Александр Невзоров
Уроки атеизма

Урок 5. Предмет гардероба

Думаю, есть смысл подробнее поговорить о некоем предмете, который привозили в Россию в конце 2011 года. По убеждению верующих, это, если я не ошибаюсь, пояс или еще какая-то часть гардероба одной из богинь. Мы все видели эти многокилометровые очереди, наблюдали истерику на всех каналах телевидения, во всех газетах и вообще везде, где только можно.

И вот что я хочу сказать. Если кто-то считает, что происходившее в Москве, а также в шестнадцати других городах России в течение сорокадневных гастролей этого предмета гардероба являлось торжеством веры, эти люди, пожалуй, все-таки ошибаются.

Скорее это было торжеством рекламы и великолепных пиар-технологий, потому что истерия, как вы помните, с каждым днем нагнеталась и нагнеталась.

В результате мы имеем некие цифры, которые тоже почему-то считаются свидетельством торжества религиозной идеи.

Разговор идет о трех миллионах верующих. О трех миллионах тех, кто выразил этому предмету покорность, кто обратился к нему с просьбами.

Но это, обратите внимание, в шестнадцати городах за сорок дней, да еще при таком истероидном накале рекламы.

Поверим цифре церковников и примем как данность, что поклониться предмету гардероба пришли действительно три миллиона человек. Так вот, имея эти три миллиона, мы имеем как раз ту самую грустную, печальную цифру, которую называет ВЦИОМ, когда оценивает количество так называемых реально верующих в России.

То есть – около 3 %. От ста сорока миллионов это будет даже еще меньше, но, ладно уж, накинем церковникам 1,5 %, просто из хорошего отношения.

Но, как мы с вами знаем, для того чтобы продемонстрировать такой масштаб посещаемости, по большому счету не требуется никакой веры. Ничего монументального в этой цифре вообще нет.

В конце 2011 года умер лидер Северной Кореи, и толпы стояли еще больше – без всякой примеси религиозности.

И, думаю, если бы в 1990-е годы, во дни славы Анатолия Михайловича Кашпировского, гражданам России предложили приложиться к какой-нибудь части его тела в целях излечения от разных болезней и выставили бы его в каком-нибудь здании, очередь собралась бы еще более впечатляющая.

Я уж не говорю про очереди в «Макдоналдс» в день его открытия. И потом, вы разве забыли, что творилось у Мавзолея в течение не каких-то там сорока дней, а почти пятидесяти лет? Так что эта массовость на самом деле ни о чем не говорит.

Оставим за кадром тот момент, что, если я не ошибаюсь, организатор гастролей упомянутого предмета – какой-то греческий религиозный деятель и одновременно коммивояжер – уже осужден за мошенничество или, по крайней мере находится под следствием за мошенничество.

Обсудим лучше возникшее после гастролей свое-образное представление о том, что этот визит необычайно оздоровил атмосферу в стране, чудесно повысил уровень вежливости, дружелюбия, спокойствия и доброты граждан России. Давайте обратим внимание на такой простой факт, что в течение сорока дней в шестнадцати городах очень многим людям, не разделяющим восторгов по поводу предметов гардероба богини, были созданы серьезные трудности.

На обслуживание и обеспечение безопасности этой очереди были привлечены и потрачены значительные государственные средства. Неважно, на что – и на вывоз биотуалетов, которые постоянно наполняла эта очередь. И на многочисленные милицейские кордоны, оцепление, охрану, работу «Скорой», работу эмчеэсовцев.

В общем, было потрачено много денег и много – труда.

А качество жизни огромного количества людей в эти дни существенно ухудшилось – за счет перекрывания движения, за счет образования пробок, за счет невозможности пройти к собственному дому.

И вот обратите внимание: никто – ни представители РПЦ, ни так называемые верующие, которые должны были достичь необыкновенного просветления в моральном смысле, стоя в этой очереди, – никто даже не подумал извиниться за все те неудобства, которые были доставлены гражданам.

Я понимаю, что это пустяк. Но пустяк крайне характерный.

Урок 6. Два вопроса к верующим

Хочу задать, как ни это странно прозвучит, два вопроса верующим.

У меня есть на них свои ответы, но, возможно, они неправильные. Возможно, я что-то неверно или неточно понимаю.

