Александр Тимофеевич Филичкин
Яков Брюс – московский колдун
Корчмарь. Ремонт особняка
Как и обещал чрезвычайно богатый заказчик, он не жалел денег на ремонт старинного здания. Поэтому, фасады удивительно быстро привели в надлежащий порядок. Уж ближе к осени, особняк приобрёл тот самый вид, в каком находился перед Первою мировою войной, в середине июля 1914 года.
Строительные бригады собрали свои инструменты и длинные люльки, висевшие на прочных канатах. Погрузили вагончики на автоприцепы, и вместе с ними исчезли с площадки. Их место заняли разбитные отделочники.
Вот тут-то архитектор и выяснил, что в городе имеются только те многие люди, что поднаторели на, модном теперь, «евроремонте». В те давние годы, он пришёл из соседней к нам Турции и тотчас занял все просторы великой России.
Однако, как эти работяги не пыжились, но выяснилось, что они почти ничего не умеют. Они не могли выполнить такие работы, которые предусматривались аутентичным проектом реконструкции здания.
Пришлось Корчмарю поступить точно так, как сто лет назад сделал купец первой гильдии господин Селивёрстов. Михаил Афанасьевич не мелочился и выписал мастеров не только из далёкой Москвы, но даже из стольного Питера. Причём, за несуразно огромные деньги.
Видно, на цене за их дорогие услуги сильно сказалась отдалённость объекта от границы с посвящённой Европой. Походило на то, что в качестве «повышающего коэффициента» они взяли цифру, равную числу километров, отделяющие их от Подгорска. Несмотря на столь неприятное положение дел, местный олигарх не пошёл на попятную. Он скрепил своё корыстолюбивое чёрное сердце и согласился на эти условия.
Тут же возник главный вопрос, о материале, из которого будут выполняться оконные рамы, витражи, стеновые панели и паркет второго яруса башни. Архитектор немного помялся и осторожно сказал своему нанимателю: – Поскольку тот зал Вы не будете постоянно использовать то, может быть, стоит кое-что изменить?
– Что ты имеешь в виду? – хмуро поинтересовался Корчмарь.
– Убрать редкое дерево тик, о котором говориться во всех чертежах Якова Брюса и поставить что-то другое?
– Что именно ты предлагаешь? – заинтересованно спросил Николай Александрович. После того, как олигарх влез с головой в реконструкцию здания, деньги с его валютных счётов потекли бурной рекой. Скоро он поневоле задумался: – «А по карману ли мне такой дорогой особняк?»
Он уже частенько прикидывал: – «На чём можно было бы ещё сэкономить?»
К своему сожалению, из-за местечкового гонора, не мог отказаться сказанных ранее слов. Так что, на людях он всё так же разыгрывал из себя некое подобие царя древней Лидии – Крёза. Того самого, которого в античное время, все считали несметно богатым правителем.
– Давайте заменим на дуб. – ничтоже сумняшеся ответил ему архитектор.
Корчмарь, давно уже знал, во сколько ему обойдётся древесина золотисто-коричневатого цвета, растущая в тропической Индии, да ещё в Таиланде. За эту дорогую породу и так дерут огромные деньги, а если прибавить доставку в захолустный Подгорск, то сумма выходит почти запредельная.
Вот только уже нечего нельзя было сделать. Месяц назад к нему приходила длинноногая дива с местного телеканала. Он принял её в своём большом кабинете. Угостил пирожными с кофе и дал интервью, словно какая-нибудь знаменитая личность.
В своей краткой речи он заявил, что реставрирует особняк Селивёрстова с точностью, до самой последней заклёпки. А как всем известно, понты дороже всех денег на свете. Так что, теперь нет хода назад. Иначе, братва засмеёт.
Поэтому и пришлось Корчмарю опять раскошелиться за свою непомерною гордость. Он скорчил хорошую мину, при довольно никудышной игре, и выдавил из себя такие слова: – Всё оставляем, как было в натуре, у купца Селивёрстова.
Наконец, драгоценная древесина добралась до Сибири. После чего, оказалось, что в городе нет мастеров, умеющих работать со столь экзотичным товаром. Опять олигарху пришлось лезть в тугую мошну и посылать людей в обе столицы страны –Москву и Санкт-Петербург.
