bannerbannerbanner
Рядовой для Афганистана – 2

Александр Елизарэ
Рядовой для Афганистана – 2

Полная версия

Глава IV. Патруль по Кабулу

Кабул. Теплый стан. 20 часов. Городок 103-ей ВДД. Модуль второй десантной роты отдельного батальона связи – ОБС.

Я реально счастлив, когда вся наша рота, в буквальном смысле – «дома». Это трудно передать словами, так бывает в уютном доме, когда вечером большая семья собирается у телевизора или за чаем. Вот и сейчас все сорок человек без малого – в кубрике. Конечно, еще двое стоят сейчас в боевом охранении, но это ведь рядом, почти сразу за казармой. Еще один солдатик – писарь – в штабе дивизии и один – контуженый Остап в кочегарке. Главное, что все боевые «деды» стоят в строю. Редкое состояние роты, словно мы не в Кабуле, а уже в Витебске, завтра пойдем в увольнение, гулять по городу и есть мороженое, смотреть на красивых белорусок и хвалиться прыжками с парашютом.

После вечерней прогулки и поверки старший сержант Миша Калабухов строго подозвал меня.

– Ну что, Одуванчик?

– Я, товарищ гвардии страшный серж… по вашему приказанию при…

– Хорош прикалываться и орать, Одуванчик! Тебя же «духи» в Кабуле услышат!

– Есть! Понял… – тихо ответил я.

– Завтра я в патруль по Кабулу, со мной пойдут лучшие солдаты.

– Я знаю. Наверно я пока не достоин?..

– Не так резко, воин. Я сегодня в вашей драке с Кинжалом за тебя болел. Честно признаться, думал, что он тебя забьет, как овечку. Здоровый он, медведем на глазах становится. Но ты не промах, засадил ему так, меж рогов, что мама не горюй…

– Я сильно не бил, друг он мне все-таки…

– Вот я загадал, кто будет лучшим в драке, того я и возьму.

– Я понимаю!

Ча ты понимаешь, «слон»? Пойдешь завтра со мной в патруль по улицам славного города Кабула?

– О, класс, товарищ старшина! Конечно! – с восторгом ответил я.

– А если вдруг «духи» нападут? Что делать будешь?.. – жестко и тихо спросил Миша.

– Бить штыком и прикладом! Прицельно стрелять короткими очередями! Драться до конца!

– Угу, молоток. В шесть нуль подъем патруля…

– Спасибо! Есть! Разрешите урыть стирать носки и спать?

– Давай, дуй! Борзый какой…

Час я крутился и ворочался в кровати, никак не мог уснуть, все это было похоже на банальный розыгрыш.

«Чтобы «слона» взяли в патруль по городу?.. Меня, залетчика и неуживчивого солдата?.. Обычно в город ходят «черпаки» и «деды» – это привилегия для старослужащих. Молодых в город не выпускают. Может Горилла приказал разыграть меня?.. Плевать, пусть посмеются, я железный. Какая мне разница, где стоять с автоматом, в городе или на нашей колючке. Спать, спать, мой ангел…»

Два часа до этого. Каптерка прапорщика Гаврюшова. В дверь постучали, вошел старшина роты Михаил Калабухов.

– Вызывали, товар гвард… страшный праборщик…

– Миха, хватит уже! А то сейчас врежу по по-почкам, кровью ссять бу-буешь!

– Есть! Прием? – продолжал хохмить Миша.

– Кто дрался в радио классе? – гаркнул прапорщик, ломая грецкий орех ладонью об стол.

– Когда?.. Не слыхал… – включил дурака старшина срочной службы.

– Ты мне Ваньку то не ва-валяй, я те не де-девочка-целочка…

– Никто, разминались молодые! Контролируемый спарринг на спор! Все под моим чутким контролем.

– Да? Ладно, открой секрет, кто же эти спарринг-а-га-торы?

– Витек Кинжибалов и Саня Одуванчик…

– Ха! Значит, этот, по-похожий на душмана наконец-то разбил рожу Одуванчикову? Хотя на поверке я этого не заметил, – рассмеялся Гаврюшов.

– Напротив, боевая ничья, но Одуванчиков бьет прицельно прямо в морду, норовит в самый лоб! Драться умеет. Но гуманист из него так и лезет…

– Вот ведь паразиты! Я им у-устрою!

