Александр Феликсович Борун
Экс Хиии
Конь полетел как ветер и вскоре донёс курьера до ворот дворца Эр-Ефера. На воротах он предъявил опознавательный перстень, и стражники Эр-Ефера поспешно впустили его. Спрыгнув с коня, курьер вбежал во дворец, нашёл Эр-Ефера и вручил ему повеление Экса Хиии. Тайный советник рассмотрел печать, вскрыл повеление и прочёл, что ему нужно как можно скорее предстать пред очи повелителя.
Конечно, ему потребовалось омовение и переодевание в парадную одежду, да и курьерского коня у него не было, а был парадный паланкин, несомый дюжиной слуг и окружённый четырьмя дюжинами телохранителей, но всё же он и правда постарался прибыть как можно быстрее. Экс Хиии не обладал терпением джинна, на тысячелетия запертого в кувшине, который только после истечения третьей тысячи лет решает, что он убьёт всякого, кто его освободит, поскольку в предыдущие тысячи лет намерения озолотить своего освободителя и сделать его властелином мира не возымели никакого действия. Терпение Экса было примерно в десять миллионов раз короче. То есть его хватало на два часа, тридцать семь минут, сорок секунд и восемь децисекунд. Примерно. Причём до того, как оно кончалось, он тоже джиннам не уподоблялся и не проявлял намерения наградить явившегося раньше. Он считал, что достаточно его не казнить.
Перед залом, в котором тайного советника ждал повелитель, был ещё один зал, специально для подготовки посетителей. В нём Эр-Ефер собрался с духом, отошёл подальше от дверей в главный зал, разогнался по направлению этих дверей и плюхнулся на пол ничком. Под парадной одеждой у него были привязаны подушки, чтобы падать на каменный пол было не очень больно. Так он и въехал к повелителю, лёжа на пузе, и доехал почти до дивана, на котором восседал Экс Хиии.
Тот сразу велел советнику встать. При этом обнаружилось, что советник собрал на парадную одежду немало пыли. А ведь пол в главном зале должен был быть всегда чисто вымытым. Так что советник близко к сердцу принял жалобы Экса Бусы на ухудшившееся управление государством. (Уж если в главном зале полы не моются, то, видать, в остальных местах порядка ещё меньше). И с готовностью отправился выполнять поручение разобраться в причинах этого.
* * * * * * * *
Через несколько дней после выданного ему поручения тайный советник Эр-Ефер явился с докладом. По его словам, нынешние нарушения управления в их городе-государстве уже изучены учёными мудрецами. Нужно было только спросить их. Ситуация полностью описана в объёмной труде (в семи свитках, каждый из которых длиной по семь локтей) некоего прославленного современного2 душелекаря Эс-Оцио, причём берущегося лечить не отдельных людей, а целые города-государства. Труд назывался «О наилучшем управлении в условиях и при обстоятельствах полной потери оного». Уже из названия видно, какой этой большой и мудрёный труд!
Чтобы Экс Хиии не тратил время на чтение, Эр-Ефер коротко пересказал труд Эс-Оцио. Вообще-то, в его обязанности входило реферирование кратких новостей. В основном, донесений о базарных слухах, доставляемых агентами. Так что самому ему читать труд Эс-Оцио тоже было недосуг. Ему составил краткое описание труда Эс-Оцио подчинённый. А тот просто воспользовался своим высоким положением – приказал доставить к нему Эс-Оцио и велел ему самому кратко и понятным языком изложить содержание труда. К счастью для Эс-Оцио, он сумел выполнить это требование, так как разговаривал не только с учёными душелекарями, но и с простыми людьми, так что рассказ о том, чем он занимается, у него был наготове. Это он и рассказал. А писец записал. И теперь Эр-Ефер зачитал Эксу Хиии.
По учёнейшему мнению Эс-Оцио, на жизнь всех людей Бусы заметное влияние оказывала мода. Иногда слабее, иногда сильнее, на кого слабее, на кого сильнее. Мода могла касаться одежды. В этой области на неё и принято обращать больше всего внимания, и само слово «мода» больше всего в этой области и применяется. Но не только. В данное время сильные позиции захватила мода говорить и вести себя как известный герой народных рассказов Ша-Вейк. Он, как известно, ко всем просьбам, а особенно приказам начальства, относился с огромным энтузиазмом и, воодушевившись, бросался выполнять их с гигантским рвением. Чем часто доводил их до абсурда и получения результата, противоположного ожидаемому. В рассказах богатых он представал глупым и ни на что не пригодным работником, в рассказах бедняков – хитрым и себе на уме, на которого где сядешь, там и слезешь. Естественно те, кто ныне следовал этой моде, считали себя умными – если речь об их поведении при попытке их запрячь в какую-то нежеланную работу. Но это в последнее время до такого дошло, ранее это была просто шутливая манера разговора.