Искать там умельцев, работавших по морёному дубу, да ещё очень твёрдому буку и грабу. Только они соглашались взяться за столь необычный заказ. Затем, снова платить сумасшедшие деньги, чтобы они соизволили приехать в Подгорск, затерянный в дремучих еловых лесах бескрайней России.
Лето было уже в самом разгаре. Реконструкция здания двигалась ударными темпами и приближалась к своему завершению. Чрезмерно довольный ходом работы, Корчмарь стал размышлять: – «Когда лучше всего отпраздновать своё новоселье?» – немного подумал и наметил его на позднюю осень.
К этому дождливому времени, вся местная знать должна уже завершить большие турне по летним зарубежным курортам. Собрать чемоданы с дорогущими шмотками и вернуться в холодные «родные пенаты». До зимних каникул, когда они соберутся уехать в Новогодние Альпы, останется ещё более месяца.
Делать им здесь будет нечего, именно в столь скучный период, их и можно зазвать на небольшую пирушку. Пусть он всего лишь «бывший ментяра», но они обязательно захотят осмотреть особняк купца Селивёрстова.
Как-никак это достопримечательность всей Трёхреченской области. Значит, они явятся в гости всей шумной толпой. Тут уж брат не зевай. Заводи знакомства с большими людьми. Иначе никогда не поднимешься на новый уровень крупного бизнеса.
Корчмарь резонно решил, что к данному сроку он успеет не только «достроить» свой особняк, но и обставить его замечательной мебелью. Причём, не абы какой, а в том самом стиле, какой был в ходу столетье назад.
Скоро олигарх вдруг узнал, что назначенные им «сроки сдачи объекта» начали срываться один за другим, он пришёл в сильную ярость, переходящую в буйное бешенство.
Вызвал к себе архитектора, наблюдавшего за ходом строительства. Устроил ему крупный разнос, в лучших традициях советских райкомов, и пригрозил грохнуть беднягу прямо здесь, на ковре кабинета. Мол, потом мои люди зароют мёртвое тело в диком лесу и никто никогда не найдёт твоих бренных останков.
Зодчий трепетал перед грозным заказчиком, как осиновый лист, что-то там лепетал. Говорил, что он здесь совсем не причём, а во всем виноваты те мастера, что приехали из обеих столиц.
– «Конечно,» – осадил себя олигарх: – «пристрелить доходягу достаточно просто, но кто будет потом, возглавлять большое строительство? Придёться нанять другого спеца, а пока суть до дело, время бесследно уйдёт. Да ещё и менты будут крутиться вокруг, искать пропавшего чудика».
Хочешь, не хочешь, а пришлось Корчмарю слегка успокоиться и вникнуть в суть тех объяснений, что лепетал «пролетарий карандаша и резинки». Оказалось, что дело было в пресловутых тиковых рамах, витражах и паркете. Всё это делали с такой медленной скоростью, что узнав об этой напасти, олигарх снова не выдержал.
– Почему они возятся с ними так долго? – истошно орал олигарх на бледного зодчего: – Почему не ускорят процесс обработки?
Корчмарь дошёл до такого градуса злобы, что опасаясь убить архитектора, направил энергию бешенства в совершенно другом направлении. Стал стучать кулаком по столу и громко топать ногами, обутыми в мокасины из мягкой крокодиловой кожи.
– Древесина удивительно твёрдая, а мастеров приехало мало. Поэтому, сроки слегка растянулись. – объяснил оробевший «суперстроитель»: – Отделку всего Вашего дома уже благополучно закончили. Лишь второй ярус башни так и стоит совершенно открытым.
К счастью, тик не боится никаких атмосферных осадков, и совсем не гниет. Из него даже делают палубы для крупных прогулочных яхт. К тому же, сейчас стоит жаркое лето. Ни дождей, ни сильной сырости в городе нет.
На всякий случай, я велел затянуть все проёмы толстой полиэтиленовой плёнкой и немедленно приступить к укладке плашек паркета. Электропроводку везде уже протянули. Потолочные и стеновые панели готовы. Оклеены тонким тиковым шпоном и ждут, когда будут установлены рамы.
Выслушав подробный доклад о состоянии дел, Корчмарь ещё чуть покричал. Пригрозил, что снимет головы со всех мастеров и прорабов, и лишь после этого, отослал архитектора прочь.
