Александр Назаров
Age of Madness: Утраченная истина
2. Безнадежная погоня
Почти все на месте. Мы сидим за круглым столом, перед нами блюда с ароматной едой, один только вид которой вызывает усиление слюнеотделения. Хонорайн тоже здесь. Весь день он отдувался за нас в залах инквизиции. Он сам из них, посланник инквизиции в нашем ордене. Его инквизиторская мантия покрашена в синий цвет, что редкость для инквизитора. На ней присутствует символика как нашего ордена, так и инквизиции – пылающий череп в терновом венке.
– Не думайте, что все инквизиторы настолько мерзкие – только те, кто сидят на местах в городах, – рассуждает он, – другое дело те, кто отправляются на миссии. На природу, как мы это называем. Вы, Адель, должно быть помните последнюю войну со зверолюдами? Я успел в ней поучаствовать в её последний год. Спустя целый век она стала войной в тенях, про которую мало кто знал. Изначальные бесконечные орды зверолюдов были разбиты, но борьба продолжалась до современности. И тому есть свои причины. Их зараза поражала целые деревни, которые нам приходилось сжигать. Мне с товарищами пришлось умертвить около сорока мужчин, пораженных мутациями. И трех детей. Их было не спасти, и я не горжусь тем, что сделал. Ни секунды, видит Элеос! Простите. Просто я хотел высказаться о том, что не следует всех брать под одну гребенку. Темное время было, – он на секунду закрыл лицо руками, – темное. Но мы должны были быть сильными. И были.
– Все хорошо, Хонорайн. Мы понимаем, – сказал Адель, – Даже у инквизиторов, пришедших к нам сегодня, была веская причина.
– Ты говорил про мутации, – вдруг заговорил Эпсилон, – Можешь рассказать подробнее.
– Мерзкая вещь. Тело человека меняется. Чаще всего мутации у человека с рождения. Такие дети долго не живут. Обычно это звериные черты. Например, кожа на голове лопается, и из неё вылезают козлиные рога. Кожа покрывается шерстью, а ступни деформируются и превращаются в копыта.
– Ох, ну не за едой же! – негодует Вольдемар Уэтли.
– Что насчет вина? – Спрашивает Делавэр Фадрос, Dominus Vitae ордена, – Бокальчик не повредит. Я бы сказал, он даже улучшит наше здоровье.
Почему бы, собственно, и нет? Послали слуг за вином. Принесли красное викториацкое вино. Замечательно.
– Как вы, наверное, уже слышали, господа, – обращается к нам Адель Мастарна, – нас отправляют с экспедицией в новые земли. Но мы будем не одни в этом странствии. С нами отправляется орден Дланей Императора. Новая экспедиция для нас – первый поход для Дланей Императора. Я предвкушаю отличное путешествие, в котором мы познаем многое. Кто знает, что нас там ждет? Новые земли всегда полны загадок: иные звери, иные растения, иная история. Конечно, жалко, что все мы, алчущие до знаний, вынуждены уповать на милость природы, на то, что великий шторм будет и дальше отступать. В один день мы совладаем и с ним (Если это угодно Элеосу).
На каждого из вас я могу положиться, как на себя самого. Вы, конечно же, знаете свои обязанности. Перед отплытием, однако, у нас еще есть работа. Мы должны восстановить честь ордена и сделать все возможное для возвращения украденного у инквизиции артефакта. Сейчас же предлагаю выпить за наше здоровье и успех!
Поднимаем бокалы. Какое это необычное чувство – предвкушение путешествия. Грудь распирает, и дрожишь всем телом. После ужина Адель просит меня и Эпсилона остаться, мы должны помочь ему вернуть артефакт. Хонорайн смог договорится с начальством инквизиции, что мы проведем свое собственное расследование под их надзором. Не могу заснуть. Несколько лет фактического застоя мигом обернулись такими событиями.
***
Солнечный день, мы идем по широким улицам Солистеррас прямо к Императорскому дворцу. Этого гиганта, восседающего на вершине циклопического утеса, видно из любой точки города и еще далеко за ним. Величайшее сооружение величайшего города, построенное в стиле имперской готики из белого мрамора и отделанное золотом, само по себе размером с отдельный город. Чтобы полностью его описать, нужно потратить целую жизнь. Сотни шпилей, пронзающих небеса, тысячи статуй, высеченных руками умелых мастеров. Перед Божественными вратами возвышается статуя Ангела-Хранителя, что возносит руки к небесам в вечной молитве за благополучие Империи Ваала. У всякого, кто смотрит на дворец, захватывает дух. Говорят, что с высоты птичьего полета дворец имеет форму креста Элеоса, что еще раз подчеркивает всю глубину идеи его создания. Несокрушима Империя, пока стоит Императорский дворец.