И мне хотелось бы узнать те ответы, которые мне могут предложить верующие, или так называемые верующие, или те, кто считает себя верующим, – не суть важно.

А важно то, что оба эти вопроса касаются их главной книжки – так называемого «священного писания», более того, непосредственно самого Евангелия, то есть Нового Завета. Раздел называется Деяния Апостолов, а мой вопрос относится к пятой главе, конкретно – к истории Анании и Сапфиры.

Напомню: для того чтобы вступить в общину первых христиан, необходимо было продать все, что есть, а деньги – полную сумму, до последнего сестерция, – принести и сдать апостолу Петру.

И вот некая семейная пара – Анания и Сапфира – решает вступить в христианскую общину. В главе пятой буквально написано:

«Некоторый же муж, именем Анания, с женою своей Сапфирою, продав имение, утаил из цены, с ведома и жены своей, а некоторую часть принес и положил к ногам Апостолов».

То есть он продал все, что у него было, но часть денег утаил – вероятно, из каких-то своих бытовых соображений.

«Но Петр сказал ему: Анания! Для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому и утаить из цены земли?

Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось? Для чего ты положил это в сердце своем? Ты солгал не человекам, а Богу.

Услышав сии слова, Анания пал бездыханен; и великий страх объял всех, слышавших это.

И встав, юноши приготовили его к погребению и, вынеся, похоронили.

Часа через три после сего пришла и жена его, не зная о случившемся».

От себя добавлю: ей никто не сказал о смерти мужа, которая случилась, по сути дела, только что.

«Петр же спросил ее: Скажи мне, за сколько ли продали вы землю? Она сказала: да, за столько.

Но Петр сказал ей: что это согласились вы искусить Духа Господня? Вот, входят в двери погребавшие мужа твоего; и тебя вынесут.

Вдруг она упала у ног его и испустила дух. И юноши, войдя, нашли ее мертвую и, вынеся, похоронили подле мужа ее».

Вот здесь у меня возникает вопрос.

Собственно, каким образом погибли Анания и Сапфира? Кто их убил?

Если это так называемый всеблагой бог, который есть любовь, то мы знаем, что у всеблагого бога была привычка убивать все-таки гораздо более изощренными и экзотическими способами – например, превратив в соляной столб. Или как-нибудь еще столь же затейливо.

Кстати, идея с превращением в соляной столб здесь была бы более оправданной, потому что можно было бы оставить и Анания, и Сапфиру в христианском святилище в качестве наглядных экспонатов, снабдив их какой-нибудь надписью вроде: «Они не все деньги сдали Апостолам». Можно на трех языках – на арамейском, греческом и латинском.

И все-таки – кто их убил, если это сделал не так называемый всеблагой бог? Напомню, что кроме Бога, Анании и Сапфиры и группы христиан на месте происшествия никого не было. Нет упоминания ни о каких иных действующих лицах.

Мне бы очень хотелось услышать ответ на этот – вопрос.

Я уже говорил, что свой ответ у меня есть, и вполне допускаю, что он может быть и неверным.

Я полагаю, что здесь мы видим всего-навсего схематическую иллюстрацию того, как создается любая тоталитарная секта, целью которой являются прежде всего деньги, бизнес. На мой взгляд, история, которую я сейчас привел, наилучшим образом это демонст-рирует.

Если я не прав, предложите, пожалуйста, свой ответ.

Второй вопрос касается непосредственно распятия.

Мы знаем, что герой вашей книги – а именно непосредственно Нового Завета, или Евангелия – Иисус Христос, раввин по профессии, проповедовавший в синагогах, имел достаточно печальную по земным меркам судьбу: он был распят.

Считается, что таким образом он совершил некое самопожертвование.

Правда, при этом получается, что он принес себя в жертву самому себе. Поскольку он неоднократно говорил, что «Я и Отец», то есть он и Бог Отец, – едины.

Он неоднократно преображался на горе Фавор, представая перед своими учениками во всяких белоблистающих одеждах. Он знал наперед всю эту драму и даже предсказал Петру, что тот трижды предаст его еще до того, как пропоет петух. То есть это был, безусловно, бог, и русская православная каноническая традиция это только подтверждает.

Давайте вспомним:

«Днесь висит на древе, Иже на водах землю повесивый: венцем от терния облагается, Иже Ангелов Царь: в ложную багряницу облачается, одеваяй небо облаки…»

Другими словами, никаких сомнений в том, что Христос и есть Бог, у православных быть не должно.