Тот вышел из кабинета бледный, как свежевыпавший снег. Вытер мокрый лоб рукавом пиджака. Обругал себя за то, что связался с беспредельным бандитом и, ни секунды не медля, поехал на стройку. Нужно было пересказать рабочим разговор с олигархом и торопить резчиков по твёрдому дереву.
Пришло чуть больше месяца. Все рамы, наконец, изготовили. Погрузили в контейнеры и привезли на «ударную стройку Подгорска». Здесь их быстро постановили на место и тотчас остеклили. В течение несколько дней краснодеревщики облицевали весь зал потолочными и стеновыми панелями.
Затем, вновь появились электрики и повесили на потолке куски проводов с простыми голыми лампами. Мол, пусть пока так повисят и посветят. Потом, заменим, их на такие светильники, какие прикажет хозяин.
К тому времени подоспели и те витражи, что были ещё не готовы. Их установили в самую последнюю очередь и разместили в углу помещения Теперь тонкие остеклённые рамы отделяли «Рапирную залу» от винтовой стальной лестницы. Той лестницы, что пронизала все этажи большой башни и шла снизу до самого верха.
Резную витражную дверь тотчас закрыли на прочный замок, а ключ сунули архитектору, стоящему рядом. Все мастера облёгченно вздохнули. Получили полный расчёт и разъехались по своим городам. Кто-то умчался в родную Москву, а кто-то отправился во вполне «европейский» Санкт-Петербург.
Прохор. Воздушный змей
Просторный сарай недавно построили в полуверсте от границы огромного господского сада. Он располагался в небольшой уютной ложбинке, где его с разных сторон закрывал высокий колючий кустарник. Так что, из окон особняка ничего не было видно.
Как только стемнело, Прохор взглянул на часы в медном корпусе, которые ему позволил оставить себе господин Яков Брюс. Увидел, что пришло нужное время, и отдал команду помощникам. Аким и ещё шесть крепостных мужиков открыли ворота каретника и выкатили наружу нечто, совсем необычное.
Издалека, эта машина весьма походила на легендарный орнитоптёр Леонардо да Винчи. Ту самую штуку, которая не оправдала надежд, возложенных на него владельцем имения, напугала группу конных дворян и чуть не угробила молодого холопа Семёна.
Слава Богу, что тогда всё обошлось. Парень взлетел на «железной птице» к самому небу. Упал вместе с ней с большой высоты, но не разбился до смерти. Скоро встал на ноги, быстро оправился и вернулся к кузнечной работе.
Хозяин был сильно рад тому обстоятельству, что из-за глупой забавы едва не лишился ценного мастера. Немного расчувствовался и даже разрешил «испытателю» жениться на его давней зазнобе, сенной девушке Насте.
В этот раз, у машины не было надёжных ремней для крепления «лётчика» под брюхом конструкции. Не имелось и сложной системы больших рычагов, расположенных спереди. С их помощью любой человек мог заставить сей аппарат махать широкими крыльями.
Лишившись нескольких громоздких частей, устройство стало значительно легче. Поэтому, чтобы поднять её в воздух уже не требовалось двух лошадей, несущихся по полю быстрым аллюром. Оказалось достаточно длинной верёвки и даже слабого колебания воздуха. Благодаря столь нехитрым вещам, «воздушный змей» легко поднимался в высокое небо.
Вместо рычажной системы спереди укрепили деталь, смахивающую на широкую голову племенного быка. Как и прочие части конструкции, её изготовили из обычной корзины, сплетенной из тонких ивовых прутьев. Снаружи её обернули плотным англицким шёлком.
Внутри, укрепили стеклянный сосуд, с горючей смесью из спирта и каких-то специальных веществ, привезённых Яковом Брюсом из последней командировки в Европу. Сзади прицепили длинный извилистый хвост. Его украшали большие шипы, изготовленные всё из той же лозы, обтянутой тканью. Под брюхом повесили такие же ноги, походившие на огромные куриные лапы.
Для пущей наглядности, хозяин приказал расписать наружную часть аппарата особенной краской. Для создания оной, Владелец именья выписал из Баварии дорогой препарат под названием – «phosphorus mirabilis». В 1669 году сиё вещество было открыто знаменитым алхимиком Хеннигом Брандом, родившимся в Гамбурге.
Насколько знал Прохор из книг, вещество светилось во тьме, а его двойное название переводилось с латыни, как «чудотворный носитель света». По внешнему виду сей химикат весьма походил на очищенный воск и легко разрезался обычным ножом.