– Я же говорю, тренировка по рукопашке, все происходило под моим контролем!

– Кого берешь с собой завтра в па-патруль? – резко переключился старшина и раздавил в ладонях сразу три грецких ореха.

– Сержанта Землянухина, рядовых Кочнева, Кашина и Одуванчикова.

– Чего?.. Ка-к-кого еще Одуванчикова? Ты-ты в своем у-уме?

– Так точно, список уже у командира роты, он подписал и отнес комбату. Я вписал еще рядового Сердюкова, но «папа» его вычеркнул…

– Чего?.. – удивился прапорщик.

– А что вас собственно смущает, – усмехнулся Миша.

– Меня?.. Так, это, ху-ху-дожника в патруль? Его же «духи», того… Спи-спи-…

– Он нормальный солдат, уже был на боевых, не подведет! С Лёнькой мост через Кабулку вдвоем держали! Да им за это медали полагаются…

– Медали?.. Сердюку?.. Да он за-залетчик и на заметке у особого отдела! Затаривается у «ду-духов» на Зеленом ряду! – цинично заржал Гаврюшов.

– Так мы, тогда, «деды» всей дивизии, должны быть на заметке у контриков, так получается?.. Вам, значит, можно закупаться в Кабуле – джонсы, кожаные куртки, магнитофоны, водка!? А нам, значит, лупу на воротник? Наши шмотки и фотки бросили в костер, кому они мешали? На что теперь все это покупать? Не плохо быть офицером или прапорщиком, да?.. Я бы тоже так повоевал, товарищ прапорщик! А вы попробуйте как мы? Бесплатно, блин, с вертушек, мордой в песок и в бой! – смело и злобно заявил старшина Калабухов.

– Все, Миша, и-иди, смотри программу «Время», расстроил ты меня…

– Я-то пойду, а вот «деды» обижены очень, что с этим делать, не знаем!

– Ты, это, выходит, предъяву м-мне кинул?.. Старший сер-сержант!..

– Просто мы завтра в патруль, я кое-что прикуплю себе, хочу взять свитер и джинсы. Короче, если они пропадут из каптерки, я за себя не ручаюсь… За всю роту тоже.

– Убьете меня?.. Да, ссукины дети, распустил я вас! Ты пойми, все, что я делаю, это выполняю приказы! Нашли козла, дураки…

– Хреновые приказы, очень хреновые…

– Да не-не трону я т-т-вой свитер, Калабухов! – побагровел прапорщик.

– Разрешите идти…

– Свободен! Вот достали!

Старший прапорщик Гаврюшов вдруг улетел мыслями в инфекционный госпиталь – тот, что был расположен к югу от городка десантной дивизии.

«Иди ко мне моя любимая женщина… Медицинская сестра Зоя, ты лечила меня от малярии, подворовывала лекарства у офицеров, чтобы вылечить молодого контуженого прапорщика… Я чуть не издох, ты спасла меня. А я словно озверел после этой чертовой малярии, стал нервным и дьявольски злым. Как там молиться нашему Богу?.. Нашему?.. Ну да, кому там молился мой дед и прадед – Иисусу и Богородице, Николаю угоднику?.. Черт, я не знаю не одной молитвы! Зоя улетела в Союз, а я жду, когда мы встретимся снова с ней! Какие у нее груди мягкие, с большими ореолами, она точно беременна моим ребенком… Хочу забрать ее в Витебск или Псков, снова открывать купол парашюта в нашем голубом и холодном небе… В морозном зимнем небе!.. Как мне надоело смотреть на рожи местных аборигенов, я выгорел в Афганистане. Еще этот молодой – «клоун» Одуванчиков, смешной солдат. Его придавить одним пальцем, а он лезет в пекло, шкет. Сердюков обманул меня, заныкал джинсы, но я найду их в любом случае. Козлы, одни козлы кругом…»

Ночь. Конспиративная квартира ЦРУ в центре Кабула. В большой комнате на иранском ковре на полу сидят двое мужчин, пьют чай и разговаривают. Белый мужчина лет сорока пяти задал вопрос тихим голосом:

– Уважаемый учитель Бекмас Тиаринор, расскажите, удалось ли вашим людям взять в плен Советского солдата или офицера? Вы обещали решить эту проблему уже сегодня. Это был крайний срок? Я просто напомнил, не смотрите на меня так, словно я демон…

– Господин майор, наше дело не терпит суеты. По вашему запросу работают три группы моджахедов. Пленные будут, наберитесь терпения…

– Вы должны понять, доктор Бекмас, что мне нужны живые солдаты и офицеры, а не их головы. Если вы продолжаете жить в темных веках, то мы американцы не приемлем варварства и пыток. Тем более, не понимаем отрезанных голов. Передайте доктору Гульбеддину, что резня и разведка – это разные вещи… Его чрезмерная жестокость породнит ответную жестокость со стороны русских десантников, охраняющих Кабул и людей из ХАД.

