от лица командующего германскими военными силами в Финляндии, с обещанием денежного вознаграждения за сдачу судов.
Выполняя постановление Центробалта от 19 февраля о переводе кораблей из Гельсингфорса в Кронштадт, капитан 1 ранга А.Н.Щастный с трудом организовывал подготовку кораблей Балтийского флота к эвакуации. Эта эвакуация в последствие, в советское время, получившая название «Ледовый поход Балтийского флота», стала тяжелым испытанием для остатков русского флота.
Германские войска приближались к Финляндии, и «клешники» анархисты и франтоватые члены судовых комитетов и разленившиеся матросы – все вдруг заработали во всю – их подстегивал страх. Этот страх рождали слухи о том, что немцы, войдя в Финляндию, будут расправляться с комитетчиками и всеми сочувствующими советской власти без разбора.
Г.К.Граф писал: «Началась лихорадочная подготовка… Было решено выводить даже те корабли, которые стояли с разобранными машинами. Они должны были идти на буксирах у ледоколов… Работа кипела… Матросы, напуганные слухами о том, что немцы будут вешать матросов без суда и следствия, работали как в старое время и даже лучше…»
О «Ледовом походе» кораблей из Гельсингфорса в Кронштадт в советское время много писалось. Но в этих работах зачастую переписывались идеологические материалы, которые кочевали из одного издания в другое, в основном описывая героизм матросов-большевиков. Поэтому отметим основные не идеологические, а метеорологические условия перехода: погоду, состояние льда, величину торосов, температуру воздуха, сроки сдвижки льдов и их распространение по акватории Балтийского моря. Именно эти условия во многом, если не в главном, определяли время и маршруты движения отдельных отрядов русских кораблей, эвакуируемых из Финляндии, и успех самой эвакуации.
В марте 1918 года замерзание Финского залива достигло своего апогея – ледовые условия очень осложнились. Толщина льда составляла 75 см, а высота ледяных торосов достигала 3—5 м. Температура доходила до -11о… Обстановка обострялась еще и тем, что в период с 7 по 13 марта «белофинны» заняли острова Гогланд, Соммерс, Лавансари и Сескар, лежащие на пути эвакуации кораблей из Гельсингфорса в Кронштадт.
12 марта 1918 года из Гельсингфорса вышел первый отряд эвакуируемых кораблей Балтийского флота под командованием начальника 1-ой бригады линейных кораблей С.В.Зарубаева. Линкоры «Петропавловск», «Севастополь», «Гангут», «Полтава», крейсера «Рюрик»,
«Адмирал Макаров», «Богатырь» шли в сопровождении больших морских ледоколов «Ермак» и «Волынец». В тяжелом льду «Ермак» продвигался с большим трудом. Временами «Ермак» брал «Волынца» носом в свой кормовой вырез и оба ледокола объединяли свои усилия, работая машинами одновременно преодолевая льды. Спустя пять дней отряд прибыл в Кронштадт.
Для оставшихся в Гельсингфорсе кораблей русского флота положение осложнялось с каждым днем. 20 марта 1918 года «белофинны» заняли город Таммерфорс. Русские корабли не могли выйти из гавани Гельсингфорса, так как в порту отсутствовали крупные ледоколы. Еще в январе 1918 года экипаж ледокола «Сампо» увел его в Швецию. 21 марта финские «белогвардейцы» захватили в море ледокол «Тармо», а 29 марта «белофинны» овладели морским ледоколом «Волынец», отбив его у большевиков. В начале апреля 1918 года оставшиеся корабли Балтийского флота все еще находились в финляндских водах. Положение их было отчаянное.
Старший лейтенант Н.Н.Струйский, после февральской революции избранный командой старшим офицером линкора «Гангут», впоследствии, в советское время в своей «Краткой автобиографии» осторожно вспоминал об этих событиях в Гельсингфорсе:
«В апреле (1918 г.) прошел слух, что на помощь белофиннам германцы снаряжают эскадру для занятия Гельсингфорса, и флоту надо было во чтобы-то ни стало покинуть воды Финляндии. К этому времени наши дредноуты и крейсера были уже отосланы в Кронштадт. Эти суда шли открытым морем и вследствие крепости своих корпусов могли совершить ледяной переход; все же малые суда должны были спешно сниматься и идти шхерами. В шхерах был еще лед, но уже довольно слабый. Первая партия мелких судов, имея в голове ледокол, отправилась… 8—10 апреля.