По приказу Аделя, мы в полном боевом облачении. Когда дело касается высокой магии, нужно быть готовым ко всему. Мы одеты в доспехи, поверх которых – гербовые накидки синего цвета с символикой ордена. В ножнах покоится гладиус. Какими бы сильными магами мы не были, мы должны быть готовы к ближнему бою. Да, в искусстве фехтования мы уступаем любому другому ордену, но в реальной битве мечи нам практически и не нужны. На правых наплечниках у нас барельеф герба империи – орла с золотым нимбом. Орел сидит на черепе с лавровым венком. На левых – символ Искателей истины, окруженный с четырех сторон ограненными сапфирами.
Я качу перед собой тележку с прибором, закрытым тканью. Стараюсь быть осторожным, так как прибор крайне хрупкий.
Залы инквизиции находятся в северном крыле Императорского дворца. Спускаемся в катакомбы под ними. Подземелья эти созданы уже отнюдь не из мрамора, но из грубого серого камня. Освещение здесь никудышное, редкие неяркие факела создают здесь атмосферу тусклого красного полумрака. Коридоры узкие, дверей черт знает сколько, все тяжелые, железные. Нас встретили двое инквизиторов. Один – тот самый, встретивший корабль, Воланд Винтеборн. Совсем молодой для инквизитора, старше меня максимум лет на пять. Он идет уверенной походкой, не обращая на нас никакого внимания, увлеченный, видимо, своими мыслями. Второго мы уже давно знаем. Это Эрнст Эммануил, старый инквизитор, один из немногих, с кем мы имеем хорошие отношения. Седина только-только тронула его. В остальном он все такой же оживленный, как прежде. Нас ведут в секцию, где произошла кража кристалла. Если бы существовали крепости внутри крепостей в подземельях, то это было бы оно. Укрепления внутри коридоров наводят на мысли о чрезвычайной ценности охраняемого артефакта. Небольшой отряд инквизиции мог бы отразить нападение целой армии в этих залах.
В хранилище вел только один проход. Перед железными дверьми стоят два стражника в доспехах без символики. Лица их закрыты металлической маской. Рядом с ними в душе возникает странное пугающее чувство. Гнетущее чувство, которое можно описать только как нависший рок. Я не знаю, что это за рыцари и какому ордену они принадлежат. Вполне вероятно, что они являются членами инквизиции, которые по какой-то причине не носят символику ордена.
И вот мы заходим в зал с шестью стенами, в центре которого стоит пьедестал. В стене напротив входа зияет огромная дыра, словно что-то вырвало из неё кусок и унесло в неизвестном направлении. В месте пропажи стены обнажена горная порода, в которой и был вытесан этот зал.
Устанавливаю прибор почти у самого центра зала, ближе к дыре. Снимаю ткань и вижу чудо магической инженерии. На латунной треноге установлена сфера, покрытая зеркальным покрытием – слоем серебра и стекла. Мы получили эту сферу в подарок от мастера зеркал, Эдмунда Лайтбрингера. Я, Адель и Эпсилон образуем треугольник вокруг прибора. Волнуюсь, так как впервые провожу такой ритуал. Инквизиторы встали в угол у выхода.
– Каждое событие, свидетелем которого стал человек, – начал Адель, – не уходит в небытие, оно оставляет след, пускай и слабый, в разуме человека. В тоже время любой разум, даже самый маленький способен оставлять след в реальности. Этот след мы и попытаемся прямо сейчас узреть. Ритуал не совсем стабильный. Будем надеяться, что совершивший кражу обладал большим интеллектом, так как в такой ситуации он оставит более заметный след.
– Это все хорошо, магистр, – отвечает Воланд, – вы прочли замечательную лекцию, но хотелось бы ближе к делу. Кстати, какие опасности могут быть при выполнении вашего колдовства?
– Самое опасное, если мы собьемся и прочитаем воспоминания одного из вас, – Ехидничает Эпсилон.
– Начинаем? – спрашиваю я. Мне кивают.
