Александр Феликсович Каменецкий
Я люблю тебя, Жизнь
Глава 3
После третьего крика в замке́ заворочался ключ. Коста постарался отодвинуться от Ильки как можно дальше, насколько позволили цепи, он был бледен, но собран. Ключ скрежетал в замочной скважине довольно долго, потом обитая металлом тяжёлая дверь распахнулась, и в подземелье ворвался стражник. Весь его вид не оставлял никаких сомнений о судьбе нарушителей спокойствия, но Илька не дал ему ни секунды времени.
– Стоять! Смирно! – гаркнул он что есть мочи.
Стражник на мгновенье замер, потом глаза его начали наливаться кровью, но и здесь Илька опередил его.
– Если ты хочешь лишиться своего поста, нажить кучу проблем и потом всю жизнь чистить выгребные ямы, то ты можешь делать то, что собирался.
Стражник онемел в растерянности, уж больно уверенно говорил этот голый сопляк. Даже люди постарше, попадая в такую ситуацию, вели себя куда как скромнее. А ведь кто он неизвестно, а вдруг, да у него есть могущественные покровители. Все его сомнения Илька разглядел на его лице и усилил напор.
– У меня срочные сведения для твоего хозяина. Если он не получит их сегодня, то он жестоко накажет всех, кто этому помешал.
Стражник застыл на месте, не зная, что ему предпринять, такого с ним ещё не случалось. Обычно узники вели себя очень тихо и незаметно, заискивали со стражей, умоляли о снисхождении. Старались оттянуть миг встречи с хозяином, так как ничем хорошим для них это обычно не кончалось. А этот сам требует встречи. И что делать? Врезать ему так, чтобы заткнулся, а если у него в самом деле важные сведения? Его ведь откуда-то привезли, и кто он – не выяснили, вдруг посланник самого короля. А с другой стороны, побеспокоить хозяина зря – тоже беда будет. Ну, почему это случилось именно в его смену? Илька и тут помог тяжким мыслям стражника.
– Бегом за начальником охраны, пусть он решает, и веди сюда человека, чтобы снять кандалы. Эй, – окликнул Илька развернувшегося к двери стражника, – и одежду мою захвати, не пойду же я к твоему хозяину в таком виде.
Стражник с видимым облегчением скрылся за дверью. Он спешил к начальнику охраны и радовался, что ему не доведётся самому тревожить господина Гай-ка. В крайнем случае, начальник охраны будет недоволен – это легко пережить. Ну, может, придётся простить начальнику долг за проигрыш в кости три дня назад. А может, и не прощать, а только дать ему отыграться? Зато перед хозяином будет начальник сам отвечать, что бы там ни было на самом деле.
Уговаривать начальника долго не пришлось. Видимо барон Гай-ка дал ему какие-то указания насчёт странного пленника. Выслушав требование Ильки о встрече с хозяином, он велел снять с него кандалы. Здоровенный кузнец с опалённой бородой притащил с собой молот и небольшую походную наковальню, ловко отцепил цепь от кольца в стене, выбил заклёпки из кандалов, и легко разогнув оковы голыми руками, освободил пленника. Начальник охраны хмуро швырнул Ильке его одежду. Пока Илька потирал ссадины на запястьях и торопливо одевался, кузнец без лишних слов собрал свои инструменты и покинул камеру. Покинул камеру и охранник, по приказу отправившись предупредить хозяина. Всё-таки участь известить барона его не миновала, но теперь он лишь выполнял приказ начальника и был спокоен. Вместо него появились два стражника с неизменными копьями и, заняв место впереди и за спиной Ильки, повели того по коридорам на встречу с бароном.
Барон выглядел так, словно и не покидал своего высокого кресла. Лишь на губах его сейчас играла лёгкая усмешка. Ещё бы! Не пришлось долго возиться и этот шпион или, быть может, наёмный убийца уже готов всё рассказать. Барон был очень доволен собой и, когда пленник занял своё место (на этот раз несколько дальше от трона, для безопасности), барон демонстративно снял платок, открывая сферу истины. Ему нужна только правда.
Илька на секунду замер. Он заранее продумал, что должен сказать, с чего начать разговор и сейчас, глядя на барона, мысленно лишь перепроверил себя.