Но если бог – это абсолютно всеведущее, всемогущее, всевластное, всепроникающее существо, ему, по всей видимости, известно и все, что произошло, и все, что произойдет.

Таким образом, в этой евангельской драме он выступает как автор сценария, продюсер и режиссер-постановщик, который по определению знаком со сценарием и, в общем, хорошо представляет себе, как будут развиваться события.

По этой логике, идя на так называемую крестную смерть, он прекрасно знал, что ничего плохого с ним не случится. Что ничто не угрожает ни его жизни, ни его здоровью, ни его власти, ни его благополучию. Что пройдет каких-то тридцать шесть часов, и он, абсолютно невредимый, встанет и продолжит функционировать.

В чем тогда жертва?

Ведь если это спектакль, если хеппи-энд этому существу был гарантирован просто потому, что так было заложено в сценарии, и исполнитель главной роли прекрасно об этом знал, – то смерть перестает быть смертью. И муки перестают быть муками. Это больше похоже на некий экстремальный туризм.

Возможно, я ошибаюсь. Возможно, моя трактовка абсолютно неверна и у вас есть своя. Но я уже обращал ваше внимание на то, что это всего-навсего – вопрос.

В чем заключается жертва, если хеппи-энд гарантирован?

Полагаю, что эти книжки писались в расчете на так называемых первых христиан. Мы помним, что это были работницы лупанариев, прокаженные, местные бомжи, вольноотпущенники, рабы – проще говоря, люди абсолютно дремучие, без какого бы то ни было критического, скептического или аналитического подхода к вопросу. И им можно было впаривать абсолютно все, что угодно.

Возможно, я не прав.

С интересом услышу ваши ответы.

А во время следующих уроков мы обязательно поговорим о том, как оградить ребенка от поповской пропаганды на так называемых уроках православной культуры в школе. Я думаю, что смогу подсказать вам, как это сделать.

Кроме того, мы непременно устроим маленькие библейские чтения, и я постараюсь объяснить атеистам, как лучше всего разговаривать с верующими.

Урок 7. Как беседовать с верующими

Очень важный вопрос – как вообще разговаривать с верующими или с теми, кто считает себя верующими.

В принципе, конечно, таких разговоров лучше избегать. Но если вас все-таки спровоцировали на дискуссию, говорить надо очень доброжелательно и ласково.

Помните, что все подобные темы для верующих предельно сложны и болезненны, а кроме того, эти люди легко приходят в состояние сильной истерики. Поэтому лучше убрать спички, убрать острые и тяжелые предметы и, повторю, всячески демонстрировать терпение, ласковость и доброжелательность.

При этом не стоит заморачиваться глупыми разговорами о каком-то боге – это тема пустая. Любой верующий, если ему предложить доказать существование бога, через три-четыре минуты начинает чувствовать себя идиотом и вот тогда может впасть в то самое неистовство. Не надо этого делать.

Лучше предложить верующему доказать, что он является действительно верующим.

Дело в том, что коллекционирование иконок или других картинок, крестиков, маленьких сушеных булочек, участие в несложных представлениях с поеданием мяса бога или без такого поедания, туристические поездки в определенные места, соответствующая фразеология, соответствующие наряды – это все не доказательство так называемой веры. Это всего-навсего доказательство того, что человек играет в какую-то ролевую игру.

Но их вера как раз требует от них – причем требует достаточно жестко – многих лишений, сильного ущемления себя самих. Поэтому всегда нужно предлагать так называемому верующему человеку доказать, что он является верующим непосредственно в евангельском смысле этого слова.

Выяснить, кому из бомжей он подарил квартиру, кому отдал дубленку, на кого из нищих переписал машину, скольких прокаженных поцеловал в губы, собирается ли он направиться, скажем, в Судан или на берега озера Чад и проповедовать там христианство, как это им заповедано. Обычно такие вещи ставят верующих в тупик.

Они, понимаете ли, провозглашают себя верующими и, как Ослик из известной книжки про Винни-Пуха, начинают обиженно надувать губы и говорить: «Знаете, мы такие особенные, при нас нельзя говорить слово «шарик».

Но для того, чтобы при вас, как при Иа-Иа, нельзя было говорить слово «шарик», докажите, что вы тоже Иа-Иа! Докажите, что вы действительно особенные, – а то пока вы это всего лишь декларируете.