«Придворный» художник Игнат, развёл вещество в хорошо очищенном спирте и добавил в минеральные краски. Расписал нижнюю часть крыльев «воздушного змея». На голову, тело, лапы и хвост нанёс крупный рисунок, изображавший чешую крокодила.
Вот только после этого, он вдруг занемог. Лежал на топчане в тесной коморке и метался в жару, как больной в лихорадке. Огорчённый внезапной болезнью своего крепостного, Яков Брюс отложил все дела.
Пришёл на половину холопов и словно какой-нибудь лекарь осмотрел несчастного парня. Увидев все признаки сильной горячки, он ещё больше расстроился и сказал, что ни сегодня, так завтра художник представится. Перед уходом, велел на последок: – Пусть его пособоруют и причастят святых таинств.
Потом отправился в свой большой кабинет. Долго листал учёные книги, откуда с прискорбьем узнал, что «phosphorus mirabilis» весьма ядовит. Позвал к себе Прохора и приказал молодму механику:
– Обращаться со светящейся краской, с большой осторожностью. Не трогать её голой рукой, а кожаные рукавицы, которыми они будут касаться «воздушного змея» потом нигде не использовать. После представленья гостям всё вместе с летучей конструкцией сжечь на костре. Причём, подальше от дома.
– «Как жаль молодого Игнатку». – печально раздумывал Прохор. – «Чудный был он всё же художник».
Механик снова взглянул на часы. До нужного времени, оставалось точно сорок минут. Ровно столько им требовалось, что бы всё хорошо приготовить. Частые тренировки не прошли для всех даром, и подручные работали чётко и слаженно.
Хорошо, что занимались они здесь же, на этом самом покосе. Для соблюдения тайны, барин приказал поставить охрану вокруг большой луговины и никого даже близко сюда не пускать. Не дай Бог, проведает кто о необычном кунштюке, задуманном барином. Тогда всё дело насмарку.
Мужики взялись за работу и быстро и ловко размотали верёвки. Вся бечева была покрашена в чёрно-аспидный цвет и прочно прицеплена к раме «воздушного змея». Разобрав концы между собой, люди разошлись в разные стороны. Двое из них раскрутили новейший воздушный насос.
Мощная ветродуйка выплюнула тугую струю. Сильный напор холодного воздуха ударил в днище устройства, обшитое англицким шёлком. Лёгкая машина приподнялась над землей.
Слабый ветерок подхватил аппарат и настойчиво потянул в вышину. Движение воздуха было благоприятным и мужикам им не пришлось переставлять верёвки новым макаром.
Помощники стояли поодаль. По чуть-чуть отпускали прочную привязь и давали «воздушному змею» забраться повыше. Махнув правой рукой, Прохор неторопливо направился к огромному барскому дому. Таща за собой парящую в небе конструкцию, мужики двигались следом за ним.
В саду уже не было никого из холопов. К тому времени, слуги потушили все факелы, что находились у дома и отправились в комнаты. Так что, теперь весь сад и округу заливала плотная, непроглядная тьма. В бездонном, безоблачном небе виднелись лишь звёзды и тоненький серпик луны. Как и предвидел хозяин, их слабенький свет не доходил до земли.
Команда механика медленно двигалась по центральной садовой аллее. Когда они подошли большому крыльцу, все гости Якова Брюса собрались на ярко освещённой веранде. Они стояли к саду спиной и внимательно слушали то, что им говорит господин.
По команде хозяина, ливрейные слуги одновременно потушили все фонари, висевшие на стене особняка. Везде стало так же темно, как и в саду. Раздался голос владельца имения: – Посмотрите назад, господа! – гости слегка удивились, но все повернулись к огромному саду, залитому тьмой.
Один из помощников Прохора, дёрнул за ту верёвку, что до сих пор висела свободно. Чёрная ткань, закрывавшая брюхо машины, тотчас отцепилась от «воздушного змея» и смятою тряпкой упала на землю.
Четверка подручных кинулась к четырём скромным беседкам. Сооружения были обтянуты чёрным льняным полотном и спрятаны в ближайших кустах. Холопы сбросили с них лёгкие кровли и забрались внутрь тесных построек. В каждой из них находилось по большому гнутому зеркалу, смотрящему прямо в зенит.
