полная версия

Александр Сергеевич Акулов
Берёзовск-8. Эк-роман-лёт

Полная версия

Трик-экспозиция

Из посадок выбежал молодой лось, скакнул перед бампером автобуса, оглянулся, то сё сообразил про себя и помчался к линии горизонта. "Километр в секунду! Был возле – и уже в иной дали!" – прикинул Николай.

– Быстрее самолета, – обронил водитель.

– Ровно артиллерийский снаряд. И представить трудно, – поддакнул Николай.

– Снаряд не снаряд, но… будем считать, искажаются восприятия на этих ясных просторах. Лошадь может показаться размером со слона.

Аэродром пропал из вида. Миновали длинный туннель, и дорога пошла через второе кольцо Арзамаса-26. Здесь Николая настигла мысль: возвращаться назад не придется. А ландшафт? Что за пейзаж? Гигантские застывшие, но еще переливающиеся языки пламени. Ими заполнено пространство вне дороги.

– Красная зона, – отозвался на недоумение водитель. – Подобных зон не счесть. Некоторые ныне пусты и относятся к Березовску, а не к Арзамасу. Пламя сделалось холодным, в нем есть тропинки для туристов. Используют вместо лабиринта.

"Да-а! – решил Николай. – Это вам не Златоуст-36, не Пенза-19 или Свердловск-44!"

Возникли напоминающие газоны луга. Над ними возвышались поставленные на попа большие и малые "дирижабли", собранные в сотни батарей. И рядом с шоссе – поле. Земля чернее антрацита, а в ней – неглубокие ямы-траншеи и согнутые, как при прополке, люди, но выдергивали они из антрацита не сорняки, а модели геометрических фигур: пирамиды, цилиндры, шары, кубы…

– Не заморачивайся, – молвил, поворачивая руль, Харон, – ничего из происходящего нет в природе. Слегка подтаявшие замороженные сновидения.

"Наконец-то дождался комментария!" – подумал Николай и проговорил вслух: – Не внутри ли коры головного мозга мы едем?

– Почти. Но кора вовсе не кора и не принадлежит конкретному субъекту. Не повторяй материковые бредни о коллективном бессознательном… Такого не существует.

– А наличное перед нами?

– Наплав. Вернее, наплыв внутренних соков из человеческого древа, если выражаться фигурально.

– Тогда к чему шары, пара- и криволипепеды?

– Ха-ха! Должно, за ними ты сюда и приехал!

У Николая моментально угас интерес к самосущим объемным картинкам ни для кого.

Часть 22827

…дохнуло свежестью. Донеслись звуки, много раз бывшие в предыдущих снах. Словно пластмассой ударяли по пластмассе. Да какая пластмасса! Отчетливее послышалось: "Карр-лл!", "Кар-р-лл!", "Карр-лл!". Наваждения ушли, но остается их звон, их эхо. Но "Карр-лл!", "Карр-лл!", "Карр-лл!" летит через широкую форточку с Шахматной площади. Ясно представляются черные и белые квадраты из огромных искусственных минералов, бронзовые часы-фонтан в центре. Он не помнит фигуры, поддерживающие часы: амурчики не амурчики, ангелочки не ангелочки, "лели" не "лели"; всё единое бронзовое сооружение. Чуть не из позапрошлой жизни. Не исключено, звук "Карр-лл!", "Карр-лл!" производит не ворона. Куда ей, серой! То иная птица, черно-бело-шахматная с длинным хвостом, жуткий гибрид чайки, сойки и галки. Да! Больше в ней галки, но только крупной и длинной галки-кларки. Может ли она делать "Карр-лл!"? И догадаться сложно: прыгают по фигурам фонтана одни, а в стороне карлкают другие. Карл. Клары… Вот-вот! Где, где мои кораллы?! А в сновидении были шахматные пластиковые кораллы и стучали друг о друга.

