Александр Майборода
Степной удел Мстислава
Глава 5
Большую комнату гридницкой занимал длинный стол.
Стол накрывался три раза в день. На стол выставлялось много мяса – мясо придает воинам энергию и смелость. Также обязательно – щи, каши, различные пироги. На ужин выставлялись вино и пиво.
Вино и пиво были дороги, но князь был щедр.
На ужин в гридницкую Мстислав приходил не всегда – занят был делами. Но на завтрак обязательно приходил. С боярами.
Среди бояр был и бывший воевода Звенко Сфенг. Сфенг сильно постарел. Мстислав перестал ему давать какие-либо поручения, но от княжеского двора не отдалял – Сфенг был хорошим советчиком. Под его рукой оставались дружинники Звенко, старшим из которых был Братша.
Остался в Тмутаракани и Власий. Он окончательно обосновался в дружине Мстислава.
Во время завтрака обсуждались текущие дела. Звучали шутки, смех. Любой дружинник мог обратиться к князю и с личной просьбой.
Но в этот раз Мстислав был задумчив и молчалив. Было заметно, что его мысли заняты чем-то очень важным. Никто не осмелился отрывать его от размышлений, поэтому завтрак шел необыкновенно тихо.
В завершение завтрака Мстислав напомнил Тихону, чтобы он собрал всех бояр на прием посла от Святополка, и приказал Первинку:
– А ты, друг Первинок, пошли со мной.
– Хорошо, – сказал Первинок и заторопился за Мстиславом.
Мстислав направился в сад, где и надеялся застать мать.
Там он ее и застал.
Аделина, с накинутым на плечи темно-синим платком, сидела в беседке с вышиванием в руках.
На столе посредине беседки стояли кувшин с квасом и блюдо с фруктами – черешней, яблоками, абрикосами.
Лавки были покрыты овечьими шкурами.
На лавке в обнимку спала Анастасия с дочерью Татьяной. Рядом, облокотившись на спинку лавки, дремала Милица.
Татьяне было четыре года.
После того как Владимир несколько лет назад забрал дочь в Киев, Аделина всю свою любовь выплеснула на внучку.
И Мстислав, впрочем, как и все отцы, любил ласковую дочку.
Сына Евстафия с ними не было. По обычаю он уже был отдан воспитателю и жил в его доме.
Заглянув в беседку, Мстислав поприветствовал мать:
– Будь здрава, матушка. Хорошо ли ночевала?
Первинок скромно остался в стороне.
– Тише! – громким шепотом проговорила Аделина.
Мстислав, показывая глазами на дочку, тихо поинтересовался у матери:
– Как она?
– Спит, – ответила Аделина, откладывая вышивание. – Ночью она совсем плохо спала из-за жары.
Мстислав кивнул головой:
– Жарко. Я тоже плохо спал ночью.
– С утра мы сходили на речку. Потом занимались вышиванием. Но ей быстро надоело, и она уснула, – продолжила Аделина и пожаловалась: – Эти места слишком жаркие. Каждое лето я жду с нетерпением, чтобы быстрее наступила осень.
– Жаркие места, – согласился Мстислав и укорил мать: – Матушка, но ты же на лето можешь уезжать в Таматарху – там прохладнее. Князь Звенко всегда на лето отправлял семью в Любавино.
При упоминании имени князя Звенко у Аделины задрожало веко, и она быстро перекрестилась. Затем жалобно попросила:
– Мстислав, не упоминай при мне этих имен. Не сыпь мне соль на рану. По молодости я сильно нагрешила, теперь мне не отмолить моих грехов.
Мстислав бросил на Аделину подозрительный взгляд.
В свое время Аделина запретила проводить расследование гибели семьи Звенко. Затем дело как-то забылось.
– Значит… – начал Мстислав.
– Ничего – не значит! Кто старое помянет, тому глаз вон! – резко проговорила Аделина. – Такова жизнь – если бы князь Звенко и его семья не погибли, то неизвестно, что было бы с тобой. Вряд ли было бы что хорошее. У Звенко сын был бы уже взрослым. Жалко Любаву и ее детей, но такова жизнь – чтобы кто-то был сыт, кто-то другой должен умереть.
