Александр Тимофеевич Филичкин
Яков Брюс – московский колдун
Прохор. Первый вход в машину
С огромным трудом «придворный» механик унял волнение, заполнившее его смущённую душу. Шагнул вперёд и потянул на себя изящную ручку двери. Остеклённая створка легко повернулась на хорошо смазанных петлях, и отрылся проём, ведущий в обширную «Рапирную залу».
Вздохнув полной грудью, Прохор трижды перекрестился и, нехотя, вошёл в восьмиугольную комнату. Резная панель за спиной плавно закрылась. Легонько стукнул притвор, и стало так тихо, что Прохор услышал, как стучит кровь в его голове.
К вящей радости крепостного механика, в этот раз, ничего страшного с ним не случилось. По крайней мере, он совершенно ничего не почувствовал. Он просто стоял внутри помещения. То есть, находился в пространстве волшебной машины и озадаченно озирался по сторонам.
– Ты никуда не исчез. – удовлетворённо сказал Яков Брюс, стоявший с той стороны витража: – Насколько я вижу, с тобой всё в полном порядке. – голос хозяина слегка приглушался стеклом, но Прохор хорошо понимал, что он говорит.
– Значит, всё обстоит именно так, как и сказано в старинных алхимических свитках. Оберег и в правду работает. Он хорошо защищает, и не дает странной машине воздействовать волшебными чарами на твой организм. Пройдись по всей зале и внимательно всё осмотри. Что ты там видишь? – спросил господин чуть погодя.
– Вообще ничего. – радостно сознался механик и на всякий случай пояснил свою мысль: – Отсюда помещение выглядит так же, как с лестничной клетки.
Он и в самом деле видел лишь пустую восьмиугольную залу. Механик неспешно прошёлся вдоль стен, украшенных панелями с тиковым шпоном, но не нашёл и следа чьего-то присутствия. Ни трёх мужиков, ни их инструмента, ни пёстрой кошки здесь не было.
Хозяин, стоящий за остеклённой решёткой, поворачивался за ним, словно подсолнух, следящий за ярким светилом. Вспоминая странное поведение барина, Прохор подумал над тем, что он недавно сказал.
Затем, в голову пришла неприятная мысль, и от этого вывода его словно ошпарило: – «А ведь барин не был совершенно уверен, что его талисман сработает, как написано в свитках». – неожиданно понял механик.
Дальше на ум пришло нечто другое: – «А ну, не помог бы мне сей амулет? Пропал бы я, как краснодеревщики вместе с бродячею кошкой. Где-то они теперь обретаются?» – стараясь не выдать свои неприятные мысли, холоп провёл рукой по лицу, и двинулся к выходу. Встал у запертой двери и услышал через стекло голос хозяина.
– Вынь оберег из своей ладанки.
Помощник послушно сунул руку за пазуху. Выпростал маленький полотняный мешочек, висящий на шее, и вытряхнул на ладонь блестящий цилиндрик. Быстро огляделся по сторонам. Ничего нового вокруг не увидел. Повернулся к барину и отрицательно помотал головой.
– Опять ничего не случилось. – донесся приглушенный голос и Прохор увидел, что хозяин сильно задумался. Яков Брюс помолчал. Потом, что-то вспомнил и заявил: – В одном из манускриптов алхимиков вскользь упомянуто, что амулет должен познать кровь хозяина. Вытряхни иглы себе на ладонь.
Слуга молча исполнил приказ господина. Повертел головой и увидел, что зала так и оставалась пустой. Вновь посмотрел на своего повелителя. Яков Брюс снова скомандовал: – Уколи палец иглой.
Помощнику совсем не хотелось портить свою драгоценную шкуру, но всё же пришлось это сделать. С барином лучше не спорить, не то прикажет запороть на конюшне, а хуже того и продаст на Уральский завод, господину Демидову.
Прохор взял с ладони одну из семи странных игл и осторожно ткнул себе в указательный палец. Руку пронзила короткая боль, а мгновеньем спустя, на коже вспухла маленькая капелька крови. Сознание слегка помутилось, но дурнота немедля прошла.
– «Что это было со мной?» – удивился механик: – «Сроду не боялся я вида пролившейся крови. Тем более, такой пустяковой царапины, а сейчас почему-то, голова закружилась».