– Мы прекрасно знаем об этом, не делайте из нас детей, майор!

– Поверьте мне, там есть горячие головы, за своих убитых офицеров они арестуют сотню наших сторонников! А потом и в расход…

– Придут другие, нас очень много. Даже вы не знаете, сколько нас на самом деле! Слава Аллаху во имя веков! – злорадно заметил афганец и вознес хвалу своему пророку.

– Несколько дней назад вы взорвали магазин, в котором погибла женщина с ребенком и продавец. Это как понимать?.. – оскалился американец.

– Кушайте орешки, майор! В тот дукан зашел молодой офицер десантной дивизии… Правда, потом сразу вышел и убежал, учуял видно неладное…

– Опять вы за свое! Это террор! Нам не нужен террор, нам нужны раскаявшиеся солдаты и офицеры, которые расскажут всему миру, как их заставили прилететь в Кабул против их воли, заставили воевать против мирного населения бедного Афганистана… Что, так сложно выловить офицера?.. Ну, хорошо, хотя бы солдата?..

– Это понятно… – ответил и задумался афганец.

– Если народ Афганистана увидит, что моджахеды стали бандитами, он начнет сочувствовать шурави. Тогда русские почувствуют это и не уйдут из Афганистана! Вот чего вы добьетесь. И мы больше не станем давать вам денег… – сказал американец.

– Я не хотел вам говорить, уже утром мой человек пойдет на охоту и приведет вам солдата, сержанта или прапорщика-парашютиста. Мы знаем, на какой улице завтра встанет их грузовик… Мы попытаемся убить нескольких, а двух солдат оглушить и привезти к вам! – злобно подчеркнул полевой командир.

– Нет! Не надо их убивать! Это испортит все! Вы не понимаете меня? Нужно выкрасть одного или двух солдат, когда другие солдаты из патруля уйдут со старшим группы по дуканам! Именно так пусть действует ваш человек. Только так! Ни одной царапины у солдата чтобы не было. В противном случае, вы не получите от моего представителя Усамы ни единого доллара, – тихо произнес офицер ЦРУ и обхватил свою голову руками.

 

– О! Я все понял, господин майор, это облегчает нашу задачу! – ответил учтиво Бекмас.

– Прощайте, увидимся завтра поздно вечером в этой же комнате… – закончил беседу американский майор.

– Захватите дипломат с долларами! – захохотал душман и обнажил рот с золотыми коронками…

На Кабул, уснувший в горячей чаше среди древних гор, неожиданно пошел долгожданный тропический ливень. Арыки на полях наполнились до краев чистой дождевой водой. Лягушки вылезли из трещин в земле и принялись квакать, словно для них снова наступила весна…

Миша Калабухов не обманул, дневальный толкнул меня в половину шестого утра. Оказалось, что в патруль по Кабулу идут строго «деды» второй роты во главе с прапорщиком Дроздом – из третьей роты нашего батальона. Мы залезли в кузов ГАЗ–66 и поехали.

Загрузились мы, как положено: сухие пайки, баллон с водой на пятьдесят литров, переносная радиостанция. На каждом солдате – тяжелый броник, каска, обшитая камуфляжной тканью, по две «эфки» на брата, на ремне подсумок с четырьмя полными магазинами и штык-кинжал. К автомату пристегнут пятый магазин, тоже полный. Можно вести бой минут пятнадцать, а то и больше, наши услышат. Иногда к нам будет подъезжать машина патруля ВАИ, так мы страхуем друг друга.