И вот здесь, как правило, происходит интересный казус. Им очень сложно доказать, что они на самом деле являются верующими. Оставьте их наедине с этими мыслями. И можете быть уверенными, что некие зерна сомнений, зерна понимания того, что дела на этом свете с так называемой верой обстоят не так просто, как это рисуется в синодальных журнальчиках, в них непременно прорастут.

Затем можно предложить им прокомментировать несколько фактов совершенно откровенного вранья. Причем сами не настаивайте ни на какой своей точке зрения. Дайте им возможность задуматься.

В чем заключается откровенное вранье?

Судите сами. Церковь говорит, что она проповедует веру в какого-то бога, да?

Хорошо, давайте примем точку зрения церкви. Но, как выясняется, церковь проповедует не веру в бога, а веру в одного из богов.

Наглости всех попов, вместе взятых, не хватит на то, чтобы вычеркнуть из истории человечества всех остальных богов, которых люди познали со времен Шумера и Вавилона. Таких богов порядка трехсот или четырехсот.

В таком случае, если можно верить в одного из богов – так называемого Иисуса, – почему вера в Зевса, Осириса или Кетцалькоатля с их точки зрения является абсурдом? Иными словами, чем один бог лучше и чем другой хуже? Вот тут для них тоже наступает момент определенных сомнений и размышлений.

Затем, естественно, возникает вопрос о России, о русской самоидентификации и о связи с православием. Здесь тоже желательно попросить их прокомментировать: как так получилось, что именно эта идеологическая система привела к полному краху государства в 1917 году?

Напомните им, что вся эта духовность держалась исключительно на четырнадцати статьях Уголовного уложения, на множестве подзаконных актов, на страхе каторги, страхе лишения состояния и ссылки в Сибирь – иными словами, на очень многих неприятных вещах. Причем все это было как раз в ту пору, когда православие считалось народной религией.

Попросите их прокомментировать тезис о том, что православие – это уже прокомпостированный талончик, и пытаться второй раз прокатиться по этому талончику в «трамвайчике истории» по меньшей мере наивно.

В самом деле, мы имеем исторический «медицинский» факт: крах государства, у которого на протяжении семисот лет ничего, кроме этой идеологии, не было. Вообще ничего. И ничего не допускалось.

И сколько, в таком случае, нужно статей Уголовного кодекса: двадцать восемь, пятьдесят, шестьдесят? Какие еще нужны карательные меры и средства для того, чтобы эту всю духовность обеспечить?

Понятно, что православие может держаться только на штыках. Без соответствующей помощи госвласти оно немедленно дробится на множество маленьких сект и само превращается в одну из таких сект.

Вот это можно и нужно предложить прокомментировать, после чего мы опять-таки оставим так называемого верующего наедине с его мыслями.

Ведь что такое атеизм?

Атеизм – это не крики о том, что бога нет. Это даже не издевательство над той или иной догматикой, над риторикой верующих. Отнюдь нет.

Атеизм – это право на мысль. Это торжество свободомыслия, это умение рассуждать критично и скептично и все оценивать прежде всего через самостоятельный анализ. Атеизм предполагает критическое осмысление любых написанных или сказанных слов. Это говорил и великий врач и философ Жюльен Офре де Ламетри, и великий просветитель Поль Анри – Гольбах.

И к моим словам надо относиться столь же критично, как и к какому-нибудь стиху Библии.

Ко всему надо относиться критично.

И как только этот критицизм, скептицизм и умение и желание анализировать становятся нормой – боги дохнут сами. Либо эмигрируют туда, где для них еще осталось местечко. Куда-нибудь на берега озера Чад или в Новую Гвинею.

Урок 8. Новые вопросы к верующим

Важным моментом в разговорах с верующим может быть вопрос, связанный с медициной.

Непонятно, зачем вообще так называемому верующему человеку обращаться к врачу. Зачем лечиться, зачем делать операции, зачем прибегать к новейшим медицинским технологиям или даже к простой фармакологии? Ведь по идее верующий должен безусловно полагаться на силу молитвы. Кроме того, если его божество – один из богов – представляется ему настолько прекрасным существом, а момент встречи с ним – таким волшебным, долгожданным и прочувствованным, зачем же его оттягивать?