Не сразу понял: нынешняя площадь напоминает рыночную. Ту самую с двумя купцами – основателями города Сугримска. Чем? Чем? Ни грана общего! Здесь если не оригинальность, то явно триестское, пражское, рижское. А там? Сотворенные из обручей абстрактные "Минин" и "Пожарский"! Плюс топоры да срубы, камни и кирки… Контур стогна аналогичный, но непохожи здания. Стоп! Еще рифма! Площадь Эрнста Маха с памятником³ Маху из спирального мебиусно свернутого сплюснутого бублика. Главная дырка внутри спирали специально увеличена, чтобы издалека не виделись меньшие просветы. Дырка в форме земного шара. Весь мир – дырка и ничего в придачу. Не сообразил: часы на Шахматной такие же… Имеющие форму маховской дырки. Мы далеко потопаем! Как всё подстроено – и ни слова в проспектах! Постигайте, пожалуйста! Хорошо! Пусть Мах. Пусть часы. Шахматы. А купцы при чем? При том! Вымостка тех же размеров, одинаковоугольная, по золотому сечению расчерченная; пешеходные дороги проходят в стороне или внизу.

Субпролог
минус 17819164 логопарсек (лп)

Купцы Фома Крыжак, сын Рогов, и Петр Скворица из земли Галицкой, в волости Пиштымской находясь и разговоры казаков Семенушиных проведав, остановица доле решиша у Пиштымки-реки, а оставшись до мисяца иулия, испросиша у Макария, дьяка, неприти на взробе рудники серебряны. Думав зело, да приняв в дар от купцов шесь жбанов вина монастырскаго, дозволе дьяк рудник почати между Пиштымкою и Сугримкою, но не захоте дать казаков и казачонков в помозь, вдругорядь три бадьи вина запросив. Тады ины поступиша Крыжак и Скворица, самоуправство чинити. Для того созвах Крыжак голытьбу из трех деревень Арашуских и рече: "Освободе кто желае от болярина, приходе сюды насовсем. Крепости нет на вас, не перед кем отчет держати. Пахати неча зря неудобь и бысть задаром чужими холопиами".

Но посла болярин Арашуский за казаками устьинскими – и притопе на сход ясаул из стана со казаками от Большой Пишты. По сем же пред беднотою вопрошати ясаул глаголя: "Аще ли будете из огни да в полымя, иттить в ново томительство?" Холопия, рты пораскрыв, на мисти своем соосташа.

Ясаул тот быв росту саженного, а ума слабого, трезвости не зна. В шинок зашед со кумпанией из Пишты. Бит бысь шкердами нещадно в оный же день. Премного пив после того, да захмелев гораздо, конёв потеря. Егда же пияница сей истребовати хуторских конев шед, пияный полезаша мимо броду в Сугримку и утонеша со двумя товарищи.

А Фома Крыжак и Петр Скворица основаша рудники разны медны и золоты и слобод создаша числом немало, и оные назваху гарадом Сугримским через осемнадцать годов.

Сектора и Рулетка Аполлона

– Там в СССР осталось всё буржуазное, а вернее, кулацкое. Архаические театры. Редакции. Издательства. Невнятные музеи. Чудовищные галереи. Академии. Куркулиное нечто. А то и вовсе феодальный социализм. Только начинка рабоче-крестьянская. А так – хуже некуда!

– У вас лучше?..

– У нас наоборот и сразу – формальный пролеткульт, но с дворянско-буржуазным содержанием и модернистским вывертом. Жаль, у нас не было контактов с Латинской Америкой, Испанией и Францией.

– Понял. Будь этот контакт. Произошла бы романо-русская мировая революция. Но не слишком ли всё это однообразно и под одну гребенку?

– Забываете рулетку. Она враг всякого ведущего стиля, скоротечной моды, подражания и глупой тусовки. Партийности, как вы называли. Сверх того, пунктирно сохраняем рецессивное. Из нетей то одно выныривает, то другое.

– …?

– Что не проходит – в архив. А архивы не уничтожают, ставят на рулетку. И отвергнутое имеет еще шанс выйти в свет и не раз.

– Что-то не впечатляет такое протирание нафталина.

– А зачем университеты?

– И зачем университеты?

– Там и есть те самые Недостающие сектора. Каждые пять-десять лет на планете существуют только 1/1000 возможных направлений искусства и литературы, философии. Остальные 999/1000 в малых, но достаточных количествах синтезируются здесь. Привлекаем даже студентов. Есть все методики.

– Байпас рулетки?

– Не сказал бы. Недостающие сектора ни от кого не скрывают. Многое сразу же идет в дело.

– А как с одурением, с провалом в бесконечность?