Яркие лучи фонарей отразились от хорошо полированных медных поверхностей. Мощные световые столбы ударили ввысь. Пошарили по тёмному небу и все разом сошлись на машине, висящей над Прохором.
Взорам изумлённых господ предстал огромный «дракон», бесшумно парящий над англицким садом. Мужики плавно тянули и аккуратно отпускали верёвки. То одну, то другую, то третью. В ответ на их действия «чудовище» лениво махало просторными крыльями, по очереди шевелило хвостом и когтистыми лапами.
Сидевшие в кустах мужики стали греметь листами тонкой кровельной жести. Раздувать мехи, принесённые намедни из кузни, и трубить в огромные трубы. Всё это сливалось в ужасающий рык, который разорвал тишину.
Прохор потянул за очередную бечевку. Пасть «дракона» широко распахнулась. Бутыль наклонилась и из неё выплеснулась тугая струя крепкого винного спирта, смешанного с каким-то другим веществом. Жидкость устремилась к земле по пологой дуге.
В самом начале пути, она коснулась корзинки, изготовленной из прочной металлической проволоки. Плетёнка была подвешена к шее «воздушного змея» на расстоянии в сажень и доверху наполнена раскалёнными углями. Горючая жидкость немедленно вспыхнула и пролилась на землю бурным бушующим пламенем.
Стоявшие на веранде, сановные гости обезумели от сильного страха и завопили на все голоса. Истошные крики господ слились в дикий вой, исполненный невыразимого ужаса.
Словно в едином порыве, все гости развернулись на месте и бросились в дом. Они мчались вперёд, сметая всё, что встретиться им на пути. Из приёмного зала послышался всё нарастающий грохот упавших столов и опрокинутых стульев. Зазвенели разбитые стекла. Крики боли и страха разнеслись по многочисленным комнатам и быстро стихли в глубине помещений.
– «Похоже, что сюрприз нашего барина удался на славу». – удовлетворённо подумал механик. За долгие готы работы у Якова Брюса, Прохор хорошо изучил вкусы своего господина. Знал, что тот очень любит пугать глупых богатых вельмож, и в этом он был с ним совершенно согласен.
– «Так им и надо, дармоедам проклятым. Мой грозный хозяин, верно служит царю в его армии, кровь проливает в сражениях, ездит с посольствами в разные страны, ведёт переговоры, как дипломат. А все эти бояре живут на земле неизвестно зачем? Только пьют, жрут и мордуют холопов». – размышлял часто Прохор, но не мог ничего изменить в таком положение дел.
Долго он думал над этим. Потом, хотел удрать за границу, где, судя по книгам, нет крепостничества. К сожалению, всё упиралось в главный вопрос: – Как это сделать? Как добраться до границы России без документов и денег? Ведь поймают, где-нибудь по дороге. Заклеймят, словно вора и отправят на каторгу, на дикий Урал.
Так что, механику приходилось только терпеть и надеяться, что Яков Брюс всё же выполнит своё обещание и когда-нибудь даст ему вольную. Отбросив невесёлые мысли, Прохор вернулся к реальности.
– «Сейчас все сановные гости разбежались по комнатам и спрятались там, где только смогли». – подумал он с невесёлой усмешкой: – «Пора и нам двигать домой». – механик повернулся к помощникам и отдал короткий приказ: – Возвращаемся в каретный сарай.
Услышав голос начальника, холопы, сидевшие в тесных беседках, потушили толстые свечи, горевшие в больших фонарях. Яркие отблески пламени перестали падать на медные гнутые зеркала. Бьющие в небо, световые столбы тотчас погасли.
Лишившись столь яркой подсветки, «ужасный дракон» как-то сразу поблек и потерял большую часть своего необычного шарма. Если честно сказать, то теперь его было почти и не видно. Так, лишь слабые отблески былого величия.
Помощники стали мало помалу стравливать все верёвки. Тронулись с места и медленно двинулись той же дорогой, что и пришли к огромному барскому дому. Привязь всё удлинялась. Конструкция поднималась всё выше и выше, и очень скоро слабое свечение фосфорных красок почти исчезло из виду. Только широкая тёмная тень временами закрывала крупные летние звёзды.
Команда Прохора вернулась к большому сараю и осторожно приземлила «воздушного змея». Все люди надели рукавицы из кожи и, стараясь не касаться одеждой проклятой светящейся краски, занесли страшное «чудище» внутрь.