– Ну, не будем так не будем, – усмехнулся Мстислав и внезапно поинтересовался: – Матушка, тебе известно, что князь Владимир умер?
Удивление Аделины выдали лишь едва заметно дрогнувшие ресницы.
– Нет, – сказала она.
– Только что дядька Часлав привез посла от Святополка, – сказал Мстислав. – Сейчас я буду принимать посла. Хочу, чтобы и ты послушала его.
Аделина кивнула головой:
– Хорошо. Я приду.
Мстислав вышел из беседки, но его окликнула мать:
– Погоди, Мстислав, я хотела бы с тобой переговорить.
Мстислав остановился. Аделина подошла к нему, взяла под руку и отвела на десяток шагов от беседки.
Оглянувшись на Первинка, который последовал за ними, промолвила:
– Первуша, оставь нас наедине.
Первинок прошел дальше на пару десятков шагов.
Убедившись, что никто их не может услышать, Аделина проговорила вполголоса:
– Мстислав, а что у тебя с Анастасией?
Щеки Мстислава порозовели. Он пробормотал:
– Матушка, с чего бы ты это забеспокоилась? Всё у нас вроде бы нормально… Или Анастасия на что-то жаловалась?
– Не жаловалась, – сказала Аделина. – Но чую, что вы охладели друг к другу.
– Так мы уже не мальчик и девочка, – сказал Мстислав. – И женились не от большой любви, а по политической выгоде.
Аделина вздохнула:
– Вот то-то и оно.
– Матушка, а что тебя все же беспокоит? – задал прямой вопрос Мстислав.
– Меня беспокоит… – задумчиво проговорила Аделина. Обвела долгим взглядом Мстислава и сказала: – Ты мужчина видный, здоровый, а сын у тебя только один. У Владимира с десяток детей, и то половина их умерла. Тебе нужны еще сыновья!
– Для этого любви не надо, – усмехнулся Мстислав. – Не во мне проблема. Бог не дает Анастасии детей. А отец мой… Мой отец славился распутством, он ни одной юбки не пропускал. Он и сам был ребенком от шалавы.
– Не будем об этом, – проговорила Аделина. – Бог ему судья!
Мстислав бросил взгляд на солнце.
– Матушка, солнце спешит в полдень, пора идти на совет. Ты со мной пойдешь?
– Иди. Я только скажу Милице, что ушла, и следом за тобой приду, – проговорила Аделина и вернулась в беседку.
Глава 6
Когда Мстислав пришел в парадную палату, старшие дружинники были в сборе. Они сидели на лавках у стен.
Судя по лицам, они уже знали о прибытии гонца из Киева. Правда, с какими известиями он прибыл, они еще не знали. Часлав позаботился о том, чтобы с послом или его слугами никто не смог переговорить.
Догадываясь, что князь неспроста срочно созывает совет, дружинники оживленно обсуждали приезд посла и выдвигали различные версии.
Увидев, что в палату вошел князь, они встали.
К Мстиславу подошли Тихон и Сфенг и стали шептаться.
Тем временем подошла и Аделина. Она тихо присела на лавочку у окна.
Мстислав, заметив ее, кивнул ей головой. Он прошел к матери, взял ее под руку, провел к трону и посадил в кресло рядом. После чего сам сел на трон.
Первинок, который обычно вел на приемах записи, занял место за столиком с письменными принадлежностями.
Сфенг был самый старый из бояр. Поэтому, как старейшина, он начинал собрание. Грузно опираясь на посох, он вышел на середину палаты и громко трижды стукнул посохом о пол.
Бояре затихли.
Мстислав задал вопрос:
– Где гонец?
Сфенг снова стукнул посохом о пол и объявил:
– Пусть посол войдет.