День сегодня выдался прекрасный, ночью прошел дождик и улицы промыты, поют местные птицы, может горлицы, еще павлины и петухи во дворах – чистый рай. Здорово, что я полетел в Афганистан – экзотика! Если нас не убьют, то все это просто сказка, которая будет нам сниться всю жизнь. А потом, когда мы построим здесь социализм, прилетим со своими сыновьями в гости к афганцам. Будем бродить по Зеленому ряду, слушать пение птиц, сядем в автобус и поедем в Советский район, говорят там красиво, словно в Союзе. Строили эти пятиэтажные дома интернациональные бригады еще в семидесятых: наши, болгары и восточные немцы. А теперь мы воюем, чтобы душманы все это не взорвали к чертовой бабушке. Стоп машина. Кажется, приехали. Высадились у фруктового рынка, такое обилие фруктов можно встретить только в восточных сказках про красавицу Будур и сапожника Алладина.

– Па-папатруль, к ма-ма-ши-шине, ра-равняйсь, смирно! – сильно заикаясь, скомандовал Дрозд. – Так, борзые «рей-рейнджеры», патрулим сегодня по Зе-зеленому ряду. Мародерством не за-занимаемся! Даю вам час, что-нибудь приобрести в дуканах на де-де-ммбель, за-за-за деньги! Еще р-раз по-повторяю для тех, кто в уши долбится, за-за деньги! Потом пе-переезжаем дальше и так до-до-до конца квартала, в пять часов возвращаемся в ба-батальон! Вопросы, десантники?..

– Никак нет, товарищ Д-дрозд! – ухмыльнулись и засмеялись над прапорщиком мои «деды».

– Смешно, бл-бляха! Ха-ха, кон-н-тузит так-так же, ху-ху… тьфу, не будете ржать! Одного оставить с-с во-водилой для охраны ма-ма-ш-шины! – еле выговорил добрый усатый прапор.

– Есть! Одуванчиков, ко мне, остаешься! Хм, нет, подожди-ка! Товарищ гвардии прапорщик, дело есть! Может пока побудете с водителем, мне бы Одуванчикова на часок, не больше, а? – попросил Миша Калабухов.

– Бакшиш с тебя, Ми-ми-ха! Хрен с вами! – с трудом проговорил прапорщик и разрешил.

– Конечно! – рассмеялся Мишка.

– Да по-пошел ты, шучу, ла-ладно идите уже, на час, не больше, не да-да-альше, чем на т-т-три-ста метров, – сказал прапор, залез в кабину газона и закурил.

– Есть, командор! – пошутил Миша.

Мы пошли в сторону торговых рядов и дуканов. Прошли три дукана, взяли немножко орешков в ладони. Торговцы дружелюбно улыбаются, но опасливо поглядывают на наши «серебряные» автоматы. «Деды» переговариваются, я слышу, что им нужны джинсы и свитера. Вспоминаю Лёню, он хитрец – уже достал себе джинсы и кроссы, но куда он их запрятал?.. Вот жук, надо будет у него узнать. Зачем «дедам» свитера, не очень понимаю. Замерзли они что ли?.. Заходим в очередной дукан: торговец явно не афганец, «деды» говорят, что индус, а это то, что надо. В магазинчике разные шмотки: красивые джинсы, свитера, ткани, безделушки, чего только нет…

Неприметная старая легковушка белого цвета остановилась в пятидесяти метрах от солдатского грузового газона. В салоне было трое загорелых мужчин, это были афганцы – среднего возраста, черные бороды, на глазах очки от солнца, на пальцах рук – перстни, на ладонях мозоли от постоянной стрельбы из стрелкового оружия – душманы. Люди, называющие себя правоверными моджахедами и борцами за «Свободный Афганистан».

– Смотри, дорогой Абдулахад! Похоже, эти солдаты и есть наша цель! – произнес более старший из всех афганец.

– Я вижу! Трое пошли по дуканам… В кабине грузовика остались двое.

– Внимательней, Абдулахад, ушли четверо, по виду это десантники, все высокого роста и ведут себя слишком уверенно в нашем городе.