Начинаем читать заклинание, каждый свое. Каждому из нас была отведена своя сложная формула, которая дополняет и раскрывает все остальные. Меня всегда поражала красота таких ритуалов. Глаза наши закатываются, но мы все видим, словно наши веки исчезли. Комната резко изменилась. Освещение полностью поменялось: весь свет теперь исходил из зеркальной сферы, в то время как факела, наоборот, поглощали свет. Реальность словно расслоилась. Одна – наша, привычная, вторая – серебряная реальность воспоминаний.
Мы видим: здесь было как минимум три стражника. Их силуэты постоянны, другие появляются и исчезают. Наступает момент истины. Задняя стена начинает вибрировать, потом большая её часть просто изничтожается, обращаясь в небытие. Стражники и внимания не обращают. Только через пару секунд мы видим, что головы их наклонены как во сне. В образовавшемся проходе виднеются две фигуры. Одна из них вдали и черт её не видно, зато вторую видно хорошо: совсем малец, тощий, с длинными волосами и неуверенным шагом. Он осторожно подходит к пьедесталу и берет артефакт, после чего возвращается в тень в стене. В это время второй выходит вперед. Это элегантно одетый мужчина с холодным пронзительным взглядом. Он держит в руке трость, которая, судя по всему, ему нужна для вида. Кажется, будто радужка глаз у него кристаллическая. Холодок пробегает по спине, кажется, он смотрит прямо на нас. И тут мы слышим его голос:
– Подглядывать не хорошо, магистр. Оставляю вам подарок, чтобы выучили урок.
Сфера взрывается. Если бы не броня, осколки бы врезались нам в плоть. А вот лицам не повезло: мне осколок врезался в щеку, Эпсилону прошелся прямо рядом с глазом. Аделя не задело. Инквизиторам тоже попало. Эммануилу осколок пробил плечо, Воланду рассек лоб. Отскакиваю в сторону и вынимаю осколок стекла. Это еще не конец. На месте сферы сияет синий огненный шар. Из него резко вытянулись руки, что уперлись в пол, а затем оттуда выпрыгнуло существо, мало поддающееся описанию.
Шеи у него вовсе нет. Голова с огромной отвисшей челюстью переходит сразу в туловище, от которого растет три пары рук. Из спины твари растут синие светящиеся изнутри кристаллы. Существо крупное, много больше нас. В нескольких местах у него свисают отростки, похожие на щупальца, которые слегка фосфоресцируют сиреневым светом.
Оно кидается на Аделя, замахнувшись своими когтистыми лапами. Благо, Магистр успевает закрыть себя барьером. Мы действуем решительно и быстро: я применяю на существо заклинание цепей, в то время как Эпсилон посылает в него волшебную стрелу. Однако наши заклятья не имеют эффекта. Даже хуже, кристаллы на спине существа вырастают.
Одним движением оно срывает с себя оковы и отбрасывает нас всех в сторону, дотянувшись до всех одновременно. Мой доспех пробит, я получил ранение, и кровь сочится из раны. Упав на пол, я вижу, как тварь, пришедшая из неоткуда, склонилась над магистром, готовая нанести смертельный удар.
В это время к нему подпрыгивает инквизитор Винтеборн, вонзая кинжал в место, где должна быть шея. Другой рукой он перехватывает чудовище и тянет на себя, не вытаскивая кинжал. Эммануил с необычной для пожилого человека ловкостью подпрыгнул к нему, приставил пистолет к голове монстра и выстрелил, отправив чудовище обратно туда, откуда оно пришло. Вот уж не думал, что буду обязан инквизиторам жизнью.
Воланд оказывает нам первую помощь.
– И что это было? – спрашивает он у Аделя Мастарны, – что за тварь вы призвали своим колдовством?
– Порождение магической ошибки, скорее всего, такое случается.
– Адель, – обращается к нему Эрнст Эммануил, – Не притворяйся, мы оба знаем, что это такое.
Опустилась тишина. Понимающим взглядом Адель окидывает сначала нас, а потом Эрнста.
– Да, – говорит он, – знаем. Значит, у нас большие неприятности. Это был тот, – обращается он уже к нам, – кого в простонародье называют демоном.
***
Быстрым уверенным шагом мы с Эпсилоном идем к университету Святой Софии. В залах инквизиции мы получили приказ.
– Сейчас не так важно, – объявил Мастарна, – кто был этот тип, призвавший демона. Куда важнее тот, второй. Я видел его, когда был в Университете, он оттуда. Ученик. Бегом туда, в лицей. Узнайте, кто это, где он. Если встретите его, постарайтесь взять живьем.