Прохор поднял взгляд на Якова Брюса и сильно опешил. Хозяин вёл себя совсем необычно. Стремительно хлопал глазами. Часто распахивал и захлопывал рот и дышал очень коротко, как собака, запалённая бегом.
Вместо нормального баритона вельможного барина теперь слышался лишь тоненький писк. Такой голосок бывает у Петрушки на ярмарке. Так говорят скоморохи, когда держат во рту маленький пищик. Кроме того, господин быстро топтался на месте и резко дёргал руками. То есть, вёл себя подобно тому, как делают деревянные куклы в вертепе.
Опасаясь уронить острые иглы, Прохор сжал их в кулаке, и почувствовал новое головокружение. Очень скоро преодолел наваждение и со страхом подумал: – «Никак я лихоманку я где подцепил? Не хватало мне сейчас заболеть».
Глеб. Напутствие деда
Поздно вечером Федор Терентьевич вернулся из мастерской, расположенной в селе Хворостянка. Там он работал главным механиком и чинил те машины, что принадлежали лесхозу.
Дедушка разулся в тёмных сенях и, не одевая разбитые тапки, прямо в носках шагнул в просторную горницу. Бабушка подошла к усталому мужу. Потянулась к его правому уху и что-то ему прошептала.
Пятидесятилетний мужчина сел на табурет, стоящий возле стола. Подозвал к себе непутёвого внука. Развернул его лицом к себе и вперился в зрачки пострелёнка тяжёлым немигающим взглядом.
Положил мозолистую руку на голову мальчика и, заглянув прямо в душу, тихо сказал: – Никогда больше не бери эту шкатулку без спросу!
Глеба, словно током ударило, и он надолго, вплоть до этого дня, напрочь забыл о той старой деревянной коробке.
Ещё пару раз он бывал в гостях у престарелых родных. Постоянно видел тёмный ларец, стоявший у всех на виду, но и не думал о том, что можно его взять и открыть. Он даже не помнил о том, что внутри находилось кое-что интересное.
Он вообще не обращал на шкатулку никакого внимания. Воспринимал её лишь, как неприметную часть интерьера деревенской избы. Наподобие рамки со старыми фото, висевшую на голой стене.
Два года назад, парень снова приехал в Елань. Тогда бабушка сама попросила внука передать ей эту шкатулку. То есть, она ему разрешила взять небольшую коробку из дерева!
Лишь после этого, с Глебом что-то случилось, а с его глаз, словно спала незримая пелена отстраненности. Он снова увидел скромный ларец. Снял его с этажерки и принёс Евдокии Семёновне.
Трясущимися руками, старая бабушка с трудом открыла небольшую резную коробку. Достала из неё маленький крестик из олова, висевший на шёлковой нитке. перекрестилась и надела себе на тонкую шею.
Свой старинный крест, отлитый из золота и освещенный в городе Иерусалиме, она протянула любимому внуку и тихо сказала: – Надень его Глебушка! И не снимай его никогда!
Стараясь избавиться от грустных воспоминаний, парень сильно помотал головой. Немного ещё посидел неподвижно. Сделал небольшое усилие. Сосредоточился и вернул свои мысли к тому несчастному часу, что пропал неизвестно куда.
– «Значит, всё дело в ярко сияющей гильзе, или в этих странных иголках». – сделал Глеб естественный вывод: – «А, скорее всего, и в том и другом вместе взятом. Недаром на них нанесён один и тот же рисунок».
Затем, в его памяти всплыло иностранное имя, произнесённое бабушкой лет пятнадцать назад: – «Яков Брюс». Конечно, парень больше не думал, как раньше, в своём раннем детстве. Он давно уже знал, что речь шла не о брате героя из голливудских картин о китайском кун-фу.
Насколько он помнил из многих прочитанных книг, это был ближайший сподвижник царя Петра I. Генерал-фельдмаршал всей артиллерии тогдашней России. Мало того, российский книгопечатник, астроном и алхимик, широко известный в те годы, специалист-металлург.
Он возвёл в Москве здание Сухарёвских казарм, стоявшее в то давнее время на окраинах города. Хотя, может быть, он лишь в ней поселился и по приказу царя создал там знаменитую «Навигацкую школу»?