На этот вопрос, как правило, вразумительного ответа получить не удается.

Но есть и еще один момент. Всегда можно предложить верующему человеку прокомментировать свидетельства о Христе.

Причем я сейчас имею в виду не те свидетельства о Христе, которые нам предлагает Евангелие, оно же Новый Завет. Эти истории – не более чем древнееврейский фольклор, который нельзя расценивать с точки зрения достоверности иначе, чем, допустим, сказки о Змее Горыныче, или чукотские мифы, или основополагающие сказания культа вуду. Это мифология и фольклор. Документальными свидетельствами о Христе эти истории являться не могут, и странно было бы всерьез рассматривать их в этом качестве.

Но у нас есть документальные свидетельства о Христе, которые представляют, в общем, гораздо более значительный интерес.

Что я, как безбожник и атеист, воспринимаю в качестве безусловных документальных свидетельств о Христе?

Я воспринимаю в качестве подобных свидетельств многочисленные доносы, которые обожают писать христиане. Я воспринимаю в этом качестве злобу и наглость телевизионных попов. Я расцениваю как такое свидетельство жадность тех попов, которые выкидывают планетарии, детские сады, музеи и университеты из занимаемых ими зданий с тем, чтобы сделаться хозяевами этой недвижимости.

Как свидетельство о Христе я расцениваю ту злобу и свирепость, которую демонстрировали европейские христиане, когда уничтожали так называемых ведьм, сжигали на кострах женщин, убивали инакомыслящих. Причем в России все это носило еще более грязный, еще более стихийный и темный характер – например, при гонениях на старообрядцев. Люди, которые убивали старообрядцев, в момент убийства тоже свидетельствовали о Христе. Ведь они называли себя христианами, а значит – его учениками. Но, как верующим должно быть известно из их любимой книжки, их божество сказало буквально следующее: «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них».

Следовательно, все, что делают христиане, суть свидетельства о Христе. И эти омерзительные свидетельства имеет смысл предложить прокомментировать верующему человеку.

Главный контрдовод обычно бывает вот каким: те, кто так поступал, – на самом деле неверующие. Но позвольте, как же можно отказывать людям, которые считали себя христианами, в праве называться верующими! К тому же не имея для этого ни оснований, ни доказательств. И здесь опять возникает богатое поле для самостоятельных размышлений.

Вот эти два приведенных выше вопроса всегда очень полезно и уместно предложить для обсуждения верующим.

Урок 9. Как уберечь детей от изучения ОПК

Итак, сейчас разговор пойдет о том, как спасти ребенка от так называемых основ православной культуры – а по сути дела, от прямой, лицемерной и предельно наглой религиозной пропаганды, которая вторглась уже и в школы.

Спасти ребенка от религиозной пропаганды нетрудно, и чуть позже я объясню, как это делается технически. Важно, чтобы вы сами для себя приняли решение – естественно, критически оценивая и мои слова тоже. Но какие-то основания для размышления, полагаю, я все же смогу вам дать.

В первую очередь задумайтесь: что такое православие?

Несмотря на все свое богатство, несмотря на ревущие колокола и бородатых протодьяконов, это, по сути дела, абсолютно такая же секта, как и все остальные тоталитарные религиозные организации, претендующие на обладание истиной, утверждающие свою непререкаемость, оставляющие за собой последнее слово во всех жизненных вопросах. Мы сейчас видим, до какой степени нагло и бесцеремонно эта огромная православная секта лезет повсюду и требует для себя контроля над наукой, контроля над кинематографом, контроля над телевидением, контроля над общественной жизнью.

Это очень типично для всякой секты. Неважно, большая секта или маленькая, бедная или богатая, – сущность ее от этого совершенно не меняется. А та свирепость, которую демонстрирует русская православная секта в отношении всех остальных сект, обусловлена всего-навсего совершенно понятной конкуренцией на рынке магических услуг, и в этой конкурентной борьбе православная секта, естественно, использует все свои немалые возможности. Никаких других причин для разногласий, кроме строго финансовых, там нет.

Надо понимать, что между представителями всех так называемых конфессий постоянно идет, скажем так, невидимая брань. Идет вечная, неутихающая битва за каждый рубль, за каждый бутерброд с икрой, за каждый литр коньяка, за каждый «Мерседес». Естественно, попы самых разных конфессий готовы грызть друг другу глотки. Этим только и объясняется то, что огромная русская православная секта столь свирепо относится ко всяким другим мелким христианским конфессиям, которые, понятное дело, отвечают ей тем же самым.

