Александр Ростовский
Вампир из Назарета
– И кого же вы убили, сэр?
– Грегора Филлипса. Полагаю, вы уже знаете это имя.
– Конечно. Значит, это вы его застрелили?
– Да, вчера ночью. Из этого самого револьвера.
Стабс скрестил руки на груди. Он бы хотел взглянуть в глаза этому человеку, но видел перед собой лишь чёрный силуэт, тень, пришедшую из его снов.
– Зачем вы сделали это, сэр?
– Из-за того, кем он был. Вы ведь теперь знаете, чем Грегор занимался?
– Знаю. Видимо, благодаря вам.
– И всё-таки, по закону вы обязаны меня арестовать, детектив.
Виктор невольно улыбнулся. Нечасто преступник самостоятельно является в полицию, чтобы сознаться в содеянном. За всю детективную карьеру Стабса такое случилось лишь однажды, когда миссис Норрис пришла и заявила, что зарезала своего мужа, который регулярно её избивал.
– Это единственное преступление, в совершении которого вы готовы признаться?
– Перед вами? Да. Насколько мне известно, этого достаточно, чтобы быть арестованным.
Стабс подался вперёд, положив руки на стол, ближе к револьверу. Кто знает, что у этого парня на уме. «Верь в добрые намерения, но будь готов защитить себя», – всегда говорил его дедушка.
– А что если я откажусь арестовывать вас? Грегор Филлипс был чудовищем. Он вполне мог избежать правосудия, если бы не вы. Я не считаю вас преступником, мистер.
– Вот как? Виктор Стабс, которого я знаю, никогда бы не пренебрёг законом. Вы можете судить, детектив, но никогда не возлагаете на себя такую ответственность. Вы лишь заботитесь о том, чтобы этот самый суд состоялся. Так почему же в этот раз вы готовы оставить убийцу на свободе?
Детектив знал, что сегодня по городу разгуливает немало опасных людей, у которых были свои счёты с ним. Но каждый из них имел массу возможностей разделаться со Стабсом где угодно и как угодно. Для этого было не обязательно являться в полицейский участок.
– Послушайте, сэр, – начал он медленно и напряжённо, – мне неясны ваши мотивы, но просто взгляните вокруг. Посмотрите, что сегодня происходит в мире. По-вашему, убийство такого ублюдка как Грегор Филлипс имеет значение?
– Вам страшно, детектив Стабс, – голос незнакомца оставался спокойным. В нём даже чувствовалось необъяснимая теплота. – Но вы боитесь не меня, хотя я мог бы всадить пулю вам в голову и спокойно уйти отсюда. Такое вас давно не пугает. Вы боитесь завтрашнего дня и мира, к которому не готовы.
– Может, вы и правы. Но я не настолько напуган, чтобы держаться за старый мир с его законами, которые больше ничего не значат. Поэтому я советую вам спрятать ваш револьвер и пойти домой.
– Домой… – незнакомец печально вздохнул, будто это слово вызвало у него тоску. – Скоро я отправлюсь домой. Однако перед этим я должен закончить одно важное дело.
– В таком случае, я вам не помощник, мистер.
– Мне не нужна помощь, детектив. Мне просто хотелось, чтобы вы исполнили свой долг в последний раз.
– Мой долг – защищать невинных граждан. Мой долг – найти тех, кто бесследно исчез. Но я больше не в силах, что-либо сделать. Поэтому больше не ждите от меня исполнения долга.
– Вы говорите мне, что отказываетесь от этой борьбы. Вы говорите то же самое себе. Но вы знаете, что никогда не сможете прекратить борьбу из-за своей настойчивости.
Виктор чувствовал, как пальцы этого незнакомца всё глубже проникают ему в голову. Сомнения детектива в реальности происходящего только усиливались. Виктору казалось, что он спит, а его совесть приняла облик чёрного человека и теперь говорит с ним.
– Проблема в том, – продолжил незнакомец, – что вы спасаете не тех. Исчезнувшие люди уже спасены. Настоящее спасение нужно тем, кто остался. И вам в том числе.
Стабс понимал, что глупо задавать этот вопрос, но всё же:
– Значит, вы что-то знаете о пропавших. О том, где они… Может, просветите и меня?
Со стороны незнакомца послышался тихий снисходительный смешок:
– Я и так сказал вам больше того, чем требовалось, детектив. А теперь я попрошу в последний раз, – человек чуть наклонился вперёд, – пожалуйста, арестуйте меня.
– Нет, мистер. Я не изменю своего решения. Но вы имеете полное право на удовлетворение своей просьбы. Делом об убийстве Грегора Филлипса занимается Лиам Котч. Я передам вас в его руки, и пусть он решает, как с вами быть.
Виктор поднялся из-за стола и покинул кабинет, оставив незнакомца в одиночестве. Ему было плевать, станет ли тот ждать или просто уйдёт. Но оказавшись в общем офисе, Стабс не успел сделать из десяти шагов, как Лиам перекрыл ему дорогу.