Первая партия… пошла 18-ти футовым (5,49 м. – А.Л.) фарватером, почему суда, сидевшие глубже 18 футов, были обречены на оставление в руках бело-финнов. Среди этих судов были яхты “Штандарт”, “Полярная Звезда”, на которых размещался Центробалт, мастерская “Ангара” и посыльное судно “Кречет” со штабом командующего. После переговоров с Центробалтом была выявлена возможность вывода этих судов, но другим фарватером, который не использовался из-за его трудности и малой обследованности. Однако операция удалась… Переход всей массы судов сопровождался большими трудностями и совершен был в 10—12 суток. В результате было выведено из Гельсингфорса около 160 судов без потерь и лишь с некоторыми повреждениями из-за передвижки льдов… В момент, когда суда должны были выходить из Гельсингфорса, масса командного состава покинула свои суда…».
Начальник 1-й бригады линейных кораблей контр-адмирал С.В.Зарубаев докладывал 23 мая 1918 года А.Н.Щастному, что причинами ухода офицеров являются: «полная неопределенность, травля, бесправие офицеров, наряду с остающейся громадной ответственностью».
Возможно в этот же период покинул флот, не желая служить большевикам, и мичман Б.-С.А.Садовинский.
Среди флотских офицеров в Гельсингфорсе уже давно ходили разговоры о подпольных офицерских организациях, созданных в Петрограде и Москве. Упоминалась фамилия капитана 2 ранга Чаплина, как одного из организаторов подпольного сопротивления большевикам. Говорили и о Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, организованной большевиками в Петрограде еще в конце прошлого года, и о жестоких методах ее работы – массовых арестах и расстрелах. Доходили до офицеров слухи и о страшном голоде в Петрограде, об облавах ЧК, о разгуле бандитизма и эпидемии тифа. В Финляндии, в разгар между усобной войны «красных» и «белых» финнов тоже было голодно, но вопрос о смерти от голода никогда не стоял.
Бруно Садовинский со страхом, не свойственным его натуре, беспокоился о судьбе Ирины, находившейся в Петрограде.
– Господи, что же в Питере теперь творится? – с тревогой думал Садовинский. – Как там Ирина? – Он ничего не знал о ее судьбе и надеялся, вскоре пробравшись в Петроград, разыскать ее.
Боевые, сплоченные и сплававшиеся офицеры эскадренного миноносца «Расторопный» – исполняющий обязанности командира корабля мичман М.М.Воронин, инженер-механик мичман Н.Т.Гуляев – не приняли большевистскую революцию и в дальнейшем воевали с большевиками.
Лишь, не так давно прибывший на «Расторопный», молодой офицер мичман А.А.Перротте, остался на корабле. В отсутствие других офицеров, он был избран матросами выборным командиром эсминца и приложил много личных усилий и трудов для того, чтобы миноносец
«Расторопный» смог отойти от стенки Гельсингфорса и совершить переход в Кронштадт. О таких офицерах контр-адмирал С.В.Зарубаев докладывал А.Н.Щастному:
«В настоящее время на службе остались те из офицеров, которые, сознавая, что присутствуют при агонии флота… решили остаться до полной его ликвидации, которая, по-видимому, уже недалеко, и таким образом исполнить свой долг до конца. Трагическое положение этого немногочисленного офицерства, несущего на себе всю тяготу службы, должно быть по заслугам оценено государством и обществом».
Много лет спустя, в газетной статье «Боевые курсы “Расторопного”», Александр Александрович Перротте писал:
С большой гордостью вспоминаю миноносец «Расторопный». Это был трудный год, когда империалистическая Германия наступала на Прибалтику и Финляндию, и нам, балтийским морякам, пришлось принимать экстренные меры по спасению флота от немецких захватчиков.
Корабли Балтийского флота в труднейших условиях (лед в Финском заливе превышал 1 м) 12 марта—22 апреля 1918 года совершили переход из Гельсингфорса в Кронштадт.