– Я не шпион, – начал Илька твёрдым голосом, отметил беглый взгляд барона на сферу истины и продолжил, – я не вор и уж тем более не наёмный убийца.
Барон, глядя на неизменно прозрачный шар, разочарованно слегка поджал губы. Видимо он ожидал другого признания, но молчания не нарушил. Перевёл взгляд на Ильку и вопросительно приподнял брови, всем видом показывая, что ждёт продолжения.
«Будет тебе продолжение, не спеши», – подумал Илька.
Сам он спешить не собирался, сейчас наступал ключевой момент. И самый скользкий момент. Момент, который чрезвычайно беспокоил Ильку. Насколько сфера истины могла чувствовать в словах правду. То, что мальчишка собирался сказать, было, безусловно, правдой. И не совсем правдой вместе с тем. Это как посмотреть. Ну, тут уж или грудь в крестах или голова в кустах. Причём головы можно лишиться в самом прямом смысле. А отступать уже некуда.
– Меня зовут Илька, – громко сказал Илька.
Барон привычно скосился на сферу истинности, к счастью, оставшуюся неизменно прозрачной, и только потом осознал, что именно он услышал. Его приподнятые седые брови, кажется, выползли на середину лба, но старик быстро справился с удивлением, выдержки ему было не занимать.
– Вы внук Триденса герцога Иль-ка?
Хозяин замка уже взял себя в руки, но в его голосе Илька уловил недоверие, смешанное с трепетом. А ещё Илька с ликованием отметил смену обращения с «ты» на «Вы». А вот вопрос был не прост. И ответить на него Илька никак не мог, это уж совершенно точно истиной не являлось.
– Барон, – Илька заметил, что старик чуть вздрогнул от такого обращения, – Вы всё прекрасно расслышали и подтвердили с помощью своей сферы. Или Вы сомневаетесь в своём приобретении? Ну, хорошо. Я беглый раб! – Илька заворожено наблюдал, как реагируя на его заявление, внутри сферы заклубился туман, и через секунду сфера стала молочно-белой. Барон лишь мельком досадливо глянул на ценный артефакт. – Илька торжествовал, удалось отвлечь внимание барона от заданного им неудобного вопроса.
– Но что Вы делали на моей земле один, без свиты, без оружия?
– Барон, я не собирался наносить вам официальный визит или воевать с вами. Зачем мне свита или оружие? Я путешествовал почти без всякой цели. Хотел осмотреться, узнать, как обстоят дела, как люди живут. – Всё сказанное Илькой до последнего слова было правдой, и сфера вновь приобрела былую прозрачность и заиграла таинственными искорками. Слова были правдивы, но смысл их зависел от отправной точки. Илька вкладывал в них одно значение, которое и было правдой, а барон понимал их несколько иначе, исходя из известных ему предпосылок. Но то, что барон обманывался в своих выводах, была не Илькина проблема. Главное, что он не лгал, и сфера подтверждала истинность его слов.
– Вы могли бы просто спросить меня. Я ничего не скрываю, – слегка уязвлённо заявил барон.
– Барон, – Илька высокомерно задрал нос, выпятил вперёд подбородок, – я помню, Вы вассал герцога Илька. Позвольте мне самому решать, как мне поступать. Если я захочу, я спрошу Вашего совета.
Старик и виду не подал, что его задели эти слова, секунду он колебался, но потом поднялся с кресла, сошёл с возвышения и опустился на одно колено, склонил голову.
– Простите мою дерзость, Ваше высочество.
– Бросьте, Барон. Это всего лишь недоразумение. Уверен у меня больше не будет повода вспоминать об этом. – Илька постарался, чтобы его слова звучали слегка двусмысленно, и опытный барон уловил намёк.
Старик поднялся, махнул рукой страже, что они больше не нужны. Стражники, приведшие Ильку, поклонились и строевым шагом удалились, однако стражники у кресла остались. Барон было предложил Ильке занять его место, но Илька настоял, чтобы старик сел.
– Простите, герцог, старику его любопытство, но что на вас за странная одежда? Сейчас такая мода при дворе?