– …есть многое, Горацио, на свете

ВНЕ ПАПОК

Обе сестрички любили мотать деньги и как-то незаметно свалили на меня свои финансовые дела. А затем и многие прочие. Уходя, выслушал от Агнии массу слов о бумажках с водяными знаками и просьбу купить какой-нибудь приемник для… кошки. Торопился и не придал последней фразе значения, но по дороге ее вспомнил. М-мм… Случалось, Агния оставляла для животного музыку. Так и продолжала бы дальше. Но радиоприемник? Что же кошка должна лапами нажимать на его кнопки? Или приснился весь разговор?

"Алло! Ты говорила про…"

Да не буду звонить. Еще чего!

..............................

………………………

Обстановка в магазине неприятная: масса моделей, но почти все убогие, допотопные, с переменным конденсатором. Выискивать нечего. Сейчас продавец начнет "консультировать" и наверняка или что-то сморозит, или скажет пакость.

– Ищите приемник? Какой вам надо? – спросил безбровый казчик.

– Для кошки.

– Красный или лимонный?

У-у… Вдруг кошка его куда-то заткнет, будет трудно искать…

– Лимонный!

Казчик взял с полки коробочку, вытащил из нее что-то вроде будильника. Похоже, ничего дальше не делал или просто надавил на корпус, но загорелся индикатор. Послышались звуки, нечеловечьи, некошачьи…

– Всё работает! Выписывать чек?

Я вернулся. Продавец уже упаковал покупку:

– Если кошка не разберется, первый раз нажмете кнопку сами. А если нажать два раза подряд – у нее появится телефон для связи с прочими кошками. Некоторые просто фырчат, некоторые… А впрочем, почитаете инструкцию.

ИЗ ПОДСЛУШАННЫХ
ДИАЛОГОВ

* *

– Утечка информации? Утечка технологий?

– Что такое?

– А вот поглядите сообщение:

Странное событие в городке К. Дочка стала дудочкой. Теперь она живет в мобильном телефоне и рассылает оттуда СМС…

– Хи-хи-хи! А какое это отношение?

– Вы что не понимаете? Дудочка – это душа.

– А мы здесь причем?

– Читайте дальше:

Убийство – всегда на высоком уровне, это совокупность поломок. А если поломок нет? Так называемые физические объекты – всего лишь изображения. Изображениями (аутоиллюзиями) являются молекулы, атомы, элементарные частицы. Преобразования на изначальном уровне поломками не считаются.

А вот и уточнение обстоятельств:

Из дальнейших допросов подозреваемого

Я попросил ее забрать одежду с собой. Мало ли что. Ушло лишние 4 квт электроэнергии…

– Ху-хм! Теперь и одежда превратилась в душу? Фи! Да не дудочкой она стала, а дурочкой!

А ПАША

– А Паша куда лучше преступной дудочки! Он вполне легально поселился в компьютере, живет там полнокровной жизнью, всемирной, всекосмической. И никакие СМС ему не требуются. Он давно про них забыл.

– …?

– Куда дели его бренные останки? На такие вопросы мы не отвечаем и отвечать не собираемся. Мало ли куда дели… Обществу от этого только польза.

– …?

– Вы совсем …? Какой еще мясокомбинат? Даже о производстве биопрепаратов не может быть речи! Просто многие еще не готовы к восприятию правдивой информации. Новое противоречит их архаическим обычаям. Вам не кажется, что представления о кладбищах, захоронениях, кремации и тому подобному устарели?

– …?

– Тем более! Речь не идет об умершем человеке!

– …?

– Вы еще об энтелехии, об энтелехии поговорите!

J/ю

КРАЕВЕДЧЕСКИЙ МУЗЕЙ

Да ничего там особенного. Везде – такое же. Но… Немало уникального.

Повеяло энергией и странным ужасом от транспарантов 20-х годов:

ДОЛОЙ РЕЛИГИЮ И АТЕИЗМ!

ДОЛОЙ ИДЕОЛОГИЮ И ФИЛОСОФИЮ!

ПСИХОЛОГОВ – НА ГИЛЬОЬТИНУ

ВМЕСТЕ С ПОПАМИ!

ПОДДЕРЖИМ В. В. АДОРАТСКОГО

Сороковые годы?