Ближе к рассвету, подручные разломают на части труд своих долгих усилий. Завтра к обеду приедут крестьяне из ближайшей деревни. Осторожно погрузят обломки в старый рыдван. Увезут к большому болоту, находящемуся в семи верстах от усадьбы, и там всё сожгут вместе с телегой. Пепел кострища соберут совками с земли и сбросят в трясину. Этим всё дело и кончится.
А пока у него и помощников есть другая работа. Нужно вывести из-за сарая большую подводу, запряжённую тройкой крепких кобыл. На этой повозке лежит массивная статуя. Её «придворный художник» вырубил из белого подмосковного камня. Они отвезут изваяние к барскому дому. Поставят возле веранды и накроют большим куском полотна.
Хорошо, что у Игната было мало «phosphorus mirabilis» и его хватило лишь на разрисовку «дракона». Поэтому, статую покрыли самыми обычными красками, замешанными на привычной олифе . С ней не было особых проблем и с установкой «окаменевшего монстра» справились достаточно быстро. Стащили его по доскам на дорожку центральной аллеи. Вот и вся недолга.
Как не просто казалось задание, а закончили дело только к рассвету. Прохор с Акимом успели вернуться к себе, на половину холопов. Отмыться от пыли, упасть на топчаны в коморке и немного поспать.
Поднялись через час – полтора и быстро побрились. Оделись в чистые порты и рубахи. Перекусили на скорую руку и помчались к веранде барского дома. Заняли места возле статуи «огнедышащей твари». Застыли, как часовые и принялись ждать, когда барин с гостями изволят подняться с кроватей и выйти из дома?
Вельможи пришли только после восьми пополуночи. Яков Брюс попросил всех вельмож собраться возле него. Крикнул: – Прохор, давай! – и для надёжности резко махнул правой рукой.
Механик с Акимом дёрнули за верёвки, которые держали в руках и, словно бы опасаясь пробужденья «дракона», тотчас отбежали в разные стороны. Так приказал Яков Брюс, а после того, он ещё и добавил: – Сделайте это для большей наглядности.
Плотная ткань соскользнула со статуи и упала на землю. Что было дальше, крепостные уже не смотрели. Они бегом оттащили холстину в кусты. Свернули её в большой ровный куль, а рядом положили верёвки, смотанные в отдельные связки. Потом домовые слуги всё заберут. Нечего добру пропадать.
Лишь после этого, они двинулись к стоящему в ложбинке сараю и проследили за оправкой разломанных останков «воздушного змея». Объяснили крестьянам, что, несмотря на всю свою красоту, обломки смертельно опасны и не стоит их трогать руками. Ткань, в которую они были завёрнуты, рукавицы из кожи и старый рыдван следует сжечь на костре. Совки после сбора углей кострища, тоже бросить в болото.
Отметив, что все его разъяснения прошли мимо ушей бедных крестьян, Прохор увидел, что они не поверили ни единому слову. Понял, что мужики, себе на уме, и растащат по избам куски полотна и обрывки яркого шёлка. После чего, сошьют из них порты и рубахи, Наденут обновки и будут носить, пока не умрут, как несчастный Игнат.
Механик прикинул, чем можно их ещё напугать, и сказал, что это останки проклятой птицы, которую Яков Брюс вызвал из мира теней своим колдовством. А того, кто к ним прикоснётся, постигнет жестокая кара небесная. Он потеряет свою бессмертную душу и оправится в ад.
Его слова возымели какое-то действие, но Прохор не стал рисковать и отправил с мужиками Акима. Тот видел, как сильно болел художник Игнат и не позволит крестьянам, прикасаться к обломкам. Тем более, растащить их по дворам и по избам.
Оправив телегу к болоту, Прохор вернулся в дом господина. Прошёл на половину, где жили холопы. Почувствовал, что не мешает, что-нибудь съесть и направился прямо в людскую. Там он узнал ужасную новость.
– Этой ночью умер Игнат. – сказал ему опечаленный повар: – Похороны пройдут послезавтра, на нашем сельском погосте.
– «И ради такой ерунды, как летучий дракон,» – подумал вдруг Прохор: – «погиб совсем молодой человек. А всё для того, чтобы развлечь десяток богатых вельмож».