– Нет, полагаю, ко двору в этом не пойдёшь. Но для путешествий молодёжь часто выбирает подобную одежду. – Илька пристально поглядел на хозяина замка, и кивнул на сферу истины – Барон, Вы же не собираетесь проверять каждое моё слово?
– Разумеется нет, герцог, – ответил барон, с натянутой улыбкой накрывая шар расшитым серебром платком, – просто запамятовал, простите старика.
– О, не скромничайте, барон, – мило улыбнулся Илька, не сомневаясь, что при последних словах хозяина сфера стала совершенно непрозрачной, – уверен, Вашей памяти позавидуют и молодые. – Фраза вторично вышла двусмысленная с учётом обстоятельств, но Илька был этому только рад. Он, прочитавший множество исторических и приключенческих книг, втянулся в интригу и стал получать от неё странное удовольствие.
– Увы, Ваше высочество, годы берут своё. Когда-то я сражался плечом к плечу с Вашим дедом, эти славные времена уже в далёком прошлом. Как поживает герцог Иль-ка?
– Спасибо, господин барон, у него всё отлично. Он тоже рассказывал мне кое-что о Вас, – сегодня Ильку просто тянуло на неоднозначные, со скрытой угрозой фразы. Он только потом сообразил, что старый герцог, не мог рассказывать ничего хорошего о человеке, замешанном в смерти его сына и практически объявленном нежелательной персоной. Илька постарался сгладить впечатление от неловкой фразы: – Простите, барон, я не намеревался задерживаться на Вашей земле, но раз уж обстоятельства привели меня к Вам, позвольте воспользоваться вашим гостеприимством. Честно сказать, у меня был тяжёлый день, – Илька невольно потрогал затылок, куда пришёлся удар копьём. Подумал: – «Чёрт, опять неприятный намёк, барону. Ну да пусть ему». – А вслух сказал: – Я бы хотел отдохнуть, с Вашего позволения.
– Разумеется, герцог, – отозвался старик, как показалось Ильке с некоторым облегчением. – Вас проводят в гостевые покои и принесут всё необходимое, всё что попросите.
– Буду Вам очень благодарен, – учтиво поклонился Илька, – если Вы пришлёте ужин прямо в мои покои, я бы хотел побыть один.
– Разумеется, герцог, – вновь повторил барон, – я обо всём позабочусь.
Барон подозвал к себе лакея и вполголоса дал ему несколько указаний. Лакей низко поклонился барону затем Ильке.
– Прошу Вас, господин, следовать за мной, я провожу Вас в ваши покои.
Илька сделал несколько шагов и, словно вспомнив о чем-то, остановился и полуобернулся к хозяину.
– Чуть не забыл, барон, мне сегодня понадобится прислуга, я бы хотел, чтобы мне прислуживал тот раб, из-за которого началось это недоразумение. Тот, что у Вас в темнице.
– Что за странное желание, герцог? Этот раб не отличается послушанием, как Вы понимаете. Он нерадив. Уверен, мои слуги позаботятся о вас наилучшим образом. Может быть, лучше прислать Вам молодую горничную? У меня есть очень симпатичные служанки, они все к Вашим услугам.
Илька почувствовал, что у него розовеют щеки, и даже на мгновение заколебался, не согласиться ли, но потом решительно отказался. Перед его мысленным взором мелькнули картины, как множество рабов выполняют любое его малейшее желание. Мелькнули, поманили своей соблазнительностью и были безжалостно сметены волной гнева и злости на самого себя, на свою слабость. Как он мог думать о таком?! Нет! Рабство мерзко, а рабовладельцы – выродки.
– Нет, барон, я бы предпочёл в прислугу именно того раба. Именно потому, что он не отличается послушанием. У меня есть свои способы укрощения рабов, и я бы… – Илька сделал многозначительную паузу. – Так что, если этот раб не дорог Вам чем-нибудь особенным…
– Дело не в том, что я дорожу рабом, я сомневаюсь, что он переживёт наказание, так что можно сказать, что он уже мёртв.
– Так в чем же дело? – Ильке стоило большого труда сохранить хладнокровие и скрыть дрожь в голосе.
– Он очень строптив, и ему уже нечего терять. Я опасаюсь, он может напасть на Вас. Если мой раб причинит вред моему гостю в моем доме… Вы понимаете, господин герцог, я не могу этого допустить.