С февраля 1942 по сентябрь 1944 года приходилось делиться продуктами с Советами. И больше, чем надо! И больше, чем отрывала от себя целая губерния! Откуда всё бралось? И всё же рестораны в городе нормально функционировали. В их меню значились продукты (взглянем на обрывок бумаги с меню):

Сучье вымя

Собачья нога

Козий потрох…

А если здесь корейцы-владельцы? Не исключено, этот раритет – для хамского отвода глаз. Оленина и юкола были основным продуктом питания. Даже из учебников это можно вычислить.

В 1942-м Арзамас пытались обвинить в промышленном саботаже: не всё дает, кое-что утаивает. Обвинение не прошло: собственных рудников не так много, внешние поставки сырья оказались недостаточными. Зато с середины сорок третьего в Союз пошел стратегический продукт АГ-14. Документация по нему до сих пор закрыта.

Прозрачна история с задержкой и неотправкой полка добровольцев из Березовска: и внешний НКВД, и местный ЧК всячески препятствовали этой разлагающей советских людей дикой идее.

У-217

Расставание было долгим. Странно, ведь Федор не уезжал за пределы Старого сектора и выехать из него было невозможно, и все же женщины-Хеуки плакали. Да! Жить в меблированной комнате после гостеприимного дома непросто. Но зато не на кампусе! Не Россия, но и не заграница! И не вечно же быть учеником р.....го училища. Нужно поступать в М…диевский институт, а проучившись в нем пару лет, попытаться перейти в университет. И какие-то вольные работы до того найти. Эти работы уже нашли для него Хеуки – на другом конце мегаполиса.

Федор прохаживался по цеху близ помещения конторы. Начальника все не было. Неудобно как-то здесь прохаживаться. Может, зайти в контору, поговорить с мастерами и учетчицами, порасспросить о том о сем. Ведь все они по русскому обычаю сейчас бездельничают и ничем связанным с работой не занимаются. Федор двинулся в сторону распахнутой двери. Это движение каким-то чудом было замечено. А может и нет: произошло какое-то совпадение. Из проема высунулась молодая розовощекая блондинка и потянула ручку двери на себя. Дверь захлопнулась. Вот так! Федор опять начал прохаживаться вдоль стены, ожидая пропавшего начальника цеха. Минут через пять это ему надоело. Он подошел к двери, раскрыл ее и нагло спросил у сидящих в конторе:

– Можно я у вас тут побуду?

Конторщицы переглянулись между собой. Сидящая в углу розовощекая блондинка едва не прыснула.

– Побудьте, побудьте, – улыбаясь, разрешила старшая. – Что, студент? Будете работать день через три? (Федор кивнул.) У нас Кира тоже студент, кивнула старшая на смешливую блондинку, учится на дизайнера.

Был конец смены. Две дамы собрались, поторчали у зеркала и покинули помещение. В конторе осталось трое, не считая Федора. Ему налили кактусовый напиток и предложили гречневые сухарики с марципанами. Федор сидел между Кирой и двумя остальными. Эти двое Лена и Софья занялись разговором между собой. Федор, сделал пару глотков и с выразительным шепотом обратился к Кире:

– Почему вы захлопнули дверь у меня перед носом?

– Хм… Потому что разбежалась, чтобы захлопнуть и не могла уже остановиться.

– Сквозняком потянуло?

– Может, и сквозняком, но больше краской. А если чем-то иным… – Кира, нисколько не стесняясь, состроила глазки.

– И чем же иным?

– Сам догадайся. Но не очень-то! Я обманывать люблю. Признаюсь сразу.

– Обмани еще раз!

– А я обману без обмана.

– Ну, без обмана.

– Глянь наверх!

Федор задрал голову и обомлел: вверху конторы не было потолка, там простиралось еще метров десять свободного пространства…

– Ух, ты!

– Ах, ты!

– А окно наверху какое огромное, в несколько этажей!

– Его недавно сделали и пока оно не нужно. В действительности мы находимся внутри бывшего холодильника, а с этой стороны – вовсе не лестницы – это трубки его системы, но я-то использую их именно вместо лестницы.

– Зачем?

– Посмотри на подоконник.

– Откуда там библиотека?