Еще на зимней стоянке в Финляндии, не желая служить молодой Советской Республике, с нашего миноносца сбежал командир. И корабль принял я, тогда молодой мичман…
В дальнейшем, сослуживец Б.Садовинского по эскадренному миноносцу «Расторопный», бывший мичман Российского императорского флота А.А.Перротте продолжил службу у большевиков на Каспийском море, воевал на эсминце «Расторопный» под красным флагом в составе Азовско-Каспийской военной флотилии.
С улучшением ледовой обстановки в Финском заливе, немцы продолжили высадку на побережье. В ночь на 3 апреля 1918 года германский флот появился перед Гангэ и высадил десант. К полуострову подошла эскадра в составе 30 боевых кораблей и транспортов. Впереди шел ледокол и десять тральщиков. Немцы высадили десант и захватили город Гангэ.
Сохранились записи событий этого дня в Гангэ, сделанные женой командира русской подводной лодки «Гепард» А.Н.Бахтина, Ольгой Петровной Бахтиной:
«В ночь на 3 апреля 1918 года я была разбужена каким-то страшным шумом и голосами за окном… Мне бросились в глаза в розовой морозной предрассветной дымке черные незнакомые силуэты кораблей; их было так много, что они растянулись по всему горизонту, четко выделяясь на белоснежном фоне.
Первую минуту я забыла о существовании ледоколов, и эта картина мне показалась какой-то нереальной, я даже подумала что это сон. Наскоро одевшись, я выбежала на улицу и остановилась у стены нашего дома. Люди продолжали суетиться, и я ясно услышала: “Немцы!”
… Вдруг раздалась противно-неприятно-назойливая музыка, и появилось немецкое войско. После оркестра, впереди которого ехал на лошади какой-то самодовольный немецкий начальник, размахивая шашкой. Потом шла пехота, затем конные войска, шеренги коней, которых были на уровне наших окон. Пролетела туча велосипедистов и мотоциклистов в железных касках. Затем медленно поползли гусеничные танки, грузовые автомобили, пушки, полевые кухни и еще какие-то непонятные машины. Все это дребезжало, стучало, лязгало и гремело…
Казалось, не будет конца этому железному проклятому шествию и, что оно вот-вот все раздавит и задушит… Наконец окончилось это страшное шествие, и наступила мертвая тишина. Наши улички, всегда такие чистенькие и беленькие от снега были черны от немецких грязных сапог, копыт и колес».
Четыре русских подводных лодки 4-го дивизиона АГ-11, АГ-12, АГ-13 и АГ-14, чтобы не попасть в руки немцев, были взорваны своими экипажами. По приказу командира русской береговой батареи в Хесте-Бюссе орудийные расчеты взорвали свои орудия. После захвата Гангэ, германские войска двинулись к городу Тавасгусу.
Тем временем в Финском заливе началась подвижка льда. В западной части залива от острова Гогланд на запад лед был уже в движении. Это еще больше усложняло обстановку на предстоящий переход второго отряда русских кораблей.
4 апреля 1918 года (по другим источникам 5 апреля) второй отряд русских кораблей покинул Гельсингфорс. Отряд состоял из линкоров «Андрей Первозванный», «Республика», крейсеров «Баян», «Олег», подводных лодок «Тур», «Тигр», «Рысь» под флагом начальника 2-й бригады линейных кораблей Е.И.Паттона. Проводку кораблей во льдах обеспечивали два портовых ледокола «Силач» и «Город Ревель». На переходе лед образовывал при своем движении торосы, поэтому роль ледокола-лидера взял на себя флагманский линейный корабль
«Андрей Первозванный». К 8 апреля отряд подошел к маяку Родшер, где его встретил ледокол «Ермак» и довел отряд до Кронштадта.
В этот же день, 8 апреля 1918 года в большевистском правительстве произошли перемены. Л.Д.Троцкий возглавил Наркомат военно-морского флота Советской России. Именно он, будучи наркомом иностранных дел РСФСР, подписал с Германией Брестский договор на условиях, что советская Россия не будет активно помогать «красным» финнам.