В палату вошел Часлав. Рядом с ним шел человек. Лицо его было умыто. Он смотрел красными от усталости глазами. Его одежда очищена от пыли, однако кое-где на одежде виднелись остатки грязи.
Пройдя вперед, он остановился, не доходя до трона несколько шагов, поклонился и сообщил:
– Князь Мстислав, великий князь Святополк желает тебе здоровья.
По рядам бояр пробежал удивленный шепот – они были удивлены титулом, которым посол именовал Святополка.
– И ему того же желаю, – сказал Мстислав и задал вопрос: – Тебя прислал князь Святополк?
Гонец склонил голову, но поправил:
– Князь Святополк – великий киевский князь!
На замечание Мстислав не отреагировал: согласиться с титулом означало бы признать Святополка великим князем, не согласиться – не признать. И так и так Мстислав получал себе врага.
– Кто ты и как тебя зовут? – с невозмутимым видом поинтересовался Мстислав.
– Я боярин великого киевского князя Святополка, – твердо и с достоинством проговорил посол и назвал свое имя: – Меня зовут Микула.
– Хорошо, Микула, – сказал Мстислав и задал вопрос: – Так что он передает мне?
– В ночь на 15 червеня Владимир неожиданно скончался, – сказал Микула и подал письмо.
Мстислав не взял письмо в руки. Бросил взгляд в сторону Первинка и приказал:
– Первинок, прочитай.
Первинок поднялся из-за своего столика, взял письмо, развернул и начал читать.
– «Мой брат, шлю тебе известие, что наш отец великий князь Владимир умер. По предсмертному завещанию и по праву старшинства в роду я занял киевский стол. Мы с Борисом договорились, что он присоединится ко мне. А за это я ему дам еще волостей. Но когда Борис стоял на реке Альте, подосланные к нему Ярославом убийцы убили его. Я предлагаю тебе приехать в Киев, чтобы договориться обо всем. А за всё я дам тебе владения, которые раньше принадлежали твоему брату Борису. Искренность моих слов подтвердит воевода князя Бориса боярин Добрыня. Он приведет к тебе Борисову дружину, из тех, кто не пожелал служить мне или Ярославу, но желает служить тебе. Относясь к тебе с любовью, я не стал им препятствовать».
Мстислав хмыкнул: дружинники? – и бросил вопросительный взгляд на Тихона.
– Пока никто к нам не приходил, – сказал Тихон.
– Ладно, это потом, – сказал Мстислав и обратился к послу: – Расскажи подробнее, что там у вас произошло.
Микула поклонился и начал рассказывать:
– Ярослав отказался платить отцу дань…
Мстислав усмехнулся.
Микула продолжал:
– …и с зимы Владимир готовился идти на Ярослава. По его приказу ремонтировались дороги и мосты на Новгород. Но когда он вывел войско, ему сообщили, что печенеги собираются напасть на Киев, и он повернул войско на восток, к реке Альте. Но, не найдя печенегов, оставил войско на любимого сына Бориса, сам вернулся в Киев…
– Знакомая уловка. Это Ярослав подкинул ложную весть, чтобы задержать Владимира до осени. А в зиму воевать несподручно, – снова усмехнулся Мстислав и поинтересовался: – И что дальше? Почему он умер так неожиданно?
Посол понизил голос:
– Ходит слух, что Владимира отравила сестра Ярослава Предслава.
Аделина тихо, но отчетливо заметила:
– Вот и свершилась месть Рогнеды. Она воспитала своих детей в ненависти к Владимиру.
Микула продолжил:
– Предслава пыталась скрыть смерть Владимира – она хотела, чтобы Ярослав успел приехать и занять отцовский трон. Но Святополк узнал о смерти Владимира раньше всех, потому что находился по приказу Владимира рядом в Вышгороде и сам сел на киевский стол. Владимир своими руками устроил так, чтобы Святополк находился рядом.
– А киевляне? – спросил Мстислав.
– Киевляне приняли Святополка. Вышгородские старшины дали им четыре бочонка золота.
Аделина тихо рассмеялась:
– Мудрая пословица говорит: «Держи друга рядом с собой, а врага еще ближе». В тесных объятиях, чтобы удушить того, если тот попытается сделать зло. Владимир перехитрил сам себя – он держал в тесных объятиях Святополка, которого ненавидел, но не подумал, что когда умрет, то все останется тому, кто будет рядом. Вот рядом оказался как раз тот, кому он и не хотел ничего отдавать.
– Это так, – сказал Мстислав.
– Владимир считал своим единственным законным наследником сына Анны Византийской Бориса, – сказала Аделина.
Мстислав вновь взглянул на посла:
– И что он?
– Борис поддержал Святополка, признав его старшинство… – сказал Микула.
– Ага! – проговорил Мстислав. – А остальные князья?
– Но этого не признал Ярослав, – сказал Микула. – Его люди убили Бориса. Теперь Святополк предупреждает братьев, что Ярослав послал к ним убийц.
– О господи! – в ужасе воскликнула Аделина.
Мстислав нахмурился:
– Не удивлен. Ярослав всегда ненавидел своих братьев. Я его убийц не боюсь…
– Это воина не надо бояться, – проговорила Аделина. – А убийц надо опасаться, потому что с честным противником ты стоишь лицом к лицу, а убийца бьет коварно, в спину.
– Ты права, матушка, – проговорил Мстислав и обратился к послу: – Ты что-то еще можешь рассказать нам?
Микула поклонился:
– Я передал всё, что мне было поручено.
– Хорошо, – сказал Мстислав. – Ты можешь быть свободен.
Микула не шевелился.
– Что? – спросил Мстислав.
– Мне нужен ответ, – сказал Микула.
– Ответ будет позже, – сказал Мстислав.
Микула поклонился и вышел.
Глава 7
Когда Микула ушел, Аделина проговорила:
– Не идет у меня из головы предупреждение по поводу убийц.
– И в самом деле – надо охрану усилить, – сказал Часлав.
– Это мы сделаем, – сказал Тихон.
– Этого мало! – сказала Аделина. – Поставь на границы заставы. Пусть всех убивают, кто едет к нам с севера с недобрыми намерениями.
– И как определить тех, кто едет с недобрыми намерениями? – проговорил Мстислав. – Мы так всех перебьем, кто к нам едет. И среди них больше будет невинных.
Аделина зло проговорила:
– Лучше убить десять невинных, чем пропустить одного убийцу!
– Тут надо поступить просто – временно запретить въезд в княжество тех, кто будет идти с севера, – тихо заметил Первинок.
– И что? – бросила на него взгляд Аделина. – Как это остановит убийц? Они же просто обойдут заставы!
– Вот именно! – проговорил Первинок. – Честные люди будут ждать, пока мы разрешим въезд, а нечестные попытаются обойти заставы.
– Вот таких и надо будет ловить! – сказал Тихон.
– Хорошо. Делай, как договорились, – сказал Мстислав и обратился к боярам: – От убийц мы предохранимся. Но перед нами встает более важный вопрос: как видим, на Руси началась междоусобная война, и что делать нам теперь? Кого нам поддержать? Чего нам добиваться? Ввязываться ли нам самим в борьбу за власть?
– Когда-то Владимир обещал отдать тебе Чернигов, но он не выполнил свое обещание, – напомнил Часлав. – Теперь Святополк сулит тебе Чернигов и земли, что он обещал Борису. Надо использовать это.
– А если победит Ярослав? – задал вопрос Мстислав.
– Он пока не великий князь. И пока он тебе ничего не обещает. Пока он только пытается подослать к тебе убийц, – сказал Часлав. – Но когда ты займешь Чернигов, он вынужден будет смириться с этим.
Сфенг закашлялся. Отдышавшись, хрипло проговорил:
– Князь Звенко не вмешивался в войны за Киев, потому его никто не трогал.
– Всё равно он погиб, – сказал Братша.
– Если бы вел смирно, то ничего бы с ним не случилось. Он сам виноват, – заметил Власий.
