Александр Швед-Захаров
Вирус
– Как сегодня дела в школе? – Вопрос был дежурным и не менялся с годами, несмотря на текущие обстоятельства и то, что школу превратили во временный стационар для больных вирусом. Статистика каждый день пестрела данными о новых заражённых, речь шла об уже восьмой волне.
– Хорошо. Сегодня две «пятёрки» и одна «четвёрка», – с нескрываемой радостью сообщил сын.
– А что за предметы?
– Русский, математика по «пятёрке» и «четвёрка» по истории.
– Тогда уж не хорошо, а отлично! – радостно поправил его отец.
Вечер медленно подходил к общегородскому отбою. Умывшись перед сном, отец и сын легли по своим кроватям.
– Папа, когда мы сможем поехать навестить маму?
– Ты же знаешь, что для нашего блока, день посещения кладбищ – второе воскресенье чётного месяца. А это только через месяц.
– Прости, я забыл.
– Ничего. Бывает. – отец понимал, что сын всё помнит, и спрашивает для того, чтобы в очередной раз впустить в их мир воспоминания о маме. – Давай спать малыш, завтра мне опять рано на работу. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, пап.
– Я люблю тебя, сын.
– А я тебя.
Ваня отвернулся к стенке и закрыл глаза.
Во время дежурного облёта их дома дроном, Иван уже спал глубоким сном, в то время, как Михаил Евгеньевич ещё долго лежал с открытыми глазами и о чём-то думал.
Через три дня, во время прогулки, из парадной соседнего дома, вышла девчонка, лет 17. Видно, что она несколько опоздала к началу прогулки. Раньше её Ваня не видел. Видимо её перевели с окраин, опять кто-то из соседей ушёл в мир иной. Она смущённо посмотрела по сторонам, и под тяжёлый взгляды гвардейцев, пропорхнула к спортивному блоку. Ваня сразу её заметил, но не подал виду, продолжая оттачивать мастерство «трёхочковых». Когда Иван уже измотался и присел, девушка подошла к нему.
– Привет, меня зовут Таня, – и она протянула руку.
– Иван, – подскочив с места, пролепетал он.
Девушка осмотрелась вокруг и сделала кислое лицо от увиденного.
– Странно.
– Что странно? – поддавшись на провокацию спросил Иван.
– Странно тебя тут видеть. Ты как белая ворона. – продолжила Таня, жмуря глаза от солнца.
– Ну про тебя я могу сказать тоже самое.
– Не совсем, я тут уже вторая. – она улыбнулась, обнажив неполный ряд зубов.
– Ты новенькая?
– Да, я вчера переехала.
– С кем?
– В смысле с кем? – удивилась она.
– Ну кто из родителей с тобой?
– Я одна.
– А где родители? – обеспокоился Иван.
– Я сирота.
– Почему? – не унимался он.
– Отстань. Зря я к тебе подошла, думала ты нормальный, а ты сразу полез туда, куда не надо. – она развернулась и направилась в сторону спортивных тренажёров.
– Подождите, то есть, подожди. – Иван кинулся за ней.
Она, не поворачиваясь, жестом показала ему остановиться. Не останавливаясь она бросила ему: «Сегодня с тебя хватит».
Дома были опять уроки, домашние задания. Образ Татьяны и её голос не выходил из головы Ивана. Ему не терпелось обсудить эту новость с отцом.
В ожидании Степанова старшего на балконе, Иван взял в руки и включив диктофон начал запись.
– Привет мама, сегодня был необычный день. Я познакомился с новым человеком. Её зовут Таня. Она намного старше меня. Она уже взрослая. По всей видимости она потеряла родителей, так как живёт одна. Сегодня я спросил её про родителей, а она обиделась. -Иван перевёл дыхание и посмотрел в даль, поверх крыш, близстоящих домов. – Мне очень не хватает тебя, точнее нам. Папа не показывает мне свои чувства, но видно, что он страдает, от чего приходит позже. Скоро мы приедем к тебе на могилу.
Он прервался, словно что-то вспомнил.
– К нам приходил Иной. Он убил дядю Борю. Было очень страшно находится в квартире, когда за дверью было это. Мне так никогда не было страшно, – Иван поёжился от воспоминаний и выключив запись ушёл в комнату.