– То не библиотека, а мои учебники. Там наверху почему-то очень хорошо занимается. Волшебство какое-то. Мой прадед был ....., а не дворянин и даже не интеллигент, наследственной способности к учению у меня нет. Эта верхотура здорово помогает. Я еще по три головных убора надеваю для умственной помощи, когда читаю книги. А ты дворянин, наверное?

– Прапрадеды, или точнее, прапрапрадеды были мелкопоместными, но не разорились после реформы Александра Второго, а потому их дети-студенты число бомбистов-террористов не пополнили. Говорят, из-за этой сильно запоздалой реформы революция в России и произошла.

– А я свой род так далеко не знаю. Мы даже крепостными были. Некоторым и в крепости хорошо жилось…

– А я бы не поверил. Это всё новая материковая пропаганда. Понародилось моральных ...... Каждый горе-........нец, хоть тот же журналист, считает, что очень хорошо работает, а потому и ..... ...... А если ты журналист, то такое твое мнение – ошибка и ты очень плохо работаешь на самом деле. А платят ему или за красивые …., за данный от природы голос, или за что-то подобное.

МПГ-27

Условное название:

ГЛОВАЙ

Каким образом? Чужими ли руками? Причем здесь генерал-лейтенант? Такие звания вообще не положены… Или в Арзамасе подобное есть? Итак, никаких обоснований, никакого грифа. Этот документ можно нюхать сколько угодно и вертеть разными сторонами, рисовать им в воздухе любые трехмерные фигуры. Но, во всяком случае, давать его медиумам нельзя. Мало ли что… А вдруг именно медиум его и надиктовал? К-кошмар! Простите, такого не требуется. Итак, сами записи.

* *

Вообще-то я не репортер. Из-за избытка досуга писал заметки, которые и очерками не назовешь. Публиковали мало. Большей частью захоранивали в толстые колумбарии, будто бы для будущих поколений. Нынешним, де, такое не требуется. Иногда и прямо заявляли: "Куда это, батенька, лезете?" Да за такую информацию… И опять прятали в камень⁴. Техника техникой, а бумага в хороших условиях – до сих пор самый долговечный носитель данных. Не страшна даже вспышка сверхновой. Не важен сверхдлинный солнечный протуберанец, меняющий полюса на магнитах.

Итак, о никуда не идущем. Идущем от… Я бы уже не сказал "от меня". Вопрос слишком деликатный. Началось со случаев сублимации или одержания людей. Целыми поселками. Наслушался разговоров. Кто же знает… Бывают и массовые переселения. Как и обычно, идет речь о полосе между Березовском и Арзамасом. Словно специально оставляют такую неподконтрольную территорию. Да и какой контроль? У человека руки коротки…

Добрался до местечка Гловай – и перед самым носом выставили ограждение. Постоял. Послушал разговоры геодезиста с к-гвардейцами:

– Откуда этот план достали? Подарите его вашему дедушке.

– Какой дали. Времени у нас нет.

– А где ваша дурацкая труба?

– Уничтожили.

– Бог ты! На карте где она была?

– Не читаю карт. Не топограф. Километрах в двух-трех от нас…

– Что вы городите?! Нужны метры, сантиметры! Сами свой забор и ставьте!

– Дайте линию.

– Между какими точками?

На меня грозно уставился гвардеец и взмахнул стеком. Дескать, уноси ноги, пока цел. Что делать? Помахал ему ручкой и двинулся в сторону поселка. Благо нужное заведение приметил заранее.

В России давно ни постоялых дворов, ни трактиров. Здесь они есть, но их почему-то именуют тратториями. Никакого отношения. Ничего итальянского. Кто-то по ошибке назвал, и дальше пошло. Теперь они повсюду. Вспомнил. Вспомнил. Правильно: "трактория" – от слова "трактор" – 50 лет назад колесные тягачи и тракторы-фургоны – основной вид транспорта во всех приарзамасских зонах.

Единственная гловайская траттория перед глазами. На внешний вид сойдет. Много летних веранд и отдельных крытых пространств без стен. Столики не во всех. Гм… А не фанера ли везде? Полтора десятка номеров. В своем пробыл не больше сорока минут и двинулся изучать окрестности. Не все же вокруг перекрыли. Почти сельский вид. Поля Рощицы. Улиц раз, два, три и еще несколько. Почти всё обозримо.