– Да, вы правы, уважаемый Ахмед, вы правы…

– Я могу застрелить тех четверых, а вы расправитесь с двумя? Можете взять их в плен вместе с автомобилем…

– Абдулахад, я дружу с твоим отцом! Он не знает, что ты колешься героином, я ему не говорил этого… Тебе ведь нужны деньги на лечение, заработаешь, отправим тебя на курорт в Пакистан. Кроме этого твой отец, уважаемый Самандар, должен мне сумму денег за то, что мой черный жеребец сделал вашу кобылу беременной. Я попросил за это мелочь…

– Я все сделаю и отдам долг за своего отца, уважаемый Ахмед. Дайте мне дозу, и я буду готов выполнить любой приказ…

– Не торопись, будь терпелив. Сегодня ты не будешь убивать шурави. Наши друзья недовольны нашей работой, их можно понять…

– Что же им надо? – оскалился душман Абдулахад.

– Им нужен всего один солдат! Смотри, в кабине остался усатый солдат, похоже он маленький и слабый, очень сильный заика. Это бракованный товар… Он не сможет ничего рассказать, все люди подумают, что его били моджахеды вот он и заикается. Думаю, что это не офицер.

– А кто же тогда… – спросил Абдулахад.

– Скорее всего, прапорщик, такие русские нас тоже мало интересуют. Лучше взять солдата, одного из тех, что ушли патрулировать улицу Зеленый ряд.

– Надо ждать! Дайте мне шприц и дозу! Я сделаю, так как вы скажете… – нахмурился Абдулахад.

– Дозу получишь только после выполнения задания. Послушай, меня, ходят слухи, что старший сын твоего отца, твой старший брат, служит в контрразведке, в ХАД! Убивает наших братьев?.. – хитро спросил Ахмед.

– Я ничего не знаю о старшем брате! У нас разные матери. Я его уже не видел три года! Отец считает его погибшим от рук душманов…

– Это правда?.. – снова хитро спросил Ахмед.

– Хватит меня допрашивать! Дайте дозу… – прохрипел младший сын Самандара.

– У меня нет героина и денег нет, чтобы купить его для тебя! Возьми насвай, это немного успокоит тебя. Будем ждать, пока русские солдаты не вернутся к автомобилю.

Прошел час…

– Ахмед! Они уезжают? – заметил Абдулахад и оживился.

– Езжай за ними! Только тише… – приказал Ахмед молчаливому водителю.

– Остановились. Сейчас все уйдут. Прапорщик тоже пойдет по дуканам, за водкой. Приготовься, – прошептал Ахмед.

– Шурави сели обедать, – проговорил молодой душман. – Могу всех разом! Завалить…

– Нет! Ждем, пока все уйдут…

– Поели, проклятые шурави! – прошипел Абдулахад.

– Все, сейчас пойдешь, остался один солдат, похоже, совсем молодой. Он нужен живым! Действуй, моджахед!.. – скомандовал Ахмед.

Абдулахад вышел из автомобиля и не спеша направился к русскому солдату. Движения его были осторожны и легки, насвай успокоил нервы и мышечную дрожь. Душман заметил, что в кабине крепко спал солдат – водитель. Обойдя грузовик сзади, он приподнял тент кузова и заметил среди разного солдатского хлама новенькую переносную радиостанцию. «Ничего, шурави, ты сам возьмешь ее и пойдешь за мной, как послушная овечка… Где бы достать дозу?..» – представил себе картину Абдулахад и скрючился от пагубного желания. Еще несколько минут он не решался подойти к солдату. Налетел ветер, люди стали покидать улицу, прячась в дуканах и в домах. Абдулахад заметил вдалеке оставленный кем-то ржавый велосипед и решил взять его на время. С велосипедом как-то легче завести разговор даже с неверным.

Странное умиротворенное состояние охватило Абдулахада, когда он приблизился к шурави. Перед ним стоял совсем юный русский солдат, под ХБ просматривался сине-белый полосатый треугольник тельняшки воздушного десанта. Абдулахад, сам не понимая почему, с внутренним трепетом относился к десантникам, а тут совершенно молодой парень, почти мальчик, как и его племянник Бахтияр.

Солдат стоял, прищуря глаза от яркого солнца и налетевшего пыльного ветра. Мгновенный удар кривым и острым, словно бритва, ножом по горлу решил бы все за долю секунды. Молодой моджахед стоял и не шевелился, он был словно зачарован правильными чертами лица русского голубоглазого юноши. Абдулахада пробила нервная дрожь по всему телу, он смотрел на дремлющего светловолосого ангела, спустившегося на землю Кабула в образе неверного захватчика. Моджахед раскрыл глаза и не мог пошевелиться, его руки стали двигать руль велосипеда вперед. Переднее колесо уперлось в ногу солдата и стало нервно биться в высокий ботинок. Моджахед онемел и не мог произнести ни слова. Вдруг солдат проснулся и резко открыл глаза. На его лице возникла гримаса отчаянья и внутреннего ужаса. Он не заметил врага и был практически беспомощен. К удивлению Абдулахада, уже через три секунды парень пришел в себя и сосредоточился, теперь глаза его источали гнев и уверенность. Моджахед отпрянул и хитро улыбнулся, ему захотелось поговорить с этим «ангелом».