На этом основании было достигнуто соглашение, по которому германское военное командование давало гарантии сохранения российского флота в Финляндии, но на условиях невмешательства в финские дела и разоружения русских военных кораблей, на которых могли остаться только немногочисленные команды для охраны.
В Гельсингфорсе экстренно продолжали начатую эвакуацию. В период с 7 апреля по 12 апреля (по другим источникам с 10 по 19 апреля) начался вывод кораблей третьего отряда.
Ледовая обстановка в Финском заливе оставалась тяжелой. Море было покрыто движущимся льдом, особенно опасным для мелких судов. Бруно Садовинский, как моряк, по достоинству оценил, когда узнал остроумный маршрут движения кораблей третьего отряда, предложенный флагманским штурманом Балтийского флота Н.Н.Крыжановским.
Какой умница Крыжановский, – думал Бруно, – что для движения всех групп кораблей избрал Северный фарватер, проходивший по опушке шхер. К моменту выхода отряда море уже было покрыто движущимся льдом, представлявшем большую опасность для тонких корпусов миноносцев и других небольших судов, и чрезвычайно осложнявшим их проводку. В шхерах же лед ослабел, но в то время еще не тронулся, и его можно было пройти, не опасаясь критических повреждений обшивки кораблей.
Да, чертовски умно! Но этот чрезвычайно сложный фарватер,вспоминал лоцию Садовинский, – изобилует навигационными опасностями и, к тому же, он недостаточно обследован.Только очень опытный штурман сможет осуществить проводку кораблей по такому фарватеру. Таким штурманом и был Н.Н.Крыжановский.
Первыми 7 апреля из Гельсингфорса вышли восемь подводных лодок с транспортом в сопровождении ледокольного парохода «Ястреб». Начальником группы был командир подводной лодки «Ягуар» Е.С.Крагельский. 9 апреля на буксирах транспорта и плавбазы вышли две подводные лодки, за ними первый эшелон эсминцев, состоявший из восьми кораблей и гидрографическое судно «Азимут».
апреля покинули Гельсингфорс еще четыре группы кораблей, состоящие из 29 эсминцев, трех тральщиков, четырех минных заградителей, 15 сторожевых судов и 50 вспомогательных судов различного назначения под общим командованием начальника Минной дивизии А.П.Екимова.
И утром 12 апреля вышли посыльное судно «Кречет» под флагом начальника Морских сил республики А.Н.Щастного, 10 эсминцев, два сторожевых судна, сетевой заградитель, тральщик, гидроавиатранспорт и 20 вспомогательных судов. Переход обеспечивали ледокольные суда «Огонь», «Черноморский-2» и «Черноморский-3».
Последние корабли третьего отряда уходили уже тогда, когда в окрестностях Гельсингфорса шел бой, слышались орудийные выстрелы и пулеметная стрельба. В город входили германские войска и отряды финской «белой» гвардии.
Ледовая обстановка при переходе третьего отряда была очень тяжелая. Ледяные заторы и торосы высотой до 1,1 м создавали большие трудности и замедляли движение. С 15 апреля началась подвижка льда и в восточной части Финского залива, при этом условия еще усложнились. На оставшемся участке ледовый переход обеспечивали ледоколы «Ермак», «Силач» и «Город Ревель».
Среди эсминцев третьего отряда кораблей шел и «Расторопный», который совершил переход из Гельсингфорса в Кронштадт под начальством А.А.Перротте.
Судьбы кораблей, как и судьбы людей, складываются по-разному. Первый боевой корабль мичмана Б.С.-А.Садовинского – эскадренный миноносец «Разящий» 12 апреля 1918 года из-за невозможности быстро завершить ремонт, был оставлен в Гельсингфорсе, где его интернировало германское командование. В конце апреля по условиям Брестского мирного договора и Гангеуддского соглашения, эсминец
«Разящий» вернули России, и с 5 по 7 мая он совершил переход в Кронштадт. С этого времени корабль находился в Кронштадтском военном порту на долговременном хранении.
21 апреля 1921 года эсминец «Разящий» вновь вошел в состав Морских сил Балтийского моря, а в 1924 году был сдан Комгосфондов для утилизации. 21 ноября 1925 года эскадренный миноносец с гордым именем «Разящий» исключили из состава флота.