На перекрестке – девица. Слегка подкрашенная. Будто кого поджидает. Да словно ни с кем не договаривалась, но хочет встретить невзначай. Блеск. Блеск. Улыбнулась и произнесла:

– Здравствуйте.

– Добрый день.

– Не очень-то добрый.

– Вы про солдат у ямы?

– Не только.

– Могу чем-то помочь?

– Хмм… – с неопределенным жестом.

Расстались. Просто произносил "Могу чем-то помочь?", а ощущение – словно бы огладил ее по всем закрытым и открытым местам. Странно. Раньше за собой такого не замечал.

Ловлю себя на мысли, вернее, на желании проверить, не огородили еще Гловай со всех сторон заборами? Эту мысль-желание отгоняю, но оглядеть окрестности не мешает.

Ничего не видно. Отправился в направлении противоположном тому, где застал гвардейцев. Попал в зону, заставленную крытыми беседками. Круглые крыши беседок – что-то среднее между юртами и стогами. Внутри беседок по кругу идут скамеечки, двери закрыты. И не открываются, словно бы заколочены гвоздями. За полосой беседок пошли какие-то буераки, ручьи. За ними еще одна зона – глубокие овраги. Чего-чего, а оврагов в Арзамасе я не припоминаю. Чисто гловайская достопримечательность.

Вернулся к вечеру. Постояльцы сидят на террасе. Почти никто не ест. Музыка. Танцуют несколько пар. Ага! Моя знакомая с перекрестка выделывает коленца с каким-то низеньким смугляком. Я устроился за столом недалеко от прочих. Солнце зашло, но никаких москитов. Отлично. Уже никто не танцует. Смуглый метис и моя знакомая стоят в стороне. Что-то ожесточено обсуждают. Орут.

И помнить не помню, каким образом Алина – эта девушка с перекрестка – оказалась у меня в номере. Вроде бы я сам никаких мер к тому не принимал. Да и какой там номер! Отлично слышно всё, что говорится и делается в соседних комнатах. О чем мы говорили? О гвардейцах, наверное, а может, и нет. Она гловайская, хотя часто торчит в траттории. И как-то начала без всякого перехода:

– Мне двадцать два года, а до сих пор ни от кого не получала ласку.

"Вот ведь врет! – подумал. – Мм… Да она совсем не о том: как и все, ждет чего-то особенного, что вполне возможно, но только не у нас, а в неких иных краях и долинах".

– А что ваш дон Педро? Таки совсем не хочет носить сомбреро?

– Какой Педро?

– А тот, с кем вы так кричали…

– Мы не кричали. Этот Садбай совсем уж… Он бывший учитель…

– Танцев?

Мы договорились пойти завтра в направлении моих сегодняшних буераков, а до того я отправил ее домой. Остывать от пережитых эмоций.

На следующий день мы и двинулись в сторону ручьев и оврагов. По пути пытались несколько раз заглянуть в беседки. Я уже собрался оторвать доску от входа в особо уютную зелененькую беседку, но меня остановили взгляды откуда-то взявшихся персон. На камнях сидели старички. Вчера местность была совершенно безлюдной. Что ж! Заколочено, значит заколочено. Не мы здесь хозяева.

После долгих блужданий мы нашли в тесной лощине свои камни. Там и устроились. Было неплохо. Почти хорошо. А потом? Как мы вернулись назад? Провал.

Провал. Где мы? Опять в гостинице? Когда успели прийти? Спрашивать глупо. Сочтет за сумасшедшего. Полутемнота. Опять притиснуты друг к другу. Она здесь, но рука проходит сквозь ее тело, как через туман. Не вижу своей руки. Не могу упереться в стену. Туман. Один туман. Гравитация есть, но есть и невесомость. Внизу нет ничего. Лететь? А как это делать, если нечем делать взмахи? Где стены? Где лощина? Где поселок? А вот под ногами пахота! Ее мелкие гребешки еще не застыли, похожи на газ или летучую жидкость – свободно раздвигаются, сдуваются. Вокруг вижу мешанину развороченной земли. Поднялся на ближайший твердый вал. Местечко Гловай исчезло. Сплошное поле перевернутой земли, метров через триста – чахлые деревца. За ними геодезическая вышка. Путь выхода!

* *

Сами видите, какой бред в этом отрывке. Только вот проблема: ныне поселок Гловай можно найти только на картах.