Вы должны понимать, что, погружая или позволяя погрузить ребенка в эту православную реальность, вы тем самым погружаете абсолютно эмоционально беззащитное существо в реальность секты, которая, чтобы там ни говорили, всегда была, есть и будет в полном противоречии и в великом конфликте с огромной частью человеческой культуры. В первую очередь с наукой, потому что наука – это прежде всего полное и абсолютное свободомыслие. Без свободомыслия, без иронии, без понимания относительности всего не существует науки. И это свободомыслие никогда не будет принято церковью, а следовательно, она всегда будет находиться с наукой в конфликте.

Надо понимать, что безоговорочное – а в детском возрасте, к сожалению, это возможно – принятие православных догм автоматически отрезает человека практически от всех важнейших достижений науки: и биологии, и медицины, и химии, и физики, и астрофизики, и нейрофизиологии, – от всего, что уже создано нашей цивилизацией.

Ведь если мы посмотрим внимательно, то увидим, что и Альберт Эйнштейн, который называл Библию глупыми и грубыми сказками, и Пьер-Симон де Лаплас, и Чарльз Дарвин, и Иван Михайлович Сеченов, и Стивен Хокинг, и Илья Ильич Мечников, и Иван Петрович Павлов, и Леонардо да Винчи, о котором Джорджо Вазари в своих «Жизнеописаниях прославленных живописцев, скульпторов и архитекторов» сказал, что он все-таки предпочел быть «философом, а не христианином», – все они крайне далеки от каких бы то ни было форм религиозности. Я уже не говорю про Эрнста Геккеля, Томаса Хаксли или Зигмунда Фрейда. Вся мировая наука, по сути, либо атеистична, либо не имеет никакого отношения к очень локальному православному культу. И когда нам пытаются рассказать про некую религиозность сэра Исаака Ньютона, мы обязаны понимать, что Ньютон, будучи в большей степени приверженцем арианства, редкого и маленького ответвления от, скажем так, христианского мейнстрима, находился в силу своего вероисповедания в глубочайшем конфликте со всей остальной христианской традицией.

Надо также понимать, что принятие религиозных основ отрезает человека и от мировой философии: и от Мишеля Монтеня, и от Вольтера, и от Дени Дидро, и от Жан-Жака Руссо, и от Поля Анри Гольбаха, и тем более – от гигантского массива блистательной материалистической философии, олицетворяемой, например, Людвигом фон Фейербахом. Тут тоже будет проведена жесткая демаркационная линия, обозначающая, что там, по другую ее сторону, – враги и инакомыслящие.

Все разговоры о том, что православие и русская культура как-то слиты между собой, – они, честно говоря, совсем для дурачков. Будем откровенны: все, что касается непосредственно самого христианского культа, культа Иисуса, – это насквозь, полностью, стопроцентно еврейская история, не имеющая никакого отношения ни к славянству, ни к русскому этносу. Мы просто обязаны это признать – при всем уважении к евреям и при всей симпатии к их мифологии.

Не случайно главный герой этой книжки в стиле раннего фэнтези – я имею в виду Евангелие – раввин. Который, к слову, в Евангелии от Матфея объясняет, что «послан только к погибшим овцам дома Израилева». Раввин, который ходит и проповедует по синагогам, о чем мы можем найти не менее двенадцати упоминаний во всех Евангелиях. К примеру, в Евангелии от Марка, первая глава: «И приходят в Капернаум; и вскоре в субботу вошел Он в синагогу и учил…»

Или вот еще, там же: «И Он проповедовал в синагогах их по всей Галилее и изгонял бесов».

Там же, в шестой главе: «Когда наступила суббота, Он начал учить в синагоге».

Никому, кроме раввинов, в синагоге учить было не позволено, и разговор о том, что Иисус имел какую-то странную профессию типа плотника, – это разговор для художественного кино или комикса.

Кроме того, мы видим, что евангельская история преподается в основах православной культуры как что-то безусловно положительное и учащее добру. Но это не так.

Давайте внимательно сравним тот лицемерный, розовый и лакированный вариант, который будет предложен детям, и то, что на самом деле написано в этом вероучении. Уверяю вас, вы не найдете там ничего общего.