Судьба второго корабля, на котором служил и воевал мичман Садовинский, эсминца «Расторопный», сложилась иначе. С 10 по 19 апреля 1918 года он совершил «Ледовый переход» из Гельсингфорса в Кронштадт. 23 сентября 1918 года по распоряжению большевистского правительства миноносец «Расторопный» отправился по Мариинской водной системе из Петрограда в Астрахань и 18 ноября 1918 года вошел в состав Азовско-Каспийской военной флотилии красных. В декабре 1918 года корабль участвовал в обороне северной части Каспийского моря, в мае 1919 года вел бои с белогвардейцами у острова Чечень, а летом 1919 года – под Царициным. С 31 июля 1919 года «Расторопный» входил в состав Волжско-Каспийской военной флотилии, в мае 1920 года участвовал в Энзелийской операции и с 5 июля 1920 года находился в составе Морских сил Каспийского моря.
В августе 1922 года корабль разоружили и сдали Бакинскому военному порту на хранение, а 21 ноября 1925 года «Расторопный» исключили из состава флота с передачей Комгосфондов для утилизации.
Судьба третьего корабля, сторожевого катера С.К.17 еще короче: вместе с другими катерами он был захвачен в Або германскими войсками весной 1918 года и передан финнам.
После ухода третьего отряда кораблей Балтийского флота в Гельсингфорсе остались 37 русских кораблей и судов под военным флагом, 10 судов под флагом Красного Креста и 38 судов под коммерческим флагом. 11 апреля в командование русским морскими силами в Финляндии вступил А.П.Зеленой, о чем он объявил в приказе, подняв свой флаг на учебном судне «Память «Азова». А.П.Зеленой организовал регистрацию оставшихся судов, их разоружение и регистрации личного состава.
С утра 12 апреля в Гельсингфорсе началась перестрелка между отрядами «белых» и «красных» финнов. К полудню германские войска были уже в предместьях Гельсингфорса. 13 апреля 1918 года германская эскадра вошла на Гельсингфорский рейд, и десант занял город. Финская «Красная гвардия» упорно сопротивлялась немцам, но к вечеру большая часть зданий, где засели красногвардейцы, были взяты штурмом. На рейде Гельсингфорса обосновались германские корабли: линкоры «Вестфален» и «Позен», броненосец береговой обороны
«Беовульф». В тот же день, несмотря на протесты русского командования, немцы заняли Свеаборгскую крепость. Оставшиеся в Гельсингфорсе моряки Балтийского флота соблюдали полный нейтралитет.
Необычайно трагичной стала судьба большинства офицеров, оставшихся в Финляндии по окончанию эвакуации флота. После победы финских «белогвардейцев» и прихода к власти национального правительства, значительная часть русских офицеров, оставшихся в финских портах, оказалась просто не нужна новой стране.
14 апреля в Гельсингфорсе начались бесчинства и репрессии финской «Белой гвардии» как по отношению к «красным» финнам, так и к русскому населению. С этого момента русофобия в Финляндии начала принимать все более и более радикальные формы. В книге «Гражданская война. Боевые действия на морях речных и озерных системах» об этих событиях пишется следующее:
«14-го апреля по городу были расклеены объявления о предполагавшемся срочном выселении русско-подданных из Гельсингфорса. Затем начался захват белой гвардией русских судов под коммерческим флагом… Захватывались главным образом буксиры и тральщики… В городе и на кораблях германскими и финляндскими войсками производились аресты русских офицеров и матросов по самым нелепым предлогам. Местные газеты проявляли по отношению к России исключительную злобность… На госпитальные суда финляндское правительство наложило эмбарго и совершенно не считалось с флагом Красного Креста…».
О причинах, происходивших в Финляндии в апреле 1918 года притеснений и гонений русских, финский историк О.Каремаа в работе
«Русофобия в Финляндии 1917—1923 г.г.» писал:
«Во время гражданской войны в Финляндии за разжигаемой русофобией, как представляется, стояло желание белых сделать русских козлами отпущения за все жестокости и тем самым обосновать собственные идеи… по психологическим причинам жестокую правду о братоубийственной войне пытались замаскировать якобы идеологической борьбой в защиту западной культуры от русских, объявленных заклятыми врагами… без внешнего врага поднять массы на войну было бы сложно».