– Здравствуй, шурави! Проснулся, хорошо?.. Не спи брать, душман придет, живот резать будет! Мамка плакать будет! Ты гость в моем Кабуле, на моей улице, я ведь родился здесь!..

Солдат отпрянул на метр назад и панически вскрикнул.

– Буру бача! Дриш, душман, стрелять буду! Сволочь, ча те надо, урод? Мордой в землю захотел?..

– Аллах с тобой!

Моджахед в испуге также отпрянул назад. Он не ожидал, что солдат с такой злобой ответит ему.

– Ча, «дух»! Испугался?.. Пристрелю! Контрол, понял, фамиди? – Неистовый страх не отпускал шурави.

– Э-э! Сольдат, гондури-ас! – выругался человек. – Шурави русс, сейчас я тебе буду резать, твой голова и жи-вот! Беги с моей улица! Спасай свою щ-щкуру!

Афганец разорвал на себе рубаху. На его груди обнажилась огромная наколка – круглый герб с восточной вязью внутри круга – сабли.

– Пошел отседова! Считаю до трех! Потом стреляю! Контрол, «дух»! – яростно рявкнул солдат и приготовился открыть огонь.

– Хе, да я душман, – продолжал кричать Абдулахад на ломаном русском. – Резать и убивать шурави – моя работа! Мне за это платить хорошие дол-ляры! Мой командыр Хикматиярь! Ты будешь подвергнут казни, молись своим богам!

В следующую секунду он уперся своим тощим животом в ствол русского автомата и закричал:

– Солдат, стреляй, делай свою работу! Хе-хе-хе! Или страшно стрелять, шурави? Ты не убивал раньше, ребенок, да? – моджахед истерически засмеялся, выпучив покрасневшие глаза.

– Достал, гад! Получай, «дух».

Шурави рванул автомат назад, скинул его с плеча и с ненавистью ударил железным прикладом по рулевой стойке велосипеда и еще раз по переднему колесу. Душман выпустил руль из рук, ударился челюстями об него и повалился на мокрый асфальт. По улице уже хлестал откуда-то налетевший холодный дождь. Человек корчился на асфальте в невероятных судорогах, то рыдал, то хохотал словно бес. Из его рта сочилась темная кровь и капала на мокрый асфальт. Рядом с ним валялся помятый старый велосипед советского производства из семидесятых.

– Злой, смелый дэсант! – прохрипел афганец и стал подниматься с колен.

– Вставай и дуй отсюда, а то сейчас по роже огрею прикладом! Наркоман!

– Убей меня, рус-ский, добей душмана! Хе, может медаль тебе повесят на грудь! Что ты медлишь, а? Ударь в затылок ножом, хе-хе! Ты же пришел убивать нас? Дехкан и ханум! Детей и стариков тоже! Всех нас!.. – заревел афганец.

– Нет, я пришел помочь строить социализм в твоей бедной стране!

– Какая разница тебе, тебя ведь тоже убьют как щенка! Душманы жестокие, не такие, как я! Мне конец, я конченый человек! Ни один десантник не вернется живым из Кабула! Так сказал наш учитель – доктор Хикматьярь

– Я безоружных людей не бью! Беги, пока не вернулись мои друзья! – уже спокойней ответил молодой десантник.

– Хе, хе! Я уже ухожу! Но скоро я вернусь и не один! Я должен был взять тебя в плен! Ты неверный! Но вижу тебя не взять!?

– Не взять, душман!.. Нас не взять!

Ахмед сплюнул и приказал водителю уезжать, ему стало ясно, что операция по пленению русского солдата потерпела крах. Он не мог поверить своим глазам, что проверенный в диверсиях и убийствах Абдулахад дал полную осечку.