Приём с диктофоном посоветовала Ивану психолог. По её мнению, так он мог выразить недосказанное, поддерживать с ней связь, которая ему так была нужна.
На следующий день Татьяна снова пришла. Иван, не дожидаясь активности с её стороны, подошёл к ней и извинился. Он лепетал про суровую действительность, про то, что сам растёт без мамы, да и отца видит редко, что ему очень неудобно, что так всё произошло, что злого умысла он не имел.
Татьяна, словно всё знала наперёд, что он скажет, смотрела на него, щурясь и улыбаясь.
– Ладно, не переживай, всякое бывает. Я же понимаю, что ты не со зла, – и она потрепала его густую копну русых волос.
Оставшееся время они много болтали, чем вызвали неодобрительные взгляды сотрудников «Росгвардии», наблюдавших за ними. Таня рассказала, что раньше она жила в Мурино, в Ленинградской области, сперва с родителями, потом одна, но как только там увеличилась смертность, многих молодых перевели в город. Также она поведала Ивану, что жить одной не так уж и трудно, при условии, что государство снабжает провизией, пусть и минимально.
– А что такое провизия, – это было новое слово в лексиконе Ивана.
– Еда, профессор, – и она усмехнулась.
Вечером отец вернулся рано. Возвращаясь с кухни, Иван увидел отца в родительской спальне. Он стоял и вертел рамку с их семейной фотографией с 1 сентября, где Ивану было 7 лет, он только начал учиться. Там все были наполнены счастьем. Увидев, что за ним наблюдают, Михаил Евгеньевич отвернулся к окну и провёл тыльной стороной ладони под правым глазом. Вспомнив правила хорошего тона, которых коснулась сегодня Таня, Иван прошёл в гостиную.
Следующий день ничего нового не принёс. Школа по видео, домашние задания, прогулка с Таней. Сегодня он учил её бросать мяч в кольцо. У неё хорошо получалось. Всё было, как обычно, кроме одного, в 21.00 Степанов –старший не пришёл домой. Его не было и через 15 минут, и через 30. Ужин стоял остывший на столе. Ваня внутренне умолял всё вокруг, чтобы отец показался на дороге. Возможно, он добирается другим путём, и тогда надо ждать проворачивающегося ключа в замке. Безусловно, Михаил Евгеньевич и раньше отсутствовал ночью, но он всегда предупреждал. Ваня, пока не наступило время отбоя, дрожащими руками набрал на телефоне рабочий номер отца. Долгие гудки продолжались, пока связь не отключилась.
Крупные солёные капли потекли по его щекам. Чувство глубокого одиночества и брошенности, поглотило его. Не умывшись, он сгрёб телефон и утирая слёзы, залез с ним под одеяло.
– Мама, мамочка, папа не пришёл. Я не знаю, что мне делать. Мама, я очень сильно боюсь. Что теперь будет? Говорят, что маленьких отправляют в детский дом, но я туда не хочу. Мама, сделай так, чтобы папа пришёл домой, умоляю тебя. – шёпотом, истерично, сквозь слёзы тараторил он.
Снаружи послышались звуки сирены, возвещавшие о том, что наступает время тишины.
Ваня отложил диктофон в сторону, встал с кровати, выключил свет и забравшись под одеяло, отвернувшись к стенке, про себя продолжил разговор с матерью. Полночи он не спал, ревев в подушку, а после 3.00 ночи сдался и уснул.
Будильник разбудил его. Долго не хотелось открывать глаза. Во сне ему приснилась мама, она пришла к нему спящему, села возле кровати и успокаивала его. Людмила гладила его по голове, перебирая волосы и повторяла его имя, говорила, что всё будет хорошо и всё скоро наладится, скоро мы встретимся. Он был ещё в нём, и уходить не хотелось, но серая, пугающая пустотой реальность постепенно вытесняла остатки сна.
Улыбка, с которой он проснулся, постепенно исчезала с его лица. Через минуту он открыл глаза и с надеждой взглянул на отцовскую кровать, она пустовала. Медленно он встал с дивана и неспешно прошёл сперва в коридор, откуда можно было видеть вторую комнату. Там тоже никого не было. В туалете, ванной и на кухне, тоже никого. Иван вернулся в комнату, сел на диван и опустив плечи заплакал. Неизвестно, сколько ещё прошло времени, пока он собрался с силами и позвонил своему психологу.