Тут Глеб был не очень уверен в своих скромных познаниях. Вроде бы строил сооружение архитектор Михаил Иванович Чоглоков, или он был знаменитым придворным художником? Тут парень немного запутался. Зато, он знал целых три варианта рассказов о том, почему Сухарёвскую башню называли именно так.
Согласно первой легенде, юный Пётр, чудом спасся от смерти во время бунта стрельцов 1682 года. В 1689 году он взял бразды правления царством в свои крепкие руки. Решил выразить благодарность Господу Богу за избавление от той давней напасти и велел украсить дорогу, ведущую в Свято-Троицкую обитель. Ведь именно там он когда-то отсиживался.
Пётр I приказал, снести старые ворота из дерева, стоящие в крепостной кирпичной стене. Расширить проём и возвести на том месте огромное здание с широким проездом. Так сказать, обустроил вход в город на модный в ту пору, голландский манер.
А назвал он огромную башню – «Сретенской по Земляному городу». Долгое время в ней хранилась икона Казанской Божьей Матери, которая избавила Москву от нашествия польских полков в войне 1612 года. Сухарёвской башня стала уже после смерти императора великой России.
Другое преданье гласило о том, что огромное здание построено для размещенья стрельцов, которыми командовал полковник Лаврентий Панкратьевич Сухарев. Столь щедрый жест был, якобы, сделан царём в благодарность за то, что сии молодцы поддержали наследника во время нового бунта, случившегося в 1689 году.
Тогда старшая сестра Петра I – царевна Софья Алексеевна, воспользовалась недовольством, возникшим среди многих стрельцов, и захватила престол. Молодой претендент на верховную власть бежал в Сергиеву лавру. Единственной воинской частью, вставшей на защиту его интересов, оказался полк Лаврентия Сухарева.
Немного позднее, Пётр I щедро одарил верных слуг. Построил для них большую казарму из кирпича и дал денег на ремонт местной церкви – Троицы в Листах, что располагалась возле Сретенских ворот «Земляного города».
Третья версия тех давних событий сообщала читателям, что в 1689 году Сухаревский полк действительно поддержал Петра I. Он прибыл в Троице-Сергиев монастырь, где скрывался наследник престола. К сожаленью полковника, он был не первым, кто откликнулся на призыв молодого наследника.
Войска, верные Петру I, жестоко подавили восстание московского войска. Царь вручил полковнику Сухареву небольшую награду. Полк был расформирован, а семьи казнённых стрельцов выселены из той части города, где они проживали.
Нужно сказать, что в те времена, военные части размещались в Москве довольно компактно. Эти районы считались «стрелецкими слободами», и, как правило, назывались по имени своих командиров.
В конце XVII века у старых Сретенских ворот несли службу стрельцы полковника Лаврентия Сухарева. Поэтому, вся слобода и звалась тогда Сухарёвской.
После расформированья полка, эта местность почему-то сохранила былое название. Затем, оно перешло на огромное здание с башней, возведённое в защитной стене. По прошествии множества лет, данный топоним распространился на близь лежавшие переулки и площади.
– «Не мешало бы прочесть ещё несколько исторических книг об этой огромной постройке».– подумал вдруг Глеб: – «Хорошо бы узнать, как там всё было на самом-то деле? Но это потом, когда будет свободное время». – он снова вернулся к своим рассуждениям.
– «По словам Евдокии Семёновны, мой давний предок работал у Якова Брюса механиком и кузнецом. Скорее всего, именно в то далёкое время он выковал эти странные иглы с футлярчиком и нанёс на них сложный узор.
Судя по механическим наручным часам, сей артефакт каким-то неведомым образом влияет на ход текущего времени, а может и на что-то другое». – продолжал раздумывать Глеб.
– «Мама и бабушка мне говорили, что на какое-то время я исчезал из квартиры и деревенского дома. Значит, он переносил меня неизвестно куда. Возможно, в параллельное нам измерение.
Мало того, он не давал вернуться назад до тех самых пор, пока я держу его голой рукой. Очень интересная штука. Нужно изучить её, как можно внимательней. Вдруг на что-то сгодится?»
Седьмая глава
Яков Брюс. Усадьба графа
Поместье в деревне Глинки принадлежало Якову Брюсу уже очень давно. Пётр I вручил его своему боевому соратнику ещё до того, как тот получил чин генерал-поручика от артиллерии. Имение находилось в густых лесах Подмосковья. Славилось на всю округу несметным богатством и многие годы встречало гостей с огромным радушием.
Получив небольшое письмо, украшенное личной печатью вельможи, знатные люди Москвы, с великим почтением открывали конверт из плотной бумаги. Читали приглашение на званый обед или ужин и с превеликой охотой его принимали.
Немедля, откладывали все другие дела. Садились в коляску, запряжённую парой-тройкой коней. Отправлялись в довольно продолжительный путь и долго тряслись по не мощеной, разбитой грунтовке
Всё это делалось лишь для того, чтобы посетить «чернокнижника», что ночами работал в башне Сухарёвских казарм. Пусть народ говорил, что он страшный колдун. Зато, Яков Вилимович входил в ближнее окруженье царя, и многое значил в великой Российской державе.
Все вельможи Москвы доподлинно знали, что Яков Брюс с трепетом относился к своему покровителю. Исполнял все его уложения и не отступал от них ни шаг. Так же, как Пётр I, сам он не всегда выходил навстречу гостям.
Столь ответственным делом часто занимались холопы, одетые в ливреи последних фасонов. Они почтительно встречали прибывших особ и провожали их в те помещения, что им отвёл любезный хозяин.
По меркам галантного века, дом чародея Якова Брюса был не очень большим. Да и обстановка в нём не всегда поспевала за изменчивой модой. Зато хлебосольство сановника было выше всяких похвал. А его недюжинный ум, неистощимый на разные выдумки, целиком искупал любые досадные мелочи.
Во время долгой и тряской поездки, вельможи находились в большом нетерпении. Все пытались представить себе, какие сюрпризы им предстоит увидеть сегодня?
Ведь каждый его званый обед или ужин завершался каким-нибудь невероятным кунштюком. Слухи о его поразительных фокусах и представлениях разлетались по пыльной Москве со скоростью стремительных летних пожаров.
В каждой комнате, предназначенной для сановных людей, стоял маленький столик с гнутыми золочёными ножками. Сверху лежал оттиск указа, подписанного самодержавным царем, Петром І. Он назывался – «О достоинстве гостевом, на ассамблеях быть имеющем». В нём говорилось:
Перед появлением многонародным гостю быть надлежит:
1. Мыту старательно, без пропускания оных мест.
2. Бриту тщательно, дабы нежностям дамским щетиною мерзкой урон не
нанести.
3. Голодну наполовину и пьяну самую малость, а то и вовсе.
4. Обряженным вельми, но без лишнего перебору, окромя дам прелестных.
Последним дозволяется умеренно косметикою образ свой обольстительно украсить. Особливо грацией, веселием и добротой от грубых кавалеров отличительными быть.
5. В освещённом зале возникнув вдруг – духом не падай, телом не дубей,
напротив, – округлив руки и не мешкая в кипение гостевое со рвением включайся.
6. В гости придя, с расположением дома ознакомься заранее на лёгкую голову,
особливо отметив расположение клозетов, а сведения эти в ту часть разума отложи, коя винищу менее остальных подвластна.
7. Яства употребляй умеренно, дабы брюхом отяжелевшим препятствия танцам
не учинять.
8. Зелье же пить вволю, понеже ноги держат. Буде откажут – пить сидя.
Лежащему не подносить – дабы не захлебнулся, хотя бы он и просил. Захлебнувшемуся же слава! Ибо сия смерть на Руси издревле почётна есть.
9. Ежели меры не знаешь – на друга положись, оный страж по более
государственных бдений имеет.
10. Упитых складывать бережно, дабы не повредить, и не мешали бы танцам.
Складывать отдельно, пол соблюдая, иначе при пробуждении конфуза не оберёшься.
11. Беду почуяв, не паникуй, но скорым шагом следуй в место упомянутое, по
дороге не мешкая и все силы употребляя на содержание в крепости злодейски предавшего тебя брюха.
12. Будучи без жены, а то, не дай Бог, холостым, на прелести дамские взирай не с
открытой жадностью, но из под тишка – они и это примечают. Hе сомневайся – таким манером и их уважишь, и нахалом не прослывёшь.
13. Руками же действуй сильно остерегаясь и только явный знак получив, что
оное дозволяется, иначе конфуз свой на лице будешь носить долго, ибо пощады не знают.
14. Без пения нет веселья на Руси, но оное начинают по знаку хозяйскому. В раж
не входи, соседа слушай – ревя в одиночку, уподобляешься ослице валаамской. Музыкальностью и сладкоголосием, напротив снискаешь многие похвалы гостей.
15. Помни, сердце дамское вельми на музыку податливо, используй сие, и
обласкан будешь непременно.
16. Увидев на ассамблее особу знатную, а хотя бы царя, духом не падай, рот не
разевай, но и не высовывайся – услужить вряд ли сможешь, а досадить спьяну
втройне против обычного способней.
За сим, с Богом, вперёд !!! Сию заповедь применять постоянно, а не вспоминать какой пункт, стоя чурбаном посреди веселья.
Внизу большого листа была личная подпись Петра І и оттиск круглой печати. И то и другое были выполнены настолько искусно, что ничем не отличались от настоящих оригиналов. Все гости хорошо знали сиё уложенье царя и старались ему во всём соответствовать.
Переодевшись после долгой дороги, вельможи покинули комнаты, отведённые им для житья на довольно короткое время. Спустились в обширную приёмную залу и заметили, что все высокие двери и окна огромного помещения распахнуты настежь.
На дворе стояло тёплоё благодатное лето. Так что, в этом не было ничего удивительного. Мол, пусть небольшой ветерок освежает людей, разгорячённых обильной едой и вином.
Один за другим, придворные вышли на большую веранду и увидели там хозяина великолепного дома. Развлекая гостей разговорами, он подождал, пока все соберутся вокруг.
Трижды хлопнул в ладоши, чтобы привлечь к себе всё внимание и громко сказал: – Господа, я хочу показать вам кое-какую безделицу. Пойдёмте вместе со мной. – Яков Брюс повернулся и быстро спустился по лестнице, ведущей в большой ухоженный сад.
Предчувствуя, что их ждёт необычный сюрприз, гости тотчас оживились и потянулись за ним. Прошли саженей двадцать. Свернули с широкой главной аллеи и оказались на уютной полянке, окружённой густыми кустами сирени.
Впереди был газон из зелёной травы, подстриженный на англицкий манер. Поперёк его тянулась дорожка из пилёного природного камня. Она шла к центру площадки и утыкалась в небольшую беседку, диаметром в две косые сажени.
Постройка оказалась очень ажурной. Имела восемь тонких высоких столбов, ограждение, сбитое из лёгоньких реек, и невысокую шатровую крышу из свежей осиновой дранки. Все детали были покрашены в цвет свежего снега и хорошо выделялись на фоне сочной летней листвы.
Несмотря на большое изящество этой постройки, беседка оказалась совершенно обычной. Ни тебе чрезвычайно искусной резьбы, ни лепных украшений, ни декоративных решёток, увитых цветущими розами.
Кто-то презрительно хмыкнул. Мол, что здесь такого, чего бы, не видели сановные гости. У каждого из данных вельмож есть отлично ухоженный сад в златоглавой столице и в Подмосковных имениях. В них стоят десятки различных скульптур, фонтаны и павильоны для отдыха.
– Господа! Подойдите поближе. – сказал Яков Брюс. Поднялся по низенькой лесенке, сколоченной из тонких досок. Ступил под крышу беседки и дважды хлопнул в ладоши.
Откуда-то донеслась нежная струнная музыка. Гости напряжённо прислушались и поняли, что играет обычная арфа. Они посмотрели по сторонам и увидели, что до ближайших кустов три-четыре сажени.
Выходит, что там музыканты сидеть не могли. Вряд ли столь тихие звуки смогли бы пробиться сквозь густую листву. Однако, чем чёрт не шутит? С Яковом Брюсом всё на удивленье не просто, не так, как со всеми другими людьми.
Один из господ был очень молодым человеком и вёл себя соответственно своим скромным годам. Он решил проверить догадку и стремглав бросился к ближайшим кустам.
Словно возбуждённый сохатый пробился сквозь плотные ветви и оказался по другую сторону высоких шпалер. Обогнул всю поляну по кругу. Вернулся по дорожке к гостям и, запыхавшись от быстрого бега, сказал: – Нет там никаких музыкантов.
– Друзья! – крикнул опять Яков Брюс: – Пройдите сюда, взгляните, как устроена моя небольшая беседка.
Гости дружно шагнули к хозяину и только теперь разглядели, что у постройки нет привычного цоколя. Она стояла на тонких столбах, уходящих прямо в зелёный газон. Между полом беседки и свежей травой оставался свободный прогал шириной в один локоть.
Молодой человек, наплевал на свой модный костюм, тем более, что он уже пострадал от ветвей ближайших кустов. Лёг плашмя на живот и заглянул под небольшую беседку.
Её пол оказался толщиной в одну доску, а под тонким настилом не имелось плоского ящика, в котором мог бы скрываться холоп. Там оказалось совершенно пустое пространство, которое было видно насквозь. Причём, во все стороны.
Обескураженный юноша поднялся с земли. Отряхнул помятое платье, испачканное зелёными пятнами, и доложил всем прочим гостям о своих наблюдениях.
Некоторые из вельмож, не поверили таким утверждениям молодого повесы. Не жалея дорогих и модных чулок, они опустились на колени, как в церкви. Опёрлись руками о землю и заглянули в прогал.
Один из офицеров, вытащил золочёную шпагу из ножен, висевших на поясе, и потыкал ей под пол беседки. Обошёл её по кругу и повторил свой убедительный жест ещё несколько раз. Нигде остриё боевого оружия не встретило никакого препятствия. Значит, там нет ни зеркал, ни других ухищрений, к которым прибегают балаганные фокусники.
Тогда вооружённый мужчина поднялся по лесенке и встал между колонн лёгкой постройки. Музыка продолжала тихо звучать. Здесь она слышалась значительно лучше и доносилась с разных сторон.
Офицер поднял голову и осмотрел крышу снизу. Подшивка из тонких досок повторяла наружный контур небольшого шатра. Толщина всей конструкции не достигала и пары ладоней. Так что, между балками кровли могли спрятаться лишь тощие кошки или очень малые дети. А они, как всем известно, не умеют играть на классической арфе.
Не желая сдаваться без боя, офицер поднял острую шпагу и ткнул несколько раз в потолок. Блестящая сталь пробивала дощечки, упиралась в лёгкие плашки из мягкой осины и срывала их одну за другой.
Мужчина дёргал оружие опять на себя. Куски тоненькой дранки слетали с длинного лезвия, пронзившего их, как бумагу, и, скользя, по скатной кровле падали вниз, на траву.
Хозяин с усмешкой смотрел на вельможных гостей. Они стояли вокруг и с удивлением поворачивались из стороны в сторону. Нежная музыка продолжала звучать и по-прежнему неслась отовсюду.
Яков Брюс подождал, пока офицер перестанет крушить тонкую кровлю и спрячет оружие в ножны. Потом, вновь призвал гостей к тишине. Трижды хлопнул в ладоши, и струнные звуки мгновенно утихли. После чего, радушный хозяин предложил всем вельможам повторить его трюк, но только не разом, а следуя очереди, один за другим.
Какое-то время все препирались. Наконец, договорились, кто будет за кем, и представление продолжилось. Гости хлопали дважды и струны начинали звучать. Трижды били в ладони, и всё тотчас стихало.
Так продолжалось минут двадцать пять. Хозяин заметил, что люди немного устали от таких развлечений и пригласил всех к столу. После того, как все спустились на землю, он дал команду неизвестно кому. Сказал: – Выключить струнную музыку! – повернулся и повёл вельможных гостей в приёмную залу своего уютного дома.
После того, как гости уехали, по златоглавой столице пошли новые слухи. Люди говорили о том, что в Подмосковном имении Якова Брюса в саду есть колдовская беседка. Стоит в ней дважды хлопнуть в ладоши, как раздаётся чудесная музыка. Если сделать так три раза подряд, то песнь тотчас прекращается.
Видно, там рядом витает какой-то невидимый зачарованный дух. По команде колдуна-чернокнижника он начинает играть на классической арфе, чем ублажает изысканный слух вельможного барина.