Для контраста с привычной сюсюкающей святочной картинкой полистаем Евангелие от Луки и найдем там слова того самого главного персонажа книжки, раввина, который говорит: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» В главе двенадцатой сказано: «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех: отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей».

А в главе десятой Евангелия от Матфея все еще откровеннее. Иисус описывает последствия, которые должны наступить в результате его проповеди: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч. Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку домашние его. Предаст же брат брата на смерть, и отец – сына; и восстанут дети на родителей, и умертвят их». Вот цена всей этой благостности.

Но вернемся к вопросу русской культуры, в частности – русской литературы. Следует понимать, что русская литература – это не только религиозный фанатик Федор Михайлович Достоевский с его откровенно пропагандистскими книжками. Надо понимать, что это еще и атеисты Александр Иванович Герцен, Иван Сергеевич Тургенев, Виссарион Григорьевич Белинский, Дмитрий Иванович Писарев, проклятый церковью Лев Николаевич Толстой, полукатолик Петр Яковлевич Чаадаев, сатанист Михаил Афанасьевич Булгаков, вообще непонятно кто, но скорее всего атеист Михаил Юрьевич Лермонтов, масон Александр Николаевич Радищев. Русская литература – это огромная культурная традиция, которая почти полностью отрезана от церкви, за исключением того самого Достоевского, то есть в ней очень широко представлена масса совершенно других взглядов. Так что говорить о том, что православие имеет какую-то непосредственную смычку с русской культурой, нет оснований.

Кстати, когда мы восхищаемся творчеством Достоевского, надо, вероятно, все-таки держать в уме факты, которые описывает его биограф Николай Страхов: как он Достоевскому в баню возил несовершеннолетних крестьянских девочек, – и многие другие любопытные подробности.

Что же касается подлинного отношения к науке… Я понимаю, что мои слова можно воспринять критично. Точно так же можно воспринять критично и мнение Альберта Эйнштейна, и мнение академиков Ивана Ивановича Шмальгаузена, Алексея Николаевича Северцова, Ивана Соломоновича Бериташвили, Леона Абгаровича Орбели, нобелевского лауреата Сантьяго Рамона-и-Кахаля.

Но давайте вспомним безусловный факт, с которым спорить бессмысленно. За то время, когда православие безгранично царствовало в России, когда все было подчинено ему, Россия поставила рекорд, достойный Книги рекордов Гиннесса. Огромный и бесконечно талантливый народ на протяжении почти восьмисот лет не дал миру ни одного ученого. Первое научное действие, произведенное в России, – это когда Михаил Васильевич Ломоносов в 1761 году наблюдал прохождение Венеры по солнечному диску. До этого семьсот шестьдесят один год, прошедший с момента Крещения, ознаменован только вшами, иконками, лучинками, грязью и бесконечной покорностью.

Во всем этом надо отдавать себе отчет, когда вы будете принимать решение, стоит или нет вбрасывать ребенка в эту идеологию – которая, вполне возможно, в первую очередь подчинит его себе, потому что у адептов этой идеологии за две тысячи лет великолепно отработаны методы охмурения и обольщения. Вспомните, в конце концов, Адама Козлевича и – ксендзов.

Что следует сделать, когда вы все же примете решение?

Следует взять ручку, бумажку и аккуратненько написать следующее заявление:

«Ознакомившись с учебником, в котором предлагаются так называемые основы православной культуры, и обнаружив в данном учебнике открытую религиозную пропаганду, прошу оградить моего ребенка от данной пропаганды в соответствии со статьей Конституции, гарантирующей свободу совести. Помимо всего прочего, данные взгляды не приняты в нашей семье, придерживающейся, естественно, здравых научных воззрений».

Вероятно, это сложный выбор – учитывая массовый гипноз, учитывая, что эпидемия разрастается, учитывая, что мракобесие и сектантство снова пошли войной на свободомыслие, на науку, на свободу прежде всего. Но те ученые, которых я вам перечислил, – это люди, которые создали мир, в котором мы живем. Именно им мы обязаны нашим комфортом, нашей безопасностью, нашей продолжительностью жизни. Так почему же то, что они считали безусловным злом и против чего стояли насмерть, вдруг будет преподноситься нашим детям как нечто приличное, допустимое, а то и хорошее?