Братша окинул его злым взглядом:
– Если бы подло не убили его семью…
– Хватит об этом! – гневно воскликнула Аделина. – Никто не виноват в их гибели, такова была их судьба.
Братша громко засопел, но с княгиней спорить не стал.
Образовалась тяжкая пауза.
Ее прервал Первинок.
– А я думаю так, – рассудительно заговорил он. – Святополку надо дать заверения, что мы признаем его право на великокняжеский стол и берем то, что он нам обещает, но…
Все с любопытством уставились на Первинка.
– Но встревать в войну между Ярославом и Святополком нам пока не следует. Пусть они сами решают свой спор. У нас других забот хватает.
Успокоившаяся Аделина проговорила:
– Первуша прав. Кавказ всегда был беспокоен – населяющие его племена беспрестанно воюют друг с другом. Наше родство с ясами оказалось крайне полезным. Наш союз создал силу, способную укротить любых спорщиков. Даже извечные враги – Византия и Арабский халифат – вынуждены были перенести свои споры в места, более отдаленные от Тмутаракани. – Она вздохнула: – Но боюсь, что со смертью Владимира это равновесие нарушится.
Мстислав кивнул головой:
– Верно говоришь, матушка. Святополк и Ярослав схлестнулись в борьбе за киевский стол. Я уверен, что в эту войну они обязательно постараются втянуть и нас. Ромеи и арабы не упустят использовать этого. Начнется большая война. Чтобы не захватили нас врасплох, надо послать послов в соседние царства. Пусть смотрят, что там делается, а мы тем временем будем готовиться к войне.
Заговорил Часлав:
– А я вернусь в Таматарху. Там рядом адыги. Надо посмотреть, что они будут делать.
– Хорошо, – сказал Мстислав.
Часлав был прав – опасным соседом Тмутаракани был адыгский союз племен, во главе которого стояли касоги-зихи. Адыги заселяли приморские земли Восточного Причерноморья. Они занимались земледелием и скотоводством, что было нелегко на болотистых почвах. Адыги вели длительную войну с Хазарским каганатом, но когда Святослав разгромил Хазарию, не стали друзьями славян. Не любили они и арабов, и греков. Больше всего они склонялись к союзу с Грузией. Правда, столкновений со славянами тщательно избегали.
Адыги были хорошими мореходами, поэтому были конкурентами и для Тмутаракани, и для Византии.
«Дядька неглуп. Но все же к адыгам надо послать лазутчика, человека похитрее», – подумал Мстислав и остановил взгляд на Сфенге.
Серебристая борода волной спадала на грудь. Лицо изборождено глубокими морщинами, словно иссохшая степь после тропического ливня. Пальцы – высохшие корни. Старик. Но светлые глаза смотрят умно.
Сфенг был стар для войны. Но он был умен и хитер. При Звенко он часто имел дело с адыгами, поэтому они его хорошо знали.
Лучшего человека для столь сложного дела найти было невозможно.
Мстислав обратился к Сфенгу:
– Боярин, ты сможешь поехать к адыгам?
– Смогу, – сказал Сфенг.
– Посмотришь – не будут ли их будоражить грузины или арабы? И к Рождеству возвращайся, – пояснил задание Мстислав и начал давать задания другим послам.
Закончив назначения разведчиков на самые важные направления, Мстислав задумался – оставалось Аланское царство.
Царем аланов был брат Анастасии – Гавриил. Однако в политике родственные связи ничего не значат.
С аланами ситуация была даже сложнее, чем с адыгами. Они пока были союзниками Тмутаракани.
Однако…
Как уже отмечалось, Святослав разгромил Хазарское царство на Волге, однако остатки былого могучего государства остались в Тавриде и в Азии за Каспийским морем. На Кавказе аланский союз племен мечтал о восстановлении Великого каганата. Аланские князья в Хазарии были аристократией. Они еще помнили о недавнем величии и мечтали о его восстановлении. И препятствием в этом была Тмутаракань.