– Так мы теперь противостоим подростку?
– Любой может встать на путь тьмы, – ответил Эрнст Эммануил, – но всех ждет один исход – возмездие.
Врываемся внутрь и тут же наталкиваемся на тушу Даедэлуса. Он шарахается в сторону.
– Господа! – кричит он, – что вы устроили? Право, вы чуть меня не убили.
Тормошим его. Описываем внешность студента. Спрашиваем, кто он?
– Вы идеально описали Трувэя, моего студента. А что вам от него надо?
– Где он? – удивительно спокойно спрашивает Эпсилон.
– Сегодня не появлялся, наверное, дома.
– Если он появится в здании, – говорю ему я, – не медлите, зовите стражу и задержите его. Приказ инквизиции.
Проговорив последние слова, я вижу, как пот течет по его лицу при упоминании инквизиции. Осведомляемся, где находится его дом, и уходим. Перевернув все с ног на голову в комнате, которую студент снимал и ничего там не найдя, направляемся обратно. На лестнице нас встречают инквизиторы. Они тоже разыскивают подростка.
– Нашли что-нибудь? – спрашивают они.
– Ничего особенного, – отчитываюсь я, – могу сказать, что он начитан: у него много книг, в особенности по имперской истории. Личных записей не нашли, возможно, они спрятаны. Что у вас?
– Пойдемте, нечего стоять здесь, на лестнице. По пути расскажет. Узнали мы побольше вашего, но мерзавца не нашли. Друзей у него немного, мы уже взяли тех, кого смогли. Найти не смогли только одну, жрицу послушницу при настоятеле Фенисте. Некая Азария Теллер. А вот семью её мы нашли. Поговорим с ними после.
– Быстро вы, – говорит Эпсилон, – должен признать, я впечатлен.
Вышли на улицу и побежали к следующей точке, к Великому храму. По пути остановили отряд стражи, чтобы описать им внешность Трувэя. И тут происходит нечто неожиданное, нас зовет детский голос. Оборачиваемся и видим мальчика лет десяти.
– Простите, дяденьки, я вас случайно подслушай…
– Ступай прочь!
– Я видел того, кого вы ищите, – не поколебавшись, что необычно, продолжает тот, – он покидал город через северные ворота. Вместе со светловолосой девочкой.
– Спасибо парень, а теперь иди своим путем.
Он убегает. Мы тоже бежим, на сей раз к северным воротам. Там мы встречаемся с Аделем. Он останавливает нас.
– Йота, – обращается он ко мне, – боюсь, Эпсилон продолжит погоню один, – он кивает Эпсилону, тот тоже кивает в ответ, – его, возможно, ждет длинный путь. Твоя же помощь нужна мне здесь, в городе.
Эпсилон с Инквизиторами выходит за ворота города в предместья. В моей душе зреет чувство, что я вижу его в последний раз, по крайней мере, в Солистеррас.
– Как ты узнал, что мы будем здесь? – спрашиваю я у магистра.
– Мне подсказал дорогу один мальчик-попрошайка, – отвечает он.
Устремляю на него удивленный взгляд. Нам тоже помог ребенок, в совпадения я не верю. Думается, это один и тот же ребенок. В этой истории все больше и больше молодых лиц.
Возвращаемся в Дворец знаний, прямо в кабинет Аделя. Он запирает дверь на ключ. Он опускается в свое кресло, делает жест, приглашающий меня присесть на кресло напротив. Сажусь. Магистр выглядит уставшим и расстроенным.
– Йота, ты, как моя правая рука, прекрасно понимаешь, что все, о чем мы будем сейчас говорить, должно остаться между нами. Ты еще молод и вряд ли помнишь трагедию в Великом храме, произошедшую пятнадцать лет назад.
– Когда какие-то культисты захватили храм? Ты упоминал.
– Да, ты об этом слышал, так как ты магистр и тебе дозволено знать поверхностную часть этой истории, большую часть людей заставили в свое время молчать и забыть произошедшие. Лишь четверо знают, что было на самом деле: Император, Эммануил, Сетегор и я. Ты будешь пятым. Там был демон. Не такой как тот, кого мы видели сегодня. Пятнадцать лет назад в храме Элеоса был разумный и очень сильный демон. Тогда мы не осознали этого до конца, но теперь я уверен. Боюсь, демон подобный этому прямо сейчас может находиться в городе. В борьбе с ним ты мне и нужен. Это куда важнее кристалла. Если демон здесь, то все мы находимся в очень большой опасности.