– Действительно, – усмехнулся Илька, – для Вас это было бы крайне неблагоприятным событием. Скрыть это от моего деда было бы очень затруднительно. Но знаете, барон, я тоже не привык отступаться от своих замыслов.
– Ох, герцог, я Вас так хорошо понимаю, – вздохнул барон с неподдельной тоской в голосе. – Это так свойственно молодости. В вашем возрасте я был таким же бескомпромиссным.
Годы брали своё и над этим закалённым воином и интриганом. Илька на мгновение испытал острый приступ жалости к этому одинокому старику. Но он быстро взял себя в руки, негоже поддаваться эмоциям.
– Послушайте, господин барон, я, кажется, нашёл поистине замечательное решение, которое снимет все проблемы. – Илька широко улыбнулся. – Вы всё равно практически потеряли этого раба. Вы сами сказали, что наказание он не переживёт. Будьте щедрым, радушным хозяином, сделайте мне, Вашему гостю, подарок, подарите мне этого раба. Вы избавитесь от строптивого раба. Я получу своё – то, что хотел. А если что случится, если он на меня нападёт, чего я совсем не опасаюсь, но если всё же такое случится, то к Вам не может быть никаких претензий, это ведь будет не Ваш, а мой собственный раб. За своих рабов отвечаю я сам.
Старик колебался почти минуту, потом кивнул.
– Если я подарю вам негодного раба, в этом тоже моя вина, но Вы правы, герцог. Вы мой гость, я не могу отказать гостю в такой пустяковой просьбе. Я дарю Вам этого раба. С того момента как его приведут к Вам, Вы сами будете нести за него полную ответственность.
– Спасибо, барон, Вы очень великодушны.
– Я отдам распоряжение, раба Вам приведут, а дарственную бумагу я отдам Вам завтра с утра, сегодня уже оформить не успею.
– Благодарю, господин барон, – Илька отдал лёгкий поклон, – я этого не забуду.
На этот раз Илька ушёл за лакеем не оглядываясь.
Ему отвели сразу три смежные комнаты со сводчатыми потолками: спальню, гостиную и ещё одну назначение которой Илька сразу не понял. В спальне почти все место занимала большая кровать под балдахином на резных витых столбиках. Стены были покрыты коврами, а на полу перед кроватью брошена шкура медведя. Угол отгораживала ширма. Вход в спальню был только из гостиной, в которой имелся стол, три кресла, стену закрывал гобелен с выцветшей батальной сценой. Имелся и камин, вытяжной колпак которого был украшен гербовым щитом. Другая дверь из гостиной вела в третью самую маленькую комнату, где вдоль стен стояли две простые широкие лавки и большой окованный сундук в углу. Илька условно назвал её прихожей, хотя привычные прихожие она ему не напоминала. Уже из этой комнаты в мрачный коридор замка вела дверь с тяжёлым засовом.
Илька, оставшись один, быстро оглядел все три помещения, заглянул за каждый ковёр и даже за гобелен, ощупал стены. Как он читал, в подобных замках имелось множество потайных ходов. Владевший их тайной мог скрытно и неожиданно появиться прямо за спиной. Если таковые ходы и были, то Илька их не нашёл. Он даже в камин заглянул. Что он там хотел найти? Раньше в камины он никогда не заглядывал и представления не имел, как там всё устроено.
В дверь постучали. Илька вернулся в прихожую, крикнул: «Входите». Дверь, скрипнув, отворилась, и в неё бочком, непрерывно кланяясь, протиснулся управляющий Кай-то.
– Простите, господин Иль-ка, хозяин велел предоставить Вам всё, что понадобится. – От его былой надменности и заносчивости не осталось и следа, он источал слащавую любезность. Вероятно, боялся, что Иль-ка припомнит ему утреннее происшествие. – Вам стоит только спросить, всё будет сделано по Вашему малейшему слову. – Илька надменно кивнул, нужно было играть свою роль. А Кай-то, меж тем, не замолкал: – Ещё хозяин сказал, что подарил Вам того беглого раба, я привёл его к Вам по приказу хозяина.
– И где же он? – нетерпеливо бросил Илька. – Привёл, так заводи сюда.