– Кого же направить к аланам? – задумчиво проговорил Мстислав. – Учитывая родственные связи, туда следовало бы направить Часлава, но Часлав уже едет в Таматарху.
Он бросил взгляд на Часлава.
– Дядька, наверно, всё же сначала съездишь к аланам, а потом уж поедешь в Таматарху…
– Нельзя к аланам Часлава посылать, – подала голос Аделина. – Если пошлем его, то Гавриил догадается, что мы прислали его для разведки. И обидится, что мы не доверяем ему.
– В государственных делах не может быть слепого доверия, – возразил Мстислав.
– Аланы наши союзники. Это надо ценить, – сказала Аделина.
– Ты рассуждаешь как женщина, – недовольно проговорил Мстислав. Ему не понравился нравоучительный тон матери. Но всё же он поинтересовался: – И что ты предлагаешь?
– Пусть Анастасия напишет письмо брату. А кто-нибудь из дружинников отвезет его. Это не вызовет никаких подозрений. А незнатному дружиннику будет легче выяснить то, что нас интересует.
– Хорошо. Пусть будет так, – согласился Мстислав, отметив в уме, что мать хотя и отстранилась от государственных дел, но не утратила былой остроты ума и изворотливости. Он обратился к Первинку: – Друг мой скромный, глаз у тебя – острый, ум – изощренный и быстрый. Это как раз и нужно. Так что готовься к поездке к аланам.
Глава 8
Ужинал Мстислав в узком семейном кругу в личных покоях. Никого посторонних не было. Кроме Анастасии и Аделины в комнате находилась Милица.
Время было, как раз когда солнце нависает над горизонтом: в это время на улице еще светло, но в комнатах уже царит полумрак.
Милица, намереваясь читать книгу, устроилась было около окна, но, поняв, что света от окна все же недостаточно для чтения, зажгла свечу.
Свеча отражалась желтым огоньком в стекле. Милица тихо читала, остальные слушали ее.
Мстислав слушал невнимательно. За день он так и не улучил времени, чтобы предложить Анастасии написать письмо брату. Впрочем, письмо уже подготовил Первинок, ей надо было только подписать его.
Мстислав, Аделина и Первинок сидели над письмом едва ли не полдня. Договорились на том, что в письме ничего о делах прямо не писать. Лишь полунамеком упомянули о начавшейся на Руси борьбе за власть и о связанных с этим опасениях.
Остальное Первинок должен будет выяснить в личных беседах.
Мстислав пока о письме ничего не говорил, но он не сомневался, что письмо Анастасия подпишет. А лучше будет, если перепишет его своей рукой. От письма, написанного собственноручно, веет искренностью, родным духом. Гавриил, конечно, знает, что его сестра давно уже мужняя жена, тем не менее родная кровь не забывается.
Не это сейчас занимало мысли Мстислава.
У него не выходил из головы упрек матери. Мать высказала озабоченность тем, что у него был только один сын. Она считает, что он должен позаботиться о своем потомстве.
Мстислав искоса взглянул на Анастасию.
Анастасия выглядела молодо. Но за хорошей внешностью скрывался четвертый десяток лет. В этом возрасте женщина уже выходила из детородного периода. Возникал вопрос: способна ли была Анастасия еще рожать детей? Ведь она и раньше не была плодовита…
Обычно в таких случаях вопрос решался просто: согласно языческой вере любой мужчина мог иметь столько жен, сколько это было нужно для успешного продолжения рода.
Но христианство относилось к этому иначе – оно запрещало многоженство. Возможно, из-за этого род Рюриковичей всё время балансировал на грани исчезновения. Прадед князь Игорь имел единственного сына – Святослава.
Убежденная христианка княгиня Ольга настаивала, чтобы Святослав отказался от язычества и принял христианство. Но языческие боги благоволили к князю-воину, и он имел трех сыновей.
Из них выжил только Владимир – потомство от случайной связи. Княгиня Ольга ненавидела бастарда черной ненавистью, словно предвидела, что он станет причиной гибели законных княжичей.
Ну а Владимир, ставший великим князем по воле интриги, всерьез занялся продолжением рода: как уже отмечалось, он имел шесть жен и множество детей от случайных связей.
Но он был дикарь, а Мстислав был христианином и потому не мог следовать примеру отца.
– Мстислав, ты о чем задумался? – прервала чтение Милицы Анастасия.
Мстислав поднял голову. Он хотел было задать Анастасии тревоживший его вопрос. Но, встретившись с ее глазами, большими и наивными, понял, что этим вопросом он тяжко обидит ее. Для женщины вопрос о ее способности к продолжению рода является одним из самых важных и болезненных.
Анастасия ничего не ответит, но высказанное недовольство в способности к продолжению рода отложится в ее голове навсегда, и это вселит в их отношения недоверие.
Отец Мстислава князь Владимир имел шесть жен, но ни одну из этих женщин он не любил. И вряд ли он любил хоть одну из женщин, которые доставались ему.
Мстислав подумал, что страшно жить на свете без любви.
Вряд ли Мстислав любил жену, скорее он привык к ней и потому не хотел отдалять ее от себя.
– Из Киева приехал посол от Святополка с известием, что умер князь Владимир, – проговорил Мстислав.
– Сожалею, – сказала Анастасия. – Ты, наверно, горюешь?
– Я его знал мало, – проговорил Мстислав.
– Владимир был чужим для своих сыновей, – сухо заметила Аделина. – Он никого из них не любил…
– Бориса он любил, – сказал Мстислав.
– Он не Бориса любил, а возможность через него занять царский трон в Константинополе, – возразила Аделина.
– А что на совете дружины по этому поводу говорили? – поинтересовалась Анастасия.
В отличие от Аделины, Анастасию на совет дружины Мстислав обычно не приглашал.
Она и не обижалась. По характеру она была мягкой. Рядом с жесткой свекровью чувствовала себя, словно ягненок рядом с волчицей. К государственным делам она проявляла мало интереса.
– Ярослав не отдаст Святополку киевский стол, – сказал Мстислав.
– Но какая для нас от этого опасность? – спросила Анастасия.
– Милая моя! – снисходительным тоном проговорила Аделина. – Всё просто – наши соседи могут воспринять наше миролюбие как слабость и начать с нами войну.
– Мой брат поможет нам, – сказала Анастасия.
– На него мы и надеемся, – сказал Мстислав. – Ты должна написать ему письмо.
– Я завтра же напишу, – сказала Анастасия.
– Оно уже написано, – сказала Аделина. – Тебе надо его только переписать.
Анастасия поморщилась, но только поинтересовалась:
– Кто повезет письмо?
– Первинок, – сказал Мстислав. – Он завтра же утром уедет.
– Могу ли я что-то передать брату на словах?
– Конечно! – сказал Мстислав. – Он ждет тебя.
Анастасия ушла. Поднялся и Мстислав, чтобы уйти. Его задержала Аделина:
– Мстислав, ты будешь говорить с ней по нашему вопросу?
Мстислав покачал головой:
– Пусть идет, как Богу будет угодно. Упрек по поводу потомства оскорбит ее на всю жизнь. В этом нет ее вины.
– Что ж… – Аделина запнулась и выдохнула: – Значит, у тебя остается один выход…
– Какой?
– Завести сыновей от другой женщины.
Мстислав вспыхнул:
– Я христианин!
– И что же? Я же не предлагаю тебе завести еще одну жену.
– Но…
– Как тяжело иметь дело с порядочными людьми! – вздохнула Аделина. – Мстислав, ты благородный человек. Верный муж. Но для правителя эти качества вредны.
– Не будем об этом говорить. Я есть таков, каков есть, – раздраженно проговорил Мстислав.
– Ладно, пусть всё так и остается, – сказала Аделина. Она поднялась с лавки и обратилась к Милице: – Милица, пришли ко мне своего сына. Я тоже скажу Первуше несколько слов.