В Финляндии русские подвергались уничтожению безотносительно того, служили ли они добровольцами в «Красной гвардии» или были сочувствовавшими «Белым» гражданскими жителями.
Тот же историк О.Каремаа в исследовании «От национального возмущения до национальной программы» приводил следующие данные:
«В Таммерфорсе после его взятия белыми 6 апреля 1918 года в нем было уничтожено около двухсот русских, в том числе офицеров. Число казненных русских в городе Выборге 26—27 апреля 1918 года оценивается в 1000 человек, в том числе женщины и дети».
Один из русских эмигрантов, живших в то время недалеко от Выборга, С.Р.Минцлов в книге «Трапезондская эпопея», изданной в Берлине в 1927 году, о событиях, происходивших в городе, писал следующее:
«Решительно все, от гимназистов до чиновников, попадавшиеся в русской форме на глаза победителей, пристреливались на месте; неподалеку от дома Пименовых были убиты два реалиста, выбежавших в мундирчиках приветствовать белых; в городе убито 3 кадета; сдавшихся в плен красных белые оцепляли и гнали в крепостной ров; при этом захватывали и часть толпы, бывшей на улицах, и без разбора и разговоров приканчивали во рву и других местах. Кого расстреливали, за что, все это было неизвестно героям ножа! Расстреливали на глазах у толпы; перед расстрелом срывали с людей часы, кольца, отбирали кошельки, стаскивали сапоги, одежду и т. д.
Особенно охотились за русскими офицерами; погибло их несть числа и в ряду их комендант, интендант, передавший перед этим свой склад белым, и жандармский офицер; многих вызывали из квартир, якобы для просмотра документов, и они домой уже не возвращались, а родственники потом отыскивали их в кучах тел во рву: с них оказывалось снятым даже белье».
Петроградские газеты 10 мая 1918 года сообщали о расстреле в Финляндии в Николайштадте 11 русских офицеров.
Русские граждане побуждались к скорейшему оставлению Финляндии бойкотом, публичными оскорблениями, газетной травлей и условиями жизни, близкими к полному бесправию. Ввиду спешности они при этом теряли все свое имущество, которое за бесценок распродавалось.
Подобное отношение к русским наблюдалось в Прибалтийских государствах, образовавшихся после распада СССР в конце ХХ века. Так же, как в 1918 году большевистское государство бросило своих сограждан на произвол судьбы в Финляндии, так и в 90-е годы ХХ столетия наши соотечественники оказались бесправными и брошенными «демократическим» правительством России в новоявленных странах Прибалтики.
Высадившаяся германская дивизия генерала фон Дер Гольца вместе с частями «белых» финнов генерала К.Г.Маннергейма в апреле 1918 года подавили революцию в Финляндии и за месяц очистила страну от остатков финских «красногвардейцев». Скоротечная, но кровопролитная Гражданская война в Финляндии закончилась…
С окончанием гражданской войны физическое уничтожение русских в Финляндии прекратилось, но в апреле 1918 года Сенат Финляндии принял решение о высылке из страны всех бывших русских подданных. В мае 1918 года на транспорте «Рига» и еще 17 русских кораблях и судах из Гельсингфорса в Советскую Россию ушли около 20 тысяч русских людей.
В Гельсингфорсе остались лишь лица, поступившие на службу в новообразованный финский флот и те, кто смог каким-либо путем получить вид на жительство в Финляндии…..
Южные районы Финляндии всегда были любимыми дачными местами многих петербуржцев. С отделением Финляндии в одночасье, многие русские люди «эмигрировали», буквально не покидая своих собственных домов. В их числе был и известный художник Илья Ефимович Репин. Он жил на своей даче в Куоккале, и остался на территории уже отделившейся Финляндии.
Вскоре, с целью формирования благоприятного международного имиджа страны, финское правительство отказалось от практики высылки русских и стало предоставлять бежавшим из большевистской России людям возможность попасть в Финляндию. Финляндия превратилась в один из центров эмиграции, куда устремился поток беженцев, в том числе и сотни офицеров из Петрограда.
Подводя итог «Ледового похода» кораблей Г.К.Граф писал:
