Александр Тимофеевич Филичкин
Проза. Рассказы книга 1
Отойдя метров на десять-двенадцать, Евгений кое-как успокоился и задал себе нелицеприятный вопрос: – Зачем же мне нужен старый окурок? Если я захочу, то выйду из парка на улицу и куплю в ближайшем киоске полную пачку любых сигарет! А если понадобиться, то возьму целый блок! А если мне будет очень уж нужно, то я возьму два блока, три или даже четыре. Но я этого совсем не хочу!
Повторив эти слова про себя, раз пять или шесть, он вытащил из кармана кулак и с ощутимым трудом разжал крепко сжатые пальцы. На ладони лежал измятый бычок. Острый запах ударил в раздутые ноздри, и голова закружилась от вожделения табачного дыма.
Евгений опять повторил свой вопрос: – Зачем же мне нужен этот старый окурок? – и с большим напряжением взглянул на него. Он сделал ладонями круговое движение, и растер бычок в мелких прах, словно зерно жерновами на мельнице. Затем замер на месте на десяток секунд, разомкнул напряжённые руки и посмотрел на то, чего он достиг?
Перед ним оказалась горстка коричневой пыли смешанной с белой трухой, в которую обратилась бумага. Не отдавая себе никакого отчёта, Евгений поднял всё это к лицу, и вдохнул резкий запах желанного курева.
Он задержал в лёгких воздух настолько, насколько возможно, и с сожалением выдохнул. Стряхивая мусор на землю, Евгений несколько раз ударил ладонь о ладонь и пошёл в спальный корпус мыть грязные руки.
Так повторялось несколько раз. Едва попадался на дороге окурок, как Евгений кидался к нему, как бросается голодный к еде. Каждый раз приходилось себя останавливать и говорить себе фразу о том, что он может купить любое количество табачных изделий. Однако, он вовсе не хочет этого делать.
Постепенно он научился собою владеть в такой ситуации, и постоянно удерживался от подбиранья окурков. Но кто бы мог знать, как трудно ему приходилось? А ведь раньше мужчина был твёрдо уверен, стоит ему захотеть и он бросит дурную привычку.
Иногда тренер вдруг вспоминал о своих ощущениях, что посетили его от укола морфина в больнице. Картины чудесных, обворожительных снов всегда прерывались ужасающей мыслью. Мужчина думал о том, что он может легко превратиться в наркошу.
Ведь, как неожиданно выяснилось, он не может избавиться от самой обычной табачной зависимости. А что с ним случиться, если он пару раз попробует то проклятое зелье?
Через три с лишним месяца, Евгений совершенно оправился. Он закрыл «инфарктный» больничный и вернулся к работе. Первым делом мужчина взялся за то, чтоб отучить всех сотрудников от привычки курить в тесной тренерской. Тем более, что там не имелось естественной вытяжки, а ветсистема никогда не работала.
Он объяснил всем людям вместе и каждому по отдельности, что для него смертельно опасен дым табака. Окружающие только смеялись и пожимали плечами. Мол, что нам-то до этого?
Тогда в ход пошли более жёсткие методы убеждения. Доходило не только до перебранки и громких скандалов, но и до рукоприкладства. Благодаря своему высокому росту, плотной комплекции и несокрушимой уверенности в своей правоте Евгению удалось настоять на своём.
Теперь в том помещении больше не курят. Но, к огромному сожалению мужчины, мир не ограничивался только работой и домом. Во всех прочих местах много любителей подобной отравы.
Прошло несколько лет, с тех самых пор, как Евгений Григорьевич перенёс обширный инфаркт. Но слова кардиолога: – Запомни мужик на всю свою жизнь! Если будешь курить то, сдохнешь, как он! – навсегда врезались в память.
Ну, а вид пожилого соседа по тесной палате, что умер с сигаретой в зубах, часто встаёт перед мысленным взором.
Даже сейчас, если поблизости кто-то дымит, он прилагает массу усилий, чтоб не поддаться соблазну. В таком нежелательном случае, Евгений отходит так далеко, чтобы вовсе не слышать вожделенного запаха. Тоже самое, он делает на открытом пространстве, если рядом окажется кто-то, кто пыхтит табаком.
Однако, судьба не сдаётся и продолжает устраивать тренеру новые сложности. Два его сына стали достаточно взрослыми и начали открыто курить, как только закончили школу.
Все рассказы о страшном вреде данной привычки и о возможном инфаркте, парни, смеясь, пропускают мимо ушей. Печальная повесть о страшной болезни, перенесенной когда-то отцом, так же, как прежде, не достигает их сердца. Однажды, послушав очередную нотацию, младший ему так и ответил: – Это меня не коснётся!
– Будем на это надеяться! – только и вымолвил поражённый Евгений.
Финский вокзал
Прежде чем Вы начнёте читать эту историю, я должен сказать, что всё это случилось с моим старым другом в достаточно давние годы. А если быть более точным, то на дворе стояла последняя четверть прошлого, двадцатого века.
С давних советских времён, в городе Куйбышеве было несколько детско-юношеских спортивных школ по настольному теннису. То образовательное учреждение, где Евгений Григорьевич трудился в качестве тренера, была постоянно на прекрасном счету.
Её молодые воспитанники играли на уровне кандидатов и мастеров СССР. Поэтому, ребят из волжского города всегда приглашали на мероприятия всероссийского уровня.
Погожим, солнечным днём, Евгений с командой юных спортсменов прилетел в Ленинград. Несмотря на весну, приморский город встретил их достаточно прохладной погодой. Северная Пальмира всё ещё была припорошена снегом. Природа не обещала тепла в ближайшее время.
Ежась на промозглом ветру, школяры стояли возле здания аэропорта, и ожидали микроавтобус, обещанный организатором данной поездки. Хорошо, что устроители большого турнира не забыли о своих подопечных.
Небольшая машина пришла достаточно быстро. Ребята и тренер домчались до места, где их проводили в уютные комнаты на двух-трёх человек. Там они могли отдохнуть после дальней дороги.
В первый день командировки, Евгений съездил в пригород Питера и отвёз небольшую посылку, что просил передать его давний друг. Дорога туда и обратно, заняла чуть меньше времени, чем рассчитывал тренер.
Ближе к полудню мужчина уже оказался на Финском вокзале. Он покинул вагон электрички, пересёк длинный перрон и, скорее из любопытства, чем по какой-либо надобности, заглянул в зал ожидания. Первым кого он там встретил, был его старый знакомый из далёкой Самары. С этим пожилым человеком он познакомился года четыре назад.
В те времена, Евгений работал мастером на постройке жилья. Вячеслав Константинович представлял конструкторское бюро, что разрабатывало сложный объект. Характер он имел компанейский, да и выпить был совсем не дурак. Так что, общаться с ним оказалось нетрудно, а временами даже приятно.
К сожалению всех окружающих, в каждом проекте удивительно много всевозможных ошибок. Не являлся исключеньем и тот, который Евгений воплощал в реальную жизнь.
Поэтому сталкивались они достаточно часто. В конце концов, объект возвели и сдали в эксплуатацию городу. Их интересные встречи сами собой прекратились.
– Вячеслав Константинович! Ты, как здесь очутился?– радостно крикнул Евгений.
– Женя, сколько лет, сколько зим? – не удержался от восклицания старый знакомый.
– Да уж два года прошло, как ты заходил в мой деревянный вагончик и правил там свои чертежи.
– Вот время летит! А, словно вчера это было. – удивился Вячеслав Константинович и тут же спросил: – Ты всё ещё вкалываешь на какой-нибудь стройке?
– Нет, закончив объект, я сразу ушёл из мастеров. Сейчас тружусь проектировщиком в одном институте, а вечерами, работаю тренером в детской спортшколе. Привёз в Ленинград команду по настольному теннису. А, что делаешь ты?
– Я всё там же и тем же, как раньше, ГИПую. Еду на поезде в Выборг. Мы там реконструируем хлебозавод.
– И как, интересно?
– Сначала было чудесно. Каждый день приходилось решать с зам. директором много вопросов. Ну а после того, как мы с ним обсудим детали, он достает бутылку «гамырки» и …
– Постой, а что это такое – «гамырка»? – прервал мужчину Евгений.
– Так они называют пищевой спирт, смешанный с разными вкусовыми эссенциями.
– Разве такое бывает? – удивился парень.
– Его производят специально для хлебной промышленности. Ну, а в пекарнях всегда добавляют в готовую выпечку. Градусов семьдесят если не больше.
– Классная штука, наверное? Крепкая и пахнет приятно.
– Это точно, а на закусь всегда, пирожные с кремом, которые недавно из печки. Ешь, сколько хочешь, а когда уходим в гостиницу, каждому с собою дают ещё и буханку горячего хлеба. У них на заводе так принято ещё с последней войны. Положено всем взять домой по одной штуке в день.
– Сладкая у вас получается жизнь. – искренне позавидовал тренер.
– Вот-вот такая уж сладкая, что неделю спустя, мы на «гамырку» и пирожные с кремом уже и смотреть не могли. Мечтали о самой простой русской водке под солёный огурчик.
– Так зачем дело встало? Давай поскорее отметим нашу случайную встречу. Пока я топал сюда, видел большой «Гастроном» возле площади. Купим там всё, что нам нужно и выпьем в буфете. Кстати, а когда у тебя будет поезд? – на всякий случай спросил тренер мужчину: – А то, чего доброго, ещё заболтаемся. Пропустишь отход и не доедешь до Выборга.
Вячеслав Константинович взглянул на часы и успокоил Евгения: – Отправление лишь через час и пятнадцать минут. Так что, мы всё спокойно успеем. Пошли в магазин.
Через десять минут, они нагрузились покупками и вернулись в полупустой зал ожидания. Вячеслав Константинович подошёл к старой уборщице, лениво возившей тряпкой по полу, и осторожно спросил: – Мамаша, а где тут у вас расположен буфет?
– Выпить, небось, захотели? – весьма подозрительно спросила мужчину блюстительница чистоты и порядка.
– Съесть, что-нибудь! – возмущённо вмешался Евгений.
– Ну и, выпить рюмочку перед дорожкой. – к месту добавил Вячеслав Константинович.
– На этот вокзал, в одна тыща девятьсот семнадцатом годе, вернулся из буржуазной Финляндии Владимир Ильич Ленин. – вдруг отчеканила замурзанная поломойка: – Поэтому, в нашем буфете запрещено распивать спиртные напитки.
– А как же тогда отъезжающие? – растерялся Вячеслав Константинович.
– А отъезжающие идут поклониться тому паровозу, на котором приехал товарищ Ульянов. Как выйдете на первый перрон, сразу налево. Там увидите тропку, по ней и шагайте. – уборщица строго взглянула на изумлённые лица мужчин и с улыбкой добавила: – Ну, что же вы встали? Ступайте сынки, ступайте.
В полном недоумении от её предложения, Евгений развернулся на месте и потопал по адресу, что указала старушка. Он шёл и усиленно думал: – «Куда я иду? Зачем мне древний локомотив?»
Обескураженный Вячеслав Константинович, автоматически двигался за своим старым другом. Не говоря ни единого слова, мужчины вышли из здания и свернули налево.
Они прошагали до почти всю платформу, благо, что на Финском вокзале он довольно короткий, и спустились на землю по металлической лесенке. Тут они и увидели утоптанную тропинку, о которой говорила старушка.
Дорожка быстро закончилась, и Евгений наткнулся на довольно старинный локомотив. Перед ним находилась скромная стела. Она объясняла грамотным гражданам, что это за агрегат.
Машина сияла свежими красками и выглядела, не хуже, чем новая, словно только сейчас она вышла с завода. Над красными большими колёсами шёл широкий металлический выступ.
На нём, как на кухонной полочке, рядочком стояли стаканы, которые называют гранёными. Скорее всего, они перекочевали сюда из автоматов с газированной водой, что находились на площади перед вокзалом.
Рядом со ржавыми рельсами расположилась объёмная урна. Её заполняли пустые бутылки и обрывки серебристой обёртки от «плавлёных сырков». Среди них часто мелькала наклейки с названием «Дружба».
Вячеслав Константинович выбрал два более-менее чистых бокала и отставил их в сторонку. Он открыл огромный баул с технической документацией хлебазавода и достал из него лист писчей бумаги.
ГИП просмотрел напечатный текст и удовлетворённо кивнул. Он защёлкнул замки и поставил портфель на длинный чугунный шатун. Затем, привычным и ловким движением хорошенько вытёр посуду. Она заблестела, словно помытая.
Тем временем, тренер не оставался без дела. Он развернул ту газету, что читал в электричке, расстелил её на металлической полочке, а сверху поставил бутылку «Столичной», которую купил в магазине. Рядом устроил буханку чёрного хлеба и пяток солёных бочковых огурцов.
После чего, своё место, заняли «Голландский» сыр, местной варки, и колбаса под названьем «Любительская». Продавщица из «Гастронома» сразу смекнула, для чего двое приличных мужчин брали немудрёную снедь, и порезала её на кусочки.
Евгений плеснул понемногу в стаканы и произнёс первый тост: – За встречу друзей вдалеке от родимого дома!
Второй озвучил Вячеслав Константинович: – За паровоз, к которому не зарастёт народная тропка.
Третий вновь сказал тренер: – За то, что нам удалось приобщиться к истории. Так сказать, совместить духовные ценности с материальным воззрением на окружающий мир.
Потом водка неожиданно кончилась. Наступила пора расставания. Евгений проводил старого друга на первый перрон и посадил в нужный вагон. Электровоз громко свистнул и тронулся с места. ГИП отправился в Выборг на встречу с такой ненавистной «гамыркой».
Евгений взглянул вслед уходящему короткому поезду, печально вздохнул и устремился в гостиницу, к своим юным спортсменам.
Встреча выпускников
– Ты на заходишь сайт «Одноклассники»? – спросил меня как-то Григорич.
– Нет. – откликнулся я и добавил: – Мои родители часто переезжали с места на место. За десять лет мне пришлось сменить шесть образовательных учреждений. Причём, все за первые годы учебы.
Меня, как чужака, всюду пытались избить классные авторитеты. Мне всегда приходилось отстаивать своё право на независимость. Так что, в последней школе друзей у меня уже не имелось. Привык, знаешь ли, весьма осторожно подходить к вопросу о тесном общении. Имел только несколько хороших приятелей и с десяток знакомых. О них я забыл сразу после того, как получил аттестат.
– А на встречу выпускников когда-то ходил?
– Ни единого разу. Однажды меня пригласили на какой-то там юбилей, но хвастаться мне, было особенно не чем. Так что, я не пошёл. Ну, а институт я закончил вечерний. Насколько я знаю, никаких встреч там никогда не устраивали.
– В школу я тоже никогда не ходил. – продолжил Григорич: – А на встречу выпускников энергетического техникума меня не пригласили ни разу.
– Странно. – удивился я подобным словам. Нужно сказать, что Григорич всю жизнь был так называемым «гением общения». Мужчины относились к нему с уважением. Ну, а женщины, что находились поблизости, попросту млели. Несмотря на некоторую косноязычность и не так чтобы, очень большой кругозор, он всегда находился в центре внимания.
Несколько раз, я с ним оказывался в компании незнакомых нам девушек. Там я всегда наблюдал такую картину. Пока мы были с ним рядом, практически все юные дамы отдавали предпочтение мне, как более симпатичному и интересному парню.
Однако, стоило ему отойти метра на три, как их отношенье ко мне резко менялось. У них, как пелена падала с глаз. Гормональный фон моего стройного и высокого тела привлекал девушек значительно меньше, чем половой запах Григорича.
Как сообщала пословица, за ним дамы, дружно стояли в длинную очередь. Причём, как говорил другой мой приятель: – Они держали в правой руке стакан полный водки, в левой у них был огурец, а подол короткого платья женщины зажимали в зубах.
– Вот именно. – поддакнул Григорич: – В энергетическом техникуме я был личностью весьма популярной, нормально учился, получал повышенную спортивную стипендию, был чемпионом города, области и России по настольному теннису среди средних учебных заведений страны.
Когда все поехали на строительную практику в глубинку Сибири, меня по решению деканата, распределили на Богучанскую ГРЭС. Она расположена под городом Киевом. За Уралом тогда было минус пятнадцать, а на Украине плюс восемнадцать по Цельсию.
– Может быть, за это тебя невзлюбили?
– Да нет. После той практики весь техникум относился ко мне, словно к звезде местного уровня. Зато моя группа невзлюбила меня так основательно, что устроила настоящий бойкот. Все перестали со мной разговаривать. Общались со мной только мой закадычный товарищ, Решетов Саша, и одна девушка. Она была старостой.
– За что они так? – Изумился я тому, что услышал.
– Всё произошло из-за одного странного парня из нашей же группы. Рашид его звали. Он, уже в то давнее время, курил анашу. Я, как ты знаешь, вырос на Безымянке. У нас там к наркошам относились, как к прокажённым, с брезгливостью и большим отвращением. Поэтому я старался, держаться от него вдалеке.
Очень скоро, Рашида арестовали за храненье наркотиков. Ему светил длинный срок. Наша странная группа дружно решила взять его на поруки. В отличие от всех остальных, а я не подписал их заявление. Сказал, что не верю Рашиду. Мол, он уже не сможет исправиться.
Несмотря на мой резкий отказ, письмо отправили в суд. Рашида не посадили, учли их заявление и передали его на поруки нашей же группе. После этого, со мной все и перестали общаться.
– Обвинили тебя в чёрствости и совершенном бездушии. – сделал я вывод.
– Вроде того. – согласился Григорич и продолжил рассказывать: – Самое странное, что всё вышло по моему. Через полгода, Рашид пришёл в техникум сильно обкуренным и ударил студента из нашей же группы ножом прямо в лицо.
Финку у него отобрали, быстро скрутили и сдали в милицию. Пострадавшего парня увезли в городскую больницу и сделали ему там операцию. К счастью, всё обошлось. Остался лишь маленький шрам на щеке. Рашида тогда посадили, а сокурсники начали относиться ко мне значительно хуже, чем прежде.
– Потому, что ты оказался прав в этом случае, а они все ошибались. – подвёл я закономерный итог.
– Наверное. – пожал плечами Григорич: – Через несколько лет после выпуска Решетов Саша мне рассказал, как он ходил на встречу выпускников. Отмечали пять лет после окончания техникума.
Я тогда весьма удивился, почему же меня не позвали. Саша мне объяснил, что вся группа восстала против моего приглашения. Даже тот парень, которого порезал Рашид. Голос Саши и бывшей старосты во вниманье не приняли.
– Им всем было неловко перед тобой.
– Скорее всего. – кивнул Григорич.
– На встрече зашёл разговор, кто чего смог достичь за это короткое время. Когда все о себе рассказали, кто-то поинтересовался у Саши, а как там Степанов? Он сообщил, что я два года подряд признан лучшим молодым мастером в тресте «Волгаспецстрой». У всех просто челюсть отвисла от такой удивительной новости.
– Как же тебе это тогда удалось? – засомневался вдруг я: – Ведь в те времена это был очень крупный строительный трест
– Во-первых, мой батя, был главным мастером в данной конторе.
– Понятно. – ухмыльнулся я косо.
– Ничего тебе не понятно. – обозлился Григорич: – За всё мое время работы на стройке, он мне ни разу не сделал какой-либо поблажки. Просто каждый вечер, после еды, мы с ним садились за стол, и он устраивал мне планёрку, по ходу строительства моего большого объекта.
Я приносил домой все чертежи. Мы с ним намечали планы работ на весь новый день. Отец мне рассказывал, что и, как нужно сделать, и как обращаться с работящим народом.
А во-вторых, мне просто повезло. Ты же сам понимаешь, когда приходит зелёный мастер на стройку, рабочие очень стараются, делать ему всякие мелкие пакости. Так сказать, проверка на вшивость.
А тут вышла такая история. Когда меня представляли бригаде, один работяга вдруг мне показался очень знакомым. Когда все разошлись по местам, я догнал того мужика и спросил: – Не узнаешь?
Он пожал плечами и бросил: – Извините, не помню.
Я ему говорю: – Василий, сними-ка фуражку.
Он снял. Сквозь короткий волосы просвечивал шрам, на левой стороне головы. Я показывал на рубец и продолжил: – Моя отметина. Богучанская ГРЭС, комсомольская стройка. Ты работал там каменщиком, а я у тебя трудился подсобником. Когда кирпичи перекидывали, я бросил, а ты был под мухой и не успел один подхватить. Теперь узнаешь?
– Женька! – обрадовался хмурый мужик: – Значит, ты у меня теперь мастером будешь?
– А чего он обрадовался? – засомневался я снова: – Три года назад ты ему башку пробил кирпичом, а теперь стал начальником, чего тут хорошего?
– Он тогда был шебутным. Пару раз отсидел за колючкой за драки с нанесеньем увечий. – объяснил мне Григорич. После чего, рассказал, как пьяного в усмерть наставника хотели зарезать два зека. Тогда он утащил мужика с крупной попойки и спрятал под старым мостом.
– Каменщик утром уволился и мы с ним уже не встречались. – продолжил Григорич историю: – Затем, как рассказал мне после Василий, он попал за решётку по какому-то пустяковому делу. Отсидел там два года, вышел, а теперь снова «на химии».
То есть, получил досрочно-условное освобождение, с отработкой оставшегося непогашенным, срока на стройках народного хозяйства СССР. К этому времени, он стал уже зеком в авторитете. Поэтому, на площадке никто с ним даже связывался. Он мог обидчику и морду набить и кирпич на башку уронить.
Немного позднее, я узнал интересную вещь. Оказалось, что после нашего с ним разговора, Василий заявил всей бригаде, что три года назад я спас ему жизнь. Ещё он добавил, если кто-то захочет со мной шутки шутить, тот будет дело иметь лично с ним. Он за меня каждому глотку порвёт.
Так что, дисциплина у меня на площадке была идеальная. Сначала просто Ваську боялись. Потом, благодаря обученью отца, я поднаторел на работе, как мастер. Меня уже самого стали все уважать. Так и выбился мой скромный участок на первое место в строительном тресте.
– Теперь всё понятно. – сказал я в ответ.
– Недавно Решетов Саша мне позвонил. – продолжил Григорич.
– И, как он сейчас поживает? – поинтересовался я товарища. Дело было всё в том, что с Сашей я был неплохо знаком. Сталкивались в различных компаниях, как в спортзале, так и за обильным столом, накрытым для каких-нибудь праздников.
– Во времена КАТАстройки, он работал в каком-то большом управлении. Там он приХватизировал акции многих перерабатывающих сельхозпредприятий и получил задарма несколько крупных земельных участков.
Потом, Саша всё это удачно продал и с тех пор, он ведет жизнь раньтье. Купил себе в Зубчаниновке домик и, в своё удовольствие, выращивает в теплице цветы. Пять лет назад, сын у него стал первым призёром на всемирной олимпиаде по биологии, проходившей в Сиднее.
После этого, парня без всяких экзаменов пригласили поступить в МГУ. Сейчас он успешно работает на какую-то международную фирму и уже помогает родителям. Недавно, он любимому папе, подарил иномарку.
Григорич чуть помолчал и продолжил: – Другой наш общий знакомый, Коля Богданов, к девяностым годам стал начальником крупного автохозяйства строительной техники.
До КАТАстройки он был там начальником. После, стал полновластным хозяином. Сам себе по дешёвке продал тяжёлую технику, и теперь большой воротила в строительном бизнесе.
Теперь они оба очень хвалят Чубайса и нашу настоящую власть. Самое странное, что, сколько я не просился к ним в гости, ни тот ни другой меня к себе не позвали. Наверное, думали, если увижу, как они богато живут, то начну у них денег просить.
Я не нашёл, что сказать по этому поводу. Григорич двинулся дальше: – Когда мне звонил Решетов Саша, то он сообщил, что лазал по «Однокласникам» и оттуда узнал интересную новость.
Оказалось, что наша группа хочет отметить сорокалетие после окончания техникума. Он спросил, как насчёт приглашенья Степанова? Все опять были против моего присутствия там.
– Сорок лет уж прошло, а они, никак не смиряться с тем фактом, что ты был прав в отношении Рашида. – сказал я Григоричу. На этом наш разговор на тяжёлую тему закончился. Мы стали беседовать о более приятных вещах.