– Как прикажете.
Управляющий выглянул за дверь, махнул рукой. Стражник тут же втолкнул Косту внутрь помещения. Мальчишка был по-прежнему в кандалах, которые мешали ему нормально переставлять ноги, он упал на колени и склонил голову, не делая попыток подняться. Илька шагнул к нему, взял за подбородок и поднял голову, мальчишка смотрел обречённо и равнодушно. Илька заметил на его скуле свежую ссадину. Он в бешенстве обернулся к Кай-то, схватил его за грудки, зашипел:
– Это что? Ты знал, что хозяин подарил его мне и ударил его? Ты ударил моего раба?
– Я… Я… Кай-то от неожиданности напугался, побледнел и начал заикаться.
– Ударить чужого раба без разрешения – это оскорбление его хозяину, то есть мне! – шипел Илька на перепуганного управляющего. – А за тебя будет отвечать твой хозяин. Ты хочешь поссорить господина Гайка с герцогом Илька?
– Не… не… нет, – с трудом проблеял перепуганный Кай-то.
– Пшол вон! Нет, стой. Снимите с него кандалы, дайте ему одежду и приведите ко мне и живо. И если ещё хоть один волос упадёт с его головы без моего позволения, ты об этом пожалеешь. А эту ссадину я тебе не забуду. Понял?
Управляющий только суетливо закивал.
– Понятливый, это хорошо, – насмешливо бросил ему Илька, припомнив их первую встречу на холме.
Не прошло и четверти часа, управляющий, непрерывно мелко кланяясь и пропустив Косту впереди себя, заглядывал в дверь. Теперь мальчишка был избавлен от тяжёлых железных «украшений» и одет в неизменные холщовые штаны и рубаху. Едва войдя Коста, как и в прошлый раз опустился на колени и склонил голову. Илька только мысленно вздохнул – будет непросто.
– Когда будет ужин? – стараясь пока не обращать внимания на коленопреклонённого мальчишку, обратился к управляющему Илька.
– Примерно через час. Простите, господин, хозяин всегда ужинает в одно и то же время, к этому времени и будет готов ужин, – и заторопился, уловив недовольство молодого господина, – но ужин сразу принесут к Вам в комнату, как Вы и просили.
– Ну что ж, – не подал виду Илька, – как раз собирался прогуляться перед ужином, осмотреть замок.
– Позвольте Вас проводить?
Улыбка управляющего была настолько фальшива, что даже мирному Ильке захотелось дать ему в морду.
– Я справлюсь сам.
– Господин, замок довольно большой, в нем много тёмных закоулков и запутанных коридоров.
– Ты смеешь думать, что потомок древнего прославленного рода может заблудиться в замке?! – Илька скорчил страшную рожу. Этот управляющий ему порядком надоел. – Вон отсюда. Если ты мне понадобишься, я пошлю за тобой.
Управляющий с поблёкшей улыбкой низко поклонился и исчез, притворив за собой дверь. Илька быстро задвинул засов и повернулся к Косте.
– Подымайся, – Илька подхватил мальчишку за локоть и помог подняться, – иди-ка сюда, поближе к свету. Да, здорово тебя отделали, весь в синяках. В темнице я всего не разглядел.
– Простите, господин.
– За что же ты просишь прощения? Разве ты виноват в этих синяках и ссадинах?
– За то, что Вам достался такой жалкий раб.
Илька только тяжко вздохнул. Меньше всего он хотел стать рабовладельцем. Была бы возможность, он бы всех рабов отпустил на свободу, но этот замысел был ему не под силу. Ни революцию, ни восстание рабов он бы организовать не смог, да и знал из книг, к чему приводят преждевременные восстания. Но одному конкретному человеку надеялся помочь. При этом нужно не засыпаться на какой-нибудь ерунде, а значит, пока они не выберутся в более цивилизованные места вести себя должно как все рабы и рабовладельцы, не выделяться. Пожалуй, не стоит пока ничего такого объяснять Косте, обнадёживать его раньше времени, разумно будет его только успокоить.