3. Нескучный день
Неделя была тяжелая и невероятно нервная. Мы заглянули под каждый камень в городе, но так ничего и не нашли. Центральные районы были все такими же красивыми и величественными, за ними – грязь и нищета. Эпсилон так и не вернулся, хотелось бы знать, что с ним. Приближается день Святого Орландо*, второй по значимости праздник в Империи Ваала. Единственный день в году, когда в столицу прибывают представители всех орденов и воинских частей. Город готовится, готовимся и мы. Местность пред восточными воротами была расчищена, там вырос небольшой городок из разноцветных шатров. В этот раз нас расположили ближе всех к Bellumturris, башне, с балкона которой произнесет речь сам Император. Рядом с нами будут Инквизиция и Кузнецы войны. Интересное сочетание: оба ордена нас недолюбливают.
Вечером того же дня будет бал, на который мне не с кем идти.
Сейчас у меня выходной, отнюдь не значащий, что мне можно забыть свои обязанности. Смотрю в оба, как говорится. Мы со Слейтером идем в место, где два джентльмена могут прекрасно провести время – в библиотеку. Признаться, сначала мы хотели просто пойти в трактир «Под орлиным крылом», но подумали, что пьяными в библиотеку являться не пристало, поэтому, сначала в библиотеку, потом в трактир.
У библиотек, если вдуматься, есть целый ряд преимуществ: здесь тихо, здесь чисто, здесь красиво. Даже атмосфера тут пропитана знаниями, приключениями, историей. На всю столицу у нас всего две библиотеки: одна у нас, а вторая при университете. Наша, что очевидно, в разы больше. Туда мы и идем.
– Здравствуйте, господин Вольдемар, – приветствуем мы нашего Dominus Liber, магистра-библиотекаря, чье звание в ордене не менее почетно, чем наше, – уже пополнили коллекцию новыми произведениями?
– И вам не хворать, господа. Торговец книгами из Либерпорта еще не прибыл, но мне, к ужасу, постоянно отправляют свои новинки молодые поэты и драматурги, чью писанину одобрил отдел по книгам в инквизиции. Вот, например, пришел сборник песен некого Людвига, барда, что за гроши выступает в таверне.
– Надо бы зайти, послушать, – говорю я.
– Определенно, – соглашается, посмеиваясь, Слейтер, – наш долг, как искателей истины – находить молодые таланты и поощрять их. В конце концов, если у него есть голос, пригласим к нам выступать. Наверное. Скорее всего, нет.
Осматриваем полки с художественной литературой: не только же наукой интересоваться. Слейтер полез на полку с приключенческими романами, я же иду к мифологии. Все книги по мифологии других народов были допущены только с тем условием, если их вера будет осмеяна, и будут приведены доказательства лживости их убеждений. Тенарийские легенды. Беру их. И тут за книжкой я вижу небольшой шарик из яшмы. Беру его с собой с целью показать Слейтеру, а затем отдать Вольдемару.
Усаживаемся в кресла. Какие они здесь удобные! Открываю книгу: богиня жизни и плодородия, Лиф. Глупую ошибку допустили древние тенарийцы, придумывая эту небылицу. Всем известно, что и жизнь, и плодородие зависят от света солнца, а он исходит от бога света, Элеоса. Вот так и получается, что глупые жители севера, Вольных народов, как они себя называют, просто опять все перепутали.
Странное чувство, словно за спиной кто-то стоит, оборачиваюсь – никого. Напротив меня сидит Слейтер и листает книжку.
– Извините, – вдруг слышу я голос.
Мы поднимаем глаза и видим высокого мужчину в черном сюртуке. На лице его очки с линзами из дымчатого кварца, такие используют для защиты от слишком яркого света. У нас они не получили распространения.
– Что вы здесь делаете? – спрашиваем мы.
– Это гость, – отвечает нам Вольдемар Уэтли издалека.
– Да так и есть, – подтверждает мужчина спокойным голосом, – так вот, меня необычайно заинтересовала книга, которую вы держите в руках, разрешите?
Он вытягивает руку вперед, даю ему книгу. Он быстро пробегает её глазами.
– Да-да, да-да, – протягивает он, – знаете что? Мне всегда казалось, будто во всех этих сборниках кого-то упускают. Ну не может быть у глупых язычников так мало богов! Помилуйте, они же просто не понимают, что и одного достаточно, чтобы присмотреть за всем в мире. Например, налицо нехватка бога знаний, или истины, – тут мы со Слейтером переглянулись, – хотя ладно, – продолжил он, – зачем он им нужен? Они же не думают вовсе! Эти глупые язычники! Не так ли?
– В ваших рассуждениях действительно есть смысл, извините, как вас зовут?
– А, забыл представиться. Меня зовут Силий. А вас?
– Меня зовут Йота, его Слейтером.
– Рад знакомству, жаль продлится оно не долго, я уезжаю, на север, в Фениксию. Там меня ждут неотложные дела. А тут я так, проездом.
Он ушел. Мы же снова переглядываемся. Слейтер пожимает плечами. Решаем, что он странный тип. И неплохо бы за ним проследить. Я показываю Слейтеру находку. Он утверждает, что она похожа на глаз. Сходства действительно есть.
И тут у меня их рук этот самый яшмовый глаз выхватывают. «Простите, но это мое, потерял» – говорит Силий и тут же уходит прочь. Мы вскакиваем и за ним. Идет он быстро. В дверях он неожиданно чертыхается молодого денщика Аделя, Белиайза. Он отскакивает от него в сторону, чуть не падает, после чего крестится, но не совсем правильно. И пускается в бегство. Догнать мы его не смогли. Он пропал. В моей голове появились смутные сомнения. Кто это был, рассуждаю я во время прогулки по улицам Солистеррас. Как легко он от нас ускользнул. Со временем легкий ветерок рассеивает думы.
Заходим в таверну и заказываем себе выпить. Садимся подальше от всех беседуем. В таверне шумно и весело. Тоже хорошо. Спокойно посидеть в библиотеке нам не удалось, может хоть удастся развлечься в трактире. Прислушиваемся к разговорам.
– Говорю же вам, война неизбежна! – вещает один.
– Это еще почему?
– Да потому что не станет наш достопочтенный Император, храни его Элеос, терпеть такие грязные нападки фениксийцев.
– Ну, это уже проблемы Фениксии, наша армия сметет их.
«Конечно, бездельники так легко рассуждают о войне, а убивать и умирать нам», – думаю я. Отношение с Фениксией, с соседями, в последнее время и вправду не очень. А все из-за дележа маленького куска земли. Но переговоры пока идут.
И тут в таверну заходит мужчина самого нелепого вида. «Бард», – думаю я.
– Трубадур, – озвучивает мою мысль Слейтер.
– Эй, ты ведь бард? – окликаю его я.
– Да.
– Людвиг?
– И это верно.
– Спой нам чего-нибудь, а мы заплатим, – предлагаем мы со Слейтером.
– Как пожелаете господа, – слащаво отвечает он, после чего затягивает свою песню.
Рифма мне не понравилась сразу, ритм тоже. Текст вывел из себя. Смысл примерно такой:
Да будет свет, да сгинет тьма,
А всем колдунам – хана.
Это камень в наш огород, точно. Он, конечно не знает, что бросил его. Решаем проучить Людвига. Совершенно спокойный Слейтер подмигивает мне и вдруг вскакивает. Он резко достает из-за пазухи свой нож и поднимает его вверх
– Прекращай гадить нам в уши, бард, или тебе не поздоровится! Благо Измаил III, отменил ответственность за убийство трубадуров.
– Ой-ой! – Воскликнул Людвиг и попятился к выходу, – Господа, чем же вас разозлила моя песня?
– Начнем с того, – приблизился к нему я, – что ты не умеешь ни петь, ни писать стихи.
Тут он вконец перепугался и кинулся в дверной проем. Успеваю пнуть его под зад. Остальное время в таверне мы проводим не так весело, но все же не скучно.
***
«Ну не мог это быть он! Не мог. У того лицо треугольное, у этого – круглое. Тот с короткими волосами, этот с длинными. Неужели демон прошелся рядом с нами? Поздоровался, поговорил, отшутился и ушел. А мы его и пропустили. Яшмовый глаз! А у того ведь были кристаллические глаза. Вот я дурак. А Силий, это от слова Silicium? Наверное, так и есть», – думаю я перед сном. Сомнения со временем покидают меня, я мысленно возвращаюсь во времена, когда мне не надо было думать ни о демонах, ни об экспедициях, ни о балах.