 

– Ты даже не крестоносец, ты никто! – продолжал кричать молодой моджахед! – Ты не способен убить врага! Осел, ишак…

– Ты мне не враг! Ты не такой душман… Ты болен!..

Коммун-нисть проклятый! Ты совершил огромную ошибку, что прилетел сюда с оружием!

Душман с трудом подобрал под себя колени, оперся об искореженный металл велосипеда и встал. Глаза его излучали невероятную пустоту. Солдат смотрел в красно-желтые глаза врага.

– Уходи, душман, уходи! Я тоже не железный и моему терпению приходит конец, канай! Я не неверный, я верю!

– В кого веришь?.. Что ты мне лепишь, рюс-ский? Хе-хе! Может твой бог Иса?.. А-а, хитрый урусс? В него веришь?..

Душман собрал все свои силы, закинул на плечи велосипед и побежал, не оборачиваясь, прочь, сверкая голыми пятками. На мокром асфальте остались его кожаные тапки песочного цвета.

Дождь и ветер внезапно прекратились. Появился патруль во главе с прапорщиком. Вид у десантников был довольный, солдаты шутили и смеялись.

– Одуванчик, эй, д-д-руг как тут у-у тебя! – громко крикнул прапор издалека.

– Отлично, товарищ гвардии прапорщик, более или менее, – грустно ответил я.

– Что про-о-мок, что ли? – напрягся Дрозд.

– Да ну, что из этого, дело в другом. Приходил афганец, душман, в натуре, обещал вернуться и зарезать, сволочь. Испортил мне настроение, вот, тапки потерял… – сказал я, показывая на мокрые тапки.

– Он один был? – испугано спросил Дрозд.

– Точно так, один! Наркоман…

– Т-тык за-за ч-что? О, кла-классные, Па-па-кистанские, натуральная воловья кожа. – Прапорщик поднял тапочки и сунул их в припрятанный на такой случай пакет.

– За то, что мы, то есть я «неверный» и должен быть казнен моджахедами!.. Товарищ прапорщик, а кто такой Иса?..

– Ё-мае! А, кто?.. Не, не знаю Ису… Ладно, уезжаем, встанем в другом месте, а через пару часов уедем в батальон. Патруль, в машину! Старшина Калабухов, проверь оружие, все ли на месте и мне до-доложи! Радиостанцию проверь, и чтобы мин в кузове не было!

– Ага, есть!

Калабухов и Землянухин тщательно проверили кузов, подозрительных предметов не было, и наша амуниция и рация были на месте.

– Все оружие на месте, можно ехать, товарищ генерал-лейтенант, ха-ха! – шутя, мгновенно доложил «Калабаха». Солдаты запрыгнули в кузов.

– Включи р-р-станцию и доложи в ш-штаб дивизии, что мы срочно возвращаемся в расположение своего ба-ба-тальона! Скажи так: «Духи» совершили нападение»… все живы» – доложи! – нервно приказал Дрозд.

– Есть! – ответил Миша и включил станцию в режим переговоров в закрытом и секретном диапазоне частот.

– Водила, т-т-вою, а ты где был, когда молодой с-с «духом» разбирался, а?.. – прапорщик залез в кабину, обнаружив там сонного и размякшего водителя, сунул ему два удара кулаком по ребрам.

– Шо деретесь-то, товарищ прапор… с каким еще «духом»?.. «Духов» я не видел!.. Врет молодой, небось? – сонно ответил водитель.

– Ясно, со-солярик, все проспал, «ха-харю мочил», пока ду-ду-душман около машины ходил и угрожал моему часовому! Скотина, а если бы его за-замочили, а потом и тебя с машиной в плен? Я что, приказывал, спать?.. Я тебя щас не то, что драться, я тебя как ту-тузик жучку порву! Смотри, тапки душманские! Видишь?..

– Вижу… – испугано ответил солдат-водитель и опустил взгляд.

– Дурак, бляха, ты где служишь, в десантной дивизии? Хрен с тобой, доложу комбату, пусть решает с тобой. В Фай-файзабад на ху-ху.. бы тебя! – гневно проворчал Дрозд. – Поехали, уже, что зенки выпу-пу-чил! На до-дорогу смотри, боров! Гони обратно в ба-батальон!..

Мы приготовили автоматы к бою, ехали быстро и без происшествий добрались до «дома».

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16 
Рейтинг@Mail.ru