– Послушай, Коста, сейчас тебе ничего не грозит. Я не собираюсь тебя наказывать или мучить. Успокойся, теперь всё будет хорошо. Мне нужно только, чтобы ты не пытался пока бежать. Пока ты рядом со мной, я смогу тебя защитить, но, если… Ты понимаешь? Хорошо. Как ты себя чувствуешь? Переломов нет? Ребра целы? – Илька невольно потрогал свой правый бок.
– Всё в порядке, господин.
– Идти можешь?
– Конечно, господин.
– Ты ведь хорошо знаешь замок. Проводишь меня, чтобы я не заблудился?
– Как прикажете, господин.
– Отлично. Пошли у нас не так много времени до ужина, а я уже слона бы съел.
Замок взаправду оказался большим, мрачным, путанным и пыльным. Пыль и мусор, паутина и затхлость наполняли все дальние тёмные углы. Поразил Ильку туалет – практически просто отверстие, устроенное в башне, где стена выпячивалась наружу, с таким расчётом, чтобы то, что оттуда льётся, не запачкало стены замка. Что было с той стороны прямо под стеной, видимо, никого не интересовало. Илька почёл за благо не забивать себе голову чужими проблемами. Ему хватило того, что он по глупой беспечности выглянул в окно башни и испытал очередной приступ страха и головокружения. После чего дал себе слово держаться подальше от всех этих чёртовых башен, а уж замковые они или водонапорные не так важно.
Пожалуй, единственное, что пришлось ему по душе – это библиотека. Размерами она была не велика, поменьше трёх отведённых ему комнат, но шкафы занимали все свободные стены. От самого пола вплоть до высоченного потолка шли полки, заставленные толстыми, громоздкими томами, обтянутыми выделанной гладкой кожей и скреплёнными металлическими застёжками. Да, вот это богатство! При иных обстоятельствах Илька не преминул бы задержаться здесь надолго. Да что там, задержаться! Его было бы не выгнать отсюда. Попросив Косту найти ему книгу по геральдике и истории дворянских семей, Илька осторожно развернул её на пюпитре. Толстые желтоватые шуршащие страницы, покрытые крупными буквами с длиннющими завитками, разноцветными рисунками гербов и щитов, источали странно привлекательный запах. Илька с восторгом, с невероятным почтением листал страницы в поисках своего имени и замечал лишь азартный блеск в глазах, склонившегося рядом Косты. Да уж! Книга была поразительная. Никогда прежде Ильке не приходилось держать в руках книгу, сделанную с таким искусством, и уже то открытие, что имя Иль-ка, как и Гай-ка, как и все другие писались через дефис, почти не вызвало никаких эмоций. Хватит на сегодня переживаний.
Илька с сожалением оглядел полки. Как можно жить рядом с таким богатством и совсем им не интересоваться, да ещё и других за интерес наказывать. Несчастные люди! Увы, ему тоже это богатство было недоступно. Пришла пора топать в свою комнату на ужин, а завтра он собирался покинуть столь «гостеприимное» место, и никакие даже самые замечательные книги не могли заставить его задержаться.
Когда мальчишки вернулись, в комнате уже суетились трое лакеев с рабскими татуировками. На столе расставлялись тарелки из начищенного до блеска серебра, кубки на длинных ножках, исходящие паром большие миски, блюдо с хлебом, украшенные чеканкой кувшины. Приборы, наоборот, были предельно просты. Одна обыкновенная большая ложка, двузубая вилка, широкий нож с крепкой ручкой. Обилие суетящегося народа нагнало на Ильку тоску. Последний лакей принёс медный таз с водой и полотенце – простой кусок холста. Прислуга замерла вокруг стола вытянувшись и глядя поверх голов в пространство, ожидая пока гость – молодой господин соблаговолит сесть за стол. «Только этого мне и недоставало! – устало подумал Илька. – Я чего сам не справлюсь?»
– Поставь таз сюда, – отдал приказание Илька, – и полотенце положи. Прекрасно! Теперь все свободны.
Прислуга недоуменно переглянулась. Потом, видимо старший из них обратился к Ильке.
– Простите, мою дерзость, господин, нас прислал господин Кай-то, чтобы прислуживать вам за ужином.
– За ужином мне будет прислуживать он, – Илька ткнул пальцем в скромно стоявшего в уголке Косту, – больше никого не хочу видеть. – Илька надменно задрал нос.
Лакеи нерешительно переглянулись и вслед за старшими гуськом вышли из двери. Илька тут же задвинул засов и с облегчением вздохнул. Вода в тазу оказалась чистая и чрезвычайно холодная. Илька с наслаждением умылся, вымыл руки, Коста уже стоял подле него, подавая ему полотенце.
– Спасибо, – кивнул Илька, засмеялся, увидев недоуменные глаза. – Что? Тебе спасибо никто не говорил? Ничего, привыкнешь. Давай умывайся.
Коста был озадачен, но выполнил приказ без споров. Илька подал ему полотенце.
– Вытирайся и иди сюда. Сюда, сюда, чего ты встал?! Садись. Да садись же ты. Вот твоя тарелка. Да чего ты шарахаешься?! Сядь за стол. – Илька нажал на плечи, усадил порывающегося вскочить Косту, – Ложка у нас, к сожалению, только одна, ну думаю тебе ложкой привычней, а я и вилкой управлюсь. Сам положи себе, что хочешь. Можешь хоть всё здесь съесть. Только не объешься, а то живот заболит.
Илька отошёл к своему креслу, взял кувшин со стола, заглянул, понюхал, поморщился. Взял второй – то же самое.
– Вино, – с сожалением констатировал он, – воды нет. Придётся пить, что дают. – Он налил в кубок, поставил его рядом с Костой, потом налил себе. – Нет, нет, так не пойдёт! – Возмутился Илька. Ты чего сидишь с пустой тарелкой? А! Понял! – ухмыльнулся Илька. – Хочешь, чтобы я тебе прислуживал? Ну что ж, изволь. – Илька стал лопаткой из глубокой миски накладывать жаркое на тарелку Косте. Мальчишка дёрнулся, но не посмел отобрать лопатку у хозяина. Похоже, он пребывал в некотором шоке. – Как ты думаешь, что это? А? – поинтересовался Илька, наполняя тем же свою тарелку.
– Должно быть жаркое из кабана.
– Да? Соли и перцу маловато, а так ничего. Так! Я не понял! – возмутился Илька, ты чего сидишь? – Коста мгновенно вскочил с кресла. Илька рассердился: – Тьфу ты! Я имел в виду, почему ты не ешь? Сядь и ешь! Или я тебе накладывал теперь мне тебя самому ещё и с ложки кормить?
– Как же я могу есть вместе с Вами, господин?!
– А где же тебе есть? И когда, если ты всегда вместе со мной?
– На кухне мне чего-нибудь дадут. Ночью, когда Вы ляжете почивать.
– А я хочу, чтобы ты ел сейчас вместе со мной и то же, что и я. Бери ложку. Вот так, хорошо. Ешь, ешь, не обращай на меня внимание. Да не торопись ты так! Подавишься.
Некоторое время мальчишки молчали и с увлечением жевали. Потом Илька положил Косте на тарелку изрядный кусок жареного гуся, варёный овощ, в котором опознал репу, сунул в руку кусок хлеба. Не забыл и про себя.
– Давай, Коста, выпьем, – он поднял кубок с вином, – за счастливое освобождение из темницы. – Илька отхлебнул, сморщился: – Ну и гадость, лучше бы воды принесли.
– Я принесу, – подскочил Коста.
– Сиди. Обойдёмся пока. Пить и это можно, главное не переусердствовать, а то с непривычки… Скажи, Коста, у тебя родня есть?
– Не знаю, господин, меня забрали из деревни, когда я совсем маленький был. Я плохо помню. С тех пор я всё время в замке. – Обильная еда и вино сделали Косту более разговорчивым. – Сначала на кухне помогал посуду мыть, столы, уборку делать. Потом на конюшне за лошадьми смотрел. Потом уже хозяйке в библиотеке понадобился по лестнице под потолок лазить, книги доставать. Это было лучше всего. А когда она умерла, я уже большой был, там уже, куда только не посылали, чего только не приходилось делать. – Коста, вдруг опомнился: – Ой, простите, господин, мою болтливость.
– Всё в порядке, Коста, – тихо, грустно сказал Илька, потом улыбнулся. – Бери ещё что-нибудь и давай ещё выпьем.
Через полтора часа Илька почувствовал, что от обильной еды и выпитого вина у него начинают слипаться глаза. Он поднялся, пол под ним слегка покачивался, стены кружились.
– Это зачем же я так? Ты как? О, Коста, это ты молодец, что так много не пил.
Коста вскочил и, поддерживая Ильку под локоть, отвёл его в спальню и усадил на кровать. Опустился на колени, попытался снять с Ильки кроссовки.
– Нет, погоди, – Илька, чуть ли не силой поднял мальчишку, усадил рядом с собой, удерживая, приобняв за плечо. – С этим я сам прекрасно справлюсь. Одевать и раздевать меня не надо. Но для тебя тоже найдётся работа. Сейчас сбегаешь… Нет, не спеша сходишь на кухню, позовёшь прислугу, пусть уберут посуду.
– Я сам все уберу.
– Коста, – засмеялся Илька, – ну почему ты такой упрямый? Я прошу тебя… Слышишь, не приказываю, а прошу: сделай, так как я скажу. Ты сходишь на кухню, скажешь, что я велел, чтобы они пришли и убрали со стола. Будут обо мне спрашивать… Вы ведь господ обсуждаете? Так вот, не говори им, что я разрешил тебе есть, наоборот, расскажешь им так: Твой новый хозяин – просто зверь, запретил тебе сегодня ужинать, и не отпустит тебя ночью на кухню. Будут тебе сочувствовать, вздыхай, кивай головой, на вопросы не отвечай, скажи, боишься, как бы ещё хуже не было. Будут еду предлагать, не ешь, бери только то, что можно унести с собой. Да, слушай, – вдруг вспомнил Илька, – у меня здесь с собой никаких вещей нет. У тебя не найдётся сумки какой-нибудь? Нам бы еды с собой на дорогу взять, а?
– Я найду котомку, – обрадовался Коста, – только, согласитесь ли Вы, господин, есть из котомки раба?
– Не переживай за меня, проголодаюсь, буду есть из любой котомки. Значит так, нужно со стола припрятать что можно. Ну, там хлеб, сыр, кусок гуся жареного, то, что можно унести и сразу не испортится. Потом пойдёшь на кухню, сделаешь всё, как я сказал. И пожалуйста, не задерживайся слишком долго, я буду волноваться.
Коста вернулся очень быстро в сопровождении тех же слуг, что накрывали на стол. Илька заметил, что на него стараются не смотреть, прячут глаза, мысленно усмехнулся и ушёл в спальню, чтобы не мешать. Как только последний слуга покинул комнату, в неё просочился управляющий с наклеенной льстивой улыбкой и непременными поклонами.
– Благодарю, господин Кай-то, – опередил его Илька, – сегодня мне больше ничего не нужно. Я устал и собираюсь почивать.
– Конечно, конечно, – всплеснул ладонями Кай-то, – не смею Вам мешать.
– Постойте, – остановил его Илька, – завтрак с утра можете прислать сюда в обычное время. Если будет заперто, обязательно постучите. И ещё, господин Кай-то, передайте хозяину, что я прошу его предоставить мне аудиенцию сразу после завтрака. Пошлёте слугу сообщить мне, когда барон будет готов меня принять.
– Не извольте беспокоиться, – расплылся в улыбке Кай-то, – всё сделаю, и сам приду Вас проводить к хозяину.
– Благодарю. – Илька поклонился, лишь слегка кивнув головой, и пристально не мигая, уставился на управляющего.
– О, не буду Вам больше мешать, – всё правильно поняв, заторопился Кай-то, – покойной ночи.
Задвинув засов за управляющим, Илька устало опустился на лавку. Коста стоял возле стола вытянувшись и замерев как статуя.
– Всё, Коста, можно сегодня отдыхать. Надеюсь, больше никто не явится. Ну чего стоишь, как неживой, пора спать ложиться, завтра нам ещё выбираться отсюда.
Илька поднялся и побрёл в спальню, Коста двинулся за ним, подошёл вплотную, словно чего-то ожидая.
– Ты чего? – не понял Илька.
– Позвольте, господин, я вас раздену.
– Зачем? – удивился Илька, и даже с какой-то опаской отодвинулся от Косты. – Не надо. Меня сегодня уже раздевали, хватит.
