Александр Дзасохов
Как много событий вмещает жизнь
Комитет по международным делам: кто есть кто?
Как я уже отмечал, в неофициальной табели о рангах Верховного Совета СССР Комитет по международным делам занимал первую строку. Этот факт никто не мог оспорить. На то, думаю, были две основные причины.
Одна – субъективного свойства. После первого же заседания комитета я понял: работать будет интересно. Персональный состав участников оказался компетентным и представительным. Здесь были известные ученые, государственные деятели, крупные военачальники, специалисты-международники, люди, представлявшие КПСС и общественные организации. Члены комитета сначала доказали свою состоятельность вне политической сферы и лишь потом попытались применить собственные знания и способности в парламенте.
В нашем комитете работал директор Института США и Канады Академии наук СССР академик Георгий Аркадьевич Арбатов. Долгое время он был советником Горбачева по международным вопросам. К академической среде принадлежал и другой наш коллега – академик АН СССР Виталий Иосифович Гольданский. В Верховном Совете он занимался проблемами сокращения химических вооружений. В комитете трудился дважды Герой СССР летчик-космонавт Алексей Станиславович Елисеев, бывший в то время ректором Московского высшего технического училища имени Н.Э. Баумана – головного советского вуза, готовившего инженерно-конструкторские кадры. Среди участников наших дискуссий был один из общепризнанных теоретиков военного строительства, генерал армии Лобов. В ту пору он занимал должность начальника Объединенного штаба Организации Варшавского договора.
Творческую атмосферу практически в каждое заседание комитета вносил Валентин Фалин. Летом 1990 года он был избран секретарем ЦК КПСС по международным вопросам. Как секретарь ЦК КПСС Фалин напрямую информировал М.С. Горбачева по проблемам международной политики, основываясь на ее глубоком, всестороннем анализе.
Из чисто «партийных» кадров на заседаниях комитета выделялся Анатолий Сергеевич Черняев. На протяжении ряда лет он был бессменным помощником и советником М.С. Горбачева по международным вопросам.
Среди других членов комитета особое внимание привлекал Ф.А. Табеев – первый заместитель Председателя Правительства РСФСР. В нашем коллективе он был заметной фигурой. Значительную часть жизни посвятил изучению международной проблематики, прошел непростую школу дипломатической работы, будучи послом СССР в Афганистане.
Из известных людей, вошедших в комитет, должен отметить еще как минимум двоих: журналиста-международника с мировым именем Генриха Боровика, в прошлом председателя Советского комитета защиты мира, и первую женщину-космонавта талантливую Валентину Терешкову. Она тоже имела отношение к неправительственным международным организациям, была председателем Президиума Союза советских обществ дружбы и культурных связей с зарубежными странами. Хотя полный список всех достойных людей, превосходных профессионалов, оказавшихся в международном комитете Верховного Совета СССР, гораздо обширнее. К этому надо добавить, что обе палаты Верховного совета СССР возглавляли политики с большим опытом деятельности в международной сфере – Е.М. Примаков и Р.Н. Нишанов.
Другая причина влиятельности комитета по международным делам заключалась в том, что в период перестройки внешняя политика страны привлекала пристальное внимание как в СССР, так и за рубежом. Не припомню ни одного законопроекта, который готовился нашим комитетом и не вызвал бы самой широкой и обстоятельной дискуссии.
Мы стремились наладить взаимодействие с Президентом СССР, Президентским советом, Советом глав республик, куда входили руководители советских республик и высших органов власти СССР. С этой целью в комитете готовились аналитические записки, которые затем направлялись высоким адресатам. Мы пытались привлечь их внимание к проблемам внешнеэкономических связей, использования валютных средств Советского Союза, осуществления инвестиционной политики. Этот информационный канал действовал довольно долго.
12 апреля 1990 года наш комитет провел открытые слушания по вопросу о назначении новых послов СССР в США, Франции, ФРГ, Италии, ГДР. Раньше назначения зарубежных послов СССР проходили в тайне от общественности. Теперь старый порядок менялся. Мы не хотели допускать случайного выбора – в прошлом он нанес немалый ущерб делу. Критерии были просты: высокий профессионализм и моральные качества. Еще одно важное требование – глубокое понимание вопросов экономики и внешнеторговой политики.
Перемены произошли и во взаимоотношениях с Министерством иностранных дел. Если раньше Верховный Совет стоял от МИДа в стороне, то с начала 1990 года депутаты получили возможность заслушивать информацию о работе министерства из уст самого министра.
Взаимодействие с внешнеполитическим ведомством осуществлялось на регулярной основе. Это давало возможность и депутатам, и профессиональным дипломатам знать о том, какие вопросы находятся в поле зрения представителей другой ветви власти. Жизнь подталкивала к оперативным дискуссиям, сопоставлению точек зрения, нахождению оптимальных ответов на возникающие вопросы.
К прояснению проблем внешней политики привлекались флагманские институты отечественной науки. Ученые, специалисты самых разных профилей были участниками каждого нашего заседания. Очень скоро при комитете был создан экспертный совет. Туда вошли ведущие специалисты по международным проблемам, экономисты-международники, эксперты-страноведы самого высокого уровня.
С нами работали ученые Института США и Канады, Института востоковедения, представители других структур Академии наук, отраслевых исследовательских институтов международного профиля. Перед членами комитета периодически выступали бывшие, но очень опытные послы СССР. В результате обстоятельного обсуждения того или иного вопроса, плодотворного сотрудничества профессионалов делались серьезные, обоснованные выводы.
Забегая немного вперед, отмечу, что после распада СССР эта добрая традиция, к сожалению, была во многом нарушена. Особенно негативно, как мне кажется, это сказалось на практической работе многих исполнительных структур России. Лишь в 1995 году, когда Министерство иностранных дел России возглавил академик Евгений Максимович Примаков, положение стало меняться в лучшую сторону. Примаков восстановил традицию научных дискуссий. Специалисты из академических и исследовательских институтов вновь оказались более востребованы политиками-практиками.
Тем не менее курс на свертывание деятельности международных научных центров и институтов не мог не принести негативных результатов. Академические институты международного профиля лишились необходимой государственной поддержки, поэтому зачастую с трудом сводили концы с концами. Многие специалисты эмигрировали в другие страны.
В последние годы положение меняется к лучшему. Опираясь на свой опыт, могу сказать, что формула «дипломатия – наука – аналитические диалоги», координация и солидарность всех ведомств внешнеполитического направления – вот ключ к успеху. И еще: спокойствие, даже когда трудно. Без паники и истерики.
Визит Ярузельского: поиск правды о Катыни
В первые же дни после избрания на пост председателя Комитета по международным делам пришлось с головой окунуться в острейшие проблемы мировой политики. Часто приходилось детально разбираться в таких международных вопросах, о сути которых раньше знал недостаточно. Причем разбираться глубоко, профессионально. Был вынужден отдавать этому массу сил и энергии. Но без подобной самоотдачи полноценная работа на посту руководителя комитета была бы невозможной.
Перестройка отношений Советского Союза с восточноевропейскими соседями, с партнерами по Совету экономической взаимопомощи и Организации Варшавского договора уже шла полным ходом. И часто, как было и в случае с внутриполитической перестройкой в СССР, еще до того, как политики принимали решения по тем или иным вопросам, высказывались историки, публицисты, общественность в самом широком смысле слова. Раскрывались новые или малоизвестные исторические факты, многие из которых так или иначе касались Советского Союза.
Отношения СССР со странами Восточной Европы рассматривались в основном как итог сложных процессов, протекавших перед началом Второй мировой войны, а также во время нее и в период послевоенного развития. Очень много было написано и сказано с разных трибун о пакте Молотова – Риббентропа, о секретных приложениях к этому документу. Однако обстоятельства, относящиеся к началу Второй мировой войны, присоединение к СССР новых западных областей порождали невероятное число домыслов. Объективное изучение ключевых обстоятельств этого вопроса имело жизненно важное значение для налаживания добросердечных отношений СССР с ближайшими западными соседями.
Политики восточноевропейских стран придавали этому немалое значение. В Польше, которая раньше других вступила на путь рыночных реформ, был взят курс на политическую демократизацию и открытость на международной арене.
Когда в апреле 1990 года в Москву прибыл президент Польши Войцех Ярузельский, все «белые пятна» советско-польских отношений уже были обозначены. Ярузельский обсуждал их в Кремле с Горбачевым. Удалось достичь договоренности в ближайшее же время опубликовать подготовленный общими усилиями ученых-историков СССР и Польши документ, посвященный кануну и началу Второй мировой войны.
Если быть достоверным, то «белые пятна» в отношениях между СССР и Польшей в XX веке появляются еще со времен советско-польской войны 1920 года. Тогда Красная армия, полностью оторванная от своих тылов, вплотную подошла к Варшаве и была разбита войсками Пилсудского. Несколько тысяч пленных красноармейцев из армии Тухачевского трагически погибли в польских лагерях. Многие пропали без вести – русские, украинцы, белорусы. До сих пор неизвестно, что с ними стало, хотя в первой половине 1990-х годов Польша предоставила списки советских военнопленных, умерших в ее лагерях. А ведь был еще и знаменитый поход Пилсудского на Киев.
В 1939 году отношения между двумя странами испытали еще более серьезный кризис. В сентябре Красная армия вошла в районы Западной Украины и Белоруссии, принадлежавшие довоенной Польше. Согласно данным конца 1980-х годов, несколько тысяч польских граждан, в основном офицеров резерва, военных чиновников, полицейских, представителей духовенства, были интернированы, стали военнопленными. Дальше шли разночтения. В 1943 году гитлеровская пропаганда объявила, что под Смоленском находятся массовые захоронения польских офицеров – свыше четырех тысяч человек. Группа Польского Красного Креста, работавшая в Катынском лесу при немцах, той же весной обнаружила восемь массовых захоронений, заполненных телами. Всех идентифицировали как поляков. По заключению экспертов, они были убиты в апреле – мае 1940 года, когда в этих местах хозяйничали сотрудники НКВД.
После освобождения Смоленщины в район Катынского леса выехала правительственная комиссия под руководством главного военного хирурга СССР Н.Н. Бурденко. Советские эксперты пришли к выводу, что в страшном преступлении повинны гитлеровцы. Причем расстрелы производились в 1941 году, когда эти территории уже были оккупированы немецкими войсками. Долгое время эта версия была в нашей стране единственной. Хотя и вторая никогда не исчезала. В годы войны из-за катынской трагедии были разорваны дипломатические отношения между СССР и польским эмиграционным правительством в Лондоне. Статус Польши в антигитлеровской коалиции стал двусмысленным. И вот теперь, спустя почти полвека после окончания войны, надо было найти объективно выверенное политическое решение, которое позволило бы подвести черту под катынской трагедией.
Поляки придавали расследованию правды о Катыни колоссальное значение. В Польше жили прямые потомки расстрелянных в Катыни людей. Это было использовано для раздувания шумной антисоветской кампании. При этом не принималось во внимание, что в польской земле остались лежать 480 тысяч советских воинов, погибших в боях с гитлеровцами. Произошедшее в Катыни однозначно расценивалось всеми польскими политическими силами как преступление тоталитаризма, как результат сговора Молотова – Риббентропа, от которого пострадал цвет польской нации. Кое-кто пытался даже поставить знак равенства между Освенцимом и Катынью. И хотя руководители ПОРП в Москве были сдержанны, они не могли пойти против мнения своего народа.
Советские информационные сводки отвели переговорам лидеров двух стран по Катыни всего несколько строк. Но сколько человеческих трагедий, драматической дипломатической борьбы, политических компромиссов скрывалось за этими скупыми сообщениями!
Что знала польская и советская общественность о Катыни в предшествующие годы или еще раньше, когда набирала силу польская «Солидарность»? Жителям Смоленщины было известно, что Катынский лес, в пятнадцати километрах от Смоленска, площадью 95–98 гектаров, принадлежал до революции дворянским семьям Козницких и Ледницких. После 1917 года он перешел в ведение ВЧК-ГПУ. Долгие годы на его территории производились казни. В результате лес превратился в огромное кладбище: здесь захоронены погибшие в Первой мировой войне, жертвы сталинских репрессий, расстрелянные поляки, около пятисот советских военнопленных, убитых немцами. Расстрелы и захоронения производились здесь до 1953 года. Среди жертв – русские и украинцы, белорусы и латыши, представители других народов. Когда отгремела война, на опушке леса был построен детский пульмонологический санаторий и дачный поселок.
На Западе о Катыни усиленно распространяли совершенно иную информацию. Речь шла только о поляках, убитых НКВД. В начале 1950-х годов расследованием катынского дела занималась комиссия конгресса США. В начале 1970-х годов в Великобритании вокруг него развернулась активнейшая кампания. Телекомпания Би-би-си показала документальный фильм на эту тему.
Тогда же в Лондоне вышла книга «Катынь – беспрецедентное преступление».
Палата лордов британского парламента провела специальное заседание по катынскому делу. А всего через год в Лондоне начали собирать средства на строительство памятника жертвам Катыни в районе Кенсингтон – Челси. Советский посол посетил Форин офис и выразил протест. Но проектирование памятника не остановилось. Более того, надписи на нем гласили: в трагедии Катыни повинна советская сторона. На Советский Союз возлагалась ответственность за гибель 14 500 польских военнопленных в Катыни и в других местах СССР.
Во второй половине 1970-х годов пропагандистский накал в отношении катынского дела на Западе превысил критическую отметку. Он начал достигать польской территории, заставляя поляков в корне переоценивать произошедшее в Катыни. Не желая втягиваться в полемику, СССР в то время вначале не выступал с какими-либо официальными заявлениями. Однако вскоре в Кремле стали говорить об опасных попытках нанести ущерб советско-польской дружбе. Именно к этому времени (приблизительно к концу марта 1976 года) относится приводимый ниже документ, подготовленный экспертами для высшего политического руководства страны (Архив Президента РФ, № 861/ГС).
Секретно
«КАТЫНСКОЕ ДЕЛО»
(Краткая справка)
В сентябре 1943 г. после освобождения Смоленска и его окрестностей от гитлеровских войск в 15 километрах от города, в районе Катынского леса, были обнаружены могилы с останками польских военнопленных.
Постановлением Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников была создана Специальная Комиссия по установлению и расследованию обстоятельств расстрела польских военнопленных в Катыни. Эта Комиссия констатировала, что до захвата гитлеровцами Смоленска в западных районах области на дорожно-строительных работах были заняты польские военнопленные офицеры и солдаты, которые размещались в трех лагерях особого назначения в 25–45 км западнее Смоленска. После начала Великой Отечественной войны, в силу сложившейся обстановки, лагеря не могли быть своевременно эвакуированы, и около 11 тысяч военнопленных поляков попали в плен к немцам, а затем осенью 1941 года были расстреляны в Катынском лесу.
Зимой 1942/43 года, когда общая военная обстановка резко изменилась не в пользу фашистской Германии, гитлеровцы предприняли меры к тому, чтобы скрыть свои злодеяния. Этим самым они рассчитывали оклеветать Советский Союз и ухудшить советско-польские отношения. В этих целях в апреле – июне 1943 г. созданная гитлеровцами «Международная медицинская комиссия» из представителей стран-сателлитов провела «расследование» обстоятельств расстрела польских военнопленных в Катыни. Затем германская информационная служба издала книгу под названием «Официальный материал о массовом убийстве в Катыни». В катынском преступлении авторы обвиняли Советский Союз.
Выводы Специальной Комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу польских военнопленных нашли свое отражение в соответствующих материалах Международного военного трибунала в Нюрнберге, который признал виновными фашистских главарей в этом преступлении.
На месте захоронения польских военнопленных сооружена площадка, на которой установлен памятник с надписью: «Здесь захоронены военнопленные польские офицеры, зверски замученные немецко-фашистскими оккупантами осенью 1941 г.»
Могила и памятник доступны для посещения советскими гражданами. Периодически сюда прибывают польские делегации и возлагают венки. Посещение памятника иностранными туристами не отмечалось, поскольку этот район у Катынского леса ими в туристических целях не используется.
Несмотря на то что указанная провокация гитлеровцев была разоблачена и неопровержимо доказана, реакционные круги на Западе периодически поднимают антисоветскую кампанию вокруг так называемого «Катынского дела»…
В последнее время империалистические центры идеологической диверсии снова активизируют антисоветскую пропаганду вокруг так называемого «Катынского дела». В июле 1972 г. радиостанция Би-би-си сообщила, что правительство Великобритании якобы располагает документами, свидетельствующими-де о том, что «вина за преступление в Катынском лесу лежит не на фашистской Германии, а на Советском Союзе». В июне 1975 г. в здании английского парламента была организована пресс-конференция, организаторы которой призвали Международный суд в Гааге «разобраться в этом деле». Как следует из сообщения газеты «Дейли телеграф», на Западе появился «документ, проливающий новый свет на судьбу более 10 тысяч поляков, которые, как полагают, были казнены русской тайной полицией». Радиостанция «Свободная Европа» в передачах на Польшу немедленно подхватила эту провокационную шумиху. Католические проповедники в обращениях к верующим полякам нередко упоминают с антисоветским подтекстом о «десяти тысячах безвинно уничтоженных лучших представителях (элиты) польского общества». В ПНР, как сообщает совпосольство, имеется немало людей, склонных верить подобным антисоветским измышлениям.
Целям поддержания антисоветской шумихи вокруг «катынского дела» служат такие провокационные акции, как открытие в ноябре 1975 г. в Стокгольме на территории частного владения по инициативе реакционных польских эмигрантских кругов памятника «жертвам Катыни» с антисоветскими надписями. В настоящее время ведется кампания за сооружение такого рода памятника на одном из кладбищ Лондона. Эти и подобные факты широко используются во враждебной, антисоветской пропаганде на Польшу.
Все это тревожит польских друзей, которые, по информации совпосла, думают о мерах противодействия пропагандистскому нажиму враждебных центров и высказываются за проведение консультаций с советской стороной по этому вопросу.
Итак, официальная позиция советского руководства, вновь подтвержденная служебной запиской в марте 1976 года, исходила из бесспорной ответственности гитлеровских агрессоров за массовую казнь поляков в Катыни. Однако с середины 1980-х годов советское руководство оказалось не в состоянии удерживать свои прежние позиции. К этому времени факты, обнародованные на Западе, говорили о прямой причастности ведомства Берии к катынской трагедии.
Начиная с 1988 года польская сторона все более настойчиво просила Горбачева раскрыть закрытые документы по катынскому делу. В конце марта 1989 года, незадолго до приезда Ярузельского в Москву, на стол Генерального секретаря ЦК КПСС легло несколько документов, в которых Валентин Фалин, председатель КГБ Крючков и другие предлагали признать, «как реально было дело и кто конкретно виновен в случившемся». Ниже следует текст одного из таких документов из архива Президента РФ.
Секретно
ЦК КПСС
О НАМЕРЕНИИ ПОЛЬСКОЙ СТОРОНЫ ПЕРЕНЕСТИ
В ВАРШАВУ СИМВОЛИЧЕСКИЙ ПРАХ ИЗ ЗАХОРОНЕНИЯ ПОЛЬСКИХ ОФИЦЕРОВ В КАТЫНИ (СМОЛЕНСКАЯ ОБЛ.)
В центральных газетах ПНР опубликовано сообщение о намерении перенести в Варшаву символический прах (урну с землей) с места захоронения польских офицеров в Катыни. Объявлено, что с этой целью в конце марта с. г. планируется выезд делегации Совета по охране памятников борьбы и мученичества во главе с его председателем генералом Р. Пашковским.
В апреле, который по традиции считается в Польше «Месяцем национальной памяти», предполагается захоронение этого символического праха на центральном варшавском кладбище. При этом надпись – «Польским воинам, жертвам гитлеровского фашизма, покоящимся в катынской земле» – на памятнике, который в 1983 г. был установлен на кладбище, будет соответственно изменена.
В связи с приближением 50-летия начала войны в Европе некоторые сложные вопросы ее истории оказались в центре внимания польской общественности. Дополнительную остроту приобрела проблема Катыни. Преобладающая часть поляков уверена, что гибель польских офицеров есть дело рук Сталина и Берии, а само преступление совершено весной 1940 г. Согласно нашей официальной версии событий, обнародованной в 1944 г., эти офицеры были расстреляны гитлеровцами в 1941 г.
«Катынское дело» будоражит польскую общественность. На нем активно играет оппозиция в целях подрыва доверия к курсу Ярузелъского на тесные связи с СССР.
Имелось в виду, что Комиссия ученых СССР и ПНР по вопросам отношений между двумя странами, созданная в результате договоренности на высшем уровне для развязки такого рода болезненных узлов, выработает согласованную позицию по Катыни. Около полутора лет, однако, Комиссия не в состоянии приступить даже к обсуждению этой темы, поскольку советская часть Комиссии не имеет ни полномочий ставить под сомнение нашу официальную версию, ни новых материалов, подкрепляющих ее состоятельность. Между тем польская часть Комиссии представила свидетельства необоснованности аргументации, использованной Чрезвычайной комиссией Н. Бурденко в опубликованном в 1944 г. докладе.
Год назад советской части Комиссии был передан «Секретный доклад об участии польского Красного Креста в работах по эксгумации захоронений в Катыни под Смоленском, произведенной в период апреля – июня 1943 г.», который подводит к выводу о виновности НКВД в уничтожении польских офицеров. Сейчас, не дождавшись нашей официальной реакции, польские товарищи опубликовали этот доклад в своей печати.
Руководство ПНР маневрирует, чтобы дать какое-то удовлетворение собственной общественности и вместе с тем избегать упреков в нелояльности с советской стороны. Идея перенесения праха из Катыни сообразуется с таким подходом.
В случае обращения польских товарищей по вопросу о перенесении символического праха из Катыни в Варшаву полагали бы целесообразным поручить Смоленскому обкому КПСС обеспечить прием делегации из ПНР и оказать ей необходимое содействие.
В целом проблема не снимается. В случае дальнейшего осложнения внутриполитической ситуации в Польше из катынской проблемы может быть сделан предлог для сведения счетов. В этом контексте обращает на себя внимание тот факт, что польская пресса все настойчивее поднимает тему прояснения судьбы еще примерно 8000 польских офицеров, интернированных в лагерях Козельска, Старобельска и Осташкова, следы которых, по данным поляков, теряются в районах Дергача (близ Харькова) и Бологое. Просим согласия.
Зав. Международным отделом ЦК КПСС
В. Фалин
6 марта 1989 года. № 17-176
Спустя приблизительно две недели появился еще более определенный документ по катынскому делу.
Приведу его полностью.
Секретно
ЦК КПСС
К ВОПРОСУ О КАТЫНИ
По мере приближения критических дат 1939 года все большую остроту принимают в Польше дискуссии вокруг так называемых «белых пятен» отношений с СССР (и Россией). В последние недели центр внимания приковывается к Катыни. В серии публикаций, авторами которых выступают как деятели, известные своими оппозиционными взглядами, так и ученые и публицисты, близкие к польскому руководству, открыто утверждается, что в гибели польских офицеров повинен Советский Союз, а сам расстрел имел место весной 1940 года.
В заявлении уполномоченного польского правительства по печати Е. Урбана эта точка зрения де-факто легализована как официальная позиция властей. Правда, вина за катынское преступление возложена на «сталинское НКВД», а не на Советское государство.
Тактика правительства объяснима – оно пытается как-то ослабить давление, которое создалось из-за невыполненного обещания внести ясность в катынский вопрос. В определенной мере это нажим также на нас, поскольку данная тема уже два года как не двигается с места в Комиссии советских и польских ученых, созданной для нахождения развязок по «белым пятнам».
Советская часть Комиссии не располагает никакими дополнительными материалами в доказательство «версии Бурденко», выдвинутой в 1944 году. Вместе с тем нашим представителям не дано полномочий рассматривать по существу веские аргументы польской стороны.
Помимо заявления Е. Урбана в Варшаве взвешиваются некоторые другие шаги, призванные дать какое-то удовлетворение собственной общественности. В частности, есть намерение перенести символический прах (урна с землей) из Катыни на центральное кладбище в Варшаве и изменить одновременно соответствующим образом надпись на установленном там памятнике.
Анализ ситуации показывает, что чем дальше затягивается это дело, тем явственнее катынский вопрос превращается в камень преткновения уже не для прошлых, а для нынешних советско-польских отношений. В брошюре «Катынь», выпущенной в 1988 году под эгидой костела, заявляется, что Катынь – одно из самых жестоких преступлений в истории человечества. В других публикациях проводится мысль, что, пока трагедия Катыни не будет до конца освещена, не может быть нормальных отношений между Польшей и СССР.
Темой Катыни сейчас искусственно отодвигаются на второй план даже вопросы, связанные с возникновением Второй мировой войны и нападением Германии на Польшу. Подтекст кампании очевиден – поляку внушают, что Советский Союз ничем не лучше, а может быть, и хуже тогдашней Германии, что он несет не меньшую ответственность за возникновение войны и даже за военный разгром тогдашнего Польского государства.
Катынское дело может – и чем дальше, тем опасность актуальней – резко обострить интерес в ПНР к прояснению судьбы еще тысяч интернированных польских офицеров, следы которых теряются в районе Харькова и Бологое. Пока на обращения польской стороны по этим дополнительным вопросам мы вразумительных ответов не давали.
Видимо, нам не избежать объяснения с руководством ПНР и польской общественностью по трагическим делам прошлого. Время в данном случае не выступает нашим союзником. Возможно, целесообразнее сказать, как реально было и кто конкретно виновен в случившемся, и на этом закрыть вопрос. Издержки такого образа действий в конечном счете были бы меньшими в сравнении с ущербом от нынешнего бездействия. Проект постановления ЦК КПСС прилагается.
Э. Шеварднадзе
В. Фалин В. Крючков
22 марта 1989 г. № 17-204
Проходит еще один месяц, и появляется новый документ.
Секретно
ЦК КПСС
К ВОПРОСУ О КАТЫНИ
В соответствии с поручением (П 152/15 от 31 марта 1989 г.) докладываем.
Ознакомление с имеющимися материалами о гибели интернированных в 1939 году в Советском Союзе примерно 12 тысяч польских офицеров дает основание полагать, что в Катыни погибла лишь часть из них. Судьба остальных пока неизвестна. В польских и западных публикациях приводятся сведения, что польские офицеры погибли в районах Бологое (Калининская обл.) и Дергачей (Харьковская обл.).
Для выяснения всех обстоятельств случившегося представляется необходимым поручить Прокуратуре СССР совместно с КГБ СССР провести тщательную проверку.
Поскольку в Польше данный вопрос приобрел чрезвычайную остроту и используется в ущерб советско-польским отношениям, целесообразно перед приездом В. Ярузельского в СССР с рабочим визитом (27–28 апреля 1989 г.) дать публикацию о проводимой советскими компетентными органами тщательной проверке.
Проект постановления ЦК КПСС прилагается.
А. Сухарев
В. Крючков
И. Абоимов
А. Павлов
В. Фалин А. Капто
22 апреля 1989 года. № 17-305
Вскоре ЦК КПСС принял специальное постановление следующего содержания.
Совершенно секретно
ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦК КПСС
К ВОПРОСУ О КАТЫНИ
1. Согласиться с соображениями, изложенными в записке по данному вопросу.
2. Прокуратуре СССР совместно с КГБ СССР провести тщательную проверку по факту массового расстрела польских офицеров в районе Катыни (Смоленская обл.) и информировать ЦК КПСС о ее результатах к 1 августа 1989 г.
3. Главному архивному управлению при Совете Министров СССР, МВД СССР, Минобороны СССР, МИД СССР оказать содействие Прокуратуре СССР и КГБ СССР в поиске сохранившихся документальных материалов по этому вопросу.
4. Гостелерадио СССР, газетам «Правда» и «Известия» дать публикацию о проводимой советскими компетентными органами проверке обстоятельств гибели польских офицеров.
9 сентября 1989 года генеральный прокурор Польши Йозеф Жито обратился в Генеральную прокуратуру СССР с просьбой начать следствие по катынскому делу. Политическую оценку катынского дела еще до окончания следствия дал Горбачев. В апреле 1990 года он объявил, что «найдены документы, которые косвенно, но убедительно свидетельствуют о том, что тысячи польских граждан, погибших в смоленских лесах ровно полвека назад, стали жертвами Берии и его подручных». Иными словами, Советский Союз официально признал ответственность НКВД за расстрел польских офицеров.
Как председателю Комитета по международным вопросам, секретарю и члену Политбюро ЦК КПСС мне было поручено сопровождать Ярузельского. Хотя прошло уже немало лет, но тяжелый осадок по сей день остается в душе. Поистине, не было предела преступлениям периода массовых репрессий. Невинными жертвами произвола были не только советские люди, но и большое число граждан других стран.