– О, я как раз к тебе иду, – сказал он Виктору.
– Иронично. Послушай, у меня…
– Нет, Вик, постой. Ты сейчас снова начнёшь говорить о работе, но нам пора остановиться. Нужно сделать паузу, понимаешь?
– Да, но это важно, Лиам. Сейчас в моём кабинете… – Виктор говорил торопливо, пытаясь поскорее пересказать произошедшее.
– Пожалуйста, Вик, не надо. Чтобы там не было, это уже не имеет значения. Завтра мир изменится, ты сам это сказал.
– Убийца Филлипса! Он здесь! Идём со мной.
Не дав Котчу возможности заговорить, Виктор зашагал обратно к своему кабинету. Его напарник лишь развёл руками и последовал за ним. Но, перешагнув порог, Стабс остановился как вкопанный. В тёмном кабинете не было ни одной живой души. Незнакомец мог уйти, но он не смог бы сделать это незамеченным, так как детективы стояли в нескольких шагах от него. Лежащий на столе револьвер тоже исчез.
– Какого чёрта? Куда он делся? – спросил у себя Виктор.
– Ты устал, друг мой, – сказал ему Лиам. – Похоже, ты уже бредишь.
– Наверное, я брежу, – медленно повторил Виктор.
Лиам положил правую руку ему на плечо и повернул к себе лицом:
– Пойдём домой, Вик. Нам пора отдохнуть. Все остальные уже ушли.
– Домой… – печально повторил Виктор, как и незнакомец несколькими минутами ранее. – Хорошо. Ты прав, нам пора отдохнуть.
Котч кивнул и убрал руку с его плеча:
– Я подброшу тебя до дома. Только заберу пиджак из своего кабинета. Встретимся у моей машины.
Виктор проводил своего друга взглядом. Сейчас он находился в полной растерянности, сам не понимая почему. Неважно, был ли незнакомец реальным или нет, некоторые из его слов звучали очень правдиво. Однако теперь здесь, посреди пустого тёмного полицейского участка, они не имели никакого значения. Как и всё остальное. Ничего больше не имело значения.
Детектив снял с вешалки свой старый бежевый плащ. Будто в последний раз обвёл взглядом кабинет и отправился прочь, плотно закрыв за собой дверь.
***
Свет в камерах больше не горел, здесь царил мрак. Почти слепой старик сидел на койке в полной темноте. Его сегодняшний ужин так и остался нетронутым. Со стороны могло показаться, что перед уходом все забыли про последнего постояльца полицейского участка. Но он знал, что один человек в этом мире никогда про него не забудет. Старик слышал его приближающиеся шаги.
Человек в чёрном подошёл к его камере и открыл незапертую решётку.
– Ты явился, – сказал ему старик. – Значит, их время подходит к концу. Но присядь, поговори со мной. Нажать на курок всегда успеешь.
Человек подошёл к его койке и сел на пол, прижавшись спиной к стене.
– Расскажи мне, – попросил старик, – что ты видел, пока ходил по этому миру.
– То же самое, что и в первый раз.
– Значит, всё было впустую.
– Похоже на то.
Старик тяжело вздохнул. Он прожил на этом свете столько лет, сколько было не суждено ни одному смертному. И всё это время его не покидала надежда, что некоторые ошибки ещё можно исправить. Но в таком случае эта встреча никогда бы не состоялась. Теперь пришла пора отпустить эту глупую надежду.
– Мой отец считал, что это он породил жестокое человечество, – сказал старик. – Но это сделал я. Я совершил ошибку.
– Не ты первым поставил своё желание выше всего остального. И не ты последним.
– Дети рождаются, чтобы искупать грехи своих родителей, а не приумножать их. Ты, друг мой, яркий тому пример.
– Я теперь лишь выполняю возложенную на меня миссию.
– Да, да. «Со смертью первого рождённого начнётся закат человечества». Я знал, что мы с тобой встретимся с того самого момента, как впервые прозвучали эти слова. Но не думал, что это произойдёт в сырой тёмной камере, в никому не известном городе.
Старик закашлялся и, сделав несколько тяжких вдохов, продолжил:
– Теперь я даже рад, что ты пришёл. Потому что я устал. Устал бесцельно скитаться и смотреть, как человечество беспрестанно душит себя, словно осознавая свою несостоятельность. Разве твоё сердце не сжимается, когда ты смотришь на это?
– Не стоит жалеть их за то, что из множества путей они выбрали единственный неверный. А то, что я чувствую, уже давно никого не волнует. Даже меня самого.
– Такова наша доля. Вечная жизнь ожесточает душу, даже такую чистую, как твоя.
– А ты, старик, с годами наоборот размяк.
– У меня было достаточно времени, чтобы переосмыслить то, что я наделал. К сожалению, не все в этом мире способны на это. Тем не менее, я не заслуживаю прощения, так же как